Пукки остановил свой «Бьюик» на Юнион-стрит, рядом с Вашингтон-Сквер-парк. Когда он вышел из автомобиля, то машинально похлопал себя руками в четырех местах: по левому карману штанов, куда положил ключи от машины; по правому карману штанов, чтобы проверить, там ли мобильник; по левой части груди – убедиться, что пистолет находится в плечевой кобуре; и по заднему правому карману штанов – туда он обычно клал бумажник. Все было на месте.

Брайан тоже вышел из машины и встал, опираясь на капот «Бьюика».

– Брай-Брай, что с тобой?

Тот пожал плечами.

– Кажется, чем-то заболеваю. Как-то нехорошо.

– Вот так дела! Ты же никогда ничем не болел, дружище.

Брайан поднял голову. На фоне косматых темно-рыжих волос его лицо выглядело немного бледным.

– А ты ничего не чувствуешь, Пукс?

– Ничего, кроме сожаления о том, что у нас из-под носа увели интересное дело… – Он прищурился. – Думаешь, подхватил какую-то заразу на месте происшествия, рядом с трупом Мэлоуни?

– Возможно, – проговорил Брайан.

Даже если он действительно что-то подцепил, они с Пукки были там всего несколько часов назад. Гриппом он не мог заболеть так быстро. Возможно, всего лишь устал. Многие дни уединенно жил в сумрачной квартире, словно ночное существо… Три дневные смены подряд, по-видимому, полностью нарушили формулу сна Брайана Клаузера.

Они направились по Юнион-стрит к месту ее пересечения с Мейсон-стрит, где располагался ресторан «Траттория Контадина». Согласно информации, полученной от агента Трайена, там несколько раз был замечен некий Пит Голдблюм по кличке «Гребаный Еврей».

– Брай-Брай, знаешь, что меня достает?

– Что наше дело забрал себе Полиэстер Рич?

– Да ты просто экстрасенс, – воскликнул Пукки. – Мог бы запросто стать гадалкой.

– Мой тебе совет: не лезь ты в это дело.

Но Пукки, естественно, не мог так просто опустить руки. Почему босс решила не передавать дело Мэлоуни в руки двух своих лучших детективов? Какой смысл? Возможно, это было как-то связано с тем, что скрывалось под той синей курткой на крыше…

Пол Мэлоуни, конечно, натворил немало гадостей, но он не заслуживал смерти. Его убийство нельзя было считать справедливым, независимо от того, какие преступления совершил он сам. Мэлоуни осудило жюри присяжных из числа его бывших коллег – и вынесенный судом приговор не предусматривал казни.

Брайан закашлял, затем сплюнул отвратительный шарик желтой мокроты на тротуар.

– Замечательно, – сказал Пукки. – Похоже, ты и в самом деле болен.

– Возможно, – вздохнул Брайан. – Молодец, догадался! Не зря стал детективом…

Они миновали здание Евангелистской церкви. После прибытия из Чикаго десять лет назад Пукки несколько раз посетил ее, но потом оказалось, что это место не в его вкусе. Он перепробовал несколько церквей, прежде чем отыскал то, что ему по душе. Это была Объединенная методистская церковь «Глайд Мемориал». Пукки предпочел, чтобы проповеди читались под музыку и желательно – с оттенком любимого им ритм-энд-блюза.

Чанг вдруг понял, что опять идет один, и оглянулся. Брайан остановился, закрыв лицо руками и медленно качая головой, словно желая отделаться от назойливой мысли.

– Брай-Брай, ты уверен, что с тобой всё в порядке?

Брайан поднял голову и заморгал. Откашлялся, сплюнул, затем кивнул.

– Да, все хорошо. Пойдем.

Ресторан «Траттория Контадина» располагался всего в квартале от Вашингтон-сквер. Консьержи отелей знали этот ресторан и посылали туда туристов, но все же большую часть посетителей составляли местные жители. Простые белые буквы на темно-зеленой, обильно заляпанной птичьим дерьмом вывеске разъясняли название заведения пешеходам и водителям как на Юнион-, так и на Мейсон-стрит.

Когда Брайан и Пукки вошли внутрь, над дверью приветственно зазвенел колокольчик.

Запахи мяса, соусов и сыра так защекотали в носу у Пукки, что тот на время забыл, по какому поводу явился сюда с напарником. Чанг мысленно решил, что в это заведение нужно непременно вернуться в будущем и отвести наконец душу: закуски из баклажанов были так хороши, что в животе начинало урчать уже у входной двери.

