Целуются.

Две девчонки… Целуются, обнимаются и нежно гладят друг друга, укрывшись в тени парка Лафайетт.

Хамелеон почувствовал, как закипает от злости. Почему они целуются? Почему они ласкают друг друга, а он… он лишен всего этого?

Нет, сейчас его уже никто не мог остановить. Слай сказал, что Спаситель мертв. Полиция оцепила пляж Оушн-Бич и Парк Золотые Ворота, излюбленные места, где Хамелеон с легкостью расправлялся над своими жертвами. Но полиция – это тоже всего лишь люди. Как-то раз пара детективов прошла в паре шагов от его укрытия. И никто из них не заметил Хамелеона, потому что он выглядел точно так же, как дерево, за которым прятался. Той ночью Хамелеон никого так и не убил, но это удалось ему следующей ночью…

Ждать было нетрудно. Он замирал, словно паук возле паутины. Если сидеть очень тихо и долго, рано или поздно какая-нибудь парочка наверняка попадется в расставленные сети…

И вот тогда нужно просто наброситься на них и убить.

Хамелеон стоял у основания маленького дерева, прижавшись к стволу грудью и левой щекой, а руками крепко обхватив ствол. Он хорошо научился скрываться. Он обнимал дерево, и его кожа становилась похожей на древесную кору. Все остальное делали тени…

Девочки прижимались все ближе друг к другу. По внешнему виду было бы невозможно определить, что они обе – девочки. У одной из них были короткие волосы, шорты и рубашка – как у мальчика. Но Хамелеон знал, как пахнут особи женского пола. Поэтому, что бы на ней ни было надето, она оставалась девочкой.

Девочкой, которая скоро будет мертва…

Хамелеон подумал, что это даже забавно – убить кого-нибудь в парке Лафайетт, совсем рядом с бывшим домом Спасителя, за которым он так долго следил. Но Спасителя больше не было. Теперь всем заправлял Слай, и он уважал Хамелеона. Если Хамелеон хотел поохотиться, то у Слая не имелось возражений.

Может быть, на этот раз Хамелеон оторвет голову и принесет ее в Дом для Новой Мамочки. Она менялась, менялась очень быстро, но пока не готова была иметь детей. Возможно, Старая Мамочка могла рожать, потому что питалась мозгами. Значит, Новая Мамочка нуждалась в такой же пище.

Еще ближе… Осталось всего тридцать шагов. Девочки ходят, держатся за руки, улыбаются, целуются. Хамелеон разозлился еще больше. Желание поскорее расправиться с ними уже не давало покоя…

Слева послышался какой-то шорох. Он не мог повернуться, чтобы посмотреть, потому что знал: деревья не могут так делать. Любое движение могло спугнуть добычу.

Снова шум. Запах собаки.

Хамелеон успокоился. Собака сейчас пробежит мимо… Как и все остальные.

Он продолжал наблюдать за девочками. Еще секунд десять-пятнадцать, и он схватит их и затащит к себе в тень. Слаю больше нравилась печень мальчиков, но он вряд ли будет возражать, если Хамелеон угостит его печенью этих несносных девчонок…

Запах собаки усилился, стал ближе.

Рычание – низкое, глубокое и агрессивное, от которого волосы становятся дыбом на голове. Но это в том случае, если ваш затылок и спина не выглядят, как древесная кора. К тому же собака зарычала так тихо, что даже девчонки не расслышали.

Может быть… собака рычала на него?

Он должен был посмотреть. Хамелеон медленно повернул голову, услышав, как его жесткая кожа потрескивает, словно согнутая ветка.

Всего в десяти шагах от него стояла, уставившись на него, черно-белая собака с перебинтованной головой. Ее пасть приоткрылась, обнажая длинные зубы, которые мягко светились в бледном лунном свете.

Прочь отсюда, пес, подумал Хамелеон. Просто уйди.

Но собака не уходила.

Хамелеон не мог этого себе объяснить, но собака внушала ему какие-то странные опасения. Обычно собаки не представляли никакой опасности, но у этой был какой-то очень странный взгляд. Что в нем было особенного? Голод? Нет… ненависть.

Собака подступила ближе. Пасть раскрылась еще больше, а рычание стало громче.

Девочки остановились и прислушались.

Какая глупая собака.

Хамелеон начал медленно отстраняться от дерева. Ему нужно было прыгнуть на эту собаку и поскорее убить ее. А потом снова искать девчонок. Глупая тварь все ему испортила!

В воздухе послышался свист.

Что-то с огромной силой ударило ему в спину, отчего грудь словно прилипла к дереву. Хамелеон хотел отскочить, но сразу же понял, что не может – его что-то крепко держало, не отпускало…

А потом он почувствовал боль.

Сильную боль!

Хамелеон сжал ствол дерева, как будто это могло облегчить боль.

Шаги девчонок участились, потом их звуки растворились в тишине. Они убежали.

Он открыл глаза, чтобы снова посмотреть на собаку. Теперь она сидела на задних лапах. Рычание прекратилось, но она по-прежнему, низко опустив голову, зорко следила за ним.

