Восемнадцатый век развил и закрепил традиции, начало которым было положено в веке предшествующем и которые в следующем веке приняли форму устойчивого и неизменного ритуала. Наш соотечественник Н.М. Карамзин, посетивший страну в 1790 году, писал об английском чаепитии как о чем-то само собой разумеющемся и сложившемся, хорошо известном и в далекой России: «В Кантербури, главном городе Кентской провинции, пили мы чай, в первый раз по-Английски, то есть, крепкой и густой, почти без сливок, и с маслом, намазанным на ломтики белого хлеба».

Чай заваривала и разливала хозяйка дома, она же или ее дочери раздавали чашки гостям. Чай заваривался прямо в гостиной, перед гостями, для чего слуги держали наготове кипяток. Воду часто поддерживали горячей в специальных серебряных урнах наподобие наших самоваров, под которыми постоянно горела горелка. Чай был обязательно свежезаваренный, крепкий, сладкий. В конце XVIII века некоторые аристократические дома, а также сам король Георг III с семейством бойкотировали сахар в знак протеста против американской работорговли и начали пропаганду несладкого чая. Правда, их тут же обвинили в элементарной скупости, на чем бойкот и закончился, и сладкий чай царил в Англии вплоть до конца XX века, когда новый «бойкот», уже по медицинским мотивам, ввел в моду чай без сахара.

Существовали и свои, впоследствии ушедшие, знаки и символы. Так, большую роль играли чайные ложечки – на некоторых из них стояли номера, чтобы хозяйка не перепутала, кому она наливает добавку. Положенная поперек чашки ложка означала конец чаепития. Ходило множество анекдотов, прежде всего, конечно, о приезжих французах, которые, будучи незнакомыми с английской традицией, вынуждены были выпивать по 13 чашек чая, не догадываясь о том, что остановить угощение можно, положив нужным образом ложку.

Чайный ритуал требовал и специального оборудования для хранения, приготовления и приема напитка. Чайные комнаты в богатых поместьях, чайные домики в парках, чайная мебель, чайные сервизы, чайные дамские туалеты – чайная атрибутика заполонила страну.

Англичане к этому моменту уже давно приобрели вкус к предметам обихода из далеких стран. По мере расширения и укрепления английского влияния в мире в английском обществе все прочнее приживалась различная, прежде всего восточная, экзотика. Коллекции восточных редкостей становились модными среди аристократии. Устраивались восточные комнаты, уголки, кабинеты, основу которых составляли привезенные с Востока мебель, украшения, ткани и посуда.

Изначально чайная посуда прибывала вместе с чаем из Китая же. Спрос на нее был огромен. Чай пили из крошечных китайских чашек и таких же блюдечек, наливая из маленького китайского чайника. По мере развития торговли китайцы стали изготавливать специальную посуду для европейцев, прежде всего англичан, – большего размера, а потом и с ручками. Можно было даже заказать рисунок, например фамильный герб.

«5 o`clock». Традиционное английское чаепитие в 5 вечера

Английские «умельцы» очень рано научились подделывать керамические изделия под китайский стиль. В стране открывались фабрики, выпускавшие чайную посуду. Одновременно с этим в Европе не прекращались попытки открыть секрет китайского фарфора. В конце концов в 1708 г. в этом преуспел немецкий алхимик Иоганн Фридрих Беттгер, тщетно пытавшийся изготовить золото, но оказавшийся более ловким в вопросе фарфора. С этого момента фарфоровые фабрики распространились по Европе – Мейсенская мануфактура под Дрезденом в 1710, Севрская – во Франции в 1738 и многие другие. Англия долго сохраняла приверженность керамике и фаянсу, не рискуя экспериментировать с новым материалом. Так, в середине XVIII века знаменитая по сей день фабрика Исаии Веджвуда выпускала великолепные чайные сервизы. Однако вскоре и она включила фарфор в свой ассортимент, пользовавшийся неизменным спросом у покупателей. И все-таки в английском языке слова «Китай», «фарфор» и «изделия из фарфора» по-прежнему звучат одинаково – “china”.

