Книга: Убийство в «Долине царей»
Назад: Владимир Бацалев Убийство в «Долине царей» Сборник
Дальше: Продолжение

ПРИХОД ВЕСНЫ В БОЛЬНИЦУ

Господин Трипун.
Я никогда не вмешивался в служебные дела жены, однако позавчера она вернулась под утро и на мои вопросы отвечала, что вы, как начальник, послали ее в ночной клуб на просмотр программы, которую в дальнейшем собираетесь показывать иностранным туристам. Мне не понятно, как можно замужнюю женщину, мать двоих детей, посылать в вертеп, не дав ей даже сопровождающего и не поставив в известность меня. Вы не можете не знать, как называются женщины, которые приходят в кабак без мужчины. Поэтому я считаю, что вы послали ее сознательно и вами нанесено оскорбление моей чести. Я вынужден требовать удовлетворения. Предупреждаю: в случае отказа — прибегну к более радикальным действиям, но без последствий не оставлю. Мой секундант, Дрогистов Валерий Павлович, передаст вам это письмо. «вы» я пишу со строчной буквы умышленно.
В. П. Аредов
Цементянников
Мне тоже сначала показалось, что дело пареной репы не стоит, товарищ майор, что этот Аредов, вызвав Трипуна на дуэль, первым наложил в штаны и нанял залетного киллера. На всякий случай я задержал Аредова, он не сопротивлялся, даже наручники не сразу заметил…
Больше всего смущает, что выстрел раздался лишь в тот момент, когда прозвучала команда «Сходитесь» и Трипун поднял руку с пистолетом. Неужели наемник не мог прикончить Трипуна раньше?..
Стреляли из кустов сзади, судя по предварительным результатам осмотра, из пистолета неустановленного образца, скорее всего, из тульской или ижевской самоделки. Сами понимаете, из такого оружия и при такой дальности вести прицельную стрельбу просто немыслимо. Ни один профессионал на подобную глупость не способен. А тут точно! Хотя мог убить любого из присутствующих, мог бы и просто промазать и даже самого себя ранить. Ну и свидетели под боком — зачем они киллеру? Он бы у подъезда подождал, если нормальный… Что?.. Собака взяла след от кустов и довела до автобусной остановки. Будем выяснять, кто там садился в это время. Но не известно, чей след взяла собака: в кустах столько дряни скопилось! — наркоманский притон наутро чище выглядит…
Отчет с места происшествия перед вами… Я могу быть свободен?
Завтра начну протокольный опрос свидетелей, они уже оповещены… Из других происшествий?.. Поймали столетнюю дуру, которая украла у соседа по коммуналке сто тысяч. Говорит, помирать собралась, а денег на похороны нет… Уже выпущена: побоялись, что в камере помрет…
Слушаюсь!..
Дрогистов
Да, Дрогистов Валерий Павлович…
Именно тогда… Было дело, родился… Теперь там проживаю, до сих пор временно…
Все по порядку вы хотите, товарищ Цементянников? Хорошо бы. Три, нет, четыре уже дня назад позвал меня Виктор Петрович и говорит: «Валера, у меня к тебе необычная и серьезная просьба…»
Так называет. Почему бы нет? Он ведь мой научный руководитель, и моложе я на десять лет, я только попал в институт, а он уже аспирантуру закончил, вступительные экзамены у меня принимал…
Вот. Сказал про серьезную просьбу и объяснил, что хочет вызвать на дуэль одного подлеца, который унизил его. Дал письмо, адрес…
Нет, письмо я не читал. Потом спросил, знаю ли я что-нибудь об организации дуэлей. По литературе, я ответил. Тогда мы обговорили все вопросы и нюансы, которые могли задать и у меня возникнуть, и поехал в эту туристическую фирму… Встретил там жену Аредова на рабочем месте, Аллу… Я бывал в их доме… Да, без отчества: она сама просила, отчество ее якобы старит…
Нет, она, по-моему, ни о чем не догадывалась, только удивилась, меня увидев: с чего вдруг я накануне защиты собрался за границу путешествовать и где денег достал. Я что-то наврал, будто для друзей стараюсь… Впрочем, знаете что, она как-то лукаво улыбнулась. Но она всем так улыбается, а может быть, подумала, муж послал шпионить за ней… Это писать не надо, это не факт, а мое субъективное наблюдение. В городе сотни туристических фирм — откройте любую газету объявлений! — и вдруг ученик ее мужа появляется именно здесь и явно смущен встречей. Вы бы подумали что-нибудь другое?..
Хорошо, не мое дело ваши мысли так не мое, но вы все же не пишите, я от своих слов отказываюсь… В общем, посидел я в приемной, зашел к этому Трипуну, имя-отчество, к сожалению, не знаю и знать не хочу, отдал письмо и жду реакции. Он посмеялся, как Змей Горыныч над Иванушкой-дурачком, я сказал, что дело нешуточное, но он серьезней не стал, вызвал по селектору Валового Петра Васильевича — это его старый друг (как я потом узнал), работает там же заместителем Трипуна — и, когда тот пришел, передал письмо. Это выглядело бестактно, но что я мог сделать? Письмо адресовано не мне, не мне и распоряжаться. Кстати, Трипун даже не предложил мне стул — маленький штрих к манерам. Последний раз со мной так поступил заместитель декана по хозяйственной части, когда еще было живо хозяйство. А сейчас он не предлагает стулья где-то в Германии…
«По-моему, все это несерьезно, — тоже сказал Валовой, прочитав вызов, — давайте пригласим Аредову и предложим ей для начала успокоить мужа».
«Если вы так поступите, — сказал я, — Виктор Петрович придет сюда и публично плюнет в лицо вашего директора».
Тут Валовой хмыкнул, а Трипун взвился не по своему весу, завизжал:
«Вы что, не видели ОМОНовцев на входе?! Сюда без моей команды крыса не проползет! Передайте своему оскорбленному и честнейшей души придурку, что я сейчас же выгоню его благоверную к чертовой матери. Пусть заткнется и содержит семью на свою зарплату!»
«Он не заткнется», — ответил я.
«Из-за кого он собрался стреляться?! — продолжал кричать Трипун. — У меня есть отчеты, как она вела себя за границей. (Я забыл сказать, что жена Виктора Петровича вроде гида и няньки сопровождает группы, которые отправляет туристическая фирма.) Она ведет себя безобразно: например, ходит к одиноким туристам в номер скоротать вечерок и задерживается там до неизвестного часа. Стоит ли стреляться из-за такого пустяка, как сверхурочное задание, которое она сама же себе и навязала? Если ему так хочется кого-нибудь убить из ревности, пусть убивает этих туристов. Мне, наоборот, казалось, что, отправляя ее в ночное варьете, я делаю приятное одолжение: бесплатная выпивка, бесплатная кухня, бесплатные мужики с тугими кошельками, а не какая-нибудь дискотековская шантрапа с портвейном за пазухой и кастетом в кармане. Девушка-то она уже не первой свежести. Сколько ей отмечали недавно? Я еще двадцать долларов дал на подарок…»
«Тридцать шесть, — подсказал я возраст, — но мы говорим не о том. Я пришел передать вызов и обсудить детали поединка. Если же вам хочется переубедить Виктора Петровича относительно достоинств и недостатков жены, вы можете написать ему или переговорить перед дуэлью. Но вряд ли ваши аргументы его разубедят, боюсь, выйдет еще хуже. Окажется, что по вашей вине Алла на этой работе стала такой, какой вы сейчас ее представили, и по Виктора Петровича, разумеется, недогляду, что, однако, не извиняет ни того ни другого и требует обоюдной сатисфакции».
Потом мы еще поспорили минут десять, наконец Трипун как бы согласился, то есть поручил Валовому уладить это дело, а сам уехал куда-то. Петр Васильевич спросил меня, есть ли у Виктора Петровича пистолет или деньги, чтобы его купить. Я не знал. Тогда Валовой открыл сейф и достал пистолеты.
«Мы их держим на всякий случай. Контора не из бедных, возможны неожиданности, — объяснил он. — Вы, как секундант Аредова, согласны, чтобы противники стрелялись из этих?»…
Нет, в оружии я ничего не смыслю и марку пистолетов до сих пор не знаю, но это именно те, что лежат на вашем столе, или их двойники, по крайней мере из одной партии… На чем я остановился? Ах да… Я согласился. Он предложил забрать с собой и проверить пистолеты на пустых бутылках или воронах, но я решил сделать это перед дуэлью, как и положено ритуалом. Я почувствовал подвох в том смысле, что Трипун мог перетрусить и вызвать милицию, которая, получив небольшую мзду, упекла бы Виктора Петровича за незаконное хранение оружия… Хорошо-хорошо, за мзду прошу прощения от лица всех, кто так думает…
Нет, так и не проверяли. Я забыл об этом…
Потом мы выбрали место дуэли, вам уже известное, в десяти километрах от города, и время. Валовой спросил, как мы доберемся. Я сказал, что на электричке, а дальше пешком. Он согласно кивнул и сказал, что, если Аредова ранят или убьют, они из человеколюбия доставят его в больницу или морг на своей машине.
Я насторожился, потому что опять почувствовал подвох по интонации фразы, и сказал:
«Надо пригласить врача, так положено».
Тогда Валовой сказал, что они с Трипуном сами доктора, потому что пятнадцать лет назад заканчивали медицинский институт, и они без проблем пригласят кого-нибудь из практикующих сокурсников. Мы договорились созвониться на следующий день, чтобы избежать неувязок и накладок. Валовой еще раз попросил меня убедить Виктора Петровича в безрассудности и бессмысленности его затеи и уладить дело любым способом, хоть деньгами, потому что своя шкура дороже любых денег.
«Но не честь», — ответил я и ушел. Впрочем, не сразу. В коридоре я встретил плачущую Аллу. Оказывается, Трипун уже уволил ее устным приказом и самой же велел подготовить к его возвращению письменный.
«Что вы наговорили Трипуну?» — спросила она.
Что я мог ответить? Пошел дальше…
Да-да, разумеется, я пересказал все разговоры Виктору Петровичу. Он места себе не находил, метался по кабинету и изредка прикладывался к бутылке, чего раньше я за ним не замечал посреди рабочего дня в альма-матер.
«Что делать, Валера? — спрашивал он. — Ума не приложу».
«Прежде всего убрать панику из мозгов».
«Если я его убью, меня посадят. А кто будет растить детей? Если меня убьют, как они с матерью будут смотреть друг другу в глаза?»
«Но они же ничего не знают».
Он пожал плечами:
«Может, не знают. Но догадываются. Настроение и помыслы родителей не спрячешь. Да и всплывет рано или поздно».
Я попытался его отговорить, как советовал Валовой, предлагал еще подумать, обещал замять дело так, что он окажется победителем, ведь Трипун — прирожденный трус, причем трусит и за свою жизнь, и за имущество. Ни сердце крокодила, ни печень барса он не ел для храбрости, как древние китайцы или кто-то по соседству. Не будет он стреляться, а его ребята из так называемого ОМОНа — уже на полпути к тюрьме и завтра бросят гранату под вашу дверь, и милиция, как всегда, никого не найдет, а может быть, даже кого-нибудь потеряет… Опять прошу прощения, язык мой, знаете ли… Но Виктор Петрович только прикладывался к бутылке (рюмок в кабинете он не держал) и сам себя накачивал:
«Ты так говоришь, потому что через неделю защита твоей диссертации. Тема скользкая, оппоненты твои против, спасти ее могу только я, научный руководитель. Но если дуэль состоится, меня либо убьют, либо посадят. В обоих вариантах тебе накидают черных шаров».
«Это не главное», — сказал я.
«А как бы ты поступил на моем месте?» — спросил он.
«Я бы развелся. Жанр семейной жизни давно устарел. Люди в наше время предпочитают выживать по одиночке», — сказал я.
«Сначала женись и попробуй, — ответил он. — И потом, меня будут презирать дети…»
Да, у него двое детей. Старшей — Валерии — шестнадцать, младшему — Юлию — двенадцать…
Нет, Виктор Петрович никого нанять не мог, даже намекать мне не стоит. Да ему бы и в голову такое не пришло. Да и зачем тогда дуэль?.. Пистолета я у него никогда не видел. Выпустили бы вы его. Не пойдет он домой и не прибьет топором жену. Это все равно что прибить кошку, которая принесла с улицы котят и полную квартиру блох. Да и руки у него заняты… Как чем? Это умные сначала думают, а потом делают, а дураки сначала делают, а потом руками за голову хватаются…
Я таких рассуждений не слыхал. Сами подумайте: человек всю жизнь чего-то добивается — учится, работает, копит, терпит, — и вдруг в один день все это ему становится не нужно. Виктор Петрович говорил как раз наоборот: «Среда меня заела, но кланяться не буду. Я — человек, а не функция среды».
