Шестидесятисемилетняя Тиффани Хайн выглядела ни днем старше. Брайан подумал, что в ее квартире пахнет именно так, как и должно пахнуть в доме пожилой дамы – несвежими фиалками, детской присыпкой и лекарствами. У нее оказался высокий мягкий голос и вьющиеся седые волосы. Она была одета в желтый с цветочками халат и розовые шлепанцы. Глаза ее выглядели ясными и сосредоточенными – как у любого ребенка. По краям их окружало множество морщинок. Сейчас ее лицо выражало неприкрытый страх.

Она была стара, но выглядела проницательной. Она выглядела нормальной, и Брайану отчаянно верилось в то, что она окажется нормальной.

Пукки и Тиффани уселись на застеленный покрывалом диван. Брайан встал поодаль, у окна гостиной, которое выходило на Джири-стрит. Там, на противоположной стороне виднелся автофургон, на крыше которого умер Джей Парлар. Брайан поморщился: сильно крутило в животе. Кружилась голова, и ему пришлось опереться рукой о стену, чтобы не закачаться и не упасть. Он решил, что сейчас лучше, чтобы беседу вел Пукки.

– Расскажите нам все с самого начала, мэм, – попросил тот.

– Я уже беседовала с другим мужчиной. В мундире, – ответила Тиффани. – На вас нет мундира. И еще я добавила бы, что вам пора обзавестись новой курткой, молодой человек. Та, что вы сейчас носите, вам уже не идет. Вот если б вы весили фунтов на тридцать меньше, тогда, пожалуй…

Пукки улыбнулся.

– Я инспектор из отдела убийств, мэм. Мы не носим мундиры. Но я действительно съедаю слишком много пончиков.

Бабулька улыбнулась. Это была настоящая, хотя немного робкая улыбка. Видимо, то, что ей довелось увидеть, поразило ее до глубины души.

– Прекрасно, я расскажу вам. Но в последний раз.

Пукки кивнул.

– Как вы сами видите, мои окна выходят на Джири-стрит. Я часто выглядываю на улицу. Мне нравится наблюдать за прохожими и представлять, что они думают.

За окном первые лучи утреннего солнца только-только начинали освещать асфальт. Неужели эта женщина действительно выглядывала из окна в такой час? Брайан хотел, чтобы Пукки поскорее подобрался к сути и расспросил о монстре со змеиным лицом, но напарник давно выработал собственную манеру вести такие беседы, поэтому приходилось лишь набраться терпения и ждать.

– В три часа утра? – спросил Пукки. – Как-то поздновато для созерцания оживленной улицы, вы не находите?

– Я неважно сплю, молодой человек, – ответила Тиффани. – Думаю о бренности нашей жизни… Да, да! О том, как всему на свете приходит конец… Если вам такие мысли пока не приходили в голову, молодой человек, то, уверяю вас, это ненадолго! Вы скоро сами начнете об этом задумываться.

Пукки кивнул:

– Знаете, мысли о смерти никогда меня не оставляют. Такая работа, мэм! Пожалуйста, продолжайте.

– Так вот, – сказала Тиффани, – выглядываю я из окна и вижу на противоположной стороне того молодого человека, в темно-красной куртке. Раньше он не раз попадался мне на глаза. Он и его приятели постоянно шатаются здесь по улицам. Я хорошо их запомнила, потому что все они носят почти одинаковые куртки. Такие темно-красные, с белыми или золотыми буквами. Но сегодня ночью этот мальчик был один.

Пукки что-то пометил в своем блокноте.

– Мальчик шел очень быстро, – продолжала Тиффани. – Это было заметно. Он без конца оглядывался. Видимо, думал, что его кто-то преследует. Потом на него свалились эти бродяги.

Брайан отвернулся от окна. Свалились?

– Свалились, говорите, – проговорил Пукки, как бы повторяя мысли Брайана. – Вы сказали, что на него свалились бродяги. Свалились откуда?

Тиффани пожала плечами:

– Наверное, откуда-то с крыши вон того жилого дома. Создавалось впечатление… что они падали с подоконника на подоконник. Но они, конечно не падали. Это был не несчастный случай. Они делали это намеренно.

– Понимаю, – сказал Пукки. – И вам хорошо удалось их рассмотреть?

