Триада вторая Прелести сельской жизни
1
Приобретение загородной недвижимости — идея, придуманная супругой Кирилла.
У всех приличных людей есть дачи — а мы что, хуже других? Бесплодно мечтать о чем-либо долгие годы Марина не привыкла, приходящие ей в голову мысли воплощались в жизнь быстро и неуклонно.
Родители ее, надо сказать, дачным участком никогда отягощены не были. Соответственно, все представления Марины о пейзанском быте основывались на впечатлениях, полученных во время визитов на дачи знакомых. И были те представления не то чтобы далеки от реальности, но несколько однобоки: блаженное ничегонеделание в разложенном шезлонге, и вечерние прогулки по живописным местам, и барбекю либо шашлык на полянке, среди пчел-цветов-бабочек… Ну и банька, разумеется.
Кирилл относился к ее придумке несколько менее восторженно. Его-то семья как раз владела «фазендой» — восемнадцать соток с большим крепким домом в Гатчинском районе. Позже, после смерти отца — Кириллу шел четырнадцатый год — недвижимость пришлось продать, да и машину тоже, приснопамятное начало девяностых оказалось суровым временем для вдовы-домохозяйки с тремя несовершеннолетними детьми…
Но воспоминания о дачных трудах остались не самые радужные. Какой, к черту, отдых?! Самая настоящая каторга. И если для матери хоть добровольная, то для Кирюшки вполне принудительная. Вам когда-нибудь приходилось в нежном одиннадцатилетнем возрасте развозить тачкой по восемнадцати соткам громадную кучу навоза — вываленную самосвалом и гнусно воняющую? Развозить фактически в одиночку — отец пропадает на работе, мать беременна Танькой? Развозить в свои законные долгожданные каникулы? Рассказывайте кому-нибудь другому о прелестях сельской жизни.
Марину такие доводы не смущали. Вовсе незачем заморачиваться навозом, парниками и грядками. Беседка, аккуратные газоны, декоративный водоемчик с каскадом или фонтанчиком. А если ей вдруг придет идея сделать живописный альпинарий, благоверный может быть уверен — его эти труды никак не коснутся. Никакой каторги, самый настоящий отдых. Релаксация.
Кирилл был уверен: чтобы сия благостная картинка воплотилась в жизнь, — сил, времени и денег придется вложить ой-ой-ой сколько. Но бороться с напористым энтузиазмом жены себе дороже… Согласившись с главным постулатом: дача и в самом деле не помешает, Кирилл выдвинул финансовые мотивы — показал бюллетень недвижимости с ценами на загородные дома. Да, зарплата у него по нынешним временам неплохая, но сразу такую покупку не осилить. Значит — кредит, петля обязательных взносов на шее… Они, если супруга позабыла, «пятерку» покупали на год-два, намереваясь именно на ней научиться как следует ездить — и сменить на что-либо более солидное. Покупка дома эти планы весьма отодвинет. И ежегодный отпуск за границей отменится. И еще кое-что отменится… А если он, тьфу-тьфу-тьфу, перестанет зарабатывать столько?
Но Марина подошла к делу конкретно: взяла бумагу, карандаш, калькулятор, произвела несложный расчет: нужна такая-то сумма на таких-то условиях на такой-то срок, чтобы не питаться одними макаронами, не одеваться в обноски и поменять спустя год машину. Ничего запредельного. Ищи подходящий банк.
Он начал искать… Вернее, лишь делал вид, что ищет, — не пытаясь найти…
И все-таки оказался здесь, на ведущей в Загривье дороге.
2
Марина закричала — истошно, дико, пронзительно.
Он рывком повернулся к ней, аптечка полетела под ноги, голова тут же откликнулась взрывом резкой боли.
Повернулся — и ничего не понял. Дикий вопль смолк. Марина — бледная, лицо искажено, губы подрагивают — сидела, далеко отставив нелепо вывернутую руку.
— Что с тобой?!
Она выдавила нечто совершенно нечленораздельное, показывая взглядом на обшлаг своего рукава.
Кирилл пригляделся и облегченно выдохнул. И быстро, двумя пальцами, снял ЭТО с руки Марины.