Примерно половина накрытых скатертями столиков была занята, посетители тихо разговаривали и смеялись под аккомпанемент звенящей посуды. Пукки уже собирался вытащить фотографии, переданные агентом Трайеном, однако в этот момент Брайан слегка толкнул его локтем и кивнул в направлении дальнего угла. Пукки понадобилась секунда, чтобы узнать полуприкрытые глаза Пита Голдблюма, который сидел там в компании еще двух мужчин.

Пукки направился к их столику, Брайан следовал в шаге позади. Именно так они обычно и делали. Несмотря на то, что Брайан был меньше, он нес на себе основную «тяжесть» их партнерства. Пукки брал на себя переговорную часть, а когда все словесные возможности исчерпывались, в дело вступал Брайан. Терминатор обладал хладнокровием и равнодушием, которые невозможно было игнорировать.

Пукки остановился у столика.

– Питер Голдблюм?

Все трое подняли головы и посмотрели на него взглядом, который, казалось, говорил: мы знаем, что ты – коп, а мы копов не любим. На каждом красовался весьма приличный костюм. Это было необычно; эра безупречно одетого мафиози в основном прошла. В настоящее время одеваться с иголочки могли только полные идиоты: большинство парней, обладавших реальной силой, предпочитали все-таки держаться неприметно, не выделяться.

Голдблюм наконец закончил жевать и покосился на Пукки.

– А ты кто такой?

– Инспектор полиции Чанг, – Пукки показал свой значок. Потом кивнул в сторону Брайана: – А это инспектор Клаузер. Мы из отдела по расследованию убийств и сейчас занимаемся делом Тедди Абламовича.

Брайан обошел столик с другой стороны. Все трое не сводили с него глаз, их внимание было приковано к более опасному на вид полицейскому.

Первым заговорил человек, сидящий напротив Голдблюма:

– Клаузер? Уж не Брайан ли Клаузер?

Пукки сразу же узнал двух других собеседников Голдблюма: одним из них – с высокомерным выражением лица – был Фрэнк Ланца, а другим – широкоплечим и бритоголовым – Тони Гиллум.

Брайан кивнул:

– Правильно, господин Ланца. Я, признаться, удивлен, что вы знаете меня по имени.

Тот пожал плечами:

– Кто-то рассказывал мне о вас. Из того, что я слышал, могу сделать вывод, что вы выбрали себе неправильное место работы. Вам следовало бы стать одним из… – он искоса посмотрел на Брайана и закатил глаза к потолку, делая вид, будто усиленно вспоминает что-то. – Тони, подскажи-ка! Как называют крутых парней из тупых фильмов про гангстеров? Ну, тех, которые убивают людей?

– Киллерами. Наемными убийцами, – усмехнулся Тони. – Он бы подошел на роль наемного убийцы, мистер Ланца.

– Правильно, – сказал Ланца. – Наемный убийца, вот именно! – Он посмотрел на Брайана. – Я слышал, вы уже укокошили четырех человек, не правда ли?

– Пока четырех, – кивнул Брайан.

Шутка, видимо, удалась. Наступила пауза. Черт возьми, Пукки должен это записать себе на будущее – такой материал для его сценария!

– Послушайте, мистер Голдблюм, – сказал Пукки, – нам хотелось бы задать вам парочку вопросов о Тедди Абламовиче.

– Никогда с ним не встречался, – ответил Голдблюм. – Кажется, о нем писали в газете?

– Сразу в трех газетах, – засмеялся Ланца. – Парня разнесло на куски. По крайней мере, так я слышал.

Ланца взял кусочек хлеба и обмакнул в соус на тарелке. Он отрицательно покачал головой, словно Пукки и Брайан являлись для него источником раздражения, с которым пока приходилось мириться.

Они что, хотят запудрить им мозги? Сидят все трое в итальянском ресторане, ни от кого не скрываются, одеты с иголочки… Возможно, полгода они вели себя тише воды и ниже травы, но теперь шапки-невидимки сняты и им самим хочется, чтобы все видели их и знали, что они снова в городе.

– Но здесь ведь не Нью-Джерси, – сказал Пукки. – Не знаю, как вы проворачиваете свои делишки на Востоке, но, наверное, вы просто не понимаете, на кого работал Абламович и что сейчас происходит.

Брайан впился глазами в Ланцу, затем взял со столика кусок хлеба и откусил.

– Он хочет сказать, что вы подло лжете, мистер Ланца. Не подобает так себя вести там, где это может вам очень больно аукнуться.

