Книга: Ночная жажда
Назад: Снаряжение
Дальше: Цена Эгги

На совете

Во время прогулки по своим владениям Рекс увидел, что люди в Доме живут весьма скромно. Электричество имелось лишь у считаных единиц. В воздухе висела сырость. Стены были покрыты капельками влаги. В некоторых местах сырость достигала такой степени, что в туннелях собирались небольшие ручейки. Дом по большей части представлял собой комплекс пещер, вырытых в многовековой толще щебня и песка.
В этом смысле покои Первенца на «Аламандралине» казались просто царскими. Превосходное дерево темно-коричневых цветов; все дырки заделаны, на глянцевом лаке отражается свет от свисающей с потолка электрической люстры и от множества свечей. На полу лежат толстые ковры. Украшения, развешенные на стенах, так или иначе связаны с человеческими костями и черепами. Там, где не было костей, Рекс видел карты: туристские карты города, схемы муниципальной железной дороги, ручные наброски, карта зоны отдыха района Золотых Ворот, карта острова Алькатрас – и на каждой карте вручную отмечены системы туннелей.
Карты наглядно иллюстрировали то, о чем говорил Слай: здесь много мест, в которых можно скрыться.
Рекс уселся во главе длинного черного стола. Позади него и немного левее встал Форт, на его толстой шее разместился Сэр Вог. Немного правее встал Пьер, который держал в руке дробовик. Это довольно внушительное оружие в его огромных руках выглядело игрушкой.
Слай сидел справа, Хиллари – слева.
На противоположном конце стола сел Первенец. Оружия у него не было. Представлял ли он угрозу? Слай в этом не сомневался. Рекс доверял Слаю, но он должен был проверить это сам.
Человек, покрытый черной шерстью, был самым старым из всех, за исключением Мамочки. И дело было не в возрасте или седине – вокруг него царила аура исключительной важности. Он действительно походил на рыцаря, вырванного прямо из кино и перенесенного в современный мир.
– У меня есть кое-какие вопросы, – начал Рекс. – Прежде всего такой: что со мною происходит? Я становлюсь все сильнее, и хорошо это чувствую. Мое тело обрело способность очень быстро заживать. Я никогда таким не был. Почему я стал таким?
Ответила Хиллари:
– Если б ты вырос здесь, то был бы силен и быстр, как другие дети. Это все из-за запахов. Здесь запахи всюду. Там, наверху, нет запахов, и поэтому ты был таким же, как они. Но я всегда знала, где ты находишься, мой король. Я ждала, пока ты подрастешь, чтобы подослать Слая к твоему дому и создать там нужные запахи.
– Запахи, – повторил Рекс, и это слово сразу же напомнило ему о странном аромате. – Подожди-ка. Перед тем, как заболеть, я почувствовал возле дома сильный запах мочи. Ты говоришь, я изменился, потому что кто-то пописал у моего дома?
Слай встал и отвесил галантный поклон.
– Мне выпала такая честь, мой король. Я очень горд, что мой запах привел тебя к нам.
– Но ведь это как-то… неприлично, – поморщился Рекс. – Совсем неприлично.
Хиллари рассмеялась.
– Запахи – это лишь еще один способ общения. Воины помечают свои победы, давая всем понять, что вот, мол, это сделал я.
Рекс вспомнил, как Марко помочился на мертвого копа. Бедняга Марко…
Первенец уставился на Слая и медленно покачал головой.
– Я должен был знать, что это твоих рук дело, Слай. – Он посмотрел на Хиллари: – Ты велела ему?
Старуха кивнула и вздернула голову. В ее взгляде сверкнули вызов и гнев, смешанные с небольшой долей страха.
Первенец сжал кулаки так, что хрустнули суставы. За всеми его движениями напряженно следили Пьер, Сэр Вог и Слай.
– Ты говорила, что он не первый, Хиллари, – сказал Первенец. – Ты что же, действительно проделывала это восемьдесят лет?
Ее улыбка стала еще шире.
– Ты думаешь, что знаешь все, но на самом деле ты не знаешь ничего. Я тайно вынесла у тебя из-под носа одиннадцать королей. Следы некоторых потом потерялись. Возможно, их просто забрали люди, а потом приняли в свои семьи. Некоторых удалось разыскать, но было уже слишком поздно, и они не смогли стать настоящими королями. Время было упущено.