Она снова пожала плечами.

– Ну, насколько смогла, я рассмотрела… Учтите, они ведь двигались очень легко и быстро. Так вот, они спустились вниз, схватили мальчишку, а затем потащили его наверх.

Пукки снова что-то написал.

– Как же они поднялись наверх? По пожарной лестнице?

Старуха покачала головой и уставилась на какую-то точку в комнате.

– Они поднялись так же, как и спустились. От окошка к окошку. В жизни не видела, чтобы люди могли так высоко прыгать. Это совсем не так, как карабкается по стенам Человек-Паук. Наверное, это скорее походило на то, как скачет белка по стволу дерева. Они проскочили четыре этажа так быстро, что у меня даже дух захватило.

Брайан повернулся к окну и посмотрел на противоположное здание, пытаясь мысленно представить то, о чем рассказывала старуха. Даже если бы кто-то и умел карабкаться наверх, цепляясь за подоконники, ни один самый искусный акробат не смог бы так быстро забраться на крышу.

Пукки спокойно кивал и записывал в блокнот, как будто каждый день выслушивал истории о таких происшествиях.

– Замечательно, – сказал он. – А вы могли бы описать этих людей, мэм?

Тиффани откашлялась.

– Они были большими. Наверное, на целый фут выше того мальчика. Или еще выше. И оба были закутаны в какие-то мерзкие грязные одеяла.

– Вы назвали их бродягами? – сказал Пукки.

– Это было моей первой реакцией, – сказала Тиффани. – То есть если б они попались мне на улице, то, скорее всего, я не обратила бы на них никакого внимания. Бездомных на улицах сейчас полным-полно. Бедняги… Но эти люди… в общем, одеяла, наверное, закрывали их не слишком плотно. Они немного съехали, приоткрыв лица… – Она отвернулась, помолчала немного, а потом продолжала уже шепотом: – Вот когда я увидел того, страшного… с зеленой кожей и заостренным лицом. Как у змеи. А другой… – Тиффани поморщилась. – У него была длинная пасть и как будто рыжие волосы. Причем по всему телу. Я даже успела заметить, что у него были рыжевато-коричневые ноги, все покрытые волосами, как и его лицо.

Брайан затаил дыхание. Грязные одеяла, точно так же, как в его сне. И теперь еще рыжие волосы… Такие же, какие обнаружил Сэмми Берзон на одеяле, которым был закрыт обезображенный труп Оскара Вуди. Если она на самом деле видела это, то, возможно, он все-таки не сошел с ума…

– Ах да! – спохватилась старуха. – Было еще кое-что. Тот… рыжеволосый был одет в бермуды.

– В бермуды, значит, – повторил Пукки, записывая это в свой блокнот. – То есть бродяга, похожий на оборотня, носил бермуды?

Тиффани наклонила голову набок, и глаза ее сузились.

– Я ничего не говорила про оборотня. Я ведь успела только бросить на него мимолетный взгляд, когда он схватил мальчика. Такая большая морда… похожая на собачью… но только зубы посажены как-то странно. У него был длинный язык, который свешивался сбоку. Люди… – она вдруг осеклась, опустив голову, и в ее голосе теперь чувствовался непреодолимый страх. – Люди такими не бывают.

– А что произошло потом?

Старуха облизала губы. Ее руки дрожали.

– Некоторое время ничего не было видно. Потом на крыше вспыхнул огонь, вроде шаровой молнии, и я увидела мальчика. Он был охвачен пламенем.

– А вы видели источник этой шаровой молнии?

Она покачала головой:

– Нет, пламя было слишком ярким. Я только увидела мальчика, точнее его силуэт. Он горел, понимаете?! На крыше находились и другие… Те, в одеялах. А мальчик… он подпрыгнул. Что бы там с ним ни происходило, он, видимо, захотел покончить с собой…

Пукки опустил блокнот.

– Мэм, большое спасибо за информацию. Вы не возражаете, если подъедет наш художник и с вашей помощью нарисует портреты подозреваемых?

Тиффани тут же затрясла головой.

– Как только вы уйдете, я больше ни с кем не стану об этом разговаривать. Никогда.

– Но вы могли бы помочь расследованию, мэм…

– Уходите, – сказала она. – Я уже и так достаточно вам помогла.