Ланца пожал плечами.

– Мы просто зашли поесть. И не совершили ничего плохого. Или вы считаете, что мы что-то нарушили?

Брайан улыбнулся. Эта улыбка оказалась еще более зловещей, чем его пристальный взгляд.

– Что я считаю, не имеет никакого значения, – сказал он. – Сейчас куда важнее то, что подумает Фернандо Родригес.

– А кто, черт побери, этот Фернандо Родригес?

Пукки потребовалась секунда, чтобы понять, что Ланца не шутит. Возможно, по каким-то причинам бог благоволил Фрэнку Ланце, поскольку иначе никак не объяснить, что этот идиот прожил так долго…

– Это босс «Нортеньос», – спокойно сказал Пукки. – На местном уровне, так сказать. Вам следовало бы понимать такие вещи. Фернандо – человек, который добивается того, чего хочет, мистер Ланца. Если он решит, что вы связаны с убийством Абламовича, то ждите гостей. Притом очень скоро.

Голдблюм взял салфетку с коленей и швырнул на тарелку с недоеденным ужином.

– Пошли вы все к черту, – сказал он спокойно. – Я – законопослушный гражданин и исправно плачу налоги. Думаете, меня волнует шайка какого-то недобитого нелегала?

Да, эти ребята, похоже, ничего не усвоили. Недооценивать «Нортеньос» – значит заработать себе досрочный пропуск в морг. Пукки чувствовал, что Пита надо поскорее арестовать – для его же собственной безопасности.

– Мистер Голдблюм, – сказал Чанг, – думаю, вам придется проехать с нами.

Тот поднял брови, но глаза его так и остались наполовину прикрытыми.

– Ты что же, решил меня арестовать, узкоглазый?

Пукки покачал головой.

– Я не из Вьетнама, уважаемый, а из Чикаго. И сейчас мы не арестовываем вас, к чему так все усложнять? Знаете, рано или поздно у нас все равно должен был состояться душевный разговор, поэтому лучше мы не будем тянуть время.

Ланца рассмеялся.

– Да уж, конечно! Вы, ребята, совсем не такие, как копы на Восточном побережье. Уж слишком вы нетерпеливы.

Пукки услышал звон колокольчика над входом. Глаза Брайана метнулись в сторону звука, затем сузились.

О боже…

Пукки быстро повернулся. В ресторан вошла парочка латиносов и быстрым шагом направилась прямо к ним. Оба в толстых неприметных куртках и вязаных шапочках. Один – в красной, с большой белой буквой «N», обозначавшей футбольную команду «Небраска Корнхаскерс»; другой – тоже в красной, но с логотипом «Сан-Франциско фортинайнерс». Татуировки, виднеющиеся из-под воротников их футболок, доходили почти до ушей.

Правую руку каждый из двоих держал в кармане куртки.

Войдя в ресторан, оба тут же отыскали взглядами Фрэнка Ланцу и не сводили с него глаз.

Господи Иисусе, убийство? Здесь?

– Пукс, – ледяным голосом проговорил Брайан, – приготовься, сейчас будет жарко.

Пукки быстро обошел вокруг стола и сунул руку в куртку, чтобы достать «ЗИГ-Зауэр», но чужаки оказались проворнее. У каждого в руке уже блеснуло оружие – у одного полуавтоматический пистолет, у другого обрез помпового ружья.

Однако прежде, чем они успели выстрелить, Брайан левой рукой уже выхватил «ЗИГ-Зауэр», а правой схватил за воротник Фрэнка Ланцу. Одновременно он ударом ноги опрокинул столик, с которого на пол с грохотом полетела посуда и вилки с ложками, и с силой пихнул Ланцу вниз, под перевернутый столик.

В этот момент парень с обрезом выстрелил, и заряд вонзился в столешницу, вырвав из нее несколько острых щепок.

Пистолет Брайана рявкнул дважды, и бандит с помповиком пошатнулся. Менее чем через секунду Клаузер выстрелил еще раз. Голова киллера резко качнулась назад, и он как подкошенный рухнул на пол.

Зал наполнился криками. Пукки наконец нащупал трясущейся рукой свое оружие. Второй нападавший попятился обратно, беспорядочно стреляя в сторону перевернутого стола. Пукки прицелился, но в голове его тут же сработало: слишком много людей вокруг, движение транспорта и пешеходов снаружи, – и он не решился выстрелить.

Справа от Чанга раздался хлопок. Это пальнул Тони Гиллум, когда бандит выбегал из ресторана.

