Проснувшись рано утром, Хильда долго лежала в постели, не открывая глаз и пытаясь вспомнить, что же она такое видела во сне. Такое, что внезапно взволновало ее. Да, наблюдение продолжалось. Она чувствовала это. Но не только пристальное, назойливое внимание к ее персоне тревожило ее. Что-то произошло. Ночью. Когда она спала. Нечто странное и необратимое. Чего она никак не могла ожидать. Но что именно, она не понимала.

Хильда подошла к зеркалу. Заглянула внутрь. Но ничего, кроме своего заспанного лица, там не увидела. И как ни напрягала, ни концентрировала волю, как ни пыталась пронизать взглядом эту равнодушную стеклянную плоскость, зеркало молчало. Лишь насмешливо отражая ее собственные гримасы, довольно-таки странные, показавшиеся бы даже смешными наблюдавшему со стороны…

Хильда заторопилась во Второй Номер. Потому что именно там, а не где-либо свершилось то самое, что совершенно не укладывалось в сознание.

Но прежде всего было необходимо каким-то образом сбить со следа этих не в меру любопытных милиционериков — капитана Гаврилова и его нового приятеля лейтенанта Федю, которые, несмотря на выходной день, на свой страх и риск задумали проводить самостоятельное расследование.

Хильда прекрасно видела их обоих, прятавшихся в подъезде напротив. И, естественно, сразу узнала и того, и другого.

— Кофе вам вынести с пирожками, что ли? — усмехнулась Хильда. — Небось продрогли за ночь. Чудаки…

Но, пошутив сама с собою таким образом, она быстро перестроилась на серьезный лад и занялась подготовкой своего незаметного исчезновения. Не так страшно, когда двое энтузиастов своего дела торчали возле ее дома. Но вовсе не обязательно наводить их на Номер Второй…

Хильда плотно зашторила окна. Так, чтобы ни один луч света не проник в комнату. Надела на себя все необходимое, чтобы в нужный момент мгновенно выскользнуть из квартиры. Затем подошла к зеркалу и встала перед ним.

Сейчас главное — внимание и сосредоточенность.

Она пристально уставилась на свое отражение, зафиксировала его. Затем осторожно провела рукой над зеркальной плоскостью. Изображение мгновенно погасло, как на выключенном экране телевизора. Хильда пристально уставилась в темную глубину и стояла некоторое время буквально не шелохнувшись. И наконец увидела то, что и хотела увидеть. В глубине зеркала все более и более отчетливо проступал вид противоположной стороны улицы, открывающийся из двери парадной. Хильда усилила свое энергетическое излучение и добилась наконец такого непосредственного ощущения, как будто бы она сама стояла там, в дверях, и только размышляла, в какую сторону ей лучше направиться. Она заметила, как мгновенно насторожились ее преследователи, увидев внезапно возникший образ объекта их наблюдения, спокойно стоящий на пороге подъезда. И лишь недоуменно переглядывались между собой, не понимая, как это они проморгали ее появление.

Между тем сама Хильда, сосредоточившись всем своим существом в образе этой своеобразной голограммы, либо, если сказать иначе, фантома, или призрака, словно бы пошла вдоль тротуара неторопливой походкой никуда особенно не спешащей пожилой женщины. Свернула за угол.

И тотчас почувствовала, как мгновенно исчезла из комнаты чужая энергия, переключившись в своем внимании на новую цель. Хильда удовлетворенно улыбнулась и продолжала начатую операцию.

По улице, навстречу или обгоняя ее, шли немногочисленные прохожие. Они, так же как и эти облапошенные милиционеры, прекрасно видели пожилую даму, идущую по тротуару, мельком взглядывали на нее, вежливо сторонясь и проходя мимо.

Единственное, что беспокоило Хильду, так это какой-нибудь подвыпивший гуляка или стремглав бегущий зачем-нибудь мальчишка, которые в состоянии налететь и на вполне реального человека. Можно было бы представить себе, как разинут рты ее преследователи, если вдруг увидят, как этот гуляка или мальчишка пронесутся сквозь объект их наблюдения!..

Поэтому слишком долго водить их за нос не следует. Достаточно юркнуть в какую-нибудь подворотню и тут же исчезнуть. А эти двое пусть себе ломают голову, какая нечистая сила и в каком неизвестном направлении унесла гражданку Подберезкину… И пока они, ошалевшие от удивления, будут обшаривать все закоулки двора, можно будет спокойно идти куда заблагорассудится…

Проведя сыщиков до следующего угла, Хильда и на самом деле впихнула свою голограмму под невысокую темную арку какого-то обшарпанного здания, давно стоящего на капитальном ремонте, и тут же прекратила ее существование. Гаврилов с Федей могут теперь сколько угодно упражняться в своих профессиональных навыках, а Хильде уже пора по делам…

Жаль, конечно, свою «ауди». Но забирать ее уже не имеет никакого смысла. Она засвечена. Другую купить, что ли?..

Войдя в квартиру своего Иохана, она в первый момент не обнаружила ничего необычного, ничего подозрительного. Валькирий не было. Но так и предполагалось, ибо еще вчера вечером им следовало находиться совсем в другом месте и заниматься подготовкой юнцов на мотоциклах к предстоящей ответственной деятельности.

Воспитанию этого нового, на глазах подрастающего поколения Хильда придавала большое значение. Оно сулило хорошие перспективы. Мало того, что оно способно размножаться и производить на свет подобное себе моторизованное потомство. С помощью своей постоянно увеличивающейся армии она намеревалась реализовать свои многочисленные и, само собой разумеется, великие планы. Рокер за рулем и валькирия на заднем сиденье… Эти мобильные и быстро ориентирующиеся в различных непредсказуемых ситуациях группы могут в ответственный момент сыграть решающую роль.