Кого я могу подозревать? По-моему, с Трипуном разобрались свои же. Как всякий богатый человек, он имел достаточно врагов и среди богатых, и среди бедных. А тут такой прекрасный случай, убийца просчитался лишь на несколько секунд. Может, нервы не выдержали или рука дернулась…
Как отнесся к самому факту дуэли? Философски. Помню, подумал, что человечество идет как будто вперед и отмечает путь верстовыми столбами-вехами, и вдруг — удивление: мы этот столб уже три раза проходили! Как же так? Тысячелетия — мимо, на свалку. До нас жили напрасно, и мы никого ничему не научим. Отдача всемирно накопленного опыта ничтожна. Пони бегает по кругу, только пассажиры меняются, за которых вперед родителями заплачено…
Где расписаться? На каждой странице… Хорошо, я приду, когда скажете. Времени теперь много: диссертация так и так в этом году накрылась…
Валовой
Вызывали?.. Спасибо. А на какой?.. Мне вот этот стул больше нравится… Ну это же формальности! Вы прекрасно знаете, кто я такой, вы же не человека-невидимку вызывали на допрос… Хорошо, хорошо, буду отвечать, и как положено, и как поставлено, ха-ха…
С какого места начнем? С рождения?.. Со звонка накануне дуэли?..
Этот малый, Дрогистов, позвонил часов в пять, я сказал, что все остается в силе. Стреляться так стреляться, была не была, пан или пропал, чем черт не шутит — все к лучшему. Врача я нашел, это наш старый институтский друг Безбольников. Трипун, правда, в бытность свою секретарем института вышиб его из комсомола, а заодно и из института, но Безбольников — мужик отходчивый, тем более попрактиковался годик в санитарах и восстановился… Как за что вышиб? Нет, бабами тут и не пахло, в те годы с мировоззрением было строго, а Безбольников позволял себе распускать язык в самых неожиданных местах. По молодости, конечно. Ну и без дурости не обошлось… Какие? На улице его останавливают и спрашивают: «Где здесь улица Ленина?» — а он в ответ: «Здесь после семнадцатого все улицы Ленина». Его даже в КГБ на устную проработку таскали. Но сейчас он вполне доволен жизнью, тем более врачи стали неплохо зарабатывать. Другое дело — их никаким окладом не умилостивишь…
Почему мы с Трипуном бросили профессию? Странный вопрос. Денег мало платят. Трипун — тот сразу ушел по партийной линии, даже практику ему автоматом поставили и клятвы Гиппократа не потребовали, а мне пришлось три года оттрубить в районной поликлинике. Но я не жалею. Бессмысленно жалеть уже истраченное. Да и врач я, знаете ли, оказался такой, что алкоголизм лечил по принципу: исцеляй подобное подобным, — а в рецепте прописывал хорошую закуску… Кстати, забрали бы подписку о невыезде, мне через неделю в Париж лететь на проветривание. Город этот маленький, все на виду, спрятаться от правосудия там просто негде…
Конечно, я расскажу все без утайки и даже в ее присутствии. Сами понимаете, не в моих интересах что-то скрывать. Я тут ни при чем, секундант, одним матерным словом…
Отказаться не мог из моральных соображений: назвали бы трусом!.. Как кто?.. Ну, кто-нибудь бы обозвал, такие всегда найдутся. Я сам, например, по ночам бы мучился…
А на чем мы остановились?.. Так вот. Потом я сказал, что пистолеты приготовлены, эта проблема решена. Дрогистов сам их проверит, а Аредов выберет тот, который ему приглянется, и пусть не пьет на ночь, чтобы рука не дрогнула… Да, именно эти. Но вы же сами понимаете, товарищ… Цементянников. Извините, не знаю вашего звания в цивильном костюме… Вы же профессионал и отлично видите, что никакие это не пистолеты, а обыкновенные пугачи. Их даже на таможне без вопросов пропустили.
Конечно, он стреляет, то есть шума от него много и гильза очень натурально выпадает, но убить им невозможно, разве что по голове со всей силы треснуть. На это и делался расчет. Дрогистов и Аредов — профаны, примут за чистую монету. Потом дуэлянты обменяются выстрелами, промажут с трех метров и, так как честь обоих удовлетворена, мирно разойдутся, чтобы больше никогда не встретиться…
Зачем я брал Безбольникова, если был уверен, что он не понадобится? Ну как! Мало ли что мог выдумать Аредов. Почуял бы подвох, схватил бы дубину, полез драться. Я же не знал, какой он из себя: богатырь с печи или метр с кепкой. И потом, лишний свидетель никогда не помешает. Да и для достоверности происходящего врач был необходим…
Да-да, мы опять отвлеклись. Я предложил стреляться в полдень, потому что Трипун лежебока, его только за очень большие деньги на заре поднять можно. Дрогистов согласился. На следующий день мы приехали в полпервого, а во сколько они — не знаю, они уже ждали… На чем? Тоже не знаю. Наверное, на своих двоих. Не на такси же! За такси Аредову пришлось бы всю зарплату преподавателя отдать… Я предложил стреляться с тридцати шагов, Дрогистов — с десяти. Сошлись на двадцати, как на турецком базаре, и еще по пять шагов до барьера по команде «сходитесь». Меня смех душил, прям детский зад, ей-Богу… Это шутка такая не к месту, Трипун ее очень любит. Ну, отмерили расстояние, бросили по ветке, я сказал, что при любом исходе Безбольников должен получить пятьдесят тысяч или десять долларов за беспокойство и потраченное время. Тут Аредов аж в лице переменился, и я понял, что таких денег у него с собой нет. Но Безбольников отказался бескорыстно (он был посвящен в нюансы «дуэли»), а меня такой смех разобрал, что я пару раз всхлипнул, но сделал вид, будто шмыгаю носом, и даже высморкался. Потом отозвал Дрогистова в сторону и говорю:
«У нас остались две операции: раздать пистолеты и предложить примирение. С какой начнем?»
Он отвечает:
«Думаю, сначала надо предложить, потому что с пистолетами в руках всякие предложения выглядят идиотизмом».
Тогда я сказал громко и серьезно:
«Господа! Подумайте еще раз, что вы делаете, и пожмите друг другу руки. Нас, мужиков, и так в стране на перечет осталось».
Аредов не шелохнулся, ну и Трипун, уверенный в жизни, стоял спокойно, как картонный Ельцин на Тверской, с которым любой может сфотографироваться запросто и даже поднести кулак к носу. Правда, Трипун гораздо толще. Его можно было бы пристрелить из космоса, не то что с двадцати шагов. Потом мы с Дрогистовым проверили «пистолеты» на профпригодность: я ему показал, в какой дырке искать «патрон», — и разнесли дуэлянтам. Тут Аредов заявляет, что они встали неправильно. Он вызвал Трипуна на поединок, поэтому солнце должно светить в глаза ему. Трипуну было наплевать, они и поменялись местами…
Нет, заранее мы не договаривались, кто где будет стоять. Решили, встанем, как Бог на душу положит, и черт с нами… Нет же, говорю вам, тот, кто стрелял из кустов, перепутать не мог, тем более Трипун — мужик видный, отъевшийся… Дальше. Я сказал Дрогистову:
«Командуйте, чего тянуть».
Он скомандовал довольно громко. Я следил за Аредовым… Как почему? Он ведь думал, что стреляется всерьез, а Трипун был точно на съемках. Так вот, Аредов успел сделать два или три шага, когда раздался выстрел… Нет, руку он еще не успел поднять. Может, и не собирался, может, готовил акт изощренного самоубийства… А Трипун уже поднимал, но после выстрела он ее, конечно, опустил и сам упал, или рухнул, как хотите. Мы все побежали к нему… Да, Аредов не побежал. Опешил, наверное, растерялся. Безбольников встал на колени, рванул пиджак на Трипуне… А он что! Лежал и хрипел. Потом мы вчетвером еле отнесли эту тушу в мою машину, положили на заднее сиденье, я и Безбольников повезли его в больницу. Трипун все хрипел и хрипел, я мысленно с ним попрощался, а Безбольников молчал, только однажды обернулся, посмотрел на Трипуна и сказал:
«По-моему, его уже не спасет даже реанимация и переливание крови. Хотя такие живучи. Горький, к примеру, сам себе легкое прострелил, когда в сердце целился»…
Не знаю, чего он на классика взъелся. Может, «Песню о буревестнике» ему до сих пор простить не может…
Ну а я что? Я не врач, я на дорогу смотрел. То есть врач, конечно… Мы приехали в больницу Безбольникова, и я остался в приемной, вызвал жену Трипуна… Именно так, Гидренко Фатима Семеновна. Мы поговорили о Трипуне в прошедшем времени, наконец вышел Безбольников.
«Ну как?» — спросили мы.
«Еще поживет часок-другой, а там видно будет», — ответил он.
У меня было дело в конторе, клиент перспективный, поэтому я не стал дожидаться летального исхода и уехал, а она осталась, жена все-таки…
Что делал в конторе? Да ничего особенного, работал не покладая рук… Нет, о Трипуне я ничего никому не сказал. Решил, преждевременно. Потом приехала Фатима, зашла в кабинет Трипуна, села за его стол, и я все без слов понял.
«Давай, — говорит, — обсудим дела фирмы».
Я донес до сотрудников печальную новость в закамуфлированной форме, сказал, что подробностей пока не знаю (зачем сплетничать?), и отпустил по домам. Назавтра тоже велел гулять…
Что знаю о жене Трипуна? Да все! Трипун женился на ней сразу после института. Тогда это требовалось для морального облика молодого коммуниста и для поездок за границу. Чтоб не женился там на первой встречной. Потом он попал в комитет молодежных организаций: был такой при комсомоле, может, слыхали? А когда стало ясно, что комсомол протягивает ноги, мы втроем основали собственную туристическую фирму. Одни из первых! И получился у нас великовозрастный райком комсомола, которому в порядке исключения разрешили преступать все законы. Счастливое было времечко!.. Нет, моих там только двадцать процентов, а у Трипуна и Фатимы — по сорок. Теперь у нее, конечно, восемьдесят…
Как почему туристическую? У нас был опыт, у нас связи. Туризм — бизнес сложный в смысле организации, это не алюминиевые чушки в Прибалтику сплавлять или по ларькам с кастетом шарить. Тут и группу сколоти, и документы им оформи, и в аэропорту следи, чтоб контрабанду или перегруз не прихватили, уже на месте их посели, экскурсии на барахолку организуй, назад доставь. А главное — рассчитай все так, чтоб и тебе кое-что от этой поездки перепало. Иначе — к чему вся возня…
Было ли у Трипуна что-нибудь с Аредовой? Нет, у него в принципе ничего не могло быть с сотрудницами, только с уволенными. Фатима за этим строго следила. У меня тоже ничего не было. Зачем гадить в собственном свинарнике, когда других вокруг как грибов в сезон, на стороне и обойдется дешевле — и для кошелька, и для репутации. Нашим шлюхам имя — легион…
Да, я откровенный, а чего от жизни прятаться? Она и так ущербная: даже килограммовая гиря в любом магазине весит на сто грамм меньше эталона. А про людей и думать не хочется…
Аредова. Ну что сказать? Муж ее, конечно, дурак, но вы уже и сами догадались, я думаю. Повнимательней надо было к жене относиться, раз такую выбрал. Характер у нее, я бы сказал, чересчур общительный, чересчур. Есть такие дамы неполноценные, постоянного внимания к себе требуют, но на большее не способны. Обычно придет на работу пригласительный билет на какую-нибудь презентацию или банкет по случаю, так Аредова и подружка ее из того же отдела — Света Грань — в первых рядах желающих. Остальные домой бегут или по делам, а они — за дармовой жратвой и выпивкой да мужикам в театральных смокингах рожи построить. Я был с Аредовой в нескольких компаниях.
Она вела себя с кавалерами соответственно, то есть те не сомневались, что ночь проведут с ней. Если на фуршете было двадцать мужиков без жен, все двадцать так и считали… Нет, она, конечно, флиртовала, а не всерьез, гонялась за мужским вниманием, но без меры. Понимаете, есть граница, за которой мужик начинает надеяться и обмануть его уже нельзя, он своего добьется настырностью или изнасилует, причем будет уверен, что насилие совершено по обоюдному согласию, просто девушка такая скромная попалась или любит это дело с приключениями, с уговорами, на худой конец. Трипун, можно сказать, за это и уволил. Очень много нареканий было от экскурсантов в ее адрес: никогда не найдешь руководителя группы, вечно торчит у какого-нибудь временно холостого в номере. А один — чурка ненормальный с сумасшедшими деньгами — ее чуть не убил прилюдно, потому что она обещала ужин ему, а провела с другим. Эх, Алка-Алка, почти алая — как фонарь перед публичным домом. Она зазывала уже именем. Я б на месте мужа не дуэли устраивал с первым встречным, а сам заразился и ее сифилисом заразил. Сидела бы дома как миленькая. Алка ведь существо низшего рода, вроде курицы, за такой нужна опека и постоянный надзор. Кстати, о курицах. У нас сосед по даче, не желая становиться убийцей, связывает курицу, кладет шеей на рельсу и читает вслух последнюю главу «Анны Карениной» в ожидании электрички. Вот бы и Аредову так поступить!..