Изначально европейские художники копировали китайские и японские сюжеты на своих фарфоровых изделиях, воспроизводя традиционные рисунки и цветовые сочетания. Изделия китайцев были одно– или двухцветные. Особой популярностью в Европе пользовалась сине-белая посуда. Интересно, что до сих пор некоторые традиционные и очень распространенные английские сервизы сохраняют и первоначальный цвет, и рисунок. Много рисовали и «под Восток», создавая свои произведения в восточном стиле. Появившийся в 1780-е годы на чайном сервизе рисунок «ивовый узор» (Willow pattern) сине-белого цвета, представляющий стилизованные фигуры китайцев под ивами, по сей день является одним из наиболее распространенных мотивов английского фарфора. На посуде в аллегорической форме изображена старинная китайская легенда (есть, правда, мнение, что она была придумана англичанами для своего любимого сервиза). Прекрасная дочка знатного мандарина полюбила бедного секретаря своего отца, который совершенно иначе видел будущее своего любимого чада. Любовники бежали (по изогнутому мостику в самой середине рисунка), поселились на далеких островах, были найдены и убиты, души их превратились в голубей и соединились навек. Очень грустная история, и вся помещается на одной тарелке или чашке.

Много позже входит в моду европейский рисунок, пришедший в Англию с континента и распространившийся здесь.

Так чай стал мощным фактором развития предпринимательства в отдельных сферах экономики страны, например в развитии гончарного дела.

Чай повлиял не только на развитие английской промышленности, но и на уклад, порядок и ритм жизни. Теперь на завтрак всегда пили чай, который полностью вытеснил традиционный до этого времени эль (надо отметить, что эль в то время был значительно слабее и чище современного пива, но все равно его утреннее потребление вызывало озабоченность у медиков и различных общественных деятелей). Его пили после обеда, а в бедных семьях он нередко являлся теперь основой главной вечерней пищи. Людям состоятельным «чайный» полдник позволял перенести обед на более позднее время.

В этот же период окончательно сложился порядок званых приемов: совместный обед, после которого дамы удаляются пить чай, а мужчины остаются за чистым столом, уставленным бутылками. Заключительным аккордом все собираются вместе за чашкой чая. Этот порядок, остававшийся неизменным в английском обществе на протяжении нескольких эпох, не слишком нравился приезжим иностранцам, находившим его скучным и однообразным. Разнообразные карикатуры, прежде всего французского происхождения, изображают развязных пьяных англичан за бутылкой и их дам, чинно и уныло попивающих чай в соседней комнате.

Дневники путешественников полны сетований по поводу бездарно проведенного подобным образом вечера. Вот как описывает его русский путешественник, побывавший в Лондоне в 1803 г.: «Притом Англинские собрания довольно скучны; их обеды выдуманы, кажется, для испытания человеческого терпения: садятся за стол в пять часов; молчат и с важностию наполняют свой желудок. По окончании этой механической работы отпускают женщин в другую комнату, остаются одни с бутылками и начинают располагать судьбою мира, повторять известное всякому наизусть. Уже под вечер входят к женщинам. Хозяйка разливает чай; потом играют в карты и, наконец, разъезжаются. – «Может ли тут быть разговор, где чашки непрестанно гремят, где хозяйка более занимается самоваром, нежели гостями?» – спрашивает Жанлис». Кстати, Стефания-Фелисита Жанлис (1746–1830), которую цитирует русский путешественник, была французской писательницей (она автор, в частности, произведения под названием «Красавица и Чудовище»), придворной дамой (являлась воспитательницей детей наследника французского престола и его любовницей), авантюристкой, участницей и душой всех светских сборищ Франции. Естественно, что успокаивающий и обывательский стук чашек, умиротворяюще действовавший на англичан, звучал для нее как унылый похоронный звон.

Чай пили в самых различных ситуациях: не только традиционно после обеда в качестве дижестива, на завтрак и во время приемов, но и в перерыве между работой, во время лечения на водах, в дороге во время путешествия, перед сном, сразу после сна, в детской, словом, все и не перечислишь.

В XVIII веке все большее распространение в обществе получают чайные, вытесняющие постепенно кофейные с английских улиц. Атмосфера в них совершенно другая, прежде всего благодаря тому, что здесь царствуют женщины. В то время было не так много мест, куда женщина из приличного общества могла пойти, чтобы посидеть, перекусить, пообщаться со знакомыми. К тому же в чайные можно было зайти всей семьей, во время путешествий или поездок в Лондон по магазинам.

