3
— Давайте начнем с самого начала. Где каждый из вас находился в момент, когда в туннеле погас свет? Постарайтесь вспомнить поподробнее, ладно?
Капитан обвел нас всех взглядом, вдавил в переполненную пепельницу окурок и взялся за авторучку.
В пикете милиции мы сидели уже час. У нас сняли отпечатки пальцев, переписали номера паспортов ирландцев и моего редакционного удостоверения.
Постовых милиционеров капитан опять выставил из пикета. Они стояли посреди вестибюля, а вокруг носились типы в штатском. У входа на станцию, мрачные и молчаливые, застыли двое офицеров из того же комитета, что и капитан.
Само помещение пикета начинало меня раздражать. Грязный, годами не мытый пол. Жесткие и узкие скамейки, спроектированные как орудие пытки для особо несговорчивых клиентов. Вместо пепельницы — банка из-под тушенки с остатками жира на стенках. Выглядела банка омерзительно.
— С кого начнем?
— Давайте с меня.
— Давайте. Фамилия, имя, отчество.
— Стогов Илья Юрьевич…
— Как далеко от убитого вы находились в момент, когда погас свет?
Черт меня подери, если я запоминал, где именно находился в тот момент. Я вытащил из кармана сигареты, закурил и попытался вспомнить. Из памяти не удавалось извлечь ничего.
Пива бы сейчас.
— Точно сказать трудно. Кто мог подумать, что все так получится? Насколько я помню, вы с Шоном стояли чуть впереди… А я чуть сзади и справа. Ближе к правой стене туннеля.
— Как далеко?
— Ну, метрах в трех.
— После того как погас свет, вы перемещались?
— Да. То есть… В общем, когда стало ясно, что творится что-то неладное, я шагнул по направлению к вам.
— Один раз шагнули?
— Один или два — не помню.
— Когда зажегся свет, вы стояли прямо над телом убитого.
— Значит, три шага сделал. Я же говорю — не помню. Не до того было.
— Хорошо. Вы видели… то есть слышали, чтобы кто-то перемещался рядом с вами? Если да, то с какой стороны?
Я обвел взглядом напряженно вслушивавшихся ирландцев.
— Что-то такое я, конечно, слышал. Все слышали. Рядом со щитом что-то лязгнуло. Но я ведь стоял не с той стороны, где висел щит. Так что не знаю, кто это мог быть. Любой мог пройти мимо меня… А потом я почувствовал, как убийца замахивался топором. В смысле, чувствовал движение воздуха… Короче, ничего конкретного по сути вопроса сказать не могу.
Капитан дописал последнее предложение, подвинул ко мне лист и сказал:
— Подпишите. Вот здесь. «С моих слов записано верно». Дата. Подпись.
Я пробежал глазами текст показаний и подписал.
— Идем дальше. Кто следующий?
Ирландцы переглянулись. Брайан решился первым:
— Давайте я.
— Давайте. Фамилия, имя, отчество.
— У нас нет отчества. Есть второе имя, но это не отчество. Другая система, понимаете?
— Отвлекаться не будем, хорошо? Вы уверены, что не хотите воспользоваться услугами переводчика? Имеете право.
— Да нет. Я все понимаю.
— Как далеко вы стояли от убитого, когда погас свет?
— Я стоял рядом с Ильей. Чуть левее. Но от вас с Шоном это было далеко. Метра три-четыре.
— И положения не меняли?
— Нет.
— Слышали ли вы, как передвигались люди, стоявшие рядом с вами?
— Нет.
— Какие-нибудь странные звуки?
— Нет.
— Как давно вы были знакомы с убитым?
— Недавно. Познакомился сегодня с утра. Вернее, вчера с утра. Перед отлетом в Россию.
— Хорошо. Подпишите.
— Я еще хотел сказать… Илья говорит, что начал двигаться в сторону Шона только после того, как лязгнул топор. Вы знаете… Мне кажется… Извини, Илья, просто мне кажется, что я перестал чувствовать, что ты стоишь рядом со мной, еще до этого. По-моему, ты начал двигаться сразу же, как погас свет. Хотя, может быть, мне это только показалось.
Капитан пристально посмотрел на меня и покусал кончик авторучки. Сейчас он кивнет замершим у входа ассистентам, и те бросятся на меня. Выпить хотелось страшно.
— Ладно. К этому мы еще вернемся. Подпишите вот здесь. «Я, такой-то такой-то, подтверждаю, что владею русским языком в степени, достаточной для понимания заданных мне вопросов». Дата. Подпись.
Убрав исписанный лист в папку, он взглянул на Дебби:
— Леди?
Дебби пожала плечами:
— Пожалуйста.
— Вы тоже не желаете воспользоваться переводчиком?
— Не желаю. Хотя считаю, что разговаривать с нами в отсутствие консула Ирландии вы не имеете права.
— Простите, но в Петербурге нет ирландского консульства. За консулом нужно будет посылать в Москву.
— Это не мои проблемы.
— То есть вы отказываетесь отвечать?
— Почему? Просто я сразу вас предупреждаю, что в суде мои показания не будут иметь никакой силы.
— Пока что вы даете показания не в суде. Ваши свидетельские показания необходимы для того, чтобы как можно быстрее и квалифицированнее раскрыть это преступление.
— Я все поняла. Вы можете задавать свои вопросы.
Дебби достала из куртки сигареты и закурила. Капитан стенографировал ее ответы: не слышала, не видела, положение не меняла, никого из присутствующих не подозревает.
Последним на вопросы капитана отвечал Мартин. Капитан вынул из папки новый бланк, закурил сигарету и долго смотрел на забрызганные сгустками крови джинсы Мартина.
Сразу, как мы поднялись из туннеля, Мартин начал просить салфетку, чтобы вытереть брюки. Капитан заявил, что брызги — одна из главных улик следствия, и вытирать их запретил.
Точно так же, как и все остальные, ничего особенного Мартин не слышал. Да, лязгал топор о щит, да, свистело в воздухе лезвие. Но кто и куда перемещался — извините, не разглядел. Темно было.
— Как далеко вы стояли от убитого?
— Дальше всех. Я стоял за спиной Брайана и Ильи. Самым последним.
Капитан отложил ручку, глубоко затянулся и еще раз глянул на его джинсы. Мартин сделал движение, словно хотел прикрыть успевшие почернеть пятна.
— Понимаете, когда все забегали и вы крикнули что-то насчет зажигалки, я бросился вперед. Я хотел посветить зажигалкой, понимаете? Наверное, в этот момент я и забрызгался. Когда я подошел, Шон уже лежал на рельсах.
Капитан продолжал рассматривать его джинсы.
— Поймите, капитан, я не мог бы добраться до щита, где висел топор, даже если бы хотел. Для этого мне нужно было бы пройти мимо Ильи с Брайаном, а потом Дебби. Они бы почувствовали это. Скажите, ребята, вы что-нибудь чувствовали?
— Ну хорошо. В любом случае джинсы пока не стирайте. Понадобится экспертиза.
Капитан снял трубку стоящего на столе телефона.
— Тимошенко? Осмотр закончили? Короче. Через… э-э-э… через сорок минут из туннеля всех убираешь, понял? На Центральную позвони — пусть ток дают. Отбой.
Он встал из-за стола, потянулся и кивнул сидевшим у двери гвардейцам. Один из них тут же встал и вышел за дверь.
— На сегодня пока все. То, что сегодня случилось, — беспрецедентно. Мы обязательно разберемся. В свою очередь очень надеюсь на то, что вы будете оказывать следствию посильную помощь. Если вспомните что-нибудь важное — звоните. Сейчас вас отвезут домой. Где вы остановились? Очень хорошо. Извините, но прошу вас ставить меня в известность обо всех своих передвижениях. Договорились? Очень хорошо! Лейтенант, проводите.
Ирландцы поднялись, попрощались и вышли за дверь.
— Илья Юрьевич, можно я попрошу вас задержаться еще на минуточку?
Капитан снял серый пиджак, повесил его на спинку и несколько раз потер глаза кулаками. Глаза у него были красными, усталыми.
— Вы хотели меня о чем-то спросить?
— Скорее, попросить.
— Вы о том, что сказал Брайан?
— Что вы! Я ведь тоже стоял неподалеку. Я прекрасно слышал: с вашей стороны звуков не было.
— Приятно слышать. Особенно приятно это слышать от вас.
— Мы же соотечественники. Зачем вам убивать этого парня? Дураку понятно — это кто-то из них. Какие-то старые счеты. Их нужно хорошенько проверить, а времени нет. Сколько они будут в Петербурге?
— Неделю.
— Неделю?
Несколько минут мы молчали.
— Я вас очень прошу — присмотрите за ними. Парня убили в моем туннеле. Расхлебывать мне. За неделю нужно успеть — если они уедут, где я стану их искать?
— Хорошо. Я помогу. Попробую помочь. Только у меня один вопрос.
— Слушаю.
— Перед тем, как погас свет, Шон отвел вас в сторону — что он вам сказал?
Капитан помолчал, а потом вытащил из пачки новую сигарету.
— Понимаете, в том-то и дело. Почему, думаете, я тоже уверен, что убийца не вы, а один из этих троих? Когда Шон подошел ко мне, он спросил, правда ли, что я — офицер спецслужбы, и сказал, что хочет сообщить нечто очень важное. Что-то, от чего зависит его жизнь и смерть. Я спросил, что именно, и он ответил: мол, это касается того, что произошло с ним в Ирландии…
Капитан глубоко затянулся и посмотрел мне в лицо.
— Так что убийца — кто-то из этих троих. Брайан, Мартин или Дебби… Вопрос только — кто?