В этот момент входная дверь распахнулась, и все повернулись. Ни стука, ни звонка. В квартиру вошел Рич Верде. Не вошел, а влетел, словно ураган. В темно-фиолетовом костюме он выглядел просто ослепительно – и где он только покупает себе такую одежду? Вслед за Верде зашли его напарник Бобби Пиджен и патрульный Стюарт Худ. У последнего вид был как после хорошей взбучки.

– Чанг! – рявкнул Верде. – Какого черта ты здесь делаешь?

Пукки расплылся в улыбке. Несмотря на все обстоятельства, Брайан знал, что его напарник не откажется от возможности досадить Верде.

– Вот, как раз побеседовали со свидетельницей, – сказал Пукки. – Поскольку оказались первыми на месте происшествия и не хотели тревожить твой сон.

Рич впился в него взглядом, затем повернулся к Тиффани. На его лице заиграла улыбка – такая же фальшивая, как и ткань его одежды.

– Мэм, разрешите представиться. Меня зовут инспектор Ричард Верде. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов о том, что вы видели сегодня вечером.

Тяжело вздохнув, Тиффани покачала головой.

– Пожалуйста, покиньте мое жилище.

– Но, мэм, – попробовал протестовать Рич, – нам нужна ваша…

– Я уже все рассказала, – перебила его Тиффани и указала на Худа: – Вот ему. – Ткнула пальцем в Пукки: – И ему. Хотелось бы надеяться, мистер Верде, что ваши коллеги подробно записали мои показания, поскольку больше мне нечего добавить. И говорить на эту тему я больше ни с кем не намерена.

Ее голос был похож на голос строгой матери, поучающей своего не в меру шаловливого ребенка.

Рич начал было протестовать. Брайан заметил, как Пукки кивнул ему в сторону двери. Пора было уносить ноги. Превосходная мысль!

Брайан направился к выходу, и вскоре двое напарников уже бежали вниз по лестнице.

– Черт бы побрал этого Верде, – сказал Пукки. – Хрен ему, а не мои записи! Я отдам их только тогда, когда сам захочу.

– Не выйдет, Пукс. Все-таки формально он здесь главный. Отдай ему эти сведения.

– Он получит для начала то, что записал Худ. Конечно, я отдам ему и свои заметки, но заставлю хорошенько об этом попросить. И сказать «пожалуйста». Он, наверное, лопнет от злости.

Они добрались до первого этажа и остановились у выхода из подъезда. Пукки заглянул в блокнот, прочитал там что-то, затем посмотрел на Брайана.

– Знаешь, история этой старой девы – полное дерьмо, – сказал он. – Ей давно пора в сумасшедший дом.

Клаузер кивнул.

– Она точно двинулась.

Пукки почесал подбородок. Брайан едва дышал.

Чанг с шумом захлопнул блокнот.

– Ну надо же… Бродяги, скачущие туда-сюда по стенам? Наверное, мальчишку схватили… ну, не знаю… какие-нибудь чертовы каскадеры в костюмах, оставшихся с последнего Хэллоуина?

Он снова уставился в блокнот. Брайан ждал, не мешая напарнику делать собственные выводы. Показания Тиффани оказались близки к тому, что снилось Брайану, слишком близки, чтобы их можно было счесть простым совпадением. Если после ее рассказа Пукки все еще не верил ему, то уже, наверное, никогда не поверит…

– Пукс, она, кажется, сказала: «лицо змеи»? Слышал? Я не подталкивал ее к этому, так ведь?

Чанг медленно кивнул:

– Да. Отчасти странно. Не то же самое, если сказать, например, что это был чернокожий парень.

Брайану было необходимо, чтобы Пукки поверил ему, поверил в него. Если он не добьется этого, то тогда точно окажется в полном одиночестве.

Чанг вздохнул, улыбнулся и посмотрел на потолок.

– В общем, подведем грустные итоги. На руках у меня показания дряхлой и не вполне нормальной старухи, которая, наглотавшись таблеток, бродила по квартире и, случайно выглянув в окошко, увидела там что-то, но не может точно сказать, что именно, и потому сочиняет всякие ужасы. И еще у меня твои сны. Нужно быть полным, конченым идиотом, чтобы тебе поверить.

– Но старуха-то не такая уж и дряхлая, Пукс, – с укоризной проговорил Брайан.