Еще большей, причем в разных слоях общества, популярностью пользовались появившиеся в начале XVIII века так называемые «чайные сады», так как они, по сути, объединяли две все нараставшие национальные страсти. В таких садах прогуливались, дышали свежим воздухом, любовались цветами и аккуратно рассаженными растениями, пили чай с булочками и сэндвичами. Здесь устраивали концерты, слушали музыку, проводили литературные вечера. Это были общественные места, куда могла выйти вся семья: женщины, мужчины, дети, – что было очень важно для такой страны, как Англия, в которой женщины играли большую роль в жизни общества и важное место занимала семья. Эдакая семейная идиллия!

В магазине Фортнум энд Мейсон

Среди многочисленных подобного рода садов выделяются сады Ранела (Ranelagh) в Челси. Регулярный сад с клумбами и аккуратными дорожками был не главной особенностью этого места. Здесь находилась построенная по античному образцу огромная ротонда – круглое здание с купольной крышей, в центре которой находился гигантский камин, который разжигали в зимнее время. Здесь можно было прогуливаться, не боясь простудиться, и пить чай, стоимость которого была включена во входной билет. Вот какое впечатление произвела она на русского промышленника, знатока и ценителя культуры, покровителя Московского университета Н.А. Демидова в начале 1770-х годов. «В вечеру были в Ренела, – записывал он в свой журнал, – строение чрезвычайно хорошее, сделанное наподобие круглой залы, в стенах ниши, в коих можно сидеть, разговаривать, пить чай, кофе, мороженое и другие напитки; да и находятся всякие холодные кушанья у содержателей. Притом можно пользоваться музыкою вокальною и инструментальною. Она освещена множеством маленьких хрустальных лампад, обвешенных по стенам гирландами». Кстати, о музыке. Здесь выступали разные знаменитости, среди которых был даже Моцарт.

Крайне благоприятное впечатление произвел английский «чайный сад» и на Карамзина. Его описание является еще и свидетельством того, что сады были любимы самыми разными слоями общества. Ранела был сад для избранных, что гарантировалось высокой ценой на входной билет, но существовали сады и для более широкой и пестрой публики. В таких садах, по свидетельству Карамзина, «народ пьет чай и пунш, ест сыр и масло. Тут-то во всей славе являются горнишныя девушки, в длинных платьях, в шляпках, с веерами; тут ищут оне себе жениха и щастья; видятся со своими знакомыми, угощают друг друга, и набираются всякого рода анекдотами, замечаниями, на целую неделю. Тут, кроме слуг и служанок, гуляют ремесленники, сидельцы, Аптекарские ученики – одним словом, такие люди, которые имеют уже некоторый вкус в жизни, и знают, что такое хороший воздух, приятный сельской вид, и проч. Тут соблюдается тишина и благопристойность; тут вы любите Англичан».

Чаепития стали важной частью входивших все больше в моду английских водных курортов. Главной целью подобного рода сборищ было «себя показать и людей посмотреть», подобрать хорошего жениха дочери, завести нужные связи в обществе, просто развлечься после деревенской скуки. Помимо приема вод, в которых нуждались далеко не все, и знаменитых балов, ради которых и съезжались в подобные места, чаепитие было очень правильным и благопристойным времяпрепровождением. Оно требовало большого количества свободного времени, которого у посетителей вод было в избытке, что позволяло находиться в общественном месте довольно длительное время. Подобные «развлечения», правда, проходили чинно и очень по-английски, что приятно поразило путешествовавшую в XVIII веке Е.Р. Дашкову, описавшую завтрак в самом знаменитом, наверное, водном курорте Англии в городе Бате: «… тут хотя более 200 человек за столами сидели, однако с таким порядком, что ни крику, ни шуму не слышно было… На завтраке сем каждый с персоны платит пять шиленгов, что сделает на наши деньги рубль с четвертью, за что тут подают чай, кофе, шекалат, масло и хлеб, сколько кто изволит…»

