В гостиной мы с Эдди рассказали Уилле, о чем разговаривали на лестнице.

Позже, уже в спальне, я рассказал Уилле все остальное.

Как Эш и я родились мертвыми и как нечто похитило часть личности моей сестры. Как она погибла в огне, а я погиб, пытаясь ее спасти. И о том, что так никогда и не узнал, зачем она пошла в тот дом на Альфред-стрит. И что, возможно, она оказалась там не по своей воле. Я рассказал, что после того, как вернулся к жизни после приступа в парке «Кембридж Коммон», моя сестра ухитрилась воспользоваться мною как транспортным средством и вернулась в этот мир. И что теперь она стала сильнее. Теперь Эш уже не бесплотный дух, но вполне телесная сущность, овладевшая новыми навыками и знающая все, на что способна.

Уилла, не мигая, смотрела на меня несколько мгновений, достаточных для того, чтобы набрать в грудь воздуха, и сказала:

– О’кей. Мы уедем отсюда.

Я попробовал объяснить ей, что это не принесет никакой пользы, что моей сестре нужен не дом и не комната в нем, а я. Эш может последовать за нами, куда бы мы ни отправились. Однако Уилла начала настаивать, чтобы мы для начала перебрались в какой-нибудь отель. Даже если я прав, то, по ее словам, «Холидей-инн» – не то что мой дом. Твоя сестра затрахается нас там искать». Уилла пыталась шутить, но я видел, что она не на шутку испугалась.

Днем мы забрали Эдди из школы, сказав, что немного «попутешествуем», и сняли несколько комнат в «Коммандере». Причем окна гостиной выходили на парк «Коммон», так что мы могли видеть то самое место, где у меня прихватило сердце, и даже дерево, за которым пряталась Эш.

Я задернул шторы. Разрешил Эдди переключать каналы на телике, сколько ему вздумается, а сам заказал обед – бургеры, куриные крылышки и пиво.

Думать, что, возможно, я ошибся, было почти забавно и несколько отвлекало от мрачных мыслей. Может быть, нам удалось сбить Эш со следа. Я даже попытался поразмышлять, как долго можно позволить себе оставаться здесь, бродить по номеру в халатах и питаться готовой пищей из ресторана, если продать мой дом и закрыть все счета в банке. По меньшей мере пара лет у нас будет.

В конце концов мы выбились из сил и настолько устали, что уже не могли бороться со сном. А через несколько минут после того, как Уилла выключила лампу на столике между нашей койкой и кроватью Эдди, все началось.

Сначала всякая ерунда. Из крана в ванной полилась вода (может, Эдди, почистив зубы, забыл выключить?). Затем на полную мощность включился телевизор (может, Уилла, ворочаясь в кровати, случайно нажала на пульт?). Я поднялся, убрал мощность и выключил его из розетки, а потом вернулся в постель, пожав плечами и как бы давая понять, что, наверное, на этом все закончилось.

И тогда дверь в комнату начала открываться.

Послышался шелест резиновых набоек на дверном полотнище, трущихся о ковер. Столб света из холла упал на шторы, на нашу одежду, сваленную грудой на стуле. Пару мгновений дверь оставалась открытой, чтобы затем захлопнуться с оглушительным грохотом.

Затем все стихло. Умолк даже приглушенный шум дорожного движения на Гарвард-сквер, который доносился из-за окон несколько минут назад. Я почувствовал, как лежавшая рядом со мной Уилла оторвала голову от подушки и напряженно всматривается в темноту. В пяти футах от нас Эдди затаил дыхание.

Возможно, я был единственным, кто слышал это…

Простой шепот, совсем рядом у моего уха и одновременно слишком далеко, чтобы кто-то, непривычный к таким звукам, мог их уловить. Однако я его слышал отчетливо – безжизненный голос, сообщавший, что моя сестра готова поиграть в новую игру.

Краны в ванной, душ, телевизор, вентилятор, все осветительные приборы в комнате – все включилось одновременно. А через секунду к общей какофонии добавился испуганный визг Уиллы.

Я стремительно бросился все выключать. И все время, пока бегал, я чувствовал, что Эш ходит следом за мной. Совсем рядом, так что ее подбородок практически лежал у меня на плече.

В одно мгновение в комнате вновь все стихло. Донесся единственный звук – открылась дверь комнаты, расположенной напротив нашей в гостиничном коридоре. Какой-то парень выглянул посмотреть, что за чертовщина творится в номере 614, выругался шепотом: «Вот дерьмо!» – и снова захлопнул дверь.

Я покинул ванную и вошел в комнату. Уилла прижимала к себе сына, и они оба стояли возле его кровати.

– Дэнни, мы это слышали, – сказала она. – Оба слышали…

– Ну, конечно. Такой грохот, будто…

– Нет, не телевизор и не прочие устройства. Мы слышали голос.

Эдди освободился из материнских объятий и стал между нами.

– «Потягушки-потягушки», – сказал он.