Сзади раздались шаги. Очень тяжелые шаги…

Хамелеон шмыгнул носом. Неужели?…

Его сородич! Он спасен!

– Помоги мне! – прошептал Хамелеон. Он пока не видел, кто к нему подошел. – Я… не могу сдвинуться с места, и эта собака следит за мною. И сильно болит в груди. Мне плохо.

Звук шагов усилился. Кто-то приблизился к нему сзади, затем сместился вправо. Хамелеон с трудом повернул голову и увидел какого-то человека в черном пальто и черной маске, на которой красовался белый улыбающийся череп. Через прорези в маске светились зеленые глаза.

– А ты славно потрудился, – проговорил человек в черном, но в его голосе ощущалась какая-то угроза.

Хамелеон чувствовал, что ему становится холодно. И тянет ко сну.

– Вот дерьмо, – снова сказал незнакомец. – Эмма, я ему, наверное, все-таки задел сердце. Надо было получше тренироваться с этим чертовым луком.

В груди у Хамелеона все горело, он задыхался.

– Ты пробил мне сердце? Но все снова заживет, верно ведь?

Маска с белым черепом закачалась.

– На этот раз вряд ли. Ты умрешь прямо здесь и прямо сейчас.

– Умру? Как… как умирает добыча? Нет, пожалуйста, я не хочу умирать!

– Пожалуйста? Ишь, какой вежливый… А разве любая из тех влюбленных парочек, которых ты прикончил, не просила тебя пожалеть их, не убивать?

Человек подошел еще ближе. Хамелеон вытянул правую руку, чтобы схватить его за горло, но тот легко увернулся. В лунном свете блеснуло что-то металлическое. Хамелеон ощутил, как что-то ударило по правой руке, сразу над запястьем.

Затем он почувствовал новый приступ боли и услышал, как что-то упало на землю.

Хамелеон опустил голову и увидел в траве кисть руки, кожа на которой очень сильно походила на древесную кору. Он поднял правую руку: теперь это был лишь обрубок, из которого хлестала кровь. Хамелеон уставился на обрубок и не мог поверить тому, что произошло. Нет, такого просто не могло быть!

Человек помахал чем-то перед самым носом у Хамелеона.

Это была связка из двенадцати кистей рук – шесть пар, отрезанных от добычи Хамелеона. Все они были насажены на металлическую проволоку. Кисти в нижней части связки уже потемнели, сморщились, местами были усыпаны личинками. Состояние тех, которые находились посередине, было тоже неважным. А кисти, расположенные сверху, казались еще совсем свежими; он отрезал их вчера вечером.

– Я нашел твою коллекцию, – сказал человек в черном. – Ты прикончил шестерых.

– Помоги мне, пожалуйста! Это не люди, это – добыча! Ты же знаешь, брат!

Человек с улыбающимся черепом кивнул. Металл блеснул снова. Хамелеон почувствовал острую боль у левого запястья. Человек нагнулся и поднял что-то с травы.

Потом он поднял повыше две отрубленные кисти и показал Хамелеону.

Это были кисти Хамелеона.

– О, нет! – Его глаза медленно закрылись. Стало холодно. Нестерпимо хотелось спать.

Еще одна вспышка боли, на этот раз на правой щеке.

– Подожди, – сказал незнакомец. – Тебе еще рано.

Этот человек… он же был его родичем. А семья – это самое главное! Как же так?!

– Кто ты? Почему ты не хочешь спасти меня?

– Можешь считать меня противным дядюшкой, которого ты не пригласил на Рождество.

Человек в черном. Хамелеон вспомнил ту ночь, когда стреляли в Спасителя. Это сделал человек в черном. Но тот человек не носил маску, значит, вряд ли это он.

Что-то прикоснулось к его лицу. Хамелеон заморгал – он, наверное, заснул? Потом он увидел, что щекочет его щеки: мертвые, холодные пальцы его охотничьих трофеев. Как будто пальцы его жертв тянутся к нему из преисподней, хотят схватить, утащить за собой.

– Я собирался выпытать из тебя сведения о том, как попасть в ваш чертов лабиринт, – сказал человек в черном. – Или, может быть, вы, ребята, где-то обустроили для себя новую берлогу… Не знаю. Тебе осталось секунд двадцать-тридцать, не больше. Не расскажешь, где сейчас прячется Слай?

Хамелеону нужно было сосредоточиться, но он бессильно покачал головой. Мертвые пальцы снова потерлись о его щеки. Хамелеон вспомнил о Хиллари. Новая Мамочка теперь уединилась в своей комнате, и тело ее с каждым днем становилось все больше и толще.

– Я тебе ничего не скажу.

Из-под маски с черепом послышался тяжелый вздох.

– Ну, я так и знал. Что ж, похоже, тебе пора, приятель. Но, прежде чем сдохнешь, знай: я отыщу ваш чертов дом. И все ваше семейство. Буду убивать вас одного за другим. Все глаза, все зубы…

Хамелеону стало еще холоднее. Так холодно ему еще не было никогда. Глаза его закрылись.

Последнее, что он почувствовал, были мертвые пальцы жертв, ласкающие его лицо…