Характер? Женщина глупая, наивная и подлая по мелочи. Таких сейчас пруд пруди. Мой рецепт: необходимо всех женщин заставить ходить голыми. Тогда мужчины перестанут реагировать на их прелести, и женщинам, чтобы завладеть прежним вниманием, придется выдумывать что-то V?? Вот в этом процессе и кроется надежда, что они поумнеют и к чужим деньгам станут относиться философски, а не потребительски. Сейчас каждая вторая, даже первая, пообщавшись с новыми русскими, — передвижной публичный дом, ковыляет за клиентом на варикозных костылях…
Хоть десять вопросов. Я не спешу. Правда, дел полно… Нет, никого постороннего я на месте дуэли не видел. Проходила какая-то бомжиха, бутылки в лесу собирала после пикников, но, увидев нас, свернула в сторону…
О врагах Трипуна мне тоже ничего не известно. Ума не приложу, кому он мог напакостить. И чем. Может, пацаны местные баловались? Сейчас ведь у всех по пистолету, у многих по автомату, а некоторые даже танками запаслись. Добром эти игры не кончатся. Вот я вам историю расскажу. Был у меня старший брат, в юности живший в деревне и очень любивший русские народные сказки. Как-то набрались они с приятелем через край и решили искать невесту по примеру Ивана-царевича. Только лука со стрелами у них не было, но была «лимонка» еще с войны. Вот ее они и решили кинуть, и на чей двор упадет — там и свататься. Сказано — сделано: убили соседку и индюка. И главное, напрасно, все равно брательник на ней жениться не мог: во-первых, она была замужем; во-вторых, с покойниками браки не регистрируют…
Пожалуйста… Да, конечно, приду еще, если позовете. А подписку о невыезде вы бы лучше порвали, уж больно в Париж тянет. Так тут все обрыдло!..
Аредов
Слава Богу, увезли этого подонка-рэкетира в следственный изолятор. Боюсь только, недолго я проскучаю один в камере. Хоть бы до вечера, а там бы алкаш какой-нибудь подвернулся! Побуянит и заснет.
Что от меня добивается Цементянников? Никак не пойму. Может, ему необходимо более длительное общение с вытекающими отсюда последствиями? По крайней мере, состава преступления, как он выражается, мне не шьет. И на том спасибо, если правда. Значит, через трое суток обязан выпустить под расписку о невыезде. А мне и ехать некуда. Может, еще успею на защиту Валеры Дрогистова? Теперь-то уж его не прокатят ради всеобщей жалости ко мне. Пушкин из меня не вышел. Единственное утешение, что из Трипуна до конца не получился Дантес, торговавший задом в голландском посольстве. Да и Алка не тянет на Наталью Гончарову. За той мужики бегали, в ногах валялись, но она нашла силы образумиться и устоять после смерти мужа. А Алка? Смешно вспомнить…
Когда я с ней познакомился на вечеринке в студенческом общежитии, она по собственной инициативе (другой тут быть не могло!) сидела на коленях совершенно лысого сорокалетнего мужика и целовалась с ним взахлеб. Мужик оказался водителем троллейбуса, подобранным в компанию филологов на улице возле винного магазина. Эта пьяная дура-даже не потрудилась найти себе кого-нибудь поприличней тут же. И зачем я полез ее отбивать? Всю жизнь себе поломал. Алка изначально была нравственно дефектной. Тесть говорил, что она родилась с кадыком, который рассосался после выпадения молочных зубов. Господи, при чем тут кадык? Какая чушь лезет в голову!
За неделю до нашего знакомства она сделала аборт от какого-то лейтенанта, генеральского сынка. Он обещал на ней жениться, но в загс не пришел: передумал по-трезвому или струсил спьяну, а может, родители отговорили, прикинув, что вырастет из такой невестки. И правильно сделал лейтенант, в отличие от меня. Потом Алка сама рассказывала, будто ненавидела его и от ненависти одновременно спала с его другом, обитавшим на гражданке. Но меня она мурыжила две недели, хотя я отлично понимал, что не я ей нужен и не любовь — чистая и светлая, а прописка и жилплощадь, как в истории с лейтенантом. Иначе ее ждало распределение в какую-нибудь глушь, в сельскую школу механизаторов и доярок, где на уроках пили портвейн за рубль две и грызли глистогонные семечки.
Будь проклята молодость! Почему именно в этом возрасте человек должен принять самые важные решения? Разве женился бы я на такой сейчас? А тогда мне захотелось влюбить ее в себя. Что-то вроде эксперимента над собой: справлюсь или нет? И когда увидел, что справился (хотя больших усилий это и не потребовало), решил жениться по принципу: дуракам везет, — как-нибудь я ее перевоспитаю с годами.
Первый раз мы поцеловались, когда шел очередной съезд партии, прямо посреди улицы. К нам подошел милиционер и спросил по-товарищески:
«Что вы вытворяете в такой судьбоносный момент?»
Вечером, глядя в телевизор, мы поняли, что были не правы: генеральный секретарь целовался на высшем уровне, причем поддерживал его от партнера к партнеру…
А первый раз легли вместе, когда умер какой-то очередной Суслов. И тоже не обошлось без эксцесса. Дело было в общежитии. Ее соседки-вьетнамки, накупив ватных одеял, нечаянно подожгли за полночь. Прибежал студенческий патруль с огнетушителями, и мне остаток ночи пришлось лежать под кроватью и кашлять украдкой, потому что если б меня застукали на женской половине общежития, то немедленно выгнали бы из института…
Все-таки и у нас было что-то приятное. Нет, все-таки не было. Даже влюбившись, Алка не смогла пойти наперекор характеру, которого у нее никогда не было, равно как и разума и интуиции, хотя бы крысы. Она пользовалась мозгами крокодила и чувствовала сердцем коровы и кокетничала и флиртовала с моими друзьями, — зная, что мне неприятно и больно, она целовалась с ними, когда я отворачивался или выходил. За что мне мстила? За потерянную свободу? Но это она отвела меня за руку в загс. Однажды из-за такого фортеля с поцелуями ей пришлось всю ночь сидеть под моим домом на лавочке и плакать. Жаль, что утром я расчувствовался на ее слезы и простил. И все из-за принципа: дуракам везет, — из-за уверенности, что для меня нет преград, как для всякого нормального дурака в молодости; что решил — того и добьюсь.
Мы поселились у моей матери. Алка была беременна. Целыми днями я стоял буфером между ней и матерью. Они не могли поделить кухню, но страдали только я и мать, а Алке — все как с гуся вода: спасали мозги крокодила. Ругань была у нее в крови, есть такие народы, которые без крика жить не могут, как русские без родины.
Когда родилась Валерия и Алке пришлось сидеть дома, она, похоже, влюбилась в меня всерьез. Чему были субъективные причины. Во-первых, ей нужна была материальная опора для себя и для ребенка (она бы полюбила в такую минуту любого, лишь бы денег принес); во-вторых, никто больше не попадался ей на глаза, разве что в окно б высмотрела. Как-то я обещал прийти домой в восемь, а заявился поддатый в девять. Она выкинула ужин в помойное ведро с диким воплем. Потом, правда, просила прощения за необдуманность поступка, но на самом деле она просто взбесилась от одиночества.
Однажды я был в командировке месяц. Алке этого времени вполне хватило, чтобы свести мою мать на тот свет, добить до инсульта. Я знал об этом, но что я мог сделать? Не убивать же в отместку мать своего ребенка, тем более она ждала второго.
И хотел я уйти от нее, от бесконечного визга и невывозимой помойки на кухонном столе, и не решался, не мог бросить детей и балкон, до того завешанный пеленками, кофточками и колготками, что электрический свет приходилось держать в комнате даже днем… Все-таки что там ни говори, а мужики — более ответственный народ в семейном плане. Жена, если влюбляется, ее никакая палка не остановит, и сама она ни перед какой подлостью не застынет… А может, все эти искрометные шлюхи, все эти Нюрки Каренины, Эмки Бовари и Катьки Измайловы изначально запрограммированы на развал семьи и выращивание аморальных уродов из собственных детей? Уроды, конечно, необходимы в небольшом количестве для поддержания гомологического равновесия. Иначе с кого не брать пример? От кого держаться подальше?.. Но для этого вроде бы существуют цыгане… А может, я слишком тверд в нравственных устоях? Да не более, чем требуется, чтобы чувствовать себя человеком…
Через год, оторвав Юлия от груди, она заговорила о работе. Я ответил:
«Тебе нельзя работать. Ты оскорбляешь общественную нравственность своим присутствием. Сиди лучше дома».
«Сам посиди четыре года в четырех стенах и не свихнись!» — сказала она.
«Женщина каменного века столько времени провела у очага, раздувая костер, что начисто спалила себе бороду. Мужчина же сохранил, потому что охотился на диких или пас домашних тварей. А ты одну жизнь сообразно женской природе организовать не в силах. Смотри же — скоро бриться начнешь». И согласился. Что было делать? Теперь-то вижу свою правоту, надо было настоять: ведь такой дуре одной жизни мало, даже двух недостаточно.
Она разбросала детей — то в детский сад, то к своим родителям на побывку — и устроилась в библиотеку. Там она вела себя скромно, но там и работали одни девчонки да синие чулки, не с кем было развернуться. Когда перебирать книги опостылело, она пошла преподавать английский в разных полукоммерческих организациях, уже появившихся, где воровали все подряд и в таких количествах, что не могли американскому покупателю объяснить на пальцах количество — надо было говорить. Я, как полный кретин, выходил встречать ее к метро за полночь, чтобы, не дай Бог, какой-нибудь хулиган не обидел. (Зато теперь она чуть ли не ежедневно приходит после закрытия метро и никого не боится, потому что ее привозят на такси.) Ну а года два назад она попала в эту туристическую фирму. И человека подменили прежним. И мое спокойствие кончилось. Не понимаю, почему я изо дня в день должен стеречь свою жену, как Аргус? Может быть, я в чем-то виноват? Что-то не так сделал, не то сказал однажды, немного похрапел во сне? Нет, храпеть ей на ухо я не мог, потому что мы уже десять лет спим в разных комнатах. Может, наоборот, она хотела, чтоб я похрапел ей на ухо? Так я не умею. Но все равно, невозможно столько времени оставаться лучшим из всех, доказывать это ежедневно, ни один мужчина на такое не способен, если не запер жену в гареме. Коли я и виноват, то вина моя минимальна. Обязан я был развестись с ней по крайней мере пять лет назад. Или вообще не жениться. И ведь доходил уже два раза с заявлением до суда и поворачивал. И что меня удерживало?! Ее слезы?..
Последние три месяца она совсем рехнулась. Раньше часа ночи не пришла ни разу; якобы сидела с подружками на работе, пила ликер и болтала, а телефон они выключали из розетки, чтобы никто не мешал. Дети все лето провели у бабки с дедом и ничего не видели. Их отсутствие в какой-то мере извиняло ее. Но я-то присутствовал, я бродил по комнатам как ошалелый и бросался к окну каждый раз, когда у дома тормозила машина. Но ее машина всякий раз останавливалась др поворота, и всякий раз она врала, что приехала на последнем поезде метро.
«И шла до дома пешком?» — спрашивал я.
Она кивала и запиралась в ванной.
Да ее бы десять раз изнасиловали и убили в нашем районе в это время!
За три месяца я поседел на полголовы и дошел до того, что бросил в шляпу нищего окурок, приняв ее за урну, но, слава Богу, в середине августа вернулась дочь, и я немного отвлекся на ее проблемы. Дочь, безусловно, мне дороже и жены, и себя самого.
Алка же продолжала гулять как ни в чем не бывало, а возвращалась прокуренная, хотя до этого не курила, и пахла спиртным. Правда, в субботу и воскресенье она сидела дома, видимо, устраивала перерыв организму, или никто не подбирал, не звал на гулянки, занимаясь собственными семьями. Я понимал, что она завела любовника. Догадки сами встречали меня на полдороге. Но что было делать? Не следить же за ней! Да и что увижу? Кусочек порнофильма?
На мои вопросы она отшучивалась:
«Да-а, я его уже разлюбила, он мне надоел. Надо срочно еще в кого-нибудь влюбиться», — и вместо того, чтобы брюзжать на меня и хныкать о своей доле, как обычно, она, перед тем как запереться в ванной, заботливо спрашивала, постирал ли я себе рубашки.
За это время ее гардероб вырос вдвое импортным хламом, появилось кольцо с бриллиантом, которое она якобы купила на премию. Однажды, когда звонил ей на работу, я слышал, как она сказала кому-то, вероятно Грань, пока несла трубку ко рту:
«Ты не представляешь, какой это милый мальчик, и все при нем, включая зарплату. Мы тут на два дня в Петербург ездили. Так шикарно!.. А при чем тут муж? Отовралась, не помню как. Мне нравятся мужики стройные, а он ходит ссутулившись. И денег у него никогда нет… А живу я с ним по привычке».