Дар речи вернулся к ней лишь спустя несколько секунд, да и то относительно:
— К-к-клещ? — голос звучал растерянно, жалобно.
Клещей она панически боялась с детства. Причем не беспричинно: задушевная ее подруга-второклассница не пришла первого сентября в школу — за неделю до того умерла от клещевого энцефалита…
В восемь лет смерть кажется чем-то далеким и абстрактным, и уж никак не касающимся тебя и твоих друзей-сверстников — последствия давней психологической травмы остались у Марины на всю жизнь. При всей платонической любви к природе вытянуть ее в лес за грибами было нереально. А неделю назад не поленилась, съездила в областной ЦГСЭН, выяснила: Загривье в «зоны риска» не попадает, вероятность подцепить энцефалит ничтожна.
Даже столь малый риск ее никак не устраивал, постановила сделать себе и мужу соответствующие прививки. Кирилл помнил, насколько это болезненная процедура, но не возражал: дело и впрямь нужное. Однако в поликлинику до поездки в Загривье они так и не сходили…
— Да никакой не клещ, — сказал он ровным, успокаивающим тоном. И сдавил насекомое кончиками ногтей. Прозвучал тихий, но вполне различимый щелчок. — Достаточно безобидная зверюшка… была. Встречал таких не раз. Не совсем, конечно, мирная, тоже кровь сосет, — из лесных животных, при случае из человека. Но никакой заразы не переносит.
Что убитое им насекомое в народе носит неблагозвучное прозвище «лосиная вошь», Кирилл не стал говорить. Останки маленького вампира отправились прямиком в пепельницу.
— Фу-у-у… Как оно сюда попало? Через окно? — Голос Марины все еще звучал встревожено.
— Да с лисы, конечно же… На рукавицу, потом на рукав. Ты осиротила зверюшку, она и нашла быстренько новый источник пищи… — он говорил, стараясь ничем не выдать легкое злорадство: это тебе не глянцевая картинка «Мира дикой природы», природолюбка ты наша.
— Значит, в багажнике теперь и другие могут ползать? Замечательно… — Марина быстро и полностью оправилась от потрясения, говорила в обычной своей манере: уверенно, безапелляционно. — В первом же магазине купим какой-нибудь дихлофос.
— Не надо… — вяло возразил Кирилл. — Нет других. У них массовый вылет в конце лета и начале осени. А эта или перезимовала, или слишком ранняя. Одиночка, в общем…
— Все равно вылезай, осмотрим друг друга хорошенько. Не желаю быть ничьим источником пищи.
Дурное какое-то место, никак с него не уехать, подумал Кирилл.
Словно заколдованное…
3
Не так давно произошло событие, поставившее крест на тихом саботаже Кирилла. Вернее, даже цепочка из трех событий.
Началось все, когда пару недель назад он возвращался в Петербург из Москвы, двух-трехдневные командировки в первопрестольную давно стали для Кирилла делом привычным. Диспетчер аэропорта «Пулково» отчего-то не сразу дал добро на посадку — и «тушка» заложила огромный круг над городом. День выдался на удивление ясный, безоблачный, — с высоты в несколько километров можно было бы отлично разглядеть не только каждый дом, но и каждую легковушку на питерских улицах.
Можно было бы, но…
На беду, стояло абсолютное безветрие. Ни дуновения. И прекрасно виднелась лишь исполинская медуза смога, придавившая огромный город. Все дымы из заводских и фабричных труб, из ТЭЦ и котельных поднимались вертикально, и, никуда не уносимые ветром, расплывались, расползались в стороны, опускались вниз — сливаясь в гигантскую мутную линзу. Над пригородами слой смога был немного тоньше, прозрачнее — но лишь немного. Только над Царским Селом, стоявшим в отдалении на холме, атмосфера оказалась достаточно чистой — в бывшей императорской резиденции практически нет крупных промышленных предприятий.
Кирилл обалдел.
Просто-таки обалдел…
И в этом мы живем??!!!
И этим мы дышим??!!!
Нет, понятно, ему доводилось слышать тревожные цифры, о которых трубили экологи, но цифