Глава 32

Джеки, как обычно, проснулась в смущении. Сон смущает. Сновидения сбивают с толку. Осознание перехода из одной воспринимаемой реальности в другую есть допустимое сумасшествие.

Пока что все было в порядке. Однако пиканье и прозрачные трубки с жидкостями выбивались из обычного порядка. Койка, на которой она лежала, совсем не напоминала ее привычную кровать. Она попыталась шевельнуться и почувствовала, как кто-то тянет ее за руку. Ногти были острые и впивались ей в кожу. Она взглянула на торчавшую из руки внутривенную иглу с трубкой, не понимая, что это.

Вошла сестра.

– Смотрите, кто проснулся, – весело сказала она.

Все находившиеся в палате камеры послушно повернулись. В палате было несколько камер. В этом смысле она ничем не отличалась от всех помещений в Найт-Вэйле.

– Черт подери, где я?

– Вы попали в небольшую аварию, – ответила сестра. – Я бы из-за этого не переживала. Ведь это случилось не со мной. Вам, наверное, надо бы переживать. Желаю вам приятного дня. – Она пропела эти слова и юркнула за дверь. Она вообще походила на юркую певичку.

Больничная палата была небольшой. Раковина, медицинский шкаф и окно, выходящее на заброшенную угольную шахту. Больницу построили рядом с шахтой для удобства угольной компании и огромного множества раненых шахтеров. Шахта была опасной. К счастью, ее закрыли много лет назад после многочисленных протестов общественности. Теперь ее перестроили в тюрьму Тайной полиции шерифа для содержания людей, которые неправильно голосовали на муниципальных выборах, а жуткое прошлое шахты давно забылось.

Между дверью и окном стояла кровать Джеки, на которой она и лежала. Над ее головой висели несколько камер и громкоговоритель. Ее левая рука была в гипсе. Как она сюда попала?

Из громкоговорителя раздался треск. Затем оттуда донесся властный бесполый голос.

– Спросите своего врача, есть ли у нее план на будущее, – произнес громкоговоритель. – Спросите, в чем он состоит. Раскритикуйте его.

– Привет, – сказала Джеки.

Рядом с ней стояла врач. Скорее всего, она вошла через дверь и подошла к ней. Джеки просто всего этого не заметила.

Доктор потерла руки одна о другую.

– Ну что тут у нас?

Врач мыла руки, хотя Джеки не помнила, чтобы та подходила к раковине. Потом она снова оказалась у ее постели и наклонила к ней лицо. Переходов не существовало, просто врач была то тут, то там.

– Вы попали в ужасную аварию. Вам очень больно?

– Я не знаю. Нет.

– Мы даем вам массу лекарств. Они не позволяют вам чувствовать боль. Но боль есть. Уж поверьте моему слову. Однако можно открыть вам тайну?

Джеки растерялась.

– Да-да?

– Тайна в том, что вам не нужно мне верить. У вас вообще нет причин мне доверять. – Врач подмигнула ей, после чего снова исчезла. Или же вышла через дверь.

Скорее всего, так и было, вот только Джеки не заметила ее ухода. Громкоговоритель снова ожил:

– Задайте своему врачу только такой вопрос, на который у нее есть ответ. Спросите своего врача, сможете ли вы потом играть на рояле. После всего. После того, как все это кончится и ничего не останется. Сможете ли вы тогда играть на рояле. Спросите это у своего врача.

– Извините, – сказала врач. Она снова наклонилась над Джеки. – Мы не знаем, как это отключить. – Она обвела неопределенным жестом все предметы в палате, включая Джеки. – Какое-то время у вас будут неприятности, – продолжила врач. – Будет нелегко. Вы можете заметить некоторые трудности при ходьбе и в жизни в целом. По меньшей мере дважды в день вам следует смотреть на небо и визжать из-за того, какое же оно пустое.

– В какую аварию я попала? – спросила Джеки.

Врач улыбнулась.

– В аварийную ситуацию, – прошептала она. После чего снова исчезла.

– У меня в руке был листок бумаги. Где он? – обратилась Джеки с вопросом к пустой палате. – Я не чувствую его. Не чувствую его под гипсом.

В палату влетела сестра. Она вообще походила на залетную особу.

– Вы нашли в моей руке листок бумаги? – спросила Джеки.

– Не стоит беспокойства, – прощебетала сестра. – Прежде чем мы наложили гипс, я в целости и сохранности поместила бумагу в эту коробку.

Джеки собрала все оставшиеся силы в кулак и села в постели. Кровь бросилась ей в лицо. Нахмурившись, сестра шарила в коробке. Потом перевернула ее вверх дном. И улыбнулась Джеки.

– Похоже, она исчезла. Извините, милочка. Вы расстроились. Это так важно?

Джеки почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Она не ощущала листок в руке, но обо всем догадалась.

Сестра пожала плечами и со свистом выскочила за дверь (она была к тому же и свистушкой).

Джеки пошевелила пальцами под гипсом. Пальцы заболели. Им было приятно онеметь, заставив ее надеяться, что бумага наконец-то исчезла.

Послышалось пиканье множества приборов. Похоже, ни один из них не был подсоединен к Джеки. Из громкоговорителя раздалось бульканье:

– Задайте своему врачу прямой вопрос, требующий однозначного ответа. Постарайтесь заставить своего врача хоть раз в жизни на что-то решиться. Задайте своему врачу риторический вопрос и в отчаянии разведите руками. Поставьте своего врача в такое положение, когда он почувствует, что не может помочь вам, даже если может.

Джеки была одна. Рядом с ней стояла врач.

– Вы поправитесь. По-моему, – сказала она. – Хотя я вас не знаю. Возможно, вы совершите множество ошибок и закончите жизнь глубоко несчастной. Но раны в конечном итоге заживут. Это хорошая новость. И плохая – тоже.

Джеки снова осталась одна. Голос из громкоговорителя прошептал:

– Спросите своего врача: почему? Спросите вот так: «Почему?» Подумайте, сможете ли вы выяснить это для нас. Подумайте, сможете ли вы выяснить почему.

Приборы продолжали пикать. Джеки закрыла глаза и вернулась в относительно нормальное состояние сна.