Я не стал с ней разговаривать…
Ну не искать же мне было по всему городу этого молокососа! Да и нашел бы, что с ним делать? По соответствующему закону древних майя вырвать ему внутренности через пупок? Или просто кастрировать в соответствии с индоевропейской традицией? Так не настолько он виноват, на его месте мог оказаться любой кобель, раз уж сука пришла. Виноват не он, хотя, конечно, подонок. Виноваты деньги, свалившиеся на некоторых с победой никому не известных сил, и теперешняя жизнь, которую раньше только в заграничных фильмах показывали и требовали отвращения. Виновато быдло (несть ему числа на просторах родины!), очнувшееся с постперестрелкой, руководимой Ельциным. Такие, как Трипун, из комсомольской помойки вылезшие, совратили Алку, они могли дать ей и денег на покупки в «секонд хэнд», и ощущение шикарной жизни в списанном на Западе «мерседесе», и прогулки в ночное варьете для избранных, где готовят омаров из родной трески, все необходимое, чтобы пережить наивный восторг табуированного туземца перед непотребством. И ведь дура! — никаких выводов за два года не сделала. Наоборот, стала показательной шлюхой, этакой принадлежностью мужского пола, вроде бритвы. Всегда существовала как заданность, как компьютерная программа для второклассника. Это не человек, который тонет в пятый раз, это существо, которое не способно понять или хоть поверить на слово, что в воде тонут. Если б у нее в жизни был хоть какой-нибудь интерес, если б стремилась к чему-нибудь, пусть дворником стать! Но откуда это в дурочке?! Без царя в голове, она гробит свою жизнь и жизни вокруг. Типичный случай, когда за безрассудство одной платят все. Своей воли у нее нет, только служит промежностью похотливому и денежному быдлу с уголовными привычками, сама пытаясь получать от этого удовольствие. Она не ведает, что творит, ибо показательная дура, и потому заслуживает прощения в старости и подачек на пропитание. Но не моего. Чтобы переступить через себя, надо сначала лечь перед собой. Я на такую акробатику не способен. Пусть ее дети судят семейным трибуналом…
Трипун так и не понял, почему я вызвал на дуэль его, а не любовника (какого по счету?). Алена Ивановна тоже не понимала, за что ее убивает Раскольников. Интересно, всегда ли общество сделанных дураков вырождается в общество потенциальных и уже преступников? Не было ли в истории другого пути? Просто. Для надежды. Ведь как трудно носить на голове одно и то же небо с этим отребьем!..
Господи, кто там? Новенький? Или на допрос?.. Передачу принесли. Нет, это не от жены, это от дочери. Алка — эгоистка, она всю жизнь только о себе думала, даже на курорт как-то поехала, пока я валялся в больнице с двусторонним воспалением легких. Привыкла брать и требовать, чтобы давали в три раза больше и по нарастающей. Как и я, впрочем, мысленно, как все вокруг…
Интересно, чего они меня держат, если я кругом невиновен. Даже пистолет был Трипуна, и тот игрушечный, как оказалось. Проверяют, что ли, на уровне всесоюзного розыска? Может быть, ждут, когда поостыну? Или все-таки для проформы? Вдруг на каком-нибудь верху понадоблюсь для отчета или статистики… Но какой смысл в наши новоокаянные дни что-то доказывать или опровергать, говорить о ком-то хорошо или выставлять бякой? Все равно уйдешь оплеванный, если кому-то нужно…
Гидренко
Я на допрос пришла, а не на исповедь. Зачем же в душу лезть с порога и без спроса? Ну, прожили пятнадцать лет вместе, ничего интересного, подвиги друг для друга не совершали. Мужик он был трусоватый, я его всегда в спину кулаком подталкивала и нужные слова нашептывала. Но это планида всех жен… Как это почему был? Он же умер!.. А зачем навещать? Я терпеть не могу больничные запахи, меня тошнит… Как это пока еще нет? Но умрет же! Безбольников место в морге придержал. Я уже звонила в одну похоронную контору, сделала заказ за счет фирмы, деньги наверняка уже перевели, а деньги нешуточные, два раза в Африку слетать можно на последнем МИГе. Не желаете? Могу устроить по знакомству… Что же делать? Я позвоню с вашего телефона в бухгалтерию? Скажу, чтоб пока не переводили…
Спасибо. На чем мы остановились? Да, знала, что муж стреляется. Где и когда — тоже знала… И что понарошке… А зачем мешать? Пусть хоть раз в жизни поступит по-мужски, хоть для видимости. Он в последнее время возомнил о себе черт знает что. В закрытый клуб записался… Джентльмен, ети его мать! Не знает, вилку в руке держать или в зубах ковырять. Ногти грызет без устали, даже на дирекции. Одну сотрудницу однажды чуть не вытошнило; пришлось уволить. Если б комплекция позволяла доставать мыском до носа, он бы и на ногах сгрыз. Вот и решила: пусть утрется, раз в него плюнули. Пусть поймет, что стоит на одной ноге: толкни чуть-чуть — и свалится. Не мне же идти с Аредовым к барьеру! Хоть я и способна. Но тогда уж с Алкой, чтоб выдержать половую категорию, и драться на спицах, которых она отродясь в руках не держала. Правда, у меня повода нет. Был бы повод, убила бы без всякой дуэли. Я на таких еще в детском саду верхом каталась и прыгалками погоняла. Вы можете себе представить, чтобы женщина тридцати шести лет, мать двоих взрослых детей, ходила на дискотеки? А она бегает на старости в компании молоденьких придурков и на следующий день рассказывает, как повеселилась и как ее страстно лапали. Полная дура! Я это поняла, когда она еще в первую поездку за границу купила эпилятор последней модели. Если замужняя женщина с двумя детьми начинает брить руки и ноги и обтягивается мини-юбкой, добром для нее это не кончится. Раз завела детей — помни, что тело уже принадлежит не тебе, а твоим детям. Не получается — уйди, исчезни, погибни разведчицей или покорительницей Арктики, чтобы дети не знали, кто их мать на самом деле, чтоб не развился комплекс «сукиного сына». Не знаю, чего ее муж столько терпел, я бы давно такую за сто первый километр выгнала, но я бы с такой и не связалась. Правда, женщина хоть глупая, но твердолобая, упорная, ей ничего не докажешь, пока носом не ткнешь так, чтобы кровь пошла. Из дома ее можно выгнать только лаской, полюбовно, а бить ножкой от стула безрезультатно. Видимо, Аредов оказался не способен управлять ею. Ученые все такие, им не до житейских неурядиц. Их брось на месяц в квартире, так они погибнут с голода. Честно говоря, мне его жаль. У него не жена, а фирма, которой владеют долевые участники, а ему лишь фиктивно принадлежит контрольный пакет акций. Но понял он это слишком поздно: когда начали дивиденды распределять…
Да, подруга у нее Грань. Они повсюду вместе веселятся… Грань ненавидит всех. Она из брошенных и неподобранных. Ей бы в службе проката работать временно нужной вещью. Надеюсь, Алка скоро будет такая же, потому что Аредов происшедшими событиями показал, что до полного всепрощающего идиота ему далеко… Грань пока у меня работает… Конечно уволю. В системе постсоветского трудоустройства есть железное правило: каждые два года полностью обновлять штат… По двум веским причинам: во-первых, старые работники уже изучили обходные пути, умеют филонить и халтурить, да и с начальством разговаривают запанибрата; во-вторых, новые какое-то время способны работать на голом энтузиазме за любой мизер. В частном бизнесе это очень существенно… Ну, у нас же не Япония! Никто с потрохами не продается, потроха даже в мясном магазине отдельно продают…
Хорошо, вернемся к мужу… Не хотела и не взяла. Наоборот, предложила взять ему мою фамилию. Что это такое — Трипун? Какая-то смесь типуна на языке с триппером… Кстати, однажды он вместо подарков привез мне из-за границы триппер. Но я простила после встречи с его лучшим другом, который потом Трипуну морду бил несколько дней, но это не для протокола… Нет, теперь отношения чисто деловые и дружеские: фирму надо тянуть. И тот акт был не по любви, а из мести. На Валового выбор пал только потому, что он мужик без комплексов и всегда под рукой, только свистни… Вы прямо психотерапевт-гинеколог, а не следователь…
А почему бы мне не пооткровенничать? Я ничего от следствия не скрываю. Потому что наболело, да и вы можете подумать черт знает что, начни я отнекиваться. Вот вам другой эпизод: однажды я нашла плохо спрятанную записную книжку Трипуна с телефонами его любовниц, обзвонила всех и, угрожая обнародованием (это случилось еще в коммунистические времена), велела прийти в одно место, в одно время, зазвать Трипуна под любым предлогом и разобраться женскими методами в его поступках. Они так отлупили Трипуна за измены и ложные клятвы, что я с тех пор спокойна… А что он мог мне в отместку сделать? В застойные времена, если б дело получило огласку, его бы в грузчики разжаловали, а девок его райкомовских — в пионервожатые… Зачем же разводиться? Пусть ходит за мной на веревочке. Наоборот, я его генеральным директором назначила: мало ли что в нашей стране случиться может, вот пусть его и сажают. Трипун — мой маленький козырный Фунт необъятных размеров. Я ему иногда даже комплименты говорю типа: «Ты мыслишь и действуешь настолько глобально, что если б тебе пришлось в этой жизни родиться дворником, то убирать ты согласился бы только за слоном…» Да, злая, очень. Иной раз саму себя готова побить, если другого не за что… Злая-злая, и не говорите. Люди к старости добреют, а я зверею от их тупости…
А как же! Женщине моего положения, моего достатка, с таким характером — и без любовника!.. Да ему плевать на Трипуна, он его за человека не считает, хотя здоровается изредка…
Почему запрещала Трипуну иметь любовниц? Потому что он их недостоин… Да какая б ни была! Хоть из-под забора…
Нет, Безбольникова плохо знаю. Он общался с Валовым, а Трипуна ненавидел и к нам не ходил. Но когда вырезали аппендицит, я попросилась к Безбольникову именно потому, что он ненавидел Трипуна…
Каких-то особых перемен в Аредовой я последнее время не замечала, разве что зарядку стала в обеденный перерыв делать, свихнулась баба на старости лет. По-моему, она уже давно наплевала на мужа, словно в другой город переехала, и на его попытки образумить ее никак не реагировала. Но это мое заключение из того, что я слышала краем уха. Коллектив, где больше двух женщин, без сплетен не проживет.
На днях я проходила мимо, когда она сказала Грань:
«Муж теперь не называет меня иначе как б…ю».
«Иначе и не назовешь», — сказала я и пошла дальше… Хотя на мой недотепистый взгляд, она больше напоминает доску, выломанную из забора проституток вокруг «Националя».
Что еще? В тот же день я влепила ей выговор. Она написала в рекламном проспекте: «Мы посетим с вами Лувр, мы пройдем по мрачным казематам Бастилии». Самое смешное, что это было 14 июня!.. Я же говорю, полная дура! И безвкусная: ни чувства соразмерности, ни ощущения сообразности, и мозги бритоногой коровы на выпасе. А вы все никак не хотите поверить. Я ее не выгнала за Бастилию только потому, что все равно новые русские в Париже — это собаки на Сене…
Нет, никакого убийцу, чтобы спасти мужа, Аредова нанимать бы не стала. И сама бы не пошла. Он ей безразличен, только жилплощадь занимает. Себя же она виновной ни с какой стороны не считает, в голове опилки преют… Эта дуэль ей только польстила. Впрочем, подерись из-за нее два бомжа перед винным магазином, она и тут себя счастливой бы почувствовала…
Пистолет есть. Газовый, марки «ягуар»… Разрешения нет… Так я вам и отдала. Сами-то с пистолетом ходите!.. А мне, может, по деньгам надо на танке для безопасности ездить…
В момент дуэли принимала ванну… Свидетели? Вы за кого меня принимаете? Я ванну принимала, а не в баню ходила. Впрочем, есть: ванна, попугай и кошка…
Вчера утром. Трипун сказал: еду, мол, на дуэль, прощай. Мы попрощались. И я пошла в ванную…
Да какие у него могли быть враги! Кому он нужен. Его и не видно. В объеме — большой, а в делах — плюгавый. Думает брюхом, потому что оно большое; голова — придаток к глотке. Вот у меня есть враги, но им незачем убивать Трипуна. Это скорее сделали бы мои друзья… Перечислить? Кого? И тех и других? Нет, враги и друзья у меня умозрительные. Во всяком случае, они не сознаются. Я живу одна и никому не верю, милиции в первую очередь…
А вы моих сотрудников будете вызывать?.. Зря… Ах некоторых! Это так интересно — заставлять вещи рассказывать о хозяевах. К тому же мертвых… Как кто? Трипун. Да и я не живая. Если женщина сознательно идет на то, чтобы не иметь детей, разве это не самоубийство?..