Брайан подскочил к Тони сзади и схватил его за правую руку, одновременно ударив левой ногой по правой ноге Гиллума. Тони, вскрикнув, опустился на колено. Брайан резко вывернул руку, и здоровяк уткнулся лицом в заляпанный едой пол.

Забрав у Тони пистолет, Брайан извлек обойму и передернул затвор, затем подбежал к мертвому бандиту и отпихнул от него подальше обрез.

– Пукс, надень на Тони наручники и оформи изъятие огнестрельного оружия.

Пукки наконец пришел в себя. Все произошло за какие-нибудь четыре секунды или, самое большее, за пять. Пукки ткнул пистолетом Тони в спину:

– Не двигаться! Руки за голову!

– Расслабься, – подчиняясь, сказал Тони. – У меня есть разрешение на ношение оружия.

Пукки подтолкнул Тони коленом в спину:

– Не дергайся. Брайан, ты собираешься в погоню за вторым бандитом?

– Не стоит, – ответил его напарник. – Дождемся, пока пришлют подкрепление. Первый, кто высунет голову на улицу, может запросто схлопотать пулю.

Потом он крикнул, обращаясь к напуганным посетителям ресторана:

– Полиция Сан-Франциско! Всем оставаться на своих местах! Есть раненые?

Посетители начали переглядываться между собой, ожидая, что кто-нибудь заговорит первым. Никто не издал ни звука. Все закачали головами, как бы отвечая на вопрос Брайана.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Никому не расходиться, пока не прибудут наряды полиции. Расслабьтесь и успокойтесь. Не пытайтесь покинуть заведение, бандит может находиться поблизости.

Десять секунд паники сделали свое дело. Посетители, конечно, не расслабились – об этом не могло быть и речи, но покорно согласились не покидать свои места.

Пока Пукки надевал на Тони Гиллума наручники, Брайан присел рядом с потенциальным убийцей и расстегнул его куртку. Бросив взгляд в его сторону, Чанг заметил на футболке бандита два расползающихся красных пятна, сливающихся в «восьмерку». Из головы, ниже левой ноздри, также медленно сочился ручеек крови.

Два попадания в грудь, одно – в голову.

Пукки вызвал подкрепление. Заодно он вызвал «Скорую помощь», на тот случай, если кто-то из посетителей поранился осколками стола. В остальном медикам здесь делать было нечего: «подопечный» Брайана был уже мертв.

– Вот блин! – прохрипел Ланца.

Брайан вздохнул и застегнул куртку бандита. Затем оглянулся, посмотрел на Фрэнка Ланцу и сказал:

– Эти субчики явились сюда за тобой, приятель. Как я уже говорил, вероятно, тебе придется либо залечь поглубже на дно, либо признать свое поражение и убраться в Нью-Джерси.

Ланца, глаза которого были широко раскрыты, кивнул:

– Да. Залечь…

Брайан подошел к нему, помог подняться и произнес:

– Ты мой должник.

Пукки пристально посмотрел на него. Брайан только что убил человека – и все-таки вел себя так, как будто только что открыл холодильник и обнаружил, что кто-то без его ведома выпил остатки пива. Его быстрота и ледяное хладнокровие, казалось, потрясли Ланцу не меньше, чем сама перестрелка.

– Ты мой должник, – повторил Брайан. – Ты ведь понимаешь это, не так ли?

Ланца вытер пот с лица, затем кивнул:

– Да. Вот дерьмо.

– Имя, – сказал Брайан. – Нам нужно имя человека, связанного с убийством Абламовича.

Ланца оглянулся на мертвого бандита, лежащего на полу у ног Брайана, затем кивнул.

Пит Голдблюм оказался на полу, как только началась стрельба. Теперь он стоял, вытирая остатки соуса и спагетти со своего дорогого костюма.

– Мистер Ланца, вы ничего не должны этим копам.

– Заткнись, Пит, – отрезал Ланца. – От меня сейчас могло остаться мокрое место. Ты и Четыре Яйца ни черта не сделали бы.

– Эй, – подал голос обиженный Тони Гиллум. – Я ведь успел выстрелить.

– Ну, конечно, Тони, – поддакнул ему Ланца. – Как я мог забыть! Ты у меня почти как «зеленый берет». Опора и надежда!

Пукки услышал, как сам только что облегченно выдохнул: ситуация, кажется, была взята под контроль. Он уже не впервые наблюдал Брайана Клаузера в деле, но всякий раз надеялся, что это будет в последний раз…