А борьба предстоит сложная.

Мария жива. Она знает о существовании Хильды, не погибшей под развалинами того дома… И она начала действовать. Да, доверив Гоше свои материалы, она ошиблась. Но теперь будет более осторожной в выборе доверенных лиц и подкрадется к Хильде с другой стороны…

— Какая досада!.. — прошептала Хильда. — Почему я не узнала ее на тех похоронах?.. И даже не почувствовала угрозы!.. Потому что была занята другим?..

Она спустилась в погреб под полом прихожей. Прошла по коридору и решила навестить Игоря. Поинтересоваться, как он себя чувствует после вчерашних эмоциональных нагрузок.

Отперла дверь. В комнате было тихо. Игорь спал.

Она подошла поближе.

Игорь лежал на диване, раскинув руки над одеялом. Глаза были открыты. На губах застыла удивленная улыбка. В груди торчала рукоять стилета…

Хильда несколько минут стояла молча. Неподвижно. Словно каменная статуя, тупо уставившаяся перед собой, забыв погасить улыбку на губах, приготовившихся раскрыться в привычном для нее ироническом негромком смехе…

Вот что, оказывается, встревожило ее во сне. Вот оно, то непредвиденное и непоправимое. Такого оборота дел она никак не могла предугадать.

Она сжала губы. В глазах засверкали ледяные искры. Взгляд остановился.

Она постояла еще некоторое время. Затем резко повернулась и зашагала по коридору. Поднялась по лестнице. Через погреб вышла в прихожую квартиры. Подошла к угловой комнате. Сильным ударом ноги с грохотом распахнула дверь.

Иохан забился в угол и широко вытаращенными, полными смертельного ужаса глазами уставился на нее. Рот судорожно раскрывался, словно у выброшенной на горячий песок уродливой глубоководной рыбы. С уголка губ сочилась густая слюна…

Хильда сжала в руке плеть. Медленно подошла к Иохану. Вскинула руку.

И долго — молча, жестоко, не разбирая места — куда попало беспощадно стегала и стегала его… пока рука ее, вконец обессилевшая, не опустилась и не выронила в изнеможении окровавленную плеть.

Затем, еле переводя дыхание, расстегнула сумочку. Достала парабеллум… Выстрелила не глядя. Отбросила пистолет в сторону. И, не оборачиваясь, расшвыривая ногой все, что оказывалось на пути, быстрым шагом вышла из комнаты…

Долго, рыча, как загнанный зверь, возбужденно ходила по квартире… С размаху бросилась в кресло. Судорожно закурила.

Милиция идет по пятам. Скоро нагрянет и сюда… И никуда от этого факта не деться.

Естественно, нет ничего проще, как скрыться от них. Но…

Лариса исчезла. И зеркало упорно не желает показывать, куда именно. Кто-то оберегает ее от нежелательного взора. Кто-то… Да уж известно, кто…

Роман убит. Игорь убит… Иохан… Какой-никакой, а сын… Тоже убит…

Валькирии?.. Что толку от этой прислуги! Бездушные твари. Не более…

И не пора ли кончать все это? Отказаться от своей борьбы… От борьбы за…

А, собственно, за что именно?..

Хильда с удивлением посмотрела вокруг себя. За что же она борется на самом деле? И ради кого?.. И разве кому-то это нужно?..

Игорю, например?..

— Впрочем, — шептала она, — разве пистолет спрашивает, зачем он должен убивать? Он убивает, потому что создан для этой цели. В убийстве — смысл его существования. До тех пор, пока работает его механизм. До тех пор, пока боек может бить по капсюлю. До тех пор, пока пистолет не сломан, он должен делать свое дело… Когда он не убивает, он спит и ждет пробуждения… Он оживает в убийстве… Так и я. Создана для борьбы. И должна бороться до конца. До тех пор, пока я жива, я должна делать свое дело…

Хильда подняла голову.

Но зачем?.. Просто по инерции? Лишь потому, что это заложено в нее кем-то еще в самом раннем детстве? Неужели и сама она — тоже зомбированное существо, закодированное на какую-то определенную программу?.. Как этот пистолет…

Странно. Об этом она раньше как-то и не задумывалась…

А вот теперь какие-то незнакомые мысли начинают посещать ее. Какая-то жалость порой вдруг охватывает все ее существо… Чувство вины?.. Раскаяние?..

Поразительно!..

И началось все это с бессмысленного, глупого, изначально обреченного на полный провал бегства Ларисы.

Что творится с ней? С Хильдой фон Зигельберг…

Может быть, это результат отчаяния? Паника слабого человека?.. Или, точнее, человека, считавшего себя сильным, а на поверку оказавшегося совершенно обыкновенной, самой ординарной, заурядной личностью… Или самая пошлая женская истерика?..

И лишь только потому, что ей тоже оказалось не под силу это бремя, которое она добровольно унаследовала от своего фюрера?..

Совершенно одна. В чужой, ненавистной, презираемой стране…

В чем найти объяснение своей тоски?

В страхе перед Марией?..

Резкий, долгий, требовательный звонок раздался над дверью.

Хильда вздрогнула. Подняла голову. Обреченно огляделась, словно ища хоть какой-нибудь защиты от внезапно подступившей неминуемой катастрофы.

— Вот и все, — прошептала она. — Как, оказывается, все это быстро делается… Пришли… За мной…

Она обреченно подошла к двери и распахнула ее.

На пороге стояла Лариса.