Чайные сады постепенно закрылись в первой половине XIX века. Но традиция продолжала жить, например в парках богатых людей, где летом были приняты чаепития на лоне природы. А чтобы не лишать себя удовольствия и в другие сезоны, многие строили чайные беседки и даже домики. И сегодня высшая степень английского счастья – это чай в саду. Когда эти две страсти сливаются в одну, на земле (английской) временно воцаряются мир и покой. Большинство открытых для публики усадебных парков и садов имеет непременную чайную, что обязательно указывается во всех справочниках и является непременным атрибутом подобного рода музеев. Столики расставлены прямо в саду, на зеленых лужайках, под вьющимися кустарниками или рядом с клумбами, так что в сезон цветения все вокруг благоухает. И ни внезапно начавшийся дождь, ни снег, ни ураган не могут испортить радости посетителям, выпивающим свою традиционную чашку чая с молоком в этом райском окружении.

Значение чая в Англии росло год от года. Теперь он был не просто коммерческим продуктом, приносивший большие доходы, но и фактором экономической, культурной, общественной и даже политической жизни страны. Один из современных английских авторов даже полагает и доказывает, что процветание страны было связано именно с внедрением чая. Бурное развитие капитализма, индустриальная революция, неудержимый рост имперских владений, укрепление военной и политической мощи – все это, по его мнению, в своей основе имеет чай, открывший стране новые возможности.

Как бы там ни было, но один важнейший исторический эпизод действительно напрямую связан с этим замечательным напитком. В Североамериканские штаты чай стали завозить с начала XVIII века. Жители колонии также полюбили бодрящий напиток, и поставки его все возрастали. Но существовала и проблема, заключавшаяся в том, что чай, привозимый из Англии, был очень дорог. Американские предприниматели стремились завозить чай прямо из Китая, минуя английские налоги, что им успешно и удавалось делать до тех пор, пока английское правительство, не без помощи Ост-Индской компании, не подсчитало убытки. После чего специальным Актом компания получила монопольное право на поставки чая в Америку.

Что произошло дальше, хорошо известно. Возмущенные колонисты заблокировали суда Ост-Индской компании в Нью-Йорке и Филадельфии и вывалили ценный груз – 340 сундуков чая – в море в гавани города Бостона. Так называемое «Бостонское чаепитие» (1773 год) стало началом борьбы североамериканских колоний за независимость, закончившееся полной победой колонистов. Символично, что отделение от Англии началось с уничтожения ее национального напитка и отказа пить его. А в Америке прочно поселилась мода на кофе, чай был объявлен «вражеским» напитком, пить его считалось дурным тоном и непатриотично. Хотя подспудно любовь к чаю в бывшей колонии жила еще долгое время и окончательно сошла на нет только совсем недавно, с уходом из американской жизни большинства кулинарных традиций в угоду фаст-фуду.

Деревенская чайная

В XIX веке чайные традиции в Англии приняли формы незыблемых законов. Теперь это уже не просто и не только чашка горячего напитка, это еще и культура питания и поведения. Послеполуденный чай (“afternoon tea”), пятичасовой чай (знаменитый «файф-о-клок» – “five-o-clock”), чай на двоих (“tea-for-two”), «большой чай» (“high tea”) – все это очень важные общественные действа, часть английской истории и культуры. Для того, чтобы, не дай бог, что-нибудь не перепутать и не ошибиться, ритуалы закрепляются в книгах хороших манер, число которых неуклонно растет и пользуется неизменным спросом на протяжении всего девятнадцатого столетия.

Согласно этим «законодательным» документам, чай разливает собственноручно хозяйка дома, чашки и угощения раздает джентльмен, если таковой присутствует в компании, или юные девушки. Книги предусматривают самые разные возможные ситуации и положения. Вот лишь некоторые из них. В холодную погоду чай рекомендуется сервировать около горящего камина, в теплую – в саду. Перчатки во время еды можно не снимать. Бутерброды, если масло не выступает, тоже берут руками в перчатках, но многие боятся испачкаться и пьют чай пустой, что, по мнению докторов, очень вредно для здоровья. Поэтому так незаменимы в этом случае сухие бисквиты. Юные девушки, уже взрослые для нахождения в детской, но слишком юные для участия в общем разговоре, могут занимать себя сервировкой стола или жареньем тостов в камине специальной вилкой – автор книги совершенно уверена, что это вызовет много радости и смеха. Подобным советам и рекомендациям нет числа.