Первенец наклонился к ней поближе. Рекс услышал легкое клацанье дробовика: Пьер весь напрягся, прислушиваясь к разговору.
– Но как? – спросил Первенец. – Как ты их выносила? И почему я ни разу не узнал об этом?
– У меня тоже есть свои тайны, – ответила Хиллари. – И я буду эти тайны хранить. У нас не может быть новой королевы без нового короля. Народу это известно, Первенец, и они ненавидят тебя за то, что ты пытался это остановить.
Кулак Первенца с грохотом опустился на стол.
– Но ты своими собственными глазами видела, что король несет смерть. Нам не нужны новые королевы. Нам и так неплохо живется.
– Неплохо? – нахмурилась Хиллари. Она распростерла руки в стороны, явно намекая на судно и близлежащие пещеры. – Жизнь протекает не только здесь. Даже если мы получим новую королеву, она никогда не изменится, если почует запах Мамочки. Если нашему роду суждено распространяться и множиться, нужно отправлять королей и королев в новые города. Именно поэтому я и вызвала Рекса. Именно поэтому я сделала так, чтобы он рос под присмотром воинов.
Она снова взглянула на Рекса. Ее лицо озарила теплая улыбка.
– Если б мы прождали слишком долго, у тебя не было бы силы вызывать к себе других, подчинять их себе.
Сила вызывать к себе других… Рекс смог реализовать ее перед схваткой с Алексом Пейносом.
– А мои сны? – спросил он. – Они тоже помогали мне вызывать к себе других?
Хиллари кивнула:
– Да. Король должен узнать запахи, пока молод. К четырнадцати или пятнадцати годам эта способность может быть навсегда утрачена.
Значит, в четырнадцать или в пятнадцать лет было бы уже слишком поздно… Рекс задумался. Возможно, это как-то связано с половой зрелостью. С чем же это связано: с естественными переменами в организме или с каким-то волшебством?
– Но как это работает? – спросил он вслух. – Что меня изменяет? И откуда вы все знаете, что делать, чтобы я или такой, как я, изменился?
Хиллари всплеснула руками.
– Это происходит по воле Божьей. И так было всегда. Я знаю, как изменить подростка, потому что Мамочка научила меня этому, когда я была маленькой. Это было очень давно…
По воле Божьей? Рекс увидел столько всего замечательного, но он не был уверен, что все это объясняется волей Божьей. А может быть, его люди просто толком не понимают, почему они так сильны или как именно они изменились? Рекс почесал затылок. Ему все же лучше отложить эти размышления. Сейчас, на данный момент, нужно было выяснить более важный вопрос: можно ли доверять Первенцу…
– Послушай, Первенец, – обратился к нему Рекс, – что ты имел в виду, когда говорил о смерти, которую несет король?
Слай отклонился назад и скрестил на груди свои большие руки, как будто слышал эту историю уже много раз и она ему надоела. Хиллари замолчала.
Первенец закрыл глаза.
– После того как мы прибыли в Америку, родился король Джеффри. Сан-Франциско в те времена был намного меньше. Здесь царили беззаконие и произвол. Каждый день корабли подвозили все больше и больше людей. Я тогда был молод, видел Джеффри во сне, чувствовал его, когда бодрствовал…
Его плечи резко опустились. Казалось, эти воспоминания давались ему нелегко.
– А как насчет моих снов? – спросил Рекс. – Меня ты видел во сне?
Первенец покачал головой:
– Нет, не видел. Возможно, я уже слишком стар. Возможно, этого не произошло потому, что я уже не так часто выхожу на поверхность. Но я знаю, что такое сила разума короля. Я чувствовал ее у Джеффри. Мы охотились вместе. Я всегда был рядом, но Джеффри сделался настолько гордым, что перестал следовать правилам. И тогда его настигла смерть.
Сэр Вог соскочил с груди Форта и взобрался на стол рядом с Рексом.
– Правилам, – сказал он. – Правила делают из нас трусов!
Мальчик оторвал взгляд от высушенного человека с огромной головой и вновь посмотрел на Первенца.
– А что это за правила?
Первенец открыл глаза и взглянул на Рекса с немой просьбой, которая гласила: выслушай и не пойми меня превратно. Затем он поднял вверх обросший черной шерстью палец.
– Никогда не охотиться на тех, по кому будут скучать или чье отсутствие будет замечено, – забирать только бродяг, иммигрантов, бездомных. Чтобы никто не мог заявить об их пропаже. – Он поднял второй палец. – Никогда не допускать, чтобы солдат был замечен. Сейчас, из-за видеокамер и сотовых телефонов это намного труднее, чем во времена моей молодости. – Он поднял вверх третий палец. – Наконец, никогда не давать людям ни единого намека о нашем существовании. Мы сильнее и быстрее их, мы на них охотимся, но их намного больше. Мамочка рассказывала нам истории о Старой Стране. Эти истории передавались из уст в уста. В них говорится о том, как многие забывали о правилах, и потом добыча просто сокрушала нас своим количеством. Мы остаемся в живых, мой король, только потому, что они не знают о нашем существовании.
Первенец отвернулся и уставился на высокую свечу в углу комнаты.
– Джеффри был высокомерен, – сказал он. – Он игнорировал правила. И часто охотился открыто. Вместо того, чтобы отсеивать из стада самых слабых и ненужных, мы забирали всех, кто нам приглянется. Некоторых из нас заметили. Полиция, – он не произнес, а скорее выплюнул это слово, как будто в нем был яд, – нашла нас. Они и Спасители. Они напали на нас и устроили мясорубку. Схватили Джеффри и многих других – солдат, ouvriers… даже наших детей. Я видел, как их привязали к столбам, одних – веревками, других – цепями. Я видел, как горожане собрали хворост и подожгли. Иногда, когда сплю, я до сих пор слышу крики наших гибнущих сородичей, и тогда мне хочется вырвать себе уши…
Рекс представил себе, как Слая, Пьера, Хиллари, а заодно и детей, младенцев, – всех привязывают к столбам и сжигают. Нет! На такое способны только животные…
Вот кто такие люди… Они животные.
– Но почему ты ничего не сделал? – спросил Рекс. – Почему не спас их?
Первенец опустил голову.
Хиллари встала. Она подошла к Первенцу, обняла его и сказала:
– Он спас Мамочку. И меня тоже. Я тогда была еще маленькой девочкой. Первенец был таким храбрым… Он многих убил, чтобы выручить нас. Он спас нас, чтобы не дать погибнуть нашему роду.
Первенец, кивнув, закрыл черной рукой лицо.
– Мамочка была тогда, конечно, поменьше, но это все равно оказалось трудно, – сказал он. – Пришлось потом начинать все сначала.
Он поднял голову. Рекс увидел боль в его глазах, страх за то, что сделанное может пойти насмарку и его род постепенно вымрет…
– Город менялся, – продолжал Первенец. – Корабли, которые привозили сюда тысячи и тысячи людей, оказывались погребены под толщей мусора и камней, по мере того как город расширял свои границы. Я докопался до одного из таких судов и проделал ход в капитанскую рубку. Потом перенес туда Мамочку.
Рекс откинулся назад.
– Подожди-ка. То есть это тот самый корабль, в котором она находится теперь?
Первенец кивнул:
– Да. Она уже сто пятьдесят лет не покидала этой рубки. Я приводил к ней новых женихов. Она рожала ouvriers, звонарей и солдат. Хиллари растила и наставляла ouvriers, пока те не становились слишком старыми, чтобы дальше работать, в то время как я учил солдат охотиться, а звонарей – зоркости и внимательности. Они – наши глаза, когда мы выходим на поверхность. Мы выжили. И всё перестроили.
Рекс с уважением посмотрел на тронутого сединой сурового воина. Все эти туннели, каждая комната, каждый кирпич и каждый человек – все это существовало благодаря ему. Первенец спас свой народ от полной катастрофы.
– Правила обеспечивали нам безопасную жизнь, – сказал Первенец. – Иногда у добычи есть деньги. Звонари используют их, чтобы купить все необходимое, но бо́льшая часть нашей еды поступает тем же путем, как и всегда, – с охоты.
Охота. Это слово вызывало у Рекса приятную дрожь в позвоночнике и покалывания в животе. Он вспомнил свои ощущения, когда преследовал Алекса до дома Эйприл. Рексу нужны были эти ощущения. Они притупились со смертью Алекса, но потребность в них он по-прежнему чувствовал.
Во время этого рассказа Первенца Слай все время молчал. Теперь он подался вперед и уперся локтями в черный стол.
– Наша история очень важна для меня, – сказал он Первенцу. – Но это только история. Ты забываешь о тех моментах, когда ты правил как тиран и когда ты убивал не только младенцев. Ты убивал тех, кто охотился без твоего разрешения.
– Мы не должны дать себя раскрыть, – сказал Первенец. – Вот что руководило каждым моим решением.
Слай закатил глаза.
– Да ладно тебе! Ты настолько храбр? Тогда почему позволяешь Спасителю убивать наших людей? – Слай повернулся к Рексу. – Спаситель – просто изверг, мой король. А Первенец позволяет Спасителю выжить.
Рекс вспомнил об Алексе, Айзеке, Джее и Оскаре. Подумал о Роберте.
Глаза Первенца сузились.
– Ты ничего не знаешь. Мои правила работают. Ты еще слишком молод, чтобы до конца понять их.
Слай встал и сердито проворчал что-то.
– Мы поджимаем хвосты, словно собаки, – сказал он. – Нас убивают, а ты… ты ничего не делаешь… ничего! Ты запретил нападать на Спасителя, запретил даже приближаться к этому ходячему ужасу.
Первенец пренебрежительно отмахнулся.
– Всем известно, что Спаситель убивает любого, кто только попробует встать у него на пути. Нападать на него – самоубийство.
– Ложь! – Слай стукнул себя кулаком по груди. – Если я умру, пытаясь прикончить убийцу моего рода, то это намного лучше, чем прятаться в грязи, подобно червяку. – Он повернулся к Рексу: – Спаситель ранен, мой король. Если отыскать Спасителя, прежде чем заживут его раны, мы могли бы покончить с этим монстром раз и навсегда.
Рекс чувствовал гнев, переполняющий Слая, и полностью разделял его. Возможно, Первенец просто не знает, что такое быть запуганным и униженным. Первенец большой и сильный. Он так долго правил, что не может понять, что значит жить в вечном страхе.
– Спаситель очень хитер, – сказал Первенец. – Он, вероятно, пытается обвести нас вокруг пальца и хочет заманить в свою ловушку, чтобы потом выследить вас и отыскать Мамочку.
Рекс внимательно посмотрел на Первенца. Тот явно что-то недоговаривал, и мальчик это чувствовал. То, о чем говорил Первенец, не имело смысла, ведь если б они убили Спасителя, то тогда их род смог бы свободно охотиться. У Первенца имелась какая-то тайна. Чтобы род продолжался, он больше ста лет убивал собственный народ. Зачем? Что еще здесь происходит, о чем Рекс даже не догадывается?
– Слай прав, – сказал он вслух. – Если бы ты действительно хотел защитить свой род, то сам убил бы Спасителя.
– Мы пробовали, – ответил Первенец. – Но Спаситель убивает всех, кто идет против него.
Слай скрестил руки на груди и покачал головой. Он уже сильно разозлился, но вместе с тем понимал, что сейчас ему выпал шанс высказать давно наболевшее.
– Это не так, мой король. Некоторые уходили сражаться со Спасителем по собственной воле – и никогда не возвращались. Однако были и такие, которые тоже пробовали, у них не получалось, и они возвращались в Дом. Но всякий раз Первенец убивал их – в назидание остальным.
Первенец уставился невидящим взглядом в стол. Рексу даже незачем было спрашивать: ясно, что все, что сказал Слай, было правдой. От Рекса не укрылись переживания Первенца: в его душе бушевали гнев, позор, страшный груз ответственности и… одиночество.
Рекс встал и перешел на другой конец стола. Хиллари уступила ему место. Мальчик положил руку на мускулистое предплечье Первенца и слегка сжал.
– Скажи мне, почему. Скажи мне правду.
Первенец поднял голову. Его большие зеленые глаза излучали твердость, затем их взгляд смягчился. В этих глазах теперь было отчаяние, а может быть, даже облегчение. Ведь он долгие годы вел себя как злодей по отношению к собственному народу, а теперь наконец появился шанс объяснить причины.
– Нам очень нужен Спаситель, – тихо ответил он. – Иногда охотничий инстинкт у некоторых из нас бьет через край. Когда такое происходит, солдаты охотятся уже не только ради пищи. Они охотятся, чтобы просто убивать, и делают это снова и снова. Они не могут остановиться, тем самым привлекают к себе внимание. Если полицейские выйдут на след таких безумцев, то мы снова окажемся в беде. Нас найдут и начнут снова убивать. Поэтому, убивая подобных непослушных отщепенцев, Спаситель неосознанно сохраняет наш род в безопасности.
Рекс отпустил руку Первенца. Вот, значит, почему тот позволял убивать Спасителю! Чтобы истреблять тех, кто не повиновался приказам самого Первенца? Истинный вождь – истинный король – никогда не позволил бы причинять боль своим подданным…
Он вернулся к своему месту.
– А полицейские знают о Спасителе?
– Конечно, – поморщившись, ответил Слай. – Полицейские сами помогают ему убивать наших братьев.
Полиция и Спаситель – это негодяи, которые хотят причинить боль и убить подданных Рекса.
– Слай, а откуда ты знаешь, что Спаситель ранен?
– Я велел Тарду наблюдать за его домом.
Первенец встал.
– Я же приказал, чтобы никто и близко не подходил к дому монстра!
Рекс поднял руку:
– Сядь на место! Твои приказы больше не имеют никакого значения. Отныне все слушаются только меня!
Губы Первенца задергались, обнажив край зубов, но он все-таки сел.
Рекс медленно выдохнул. Наверное, не стоило так накалять атмосферу. Первенец все еще очень опасен…
– А нам известно, где сейчас находится Спаситель?
Сэр Вог выскочил на середину стола.
– Полиция точно будет знать, – сказал он. – Тард рассказал, что к его дому прибыли полицейские, и затем поехал вслед за санитарной машиной, которая его увезла.
Рекс откинулся на стуле.
– А в полиции о нас знают?
– Наверное, только некоторые из них, – ответило маленькое существо. – Если б знала вся полиция, то о нас написали бы в газетах и стали показывать по телевизору. Чем меньше людей знает о нас, тем легче контролировать информацию.
– Так кто же именно знает?
Сэр Вог пожал своими крошечными плечами, и это выглядело довольно смешно, учитывая его непомерно большую голову.
– Это нам неизвестно.
– Я уверен, что мы сможем узнать, – вмешался Слай; его желтые глаза сузились, а на лице мелькнула улыбка. – Когда ты захотел узнать тайны Детей Мэри, то спросил об этом у Первенца – обратился к нашему вождю. То же самое можно сделать и в полиции.
Это звучало разумно. Если у кого-то в полиции хранилась некая тайна, существовала некая договоренность или что-нибудь в этом роде, то кому, как не высшему начальству, знать об этом? Почему бы не начать с самого верха?
– Я не позволю полиции издеваться над нами, – решительно проговорил Рекс. – Мы заставим их шефа выложить нам все, что он знает. Как только стемнеет, мы наведаемся к начальнику полицейского управления!
Хиллари посмотрела на Рекса так, как будто не могла поверить тому, что только что услышала.
– Но мы не можем этого сделать. Отправиться к начальнику полиции? Это же безумие!
Тогда заговорил Первенец:
– Мой король, ты можешь разоблачить себя и весь наш род.
Им не хотелось рисковать, они были согласны жить прежней жизнью… Нет. Теперь этому пришел конец. Первенец и Хиллари уже слишком состарились, чтобы совершать настоящие подвиги. Возможно, это происходит с ними потому, что они уже давно живут без настоящего короля…
Теперь, когда у них есть король, с прежней жизнью будет покончено. Все должно измениться уже нынешней ночью…
Назад: Снаряжение
Дальше: Цена Эгги