Эгги Джеймс не хотел просыпаться, но какая-то внутренняя сила старалась вытащить его из сна. Сна, в котором маленькая девочка чмокала его в щеку, обняв хрупкими ручками за шею.

Он не хотел просыпаться…

Эгги засопел. Потер лицо. Да, когда трезвеешь, то попадаешь в другое измерение. Начинаешь кое-что вспоминать.

Эгги Джеймс не всегда был бездомным. Когда-то давно, очень давно, он владел небольшим интернет-кафе, в котором тусовались представители альтернативной культуры. Этим заведением он управлял вместе с женой и дочерью-подростком. Так продолжалось вплоть до ограбления.

Сначала грабители выстрелили в Эгги. Выстрелов было два: одна пуля попала ему в ногу, вторая – в грудь. Он помнил, как, падая, ударился спиной о прилавок. Все было забрызгано кровью. Эгги не мог двигаться, не мог даже пошевелить пальцем, но еще долго оставался в сознании. Он успел заметить, как бандиты выстрелили в голову его жене. Он еще не отключился и увидел, как обезумевшая от ужаса дочь бросилась бежать. Но, не успев добежать до двери, получила пулю в спину. Он видел, как она ползет по полу, тянет к нему окровавленные руки, просит помочь…

Эгги Джеймс еще долго не терял сознание и видел, как к лицу дочери был приставлен пистолет. Он услышал, как она закричала, а потом этот крик оборвался – вместе с выстрелом. Только после этого он окончательно отключился.

Полицейские сказали, что грабители, видимо, посчитали его мертвым, и только это спасло ему жизнь.

Его жизнь.

Смешно, не правда ли?

Чертовы воспоминания! Он не мог вытряхнуть их из головы. Помогла только хорошая доза героина. Он принимал наркотик целый месяц. Это средство заставляет человека забыть обо всем. Ну, или почти обо всем.

Он лишился всего, что имело для него хоть какое-то значение. И ничто больше не могло заполнить пустоту в его сердце. Если только он сам не попытается это сделать. Сейчас ему ничего не хотелось. Не было повода. Он не мог даже совершить самоубийство – видимо, духу не хватало – и выбрал для себя более медленный путь к могиле. Очень болезненный путь. Вот до чего он в конце концов докатился… Если человек не может защитить свою семью, имеет ли он право жить? Эгги думал, что нет.

Так он думал до того, как попал в белую темницу…

Это ужасное место напомнило Эгги, что жизнь, какой бы дрянной и никчемной она ни была, все же стоит ценить. Полтора дня назад Хиллари дала ему надежду. Если имеется хотя бы призрачный шанс выбраться отсюда и хоть как-то жить, Эгги готов сделать для нее все, что угодно.

Он наконец прогнал прочь остатки сна и заметил, что слева у стены, где раньше сидела мексиканка, теперь прикован цепью мужчина. На самом деле не мужчина, а подросток, просто своими внушительными габаритами он напоминал взрослого мужчину. Лицо подростка было похоже на пухлый гамбургер: разбитые губы и нос, сломанные зубы. Он был весь в крови. Он плевал кровью, негромко стонал и издавал звуки, похожие на слова, только произнесенные невнятно – человеком, у которого весь рот чем-то набит.

Застонав еще громче, подросток раскрыл рот, и Эгги увидел, почему тот не мог произнести членораздельного слова: кто-то отрезал ему язык.

Справа от себя Эгги услышал другие звуки, значения которых он не понимал, но лишь потому, что не говорил по-китайски. Китаец стоял на коленях, зажмурив глаза и, раскачиваясь взад-вперед, молился.

Эгги Джеймс не смог помочь китайцу и ничем не мог помочь этому безъязыкому мальчику. Он мог позаботиться только о себе, и то лишь в том случае, если Хиллари даст ему такой шанс.

Эгги лег и закрыл глаза. Может быть, ему снова приснится дочь…