Еще больше внимания уделяется разговору во время чаепития. Здесь законы и правила так же незыблемы, как и в вопросах сервировки. Беседа – ключевая составляющая английской «чайной церемонии», и ее никак нельзя было пускать на самотек. Особые рекомендации даются хозяйкам на те случаи, если, не дай бог, беседа пойдет в ненужном, слишком легкомысленном направлении. Интересно, что один из авторов книги об этикете рекомендует даже составить своеобразные «меню для беседы» и разложить их около тарелок гостей. Это позволит поддержать правильный разговор в случае затянувшейся паузы. Сегодня все это кажется смешным и наивным, но главное – за этим скрывается важнейшая функция чая как части общественной жизни, непременной составляющей общения. Как и в японской церемонии, это прежде всего способ социализации англичан, знак уважения, участия, расположения.

Считается, что традиция пить послеполуденный чай в пять часов распространилась в середине XIX века в высшем английском обществе в связи с тем, что обеды, раньше приходившиеся на дневное время, по мере развития и усложнения светских ритуалов все больше отодвигались на вечернее время. Теперь было необходимо перекусывать между ланчем и обедом. Честь по внедрению подобных чайных перекусов легенда приписывает Анне, 7-ой герцогине Бедфордской, которая якобы первая придумала таким образом утолять голод свой и своих гостей в ожидании обеда. Это был не просто чай, к нему подавали булочки, сэндвичи, холодное мясо, свежие ягоды со сливками, кексы, пирожные.

Постепенно из необходимости послеполуденный чай в пять часов перерос в целое искусство. Церемония предполагала не только определенное поведение и разговоры, но и антураж. Все должно было быть гармонично – чайная мебель, скатерти и салфетки, цветы в вазе, посуда и даже, в идеале, закуски. Вот как выглядел модный в XIX веке сливочно-абрикосовый чай. На стол расстилалась скатерть сливочного цвета, расшитая шелком соответственно абрикосового цвета, и подходящие салфетки. В центр стола ставились цветы сливочного или абрикосового оттенка, например бегония. Рекомендовалось также расставить стаканы с плавающими в них абрикосовыми цветками. Чайный сервиз должен быть либо подходящего цветового сочетания, либо просто гладкого сливочного цвета. Вся еда, находящаяся на столе, должна была соответствовать заданной цветовой гамме. Рекомендовались следующие фрукты: абрикосы, белая малина, очищенные бананы и апельсины, посыпанные сахаром, дыня абрикосового цвета, а также, естественно, густые жирные сливки. Булочки, печенья, варенья и даже начинка для сэндвичей должны были быть также подобраны по цвету. Не чай, а просто произведение искусства. Интересно, что любовь к красивой посуде сохранилась и в современной Англии: чай, который вам подадут не только в чайной, но и в любой гостинице, будет, как правило, очень гармонично сервирован множеством подходящих по цвету предметов, вазочкой с цветочком и т. п.

Близко к послеполуденному чаю в пять часов и понятие «высокого» чая (“high tea”), подчас их используют как синонимы. Но «высокий» чай – это чаще всего ранний ужин, особенно в бедных семьях, когда подобное чаепитие устраивалось после возвращения мужчин с работы. Поклонники чая считают, что это было очень полезно и положительно сказалось на здоровье английского рабочего класса, так как та еда, которую раньше ели всухомятку или с пивом, теперь запивалась горячим полезным чаем.

Сливочный чай

В XIX веке уже никто не сомневался в полезном воздействии чая на организм человека. Главным его свойством теперь считался бодрящий и оживляющий организм эффект. Это остроумно подметил Джером К Джером в своем знаменитом произведении «Трое в лодке, не считая собаки»: «Все-таки странно, насколько наш разум и чувства подчинены органам пищеварения. Нельзя ни работать, ни думать без разрешения желудка. Желудок определяет наши ощущения, наши настроения, наши страсти. После яичницы с беконом он велит: «Работай!» После бифштекса и портера он говорит: «Спи!» После чашки чая (две ложки чая на чашку, настаивать не больше трех минут) он приказывает мозгу: «А ну-ка воспрянь и покажи, на что ты способен. Будь красноречив, и глубок, и тонок; загляни проникновенным взором в тайны природы; простри свои белоснежные крыла – трепещущую мечту и богоравный дух – и воспари над суетным миром и направь свой полет сквозь сияющие россыпи звезд к вратам вечности»».