Хорошо. Понадоблюсь — смело вызывайте, никого не бойтесь. Но от меня вам мало будет прока… Где расписаться? Я хочу сделать частную приписку. Вот такую: «Нормальные люди знают гораздо больше, чем говорят, а мы все говорим гораздо больше, чем знаем, и делаем не то, что надо и что умеем». Зачитайте ее, пожалуйста, на суде, если до него дойдет. Пусть люди послушают. Хотя надежд быть услышанной никаких, от того и звереешь…
Валерия
Алло, Карлсон… Ты почему дома? Уезжаешь завтра… На картошку? За что такая немилость? Как, все первокурсники ездят на картошку? И я через год поеду, если поступлю? Ужас! Я не хочу… Ну ладно… У меня ничего дела, именно что ничего, и чувствую я себя никак, а в школу идти лень. Как-то не интересно мне в ней, как-то не отвлекает она от проблем. Телевизор уж на что дрянь, и то в сто раз лучше… Нет, я одна дома. Мать ушла… Не знаю. Плачется где-нибудь у подруг или новую работу клянчит. Представляешь, у нее семья на глазах рушится, а она все утро рыдала, что теперь придется каждый день сидеть на кухне в драных колготках и пить кофе с зеркалом. Вот стерва!.. Про такую мать все можно говорить. Сколько себя помню, она стоит перед зеркалом и прихорашивается, вокруг сто юбок и кофт разбросано, и она их по очереди примеряет. А когда приходилось отвлекаться на нас с Юлькой, она только злилась и руки распускала, чтоб под ногами не путались. Меня уже два года как отец кормит, а мать только обещает конфетку вечером, если буду умницей. Спросишь ее: «Ты куда?» — «В магазин за молоком», — и вернется после полуночи на такси. Она никак не заметит, что я выросла из конфеток и молока, все недосуг, а дети, по ее мнению, созданы для того, чтобы водить их в сад… Да не накачиваю я себя, говорю, что есть. Знаешь, как только она где-нибудь присаживается, там сразу вырастает помойка и лежит неделями. Сегодня я разобрала одну, чтобы можно было ходить по квартире, и нашла два письма. Выходит, отец хотел стреляться не с тем. Этого только не хватало… Они познакомились где-то за границей или на какой-то презентации снюхались. Ты только послушай: «Каждую секунду вспоминаю твои нежные губы». Вот дебил!.. Ты тоже дебил, если вспоминаешь. «Хочу гладить твои волосы»… — типичный «Здравствуй, дерево». Любитель щекотать женские уши поцелуями… Нет, Карлсон Алеша — это ты…
Ну да, все правильно. Он какой-то военный, нет, скорее, он в лагерях после института. Фамилия у него такая, что к ней кличка «поручик» сама пристает. Выходит, мать-старушка уже на студентов перекинулась. Во дает! Скоро в моей школе объявится… Где-то в Уфе, судя по штемпелю. Пишет, что не смотрит на башкирских девушек, и спрашивает, знает ли она, то есть мамаша, кто такой Салават Юлаев. Вот дерево! Размером с бревно. Наверное, думает, что Салават Юлаев — это хоккеист на коне с саблей вместо клюшки. А на коне — потому что одна голова хорошо, а две — еще лучше. Но письмо не свежее, судя по древности помойки. Должно быть, уже вернулся и взялся за старое, раз мать где-то вечера напролет шляется… Тошнит от чужой чувствительности, к тому же неполноценной… А как не читать чужих писем? Я тут живу. Как узнать, что в семье творится? Тут не до морали. Убила бы эту скотину за отца, пусть только попадется, всю морду ему исцарапаю… Да не накачиваю я себя, успокойся… И к тебе не пойду. Мне только твоих приставаний сейчас не хватает. Пойми: отец — в тюрьме, мать — шлюха по письмам в руках, а я тебе не рабыня Изаура… Нет никакой любви и в помине, никто же не влюбляется в пять лет или в восемьдесят! Значит, и в другом возрасте нет. Любовь умники и фантазеры придумали, чтобы себя выше животных поставить. По башке бы им за это съездить, чтобы идиотами стали. Вот у нас в доме этажом выше живет дебильная девушка, совсем с атрофированными мозгами. Так она каждую весну на вокзал бегает, ловит первого попавшегося бомжа и в положенный срок очередным кретином разрешается. Уже троих в приют для недоразвитых сдали. И ничего с ней сделать не могут, мать и бьет ее, и запирает — все без толку. А ты говоришь любовь есть! Инстинкт это со словами вместо курляканья и обнюхивания… Ладно, ладно, успокойся, зайду через пару часиков, если лезть не будешь. На самом деле мне надо… Ну какое твое дело? Есть такое слово «надо», а об остальном забудь. Возьми стул, сядь и жди… Нет, я у тебя долго не задержусь, но обедом ты меня покормить успеешь. А потом я к одной подруге ночевать двину, не хочу оставаться дома. Я вместе с отцом вернусь. Следователь сказал, что его, скорее всего, через пару дней выпустят… Чего спрашивал? Ерунду всякую. Пришлось его на место ставить. Но вообще-то — он душка… Да Юлька — маменькин сынок, и он у бабки с дедом. Они сказали, что не отдадут его, пока у нас порядок не восстановится. Похоже — никогда не отдадут. Мамаша к ним ездила, так бабка ее в дом не пустила… Нет, я не хочу и не могу оставаться дома без отца. Кто меня защитит? На маманю иногда такие приступы психопатии накатывают, что лучше уйти куда-нибудь от крика… Ну, понимаешь, я однажды подслушала, как она хвасталась подруге, что кто-то подарил кольцо с бриллиантом, но кто-то другой, не Салават Юлаев, судя по письму и дате. А может, и он, может, подруга не сразу объявилась… И чего, дура, хвасталась?! Наверное, хотела показать, что она не дешевка, что ее оценили в столько-то тысяч. Отцу она наврала, будто купила кольцо на премию, да еще и обругала: «Мало ты подарков делаешь, приходится самой добавлять». Но дело не в этом. Кольцо она обещала подарить мне на свадьбу.
Вот радость-то! Сам знаешь, как называют детей такой матери. Да и подарок в дальнейшем к подобному обязывает. Я сегодня взяла его из шкатулки и выбросила в мусоропровод… Конечно правильно, но я не уверена, что мамаша такого же мнения: она до денег чересчур жадная, ее трясет от их отсутствия. Так что хочешь не хочешь, придется ждать отца для собственной безопасности…
Безбольников
Я больше не могу скрывать, что Трипун жив… Как не требуется? Вы же просили… Ах не просили, не требуется, не так понял. Тем лучше…
Нет, не сегодня, Трипун еще, как бы это сказать, не совсем очнулся от уколов. Лучше приезжайте к нему завтра после обеда, как раз в мое дежурство попадете… Интересная у вас на стене карта Советского Союза: всякие топографические обозначения и условные знаки как раз в том месте, где должен быть Китай. Китайцы вам такого нахальства не простят. Скоро они уже здесь будут… Нет, это я без умысла сказал, вы же ничего не спрашиваете, только пишете, а зачем вызывали?..
Безусловно, выживет: заражения крови нет и осложнениям вроде неоткуда взяться. У Горького тоже было прострелено легкое, так он еще пятьдесят лет с гаком протянул. Ездил, правда, лечиться на Капри, но от большевизма. Я думаю, и Трипун сгоняет…
Обоих первый раз видел. Я никого в этой истории не знаю, кроме вас, Валового и Трипуна.
Валовой попросил по старой дружбе, мы учились на одном курсе… Да, велел взять акушерский саквояж (это у него шутки такие в духе Бендера), сказал, что я нужен для представительства, и денег обещал, но уже по дороге в машине сознался, что дуэль будет понарошке. Я хотел вылезти, когда притормозили на развилке, но Валовой не позволил, стал вспоминать, сколько мне благодеяний оказал на заре туманной юности и как я ему по гроб жизни обязан, а тут вообще вопрос ерундовый, секундное дело, только походить взад-вперед для видимости, лучше со стетоскопом на шее и горчичником в нагрудном кармане…
Нет, Трипун в это время рта не открыл, читал гороскоп на текущий день. Он когда-то мне здорово подгадил, так здорово, что теперь даже при его бессовестности не решился просить об одолжении…
Ну как я могу к нему относиться! Сами представьте. Конечно плохо, хуже некуда… Я и на дуэль-то согласился поглазеть, чтобы посмеяться всласть. Вы только почувствуйте всю нелепость ситуации: бывший коммунист, номенклатурный работник, член кормушки ЦК комсомола принимает вызов на дуэль! То есть как только вместо партийной власти он обрел власть денег, не обложенных партийными взносами, то возомнил себя чуть ли не графом и человеком чести. А ведь на самом деле как был чмо, как был быдлом, так и остался. Обезьяна в костюме от Кардена — от ушей до кончика хвоста, — двух слов не способная связать, чтобы матом не выругаться. Кто-то решил за него, что мат — непереводимая игра непереводимых слов, вот он и возомнил, будто по-английски шпарит…
Почему повез в свою больницу, хотя у Трипуна в кармане лежал пропуск в Кремлевку? Да не привык я по чужим карманам лазать… Нет, мне сказали, где он лечится, и все-таки повез в свою. Я же видел, что задела пуля, не знал, как нас встретят, а у себя моментом организовал рентген и операцию. По блату, так сказать. Трипун любит получать блага по блату, привык на комсомольской службе, вот я ему и потрафил ненароком… Кстати, не могли бы позвонить Валовому или Гидренко и намекнуть, чтобы его переправили в Кремлевку или в Склиф? Может, ему там трансплантируют легкое… Сам? Мне как-то неудобно. Подумают, что хочу избавиться от полуживого… Да, правильно подумают, но все равно неудобно… У меня люди в коридорах лежат, а этому коммунистическому отребью персональную палату с телевизором выделили…
Может быть, задумывалось ритуальное убийство. Может быть, какой-нибудь секте, поклоняющейся Черной Бухгалтерии и Мамоне, понадобилась кровь неоперившегося совбизнесмена для превращения в красную ртуть. Хорошо, шутки в сторону. Валовой не мог — он трус, каких много. Жену Трипуна знаю, слышал, живут они нормально, да и дело у них общее, тут не разбежишься по первой прихоти. Больше других мечтал убить Трипуна я, из мести за бесцельно прожитые. Но вышло наоборот: пришлось ему жизнь спасать. Так что стрелка из кустов ищите среди конкурентов или среди разбойников: сейчас многие в них играют на деньги… И в конкурентов, и в разбойников. Делят, делят одно и то же и никак поделить не могут. Я, вообще, того мнения, что свободные рыночные отношения у нас тогда наступят, когда в стране один человек в живых останется. Да и тому дым отечества таким сладким покажется, что он непременно родину спалит…
Мелькала какая-то старуха сумасшедшая, но Валовой прогнал ее. Впрочем, не уверен, далеко ли… Ну, описать ее труда не составит, личность колоритная, при застое таким вслед оборачивались…
Грань
Бешеная — не то слово, убила бы на месте этого дебила. Куда только милиция смотрит! Куда вот вы смотрите?.. Да когда ехала к вам и сходила с автобуса, какой-то балбес следом наступил на подол моей юбки. Можете представить, в каком виде я оказалась, шагнув на тротуар! Пришлось возвращаться, вот и опоздала. Ну а теперь слушаю вас, потому что не понимаю: я-то с какого бока в эту историю угодила?..
Ах характеристики нужны. Общая ситуация. Но меня, в отличие от Аредовой, еще не уволили, и Трипун, говорят, не сдох, а чудом Безбольникова выжил. Что ж я себе могилу заранее рыть буду? Мне зарплата нужна, меня кормить некому… Подумаешь! — и без протокола. Может, у вас магнитофон в столе или свидетель в сейфе. Милиция сейчас ничем не брезгует, даже старух, торгующих семечками, данью обложила… Нет, и не просите: говорю, что вижу…
То есть как это я причастна? Каким боком? Или вы предпочитаете на спине?.. Кто вам такую глупость наплел? Не скажете? И не надо, я уже догадалась, сообразительная. Так кто вас в первую очередь интересует? Гидренко? Представляю, что она тут обо мне вещала! Про Валового рассказывала? Я ей по глупости однажды призналась — выпила лишнего и на задушевность потянуло… Как в чем? Он ведь спал со мной, но только раз и давно. Правда, такой пьяный был, что с утра ничего не помнил, или вид делал… Да, вы правы, не фирма, а скотный двор, все общество — по Оруэллу. Однажды Валовой пришел на работу. Что-то, говорит, носок мешается. Снял ботинок, а там вместо носка женские фиолетовые трусы. И ведь уверена: специально подстроил, половой герой!.. Любовь-то на секс перестроили, у мужиков машинная хватка, даже пахнут импортным солидолом. Как я завидовала Алке — такой муж, а она, дуреха, своего счастья не видела. Слепая, как птица!.. Пьет редко, дома сидит, остроумный, честный, голодный. Корми его и радуйся! А она сыну два года свитер вязала и все равно рукав к вороту пришила. Мужу за всю жизнь рубашку ни разу не выстирала, сама хвасталась…
Нет, это неправильно вам ее аттестовали… Какая же она шлюха, если для нее это образ жизни. Алка по-другому не может, такой уродилась на потребу, такое ее счастье в личной жизни. Грустно это, конечно, когда во лбу красный фонарь горит, но если другого не дано и ни за какие деньги светофором не станешь? Не зря говорят, что женщина — самая глупая форма материализма, что чем меньше ее любишь, тем больше нравишься. Но с Алкой все было наоборот: чем меньше на нее обращали внимания, тем меньше и она вас замечала. Зато подмигни — и делай что хочешь…
А я трусиха. Если при мне мужик раздевается с немыслимой для меня целью, я стараюсь его одежду на себя напялить…
Ну, не такой уж он и мальчик, всего на десять лет Алки моложе. Недавно с военных сборов вернулся и приткнулся в одну фирму медицинским оборудованием торговать. Вообще-то он математик, но теперь тоже по заграницам мотается. Денег много, считает он их по молодости плохо. А познакомились они на каких-то деловых переговорах, Трипун одолжил Алку как переводчицу. Мальчик ее охмуривал под видом углубленного изучения английского языка, врал, что жена его не понимает, и соответственно таскал, да и меня за компанию как ближайшую подругу, по ночным заведениям, развлекал и развлекался от непонимающей его жены. Однажды Алка чуть не влипла с каким-то Стивеном, которого, видимо, знала по Лондону. Может, он даже приехал специально к ней… Нет, разошлись мирно. Англичанин неожиданно оказался джентльменом или все понял… Ну, про то, что в данный исторический момент лишний. А мальчик ее, Шурик, всего боится и со страха интеллигента из себя корчит: ему проще убежать и умыть руки в луже, и харю заодно… Да, у него ребенок грудного возраста. О разводе, по-моему, речь не шла, мужик, даже плюгавый, шило на мыло не меняет, хотя Алка и побежала бы за него. Он внешне эффектный, а она особенно любит, когда таращатся на нее и на то, что рядом. Он ей как бы вернул молодость и вкус к жизни…
Да, к красивой жизни, как по коммерческим каналам телевидения…
Нет, фирма вряд ли какое-нибудь отношение к этому делу имеет. Трипун часто сдавал переводчиц на время, а гонорар клал в карман… Меня невозможно продать, я же за компьютером сижу и авиабилеты оформляю…
Угрозы? Сомневаюсь… Потому что Трипун сразу бы всем растрепал — так дешевле, не надо за телохранителя прятаться, а случись что — все в один голос подтвердят: его хотел убить бандит-миллионер Сидоров. И Сидорову остаток жизни придется играть в прятки с законом или платить сумасшедшие деньги, чтобы отмыться. Только Трипуну хватит увесистой пощечины, пуля для него — установка «Град» против тараканов. Уж если убивать из-за конкуренции — тогда Гидренко. Это бой-баба, схватит и не отпустит. Вы знаете, я не раз замечала: ее появление, ее напор как бы оглупляют людей, хотя ничего умного она не говорит. Приказной характер барыни из плебеек, носит какие-то клерковские сюртуки, смотреть тошно. Она всех ненавидит, кроме Безбольникова… Сама сказала, что почти не знает? Врет!.. Только между нами: я их через день вместе вижу. У меня жизнь такая — мужиков изучать, а Безбольников живет через два дома. Кстати, Гидренко добавила денег, когда он покупал квартиру вместо комнаты в коммуналке, и записала на свое имя, чтоб никуда не делся.
Тихий, мягкий, незаметный человек, по Чехову. Мне бы такой вполне сгодился. А Фатима, я думаю, решала на нем свои комплексы неудавшегося материнства, а может, это такой вид спонсорства через постель. Сейчас кругом новое и неожиданное. Жизнь — штука необъятная, ее еще изучать и изучать по картинкам в журнале мод, как говорит Аредов…
Дрогистов?.. Впервые слышу… Может, и видела. Может, этот самый Дрогистов мне на юбку час назад в автобусе наступил. Нет, ну какой подлец! Сорок долларов на фиг!.. В суд подать? А где я его найду?.. В рублях сколько — не знаю. Наверное, два мешка, из которых, если вытряхнуть содержимое, можно сшить в ателье недурную хламидку за те же деньги…
Если вспомню или узнаю?.. Ваш телефон? О, как это необычно и романтично! Я привыкла, что мужчины просят телефончик, а вы сами предлагаете. А вы женаты?.. И дети есть?.. Тогда не позвоню. С женатиками я распрощалась десять лет назад. Толку от них мало. Это женщина ради любви с обрыва сиганет, а мужик при семье останется и жену, как помеху, поколотит…
Свидетельница
Не пойму я вас, мил человек в погонах. Сначала бумажки присылаете, потом с другим — тоже в погонах — на дом приходите, сюда зовете, а теперь про жизнь мою грустную рассказа требуете… Женщина я больно слабая, одинокая и никому не нужная, вся в справках и с тремя авоськами: одна — для пустых бутылочек, эта вот — для всяких баночек и коробок цветных, а тут — разное: что — в кафетерии не доели, что — у ларьков подобрала.
А в рюкзачке — самое ценное, я его никому не показываю, от нескромных глаз берегу… Три платка на голове? Чтоб голова не мерзла. Зимой я шесть ношу… Потому что приходят ко мне какие-то люди и тоже живут, а как напьются — двери не открывают, вот и спишь между лестниц у батареи парового отопления. Они мне г-роб напрокат обещали, когда помру и даже накануне. За это и терплю при жизни… Ближе — это как и куда?.. В тот денек-то? Да встала я пораньше, потому что решила жить два раза, вроде склеенной посуды, и пошла пешком за тридевять земель. Такой у меня был план с вечера…
В лес зачем пошла? Травки с членорастительным экстрактом вволю покушать, хоть и люблю другую пищу, но вдруг фашисты опять на родину нападут: слабые сыграют, а у меня уже привычка. Пенсии-то по инвалидности на один телефон хватает, он и не нужен мне вовсе, тьфу, пакость звонящая, а все равно работает, и платить за него в сберкассе требуют. И вот иду я далеко-далеко за муравушкой, саночки за собой везу… Да, летом. Люблю я возить саночки, до того люблю, что зимой заставляю себя кататься. В руке ложку несу как самую дорогую вещь — из нее кушать удобно — да кружку без ручки, стаканчик то бишь. Сначала все полем шла, смотрела на пахаря в бурю и на других расхитителей, потом мимо погоста, смотрела, как горбатый вождь наш поправляется в могиле, а там уж рукой подать, там уж, думаю, расскажу соловьям басни, им не привыкать… Да разве лес это! Извели его на промышленность. Если на родину нападет враг, куда мы будем уходить и разбегаться? В пеньки? А ведь их по законам сохранения нужно растить, как заразу, — расчетливо…
И тут машинка едет этакая. Впереди — пара, как два сапога женских, оба князья, грязь не отмывшие, а на заднем сиденье — невоин. Останавливаются вровень с саночками, и сапоги вылезают поразмяться: один уже со смертью на носу, а другой без шапки, чтоб не сгорела при первом подвернувшемся случае.
«Нам туда, — спрашивают, — бабушка, ехать правильно?»
«Это крюк в семь верст», — отвечаю.
«Тогда скажи куда».
«Надвое», — отвечаю.
Они и поехали крюком, а он им и не крюк. Ну, я поплевала их машине в глаза на заднице и дальше пошла, песни напеваю, слова выкидываю. Вышла на любимую полянку, а там только сытый волк в лес смотрит и овцы небо коптят, да еще двое: одного жданки съели, у другого вид такой, что только за смертью посылать к ближайшему ларьку… Не-е, никого я не боюсь. Чего волков бояться, коли в пеньки пришла?..
Тут подошла ко мне одна душа, Богом береженная, свиньей не кушанная, и попросила калачика, а я поплясала, пока хлеб не кончился.
Душа говорит:
«Уходите отсюда, Екатерина Фортунатовна, от греха».
«Нет, — отвечаю, — счастья дождусь».
Она и плюнула не по-детски…
Во что одета?.. Разве теперь поймешь! И знать откуда. Я ведь по уму провожала, а встречать не собиралась, стыдно мне, вот и не приглядывалась…
Волосы корова слизала, борода по колено, а шляпа, чтоб ногам тепло, и наказана пряником. Девка не девка, а по виду мужик с головой…
Куда пошла? А села рядом в кустики, душа-то, и затаилась… Приметы? Одноглазая была и скакала по рукам семи нянек, потому что дите еще… Да, прямо в кустиках… Говорю ж, не разберешь. Ни пол, ни возраст…
Тут, который черт с ладаном и со смертью на носу, говорит тому, кто без шапки:
«Подотри рожу».
А тот, Богом помеченный для черта:
«Подтирают знаешь что?»
«Знаю, потому и говорю».
«Лучше ешь пирог с грибами», — сказал без шапки, чтоб другой замолчал да локти свои покусал до крови…
Когда пальнуло, я с перепугу хотела перекреститься, как меня директриса напоследок в школе учила, да гром, как назло, не грянул вслед. А дальше тот, которого за смертью посылать, заплатил невоину дважды и чуть не заплакал. Видно, ему жизнь дорого обходилась, потому и прижимал к груди каждую копейку… Да ушла я от греха и ничего больше не видела, дела у меня появились травяные… И душу не видела…
Ты в отчете-то что написал? Все хорошо? Складно? Без ошибок?.. Ну раз в отчете хорошо, значит, и в жизни сладится… Давай-ка я тебе вместо росписи «пятерку» влеплю…
Место могу показать. Там дуб растет чудом: такой здоровый, что его до сих пор никто срубить не может, только издеваются. Я под ним однажды ребеночка мертвого нашла и закопала, как желудь… Теперь все детей выкидывают, не в моде они, и без них слишком много нищих под ногами путается, а самых красивых, которые еще до перестройки родились, на конкурс красоты продают мамы родные, и потом детишек мучают по всему белу свету… Чаще всего грибники ножи теряют, а пистолета я в кустиках не видела. На что он хоть похож?..
Аредова
Интересно, если выходишь из дому, а тебе навстречу сосед с пустым помойным ведром — это примета или не считается?.. Что вы! Какие праздные беседы! Я просто делюсь утренними впечатлениями, а думаю, как побыстрей освободиться. У вас нет пинцета или иголки, а то я палец занозила о ваш стол? Кто его грыз? Преступник? Или мой муж в страхе от содеянного?..
А зачем тут кольцо? Палец я охолостила год назад, теперь вот вместо собираю занозы у следователей… Тут вы, пожалуй, правы: Алкесты из меня б не получилось. А откуда вы про нее тут в милиции знаете? Мультфильм вчера смотрели. Иностранный?.. Да вы что!..
Кстати, когда его выпустят?.. Час назад. Очень хорошо. Как раз шла сюда и думала: хорошо бы уехать развеяться, да на кого детей бросишь?.. Не получится? Почему?.. Я?! Под подозрением?! Скучно, господин-товарищ Цементянников. Всю жизнь меня в чем-нибудь подозревают… А на этот раз?.. Ну да, могла бы сама сообразить: испугалась за мужа, почувствовала, что перегнула палку, и сама перегнула палку. Какой-никакой, а мой пока… Хорошо хоть версия. Но вы ее сразу не отбрасывайте, обсосите хорошенько. Все-таки предки мои с Кавказа, к пальбе у меня генетические наклонности, а сейчас — девушка на излете, как в спину говорят сволочи всякие. Чего мне терять, кроме уз Гименея?..
Только я стреляла бы не в Трипуна, а в мужа. Только под ногами путается. Только жить по-человечески мешает… Вы думаете, он разведется со мной? Впрочем, с него станется, поматросил и бросил… Конечно не хочу, даже боюсь. Раньше при всех этих пиночетовских запретах жить было куда легче и безопасней, а теперь в коммуналку страшно ехать и денег на приличный размен нет. Вы видите, что в стране делается? Даже дворники, на что народ отчаянный и бесшабашный, и те выходят из дома крадучись два раза в месяц — в ЖЭК за зарплатой…
Я, наоборот, думала, что он меня убьет, а потом Трипуна, если во вкус войдет. Виктор в последнее время часто говорил: «И зачем ты еще жива? Физиологическую функцию ты уже выполнила, а других перед обществом у тебя нет». Отметьте на всякий случай в протоколе, что мне желали смерти и, может быть, подумывали убить костылем, а с этой целью подыскивали соумышленников из числа недовольных моим поведением.
Да не ломаю я комедию! Я строю трагедию. Во мне проснулась самая натуральная жалость к нему. Но что толку! Он ходит в драных ботинках, и ему наплевать, а я не могу подавать на бедность изо дня в день. Пусть тоже думает, как обеспечить достойный уровень жизни. Все уж — куда ни посмотри! — бросили прежние занятия, выживают, как могут, один он держится! Он, видите ли, по-другому устроен, у него призвание, делает то, что считает нужным, а не то, что ситуация одним подсказывает, а от других требует. Можно подумать, я назло ему всю страну по уши в дерьмо посадила и не выпускаю!..
Ладно, расскажу о наших отношениях. В былые времена он был владельцем моего воскресного дня, а я использовала его в качестве говорящей тележки при хождении в магазин… Не знаю, я за ним не следила. Но он ходил в неглаженых рубашках, а это лучшее доказательство малознакомым девушкам, что ты холостяк… Теперь по воскресеньям, если встречаемся на кухне, он зовет меня бритоногой шлюхой и эпиляторным мутантом… Что отвечаю? «Уйди куда-нибудь, куча дерьма»… Да, невежливо, неинтеллигентно и еще при детях. Я и сама не понимаю, зачем общаюсь с этим идиотом от письменного стола. По привычке, наверное. До свадьбы он мне хоть спички подносил и умные вещи на ночь рассказывал, а теперь и на это не способен. Что за сильный пол пошел! Только сила и осталась. Сначала — любимый, потом — муж, а напоследок — «глаза б мои не видели этого урода»… Плюс — осрамил на весь мир. Лучше б исчез куда-нибудь, я б тогда с благодарностью о нем вспоминала по воскресеньям…
Как чем осрамил? Нашел с кем стреляться из-за меня! С Трипуном! С этим плюгавком, который ест пригоршнями только со сковородок и из кастрюль, потому что в тарелку мало влезает, и даже в миску, а ложку его лапа не держит, не чувствует. Что теперь обо мне подумают! Трипуну даже проститутки иной раз отказывают — такая образина… Что Гидренко говорила?.. Врет она все, даже поощряла, даже денег давала. Сама видела. Наверное, чтобы ее по ночам не донимал…
Нет, с Валовым у меня никаких дел не было. Так, кокетство одно. Он только о себе думает, а это я сама хорошо умею… Слушайте, мне, честно говоря, непонятно: я в милицию пришла или в кожно-венерологический диспансер?..
Ну, вообще-то с Трипуном у Валового были двусмысленные отношения… В тех смыслах, что Трипун был ему то нужен, то мешал.
А он тут при чем? Нет, только не надо его сюда путать. Мой Сушенька (это я его так называю, потому что он худеет от работы) совсем другой. Вы, наверное, знаете, что из десяти самцов только один рождается человеком… Однажды мы сидели в ресторане за столиком с двумя кавказцами, и я им до того понравилась, что они меня чуть силой с собой не увели, а Сушенька даже не пошевелился, только улыбнулся, когда я заявила, что закричу.!.. Не надо его путать с мужем, тем более с Трипуном… Конечно, зачем ему скандал? Еще с работы выгонят, как меня. Для них, для новых русских, престиж — первое дело, а второе — не высовываться по мелочам. Я знаю, конечно, что они — быдло почище старого, райкомовского. К Валовому один нувориш ездит, половину какой-то области в Сибири купил, а одевается в отрепья, как заштатный рэкетир, и дергает глазом и плечом, чтоб в метро пускали по фальшивому удостоверению инвалида. Жуткое зрелище, эти воскресшие Корейко. Но Сушенька не из того теста, не жадный. С ним хорошо на «мерседесе» по крайней полосе и на пределе или по всем лужам! Он такой импозантный, такой шикарный, предупредительный! Чувствуешь себя женщиной на вершине. А уж остроумия его на десятерых мужей хватит. Спросишь:
«Что там чернеет в углу?»
«А это такая беленькая штучка в негативе!»
Кто б другой сказал, подумала б: дурак дубовый, — а с ним до сих пор смешно. Да еще два языка знает, один — с моей помощью…
Что муж? Муж знает пять. Но толку! Он же ни копейки за это не получает, только других за зарплату безработного учит. Со смеху помереть можно! Вы видели в метро цыган с детьми, которые, путая ударения, рассказывают, что они беженцы или жертвы националистического аборта, что живут на вокзале впроголодь и ждут, когда государство о них вспомнит. Вот мой муж тоже ждет, но по вагонам не ходит и разгружать не ходит, чтоб семью обеспечить достатком. Хоть бы до чего-нибудь сподобился! Наша кошка больше на «Вискас» проедает, чем он в дом приносит. А заведешь разговор о деньгах, в ответ:
«От твоего крика деньги не появятся. К сожалению».
«Почему?»
«Хоть бы не зря глотку драла».
Скажешь ему что-нибудь обидное, а он вслух пожалеет, что я не собака, тогда, дескать, по команде «фас!» я бы его покусала и он с чистой совестью вызвал бы санитаров. У всех порядочных людей жены давно обзавелись собственными машинами, а для меня у него, конечно, денег нет.
«Зачем? Тебе все равно не разрешат ездить на ней по коридорам сумасшедшего дома».
А сам получает столько, что стыдно кому-нибудь сознаться. Четыре минимальных оклада! В два раза меньше прожиточного минимума! О детях не говорю! Он уже умер давно с голода, обняв пустую потребительскую корзину. Его нет. Вы призрак час назад отпустили…
Мало ли что вы не понимаете! Я, например, тоже не понимаю, почему пастеризованное молоко прокисает через неделю. Ведь там одна химия. Неужели и химия у нас стала ни к черту? Неужели и в нее какую-нибудь гадость добавляют?..
По-вашему, я плохо себя вела? Недостойна такого мужа? Вот уж от кого не ожидала нравоучений! Пока я семь лет стояла у плиты и сидела с детьми в четырех стенах, на меня никто внимания не обращал, кроме стен, когда я в них лбом билась. А стоило чуть погулять, посидеть в приличных местах с приличными людьми, так все засуетились, стреляться побежали. Впрочем, какое гулянье! Где гулять-то? Все лето — дождь и сумасшедший ветер. Никакого экологического удовольствия из-за этих экологов. Таким летом только детей пугать зимними вечерами… А я не хочу всю жизнь дома просидеть, как бабка — у окошка, или в песочнице — Цербером. Такое впечатление, что из твоей жизни вырывают самые интересные страницы и подтираются и пришла пора, когда уже не о чем больше мечтать…
Да нет уж давно никакой морали повсеместно! Одна моя знакомая вчера мужу пожаловалась на любовника, что тот ее грузину продал…
А Светка Грань с какого бока сюда прилипла?.. Просто охарактеризовать. Пожалуйста. Когда надо, она строит жалостливую улыбающуюся физиономию не хуже бывшей голливудской примадонны, у которой перед камерой выпала вставная челюсть, а нагнуться — сил уж нет. Это единственное, что она умеет делать пристойно и что в ней нравится не до предела испорченным мужчинам. Сейчас у нее роман с очень тощим мальчиком Константином. Я его зову Кости и на «вы». А пахнет он хозяйственным мылом… Тоже что-то крутит, с деньгами связанное. Я же говорю, все перестроились, кроме этого дуэлянта!..
Да, Сушка продает медицинское оборудование… Какая тут связь?.. Ну и что с того, что врачи? Трипун с Валовым горчичник друг другу ни поставить, ни снять не смогут… Безбольников? Он же работает в государственной больнице. Какие у него могут быть дела с Сушкой? Все оборудование этой больницы импортного градусника не стоит, они только гуманитарную помощь канючат, а потом от больных дома прячут по совдеповской привычке…
Это хорошо, что, скорее всего, я вам больше не понадоблюсь…
Трипун
Не надо мне удостоверение показывать. Пришли — так садитесь, есть разговор — спрашивайте. Безбольников предупредил вас, что, как только освободится машина, меня перевезут в Кремлевскую больницу? Этой я не по карману…
Вас обманули, там только вывеска поменялась, а больница от этого хуже не стала, и врачи те же. Видела бы моя мать, которая каждую горелую спичку использовала дважды, зажигая одну конфорку от другой, что сына положат лечить вместо министра в отставке с действующим! Только не считайте меня самодовольным денежным мешком. Я начинал инструктором райкома и, как всякий коммунист, пока до чего-то приличного добрался, через такие унижения прошел, пролез, прополз, которые нынешним тупоголовым нуворишам и рыночным жлобам, невесть из каких тюрем сбежавшим, даже не объяснишь, хоть пригласи рэкет и бей их при объяснении башкой об стол. Всякие там блага, которые мы якобы потребляли назло народу и о которых теперь трезвонят дерьмократы, — глоток молока за вредность, дояркам больше доставалось. Утром просыпаешься и первым делом пытаешься угадать, какой сегодня партийный пароль и номенклатурный отзыв. И попробуй не угадать!..
У меня честный и еще до перестройки выстраданный легальный промысел, а не воровской бизнес. Сейчас, правда, больше всех воруют сами правители и чинуши со Старой площади. Злодеи-помещики хоть друг другу крепостных в карты проигрывали, а эти норовят всю страну за кордон спустить. Ни стыда, ни совести у мерзавцев! Если ты честный предприниматель, если на самом деле хозяин страны, то не из дома тащить должен, а в дом. Из дома кто тащит? — совсем опустившийся алкаш или наркоман. Раз кричишь повсюду, что родину любишь, так набери кредитов и не отдавай. Для этого и армию держишь… А как пахнуло, засмердело перестройкой, вылезло все дерьмо из канализации и кричит: «Коммунисты плохие, а мы уже перепрели за семьдесят лет в сталинских лагерях и станем благодатной почвой для выхода из кризиса, который сами скоро и организуем…»
Откуда такая злость, спрашиваете? Вот недавно я отправлял трех гнид с тугими кошельками на Красное море. До пляжа двести метров, так они на весь срок три машины с шоферами наняли туда-назад кататься…
Сначала дайте слово, что Аредов не прочтет. Вдруг вы признаете его виновным, он ознакомится с моими показаниями и после тюрьмы опять на дуэль вызовет или так пришьет. Боюсь, второй раз мне меньше повезет…
Понятия не имею, кто в меня стрелял… Нет, в кустах я никого не видел, по правде, я и кустов-то не видел. Просто не обратил внимания… Эти новые русские с косоглазыми небритыми рожами в меня стрелять не могли: свое отношение к ним вслух я не высказывал. Все-таки клиенты. Если я их не отправлю наворованные деньги за границей расшвыривать — другие найдутся…
Конкуренты? Да, моя фирма входит в первую десятку по обороту средств, но я не могу указать людей, у которых я отбивал бы хлеб своей деятельностью. Сейчас пик туризма, ежедневно по три-четыре новых агентства появляется. Разумней было бы убить человека, который выдает лицензии на занятия туризмом. Да и что изменилось бы с моей смертью? Фатима и Петя Валовой дальше потянули бы лямку: в нашем возрасте сферу деятельности не меняют. Ведь никаких анонимных писем с предостережением или предложением ликвидировать контору мы не получали, звонков тоже не было. Мне, по крайней мере…
Старых врагов ни по комсомолу, ни по партийной работе вспомнить не могу, но и отрицать не стану, что такие были. Только чего теперь мстить, когда все развалилось? Не знаю, кто стрелял и зачем, ума не приложу… Впрочем, был у меня один как бы враг, но явно недееспособный. Он живет над нашим офисом, безработный, тунеядец и алкаш. Периодически он поджидал меня у выхода и говорил: «Ты, падаль, на моем доме паразитируешь. Плати мне, а то сожгу твою шарашку». Поначалу давал на бутылку, потом послал за неуемную наглость. Мои ребята его слегка помяли…
Откуда у меня новые враги?.. Да, хожу иногда. Интересно. Это закрытый клуб для состоятельных мужчин. Нет, там я ничего обидного или опрометчивого, по вашим словам, ляпнуть не мог. Нас еще с горкомовских времен приучили без крайней нужды рот не открывать. Ха-ха… Одна инструкторша, помню, поняла это буквально и как-то во время заседания встала и попросилась в туалет. Ее прогнали в пионервожатые. Не знаю, просилась она там или сама этот трудный вопрос решала. Есть же дуры!.. Но исполнительная была! — песня…
Случайные враги? Я не понял… Хожу и в бары, и в рестораны, на презентациях появляюсь, когда зовут. Работа требует контактов. Что тут необычного?.. Нет, ни с кем я не ссорился и чужим девушкам двусмысленно не подмигивал. Только откуда им взяться, чужим? Девушки в таких заведениях теперь общие, как при первобытном коммунизме. Посапывают у стойки в ожидании платежеспособного случая в штанах… Так уж и не все! Вы как с другой планеты прилетели или в Северной Корее последние десять лет работали. Впрочем, я раньше тоже был другого мнения. А теперь посмотришь газеты и журналы на прилавке — глаза на лоб лезут: кто мог в эпоху так называемого застоя предположить, что в стране подрастает армия потенциальных шлюх и проституток и нужно только помахать десятью долларами, чтобы сфотографировать любую в немыслимой позе с каким угодно партнером, хоть под быком. Ну и все остальное за дополнительную несущественную плату, можно за кусок пиццы и стаканчик колы…