Пукки глубоко вдохнул и, раздув щеки, шумно выдохнул.

– Да уж, – сказал он, кивнув. – Возможно, я тоже свихнулся, однако верю тебе. Но вряд ли у того парня змеиное лицо, Брай-Брай. Это просто какие-то переодетые хулиганы. Твои сны я пока понять не могу, но скакать по стенам… Это случилось ночью, и бедная Тиффани, возможно, не заметила канаты, веревки или прочие цирковые снасти.

Брайан кивнул, хотя точно знал, что никаких веревок не было. И костюмов не было. Но это неважно – главное, Пукки поверил, что его напарник не сошел с ума. Пока что и этого достаточно.

У Чанга загудел мобильник. Он проверил, кто звонит, затем ответил:

– Черный Мистер Бёрнс… С какой это стати ты вздумал побеспокоить меня в пять тридцать утра?

Брайан ждал, а Пукки слушал.

– Да, мы здесь почти закончили, – сказал он. – Нет, просто расскажи… Ты серьезно? Естественно, никаких проблем. Знаешь, где находится кафе «Пайнкрест дайнер»? Нет, гений ты наш, закусочная закрыта, а я приглашаю тебя просто постоять снаружи и поглотать свои слюни… Конечно, открыто! Прекрасно. Я буду там через тридцать минут.

Он отключил прием.

– Что там такое? – с тревогой спросил Брайан. – Он разобрался с кровавыми символами?

Пукки поднял вверх палец, дав знак напарнику немного подождать, тут же набрал еще один номер и с улыбкой стал ждать, когда абонент ответит на его звонок.

– Привет, это Пукки, – сказал он, потом замолчал, слушая, что скажет собеседник. – О, пожалуйста, ну ты же все равно собирался вставать… Часом раньше, часом позже… Слушай, Брайан хотел, чтобы я тебе позвонил. Он сейчас как раз собирается на завтрак…

– Эй, – воскликнул Брайан. – Не обещай никому, что я…

– Двадцать минут? Здорово. Он просто изнывает от нетерпения! Пока.

Пукки сунул телефон обратно в карман.

– У Черного Мистера Бёрнса есть кое-что, чем он хочет со мною поделиться. Он считает, что это не телефонный разговор.

– Отлично, тогда поехали к нему!

Пукки покачал головой:

– Нет, поеду только я. Тебе, дружок, надо некоторое время поостыть и заодно перекусить.

– Пукс, у меня нет настроения завтракать. Я чувствую, что попал под каток, а ты говоришь, что мне якобы надо остыть? Разве такое возможно?!

Чанг пожал плечами.

– Можешь ты или нет, но мне наплевать. Майк Клаузер, судя по голосу, очень тебя ждет. И, вероятно, уже готовит твои любимые колбаски.

Брайан заскрежетал зубами. Иногда Пукки думал, что он умнее всех.

– Ты сказал моему отцу, что я приеду к нему на гребаный завтрак?

Пукки пожал плечами.

– Тебе нужен перерыв, парень. Я знаю, что ты не совершал всех этих мерзостей. Понял? Знаю! Тебе нужно прекратить думать обо всем этом. Хотя бы на несколько часов. Тебе нужно ненадолго отключиться. Ты, конечно, можешь и не ехать к отцу, но ты же знаешь, как разозлится Майк.

Отец Брайана был бы очень рад повидаться с сыном, встречи с которым стали в последнее время крайне редкими. Брайан знал, что если он не поедет, Майк Клаузер будет просто раздавлен.

– Эй, Пукс, – сказал Брайан. – Какая же ты все-таки сволочь!..

Пукки улыбнулся.

– Вот она, благодарность от лучшего друга!

Они услышали звуки шагов на лестнице. Вниз быстро спускались трое.

– Все. Полиэстер возвращается, – насторожился Пукки. – Серьезно тебе говорю, отправляйся и побудь немного с отцом. Я поехал. Поймай себе такси.

И он быстрыми шагами вышел из подъезда и уселся в машину.

Брайан хотел было присоединиться к нему, но в душе понимал, что Пукки все-таки прав: Майк Клаузер уже наверняка трудится над единственным блюдом, которое умел готовить…

– Все равно сволочь, – выходя, повторил Брайан.