Повлиял ли чай на английский национальный характер? Многим нравится думать, что да. «Из агрессивного, воинственного, вскормленного красным мясом и пивом типа людей не стали ли Британцы более мягкими и менее изменчивыми?» – задается вопросом современный исследователь. Пишут о том, что чай преобразовал Англию, как до этого Китай и Японию. Чай, считают некоторые исследователи, несет с собой спокойствие, любовь к порядку и семейным устоям. Англичане, железной рукой правившие половиной мира в XIX веке, мало подходят под этот идеальный образ. Может быть, дело все-таки в том, что народы, обладающие определенными национальными особенностями, выбирают чай, а не чай формирует их характер?

Настоящий переворот, своего рода чайная революция, произошел в XIX веке в вопросах производства и продажи чая. До этого времени, несмотря на все более широкое распространение, чай оставался продуктом довольно дорогим. Вплоть до 1834 года он доставлялся только из Китая и исключительно Ост-Индской компанией, сохранявшей монополию на его доставку. То есть чай оставался продуктом иностранным, и его поставки и качество зависели полностью от китайских фермеров и торговцев. Ситуация осложнялась тем, что китайцы предпочитали исключительно меновую торговлю, а из всего того, что могли предложить англичане, – серебро. К концу XVIII века запасы серебра в Европе, которое до этого лилось потоком из американского континента, начали иссякать. Выход был в какой-то мере найден, когда англичане обнаружили, что больше, чем легальное серебро, китайцы любят нелегальный опиум, который произрастал в Индии.

Но это был опасный и незаконный способ. Сначала опиум контрабандно провозился и продавался в Китае, а затем полученное серебро шло на покупку чая и других китайских товаров. Интересный и необъяснимый факт: опиумный мак прекрасно растет и в Китае, но китайцы по каким-то причинам предпочитали индийский и тратили на него столь значительные средства, что их не только хватало англичанам на чайные закупки, но еще и оставалось. Китайское правительство, обеспокоенное быстрым распространением популярности опиума среди своих подданных, предпринимало время от времени попытки остановить этот процесс. Что неизбежно приводило к столкновению с англичанами, а в начале 1840-х годов даже к так называемой «опиумной войне». Англичан часто, и справедливо, критикуют за то, что в погоне за собственной выгодой они «посадили» огромное число людей на опасный и вредный для здоровья наркотик. Но довод англичан в то время был прост – они просто удовлетворяли потребность китайцев в определенном продукте, также как те, в свою очередь, удовлетворяли английскую потребность в чае. А о вкусах, как известно, не спорят.

На короткое время выход был найден, и закупки китайского чая продолжали расти. Однако нужны были более глобальные меры, чтобы обеспечить все возраставший в Англии спрос на чай. И тогда начались попытки вырастить чай вне Китая, подорвать его монополию на этот ценный товар. Интересно, что процесс этот совпал по времени с ограничением, а потом и завершением монополии Ост-Индской компании на торговлю на Востоке, в том числе и чайную.

Еще с конца XVIII века предпринимаются попытки вырастить китайское чайное дерево в Индии, где отдельные районы вполне подходили по климатическим условиям. До сих пор не совсем ясно, почему англичане, столь предприимчивые по натуре и такие хорошие садоводы, так долго отказывались верить в возможность успеха в этой области. Видимо, подсознательно жила вера в «магию земли», в то, что перенесенное на другую почву чайное растение утратит свои магические свойства. Китайский чай действительно не очень успешно приживался в Индии, только район Дарджелинг, находящийся в предгорьях Гималаев на высоте 2000 метров, оказался исключением. В 1823 году майор Роберт Брюс сообщил об открытии дикого чайного дерева в индийской провинции Ассам. Тогда решили пойти другим путем: тщательно (и тайно) изучив секреты китайского чаеводства, а также вывезя значительное число китайских специалистов-чаеводов, англичане занялись разведением своего собственного чая на основе местного дерева. До сих пор не смолкают споры: какое чайное дерево более древнее – китайское или ассамское, а также являются или они просто разными подвидами одного и того же. В середине XIX века чайные плантации возникали одна за другой, фермеры-добровольцы отправлялись в индийские джунгли, жили в труднейших условиях, умирали от незнакомых болезней, но дикий индийский чай был приручен и вскоре появился на лондонских рынках и вытеснил китайский. Это был свой, английский (Индия была частью Британской империи, а следовательно, своей территорией) чай, который немедленно завоевал сердца патриотически настроенных англичан. К тому же он был гораздо дешевле китайского.