Ей-Богу, мы с вами будто из разных миров! Я теперь, когда телевизор смотрю, радуюсь, что у меня детей нет — краснеть не перед кем. Вчера, например (делать все равно нечего, я посчитал), только по одной программе показали пять половых актов и два шоу-десанта в трусиках из резинок. А рождаемость почему-то падает, не провоцирует голубой экран рост народонаселения!.. Нет, и не переубеждайте меня: порядочные женщины перевелись в этой стране вслед за мамонтами и дворянами. Сам критерий нравственности в каких-то бумагах затерялся. Половина передач — песни из междометий, другая — парад топ-моделей. Любовники их, что ли, все эфирное время скупили и каждый день спорят: какая лучше? какая дороже? какая длинней? А какая разница, если все они шлюхи?! Вот, скажем, была заслуженная актриса, вся страна знала и уважала, в ладоши, завидев, хлопала, а теперь актриса трясет отвисшими по старости грудями в фильме ужасов… Ужас! И не понимает ведь маразматка, что чем больше с себя снимает, тем меньше от нее остается. В финальном выступлении с таких заслуженных стриптизерш надо сдирать кожу и срезать мясо ломтями. Нечего им среди пенсионеров делать…
Почему только я? Петр тоже так думает и соответственно к ним относится… Да, я знаю, что на Западе проституток не меньше, даже официальных, которых у нас кот наплакал, я был и видел. Но на Запад мне наплевать, Меня интересует собственная страна. Я в ней родился, вырос и живу до сих пор и вижу, что на секунду этих тварей выпустили из-под плетки и они охотно продемонстрировали свое продажное и животное нутро. Это только в кино последняя паскуда рассуждает, как китайский философ, и проблемы ее мучают чуть ли не вселенские, а натура такая сложная, что второй раз смотреть хочется, разобраться тянет. Горе-авторы приписали этим животным в юбке некий шарм, романтизм, иным — чуть ли не героизм или подвижничество. Уж на худой конец, если проститутка — так жертва злодея или обстоятельств, а жертве, замученной злодеями и обстоятельствами, полный бы шкаф барахла, тачку и развлечений покруче и как можно южней. Еще и церковь им активно помогает: мол, блуди всю жизнь, а перед смертью покайся искренне и будешь угодна Небесам больше девяносто девяти праведников… Не знаю я, что в Евангелии под этим понимается. Проститутки так понимают, как я сказал… Есть статистические данные: только пять процентов идут торговать телом по нужде или продолжая династию, остальные совмещают приятное с материальным достатком и еще на вырученные деньги сыновей между делом растят, сукиных…
Я не против. Давайте сменим тему, давайте перейдем на персоналии… Кого вы имеете в виду?.. Личных врагов? У вас классификация прямо: случайные, новые, старые, личные — вернее, безличные, потому что я не понимаю, о ком речь… К Безбольникову хорошо отношусь. Девять из десяти — или равнодушные, или сволочи, гниды, попросту говоря, которым есть дело только до себя, а он еще и о других; думает, что-то руками делает, хотя бы на работе…
Было дело в молодости, но никакой свиньи я ему не подкладывал, мы еще тогда обо всем договорились. Я сказал, что за высказывания в адрес партии и народа, так как они едины, его точно выгонят и никакие заступничества с моей стороны не спасут, только хуже обоим сделают, потому что шум поднимется, поэтому лучше тихо уйти, переждать ситуацию и восстановиться на тот же курс. Так он и сделал. А теперь крутит шашни с моей женой, видимо из благодарности. Я на него не сержусь: Фатима любого сломает и любого вставшего на пути уберет. Это не женщина, а концлагерь. Ее в Нюрнберге судить надо за преступления перед человечеством…
Ну как я с ней познакомился. По-собачьи. И свадьба у нас была собачья, и совместная жизнь такая же, потому что познакомились мы, выгуливая псов. Теперь, когда встречаю на улице мужика, облизывающего свою породистую суку или кобеля, мне кажется, что друзей и женщин он выбирает себе прежде всего по правильному прикусу. И чем прикус правильней, тем лучше друг. А ведь любая породистая собака — это специально селекционированный урод. Если перенести принцип на людей, то аристократами следует считать карлов и горбунов, а сиамских умственно неполноценных близнецов причислить к королевской семье. Нет, Фатима, конечно, дворняжка, но перекрашенная и с характером, при матриархате она была бы вожатой стаи. Она страшный человек. Вам в нее не влезть: она поставила будку с часовым на входе… Какая там любовь! Мы терпим друг друга живыми, потому что слишком много общего, с которым жалко расставаться. Между нами, мужиками: обнимешь ее, бывало, в постели, а в ответ: «Не лезь ко мне со своим насморочным членом! Опять аборт делать, чтоб дураков не плодить». Кто такое обращение выдержит? А я терплю, я разучился обижаться, вернее, меня отучили, как собаку — гадить дома…
Так же не всегда было, а как только появились деньги, а от авторитета и власти остались одни старые связи. Тогда-то она и сказала, что я похож на дурака. Поначалу я обрадовался: раз похож — уже не дурак. А потом сознательно выбрал роль дурака, увидев в этом спасение и душевное спокойствие, и даже вжился. Кто самый счастливый человек на свете? Бальзаминов и Коробочка. Невозможно быть умным и с деньгами: всегда найдется более умный, который обставит и облапошит. А дурак осторожен, дурак сто раз проверит и на зуб попробует, прежде чем в дерьмо вляпаться, куда его как дурака за волосы проходимцы тянут. От осторожности-то и богатство. Плюс — никто не завидует: чего с него взять-то, с ущербного, его уже Бог обидел… Но так как образ малоразвитого воспитанника детского дома требовал других соответствий, я и на работе стал вести себя, как неопохмелившийся сержант Советской Армии. Помню, подслушав фразу Аредовой по телефону: «Что ты! Ваш начальник и размером не вышел, и глоткой послабей», — я искренне обрадовался…
А что вас интересует?.. Мужа ее раньше не видел, я и сейчас его не помню и никакого представления о нем не имею. Зачем думать и интересоваться тем, кто никогда не понадобится? Теперь вижу, что он — человек достойный по старым меркам, но несчастный, что ли. Не повезло ему с женой. Такое со многими случается. Не пойму только, чего в меня впился? Может, Аредова наплела ерунду несуществующую, дескать, приставал, лапал?..
Ничего я о ней не думаю. Жду не дождусь, когда перьями обрастет… Как почему? Мозги у нее с рожденья соответствующие. Но еще больше она похожа на декоративное растение и готова цвести для каждого, кто ее польет, хоть мочой. У нее потребность ненавидеть мужа за недостаток полученных от него благ, которыми к тому же надо делиться с детьми. Она даже не существо женского пола, а самое настоящее обстоятельство!.. Думаю, она и довела его до жизни такой бесконечными претензиями и упреками…
Никогда не видел ее любовников и числа им не знаю. Знаю, что есть… Как откуда! Валовой ее каждый день перед уходом напутствует: «Дорогая Алла, помни, что любовь к людям — это вовсе не половая распущенность», — а такой кобель, как Петр, редко ошибается. Она сама норовит всем поведать о своих «победах». Я специально не прислушиваюсь, но приходится: надо знать, что в конторе делается. Гремучая шлюха эта Аредова, одним словом… Ну, в том смысле, что одни шлюхи развратничают бесшумно, как змеи, а есть такие, с гремушками на одном месте… Как на каком? На языке, который у них вместо хвоста…
Да, я ее откровенно не терпел — до сих пор терпеть не могу — и вижу, что неспроста. Специально за мной все ошибки в документах исправляла, дескать, вот я какая шибко грамотная, а ты вместо посещения лекций комсомольские собрания проводил. Хотел сразу ее выгнать, да Фатима вступилась — первая ошибка, какую за ней наблюдаю. А может, и тут она попала пальцем в небо…
Что вы говорите? Впрочем, так и должно быть. Не пойму только, чего он столько лет терпел и зачем ждал? Давно бы подыскал кого-нибудь поприличней. Кому нужна жена, способная лишь проводить вечера в ресторане и мечтать о мужике, который отведет ее в более шикарный ресторан!..
А вы меня и не утомляете, я уже почти оправился, если анализы врут. Поваляюсь еще недельку и начну жизнь с середины…
Цементянников
Стели постель, сил моих нет больше сидеть на стуле… Какой там душ! Доползти бы. Дети спят?.. Это хорошо… Нет, ты не так поняла. На обниманья я сегодня не способен. И вообще я за эти дни такого наслушался, что боюсь, как бы импотентом не стать…
Я же тебе рассказывал про дуэль! Что еще рассказывать? Гадость одна, люди какие-то выморочные, не то что уголовники. И мотивы у всех нестоящие, как они сами, а мне из-за этого уцепиться не за что, и не хочется — противно… Конечно же люди внешне, но как бы вполовину, а на другую — ни то ни се… Вот именно, люди на три четверти, а оставшаяся того гляди проявится… Ну как! Один корни пустит, другой шерстью обрастет, третий зафырчит и уедет в дальние страны, четвертый будет столб подпирать до пенсии… По-моему, мне из милиции пора переходить на телефон доверия, только не знаю, надолго ли сил хватит исповеди слушать…
Ничего я не запутался: версий столько, что бумаги в столе записать не хватит. А мотив — у каждого, с кем беседовал, но только подтереться такими мотивами. Разве у свидетельницы нет. А почему, собственно, если она полоумная?.. Тут есть над чем поразмыслить. Случайно нашла в лесу пистолет, или кто-нибудь подсунул заведомой дуре, выстрелила без предупреждения, потом затмение нашло и забыла… Все про какую-то душу талдычила, а у психов так бывает: голос вдруг ни с того ни с сего отдает приказ, они и выполняют, как зомби. Придется к ее лечащему врачу съездить, если такой имеется. Заодно поинтересуюсь в психдиспансере, зачем ее вообще на свободе держать. Человек она, конечно, несчастный, но ей уже ничего, кроме смерти, не поможет… Раньше русскому языку учила в школе, а потом вся ее семья погибла в дорожно-транспортной катастрофе. Она и двинулась на этой почве семимильными шагами… Да ничего этим сволочам на «БМВ» не было. Там пьяный сынок одного нового бандита был замешан, а другого папаша-банкир откупил… Ну что теперь! Ходит по помойкам, объедки в столовых собирает, в ящиках с гнилыми овощами ей азеры рыться разрешают, короче, живет по полной программе бомжа. Из квартиры ее кавказцы притон устроили, через день даже на порог не пускают, чтоб лишнего не видела… А кому ей жаловаться? Ты как маленькая, как вчера родилась… Да не будет же участковый бегать каждый вечер с проверкой! Семья у него к тому же, а там подстрелить невзначай могут. Опять же — хата засвеченная: если что случится на территории, за виновными долго бегать не надо. Кто такого подспорья в работе ради полоумной старухи лишится… Какая разница: виноват — не виноват. Сейчас любого сажай и держи на воде и ударе по почкам, пока он сам себе статью не придумает и в Госдуме законом не утвердит…
А ведь верно! Как я сам не подумал?! Старухе проще пареной репы было стянуть у кого-нибудь из гостей оружие… У нее-то с Трипуном ничего общего, кажется, но, может, надоумили. Только как проверить? Я свою голову в ту квартиру без ОМОНа не суну… Пожалуй, придется еще разок встретиться с Валовым и Гидренко. Кому-то их контора все-таки должна платить! Не может сейчас быть иначе.
Стой-ка! Кажется, Аредова говорила, что к ней какие-то кавказцы в ресторане лезли. Может, из этой квартиры?.. Но при чем тут Трипун? Может, и впрямь не в того пальнули… Или она недоговаривает…
А тут еще на территории больницы задержали какого-то нерусского придурка с пистолетом. Через забор ночью перелез, хотя ворота были открыты и сторож пьяным спал, а кого ему убить заказали — молчит. Если в ближайшие дни не расколется, — значит, — фанатик, ничего не выпытаешь…
Как при чем! Трипун-то там лежал… Ну и ввязался же я! Лучше б они все вместе компьютер в соседнем офисе украли: и срок небольшой, почти испытательный, и у меня гора с плеч… Тоже мне интеллигенты вшивые! Ничего толкового придумать не могут и по закону сделать. Дуэль мне подавай, а расхлебывать — дядя милиционер…
Вот сейчас брел домой и встретил алкоголичку со складчатой кожей, варикозными ногами и сизую от побоев, а на груди, на телогрейке засранной огромный рекламный значок: «„DERMATIC“ — лучший крем по уходу за кожей». Вот если б на нее совершили покушение, я бы не сомневался, чьих это рук дело…
Что?.. Господи, я уже заснул. Завтра спросишь…
Назад: Владимир Бацалев Убийство в «Долине царей» Сборник
Дальше: Продолжение