«Добил» китайский чай также принадлежащий Британской империи остров Цейлон, где с 1860-х годов посаженные индийские сорта стали приносить неслыханные урожай. С этого момента чай стал массовым напитком Англии, а Англия превратилась в величайшую чайную державу, диктовавшую моду на этот напиток всему миру.

Таблица наглядно иллюстрирует изменения в производстве чая, произошедшие меньше чем за полтора столетия.

Пабная стойка, увитая хмелем

Одновременно с этим закончилась и чайная монополия Ост-Индской компании. Теперь уже суда самых разных компаний доставляли чай в Англию. С этим связан короткий, но яркий эпизод «чайной» истории. В начале 1840-х годов американцы выпустили быстроходные парусные суда – клиперы, предназначавшиеся прежде всего для доставки чая и других восточных товаров. Через десять лет подобные же суда выпустили и англичане.

Клиперы были намного быстроходнее неспешных, тяжело груженых парусников Ост-Индской компании, преодолевавших расстояние от Китая до Англии за 10–15 месяцев. Клиперам же для этого требовалось не более 4. Их карьера была стремительной, но недолгой. Открытие Суэцкого канала в 1869 году положило конец клиперным перевозкам чая, так как по навигационным причинам они были вынуждены идти в обход и заметно уступали пароходам, сильно сокращавшим путь по каналу. Но знаменитые гонки чайных клиперов успели войти в историю.

Первый чай доставленный в Англию, продавался по более высоким ценам, и торговцы чаем установили денежную премию команде того клипера, который придет первым в Лондон. Жители Лондона с большим воодушевлением следили за гонками и делали большие ставки. Самые знаменитые соревнования состоялись в 1866 году, когда пять английских клиперов одновременно вышли из китайского порта Фучоу и взяли курс на Англию. В пути их разбросало бурями и штормами, и они потеряли друг друга из виду, но четыре из них подошли к английским берегам практически одновременно. Последний этап гонки был особенно напряженным, когда два судна с разницей в 10 минут вошли в лондонскую гавань. Все уже праздновали победу «Ариеля», когда оказалось, что он, замешкавшись, пришвартовался вторым.

В Гринвиче на вечном приколе стоит еще один знаменитый клипер «Катти Сарк» (Cutty Sark), спущенный на воду в год открытия Суэцкого канала. Собственно, больше ничем он особенно и не знаменит, хотя биография у этого последнего клипера была очень бурной. Снятый с чайного маршрута, он несколько лет перевозил шерсть из Австралии в Лондон, потом был продан португальцам, а в 1922 году его перекупил большой любитель и собиратель старинных судов капитан Доуман. Наконец, с 1953 года клипер нашел успокоение в Гринвиче, где он открыт в качестве музея, в котором можно познакомиться с разными стадиями чайной торговли XIX века.

Новый, индийский и цейлонский, чай породил плеяду «новых» английских чаеторговцев. Среди них, пожалуй, одной из самых ярких фигур является Томас Липтон (Thomas Lipton) (1850–1931), несколько лет в молодости проработавший в Америке и хорошо усвоивший основные приемы торговли этой страны. Он не жалел средств на рекламу, устраивал шумиху из всякого события в своей жизни, привлекая внимание общественности, устраивал уличные парады и представления.

В 1870-е годы, когда Липтон начинал свою коммерческую деятельность, отношение к рекламе в Англии было весьма снисходительным. Считалось, что в основе успешного бизнеса могут лежать только честность и тяжелый труд, реклама же считалась чем-то вроде обмана. В своем дневнике, написанном уже на склоне лет, Липтон делится секретами своего успеха. Главное, считает он, – заставить людей говорить, а еще лучше – смеяться, тогда успех вам гарантирован. Свой первый капитал Липтон сделал на торговле бакалейными и мясными товарами в городе Глазго. Чтобы расшевелить публику и привлечь ее в свой магазинчик, Липтон решил устроить шумное представление: он отобрал несколько небольших поросят, украсил их бантиками и повесил таблички «сироты Липтона». В таком виде их водили по городу, неизменно привлекая внимание публики, обсуждавшей происходящее.

Дальше – больше. В окне своего магазинчика Липтон выставил большую карикатуру, которую менял каждую неделю. Все они были похожего содержания: например, встречаются старушка и ирландский фермер, ведущий на веревочке понурую свинью. Старушка: «Добрый человек, что случилось с твоей свиньей?» Ирландец: «Она сирота, мэм, вся ее семья уже у Липтона». Эти притязательные шутки собирали каждый понедельник (день, когда выставлялась новая карикатура) тысячи зевак, а Липтон вскоре владел 400 магазинами по всей Англии.

Его, преуспевающего бизнесмена, очень отговаривали ввязываться в «чайное дело», советовали покупать чай у дилеров, знатоков товара. Но Липтон, во-первых, считал, что любое дело должно обходиться без посредников, а во-вторых, по его же собственному признанию, всегда больше любил процесс игры, чем ее финансовый результат. В итоге – покупка плантаций на Цейлоне, принесших ему феноменальную прибыль. Впервые в британской практике этот любитель нововведений соединил производство и продажу (лозунгом его товара стало «Прямо с плантации – в чашку!»).

Его чай был дешев, удобен (он продавался в стандартной упаковке), доступен каждому. Липтон обратил внимание на тот факт, хорошо известный еще в древнем Китае, что к разной воде подходят разные сорта чая, и наладил производство специальных сортов для каждой местности в отдельности. В результате своей бурной деятельности Липтон стал мультимиллионером, а чай, носящий его имя, сегодня стал подлинным наказанием для любителей телевизионных передач. Правда акции его компании были куплены сразу после его смерти крупным международным концерном, но, видимо, страсть к массовой рекламе сохранилась в качестве важнейшего кредо этой фирмы.

В начале XX века в Америке произошло важное событие. Нью-йоркский чаеторговец Томас Салливан в 1908 году придумал новую рекламную акцию. Он расфасовал образцы своего чая в маленькие шелковые пакетики и разослал своим клиентам. Многие решили, что это новый способ заваривания чая и заливали пакетики кипятком. Идея понравилась (только шелк был неудобен и вскоре его заменили на марлю), и чай в пакетиках моментально покорил Америку. Но англичане долго не сдавались. Путешественники с ужасом описывали американские пакетики, плавающие в тепловатой воде. И хотя фирма Тетлис (Tetleys) и выпустила в 1935 году чайный пакетик на английский рынок, до середины 1950-х годов их продажа была практически минимальной. Даже в 1970-х продажа чая в пакетиках составляла всего 10 % продаж (зато в 2000 – 90 %).

Надпись на табличке: «Осторожно, кошки»

Трогательным и трепетным было отношение к чаю в Англии во время двух мировых войн XX века. Интересно, что немецкая радиопропаганда 1939 года, расписывая ужасы затяжной войны, активно напирала на стремительно сокращающиеся запасы чая. В 1940 году были введены «чайные карточки» (сохранялись до 1956 года). Дополнительные нормы полагались морякам, работникам особо ответственных предприятий, например сталелитейщикам. По инициативе министра труда во время войны был проведен опыт по раздаче послеполуденного чая. Надо ли говорить, что результаты оказались потрясающими – резко выросла производительность труда, прекратились жалобы на усталость.

Все военные годы в Лондоне работали передвижные буфеты, не прекращавшие свою деятельность даже во время бомбежек. Адмирал Лорд Монтеванс, возглавлявший гражданскую оборону Лондона, вспоминал об одной особенно сильной бомбежке Лондона в декабре 1940 года, которая застала его в служебной машине на Лондонском мосту. Страх и одновременно стыд за свой страх (за рулем сидела женщина-водитель) охватили адмирала, когда он вдруг услышал колокольчик передвижного буфета. Пожилые дамы как ни в чем не бывало любезно предложили ему и его подчиненной спасительную чашку чая. И это, признается адмирал, была лучшая чашка чая в его жизни. Война обострила чувства, жившие в обществе, и чай не случайно называли «секретным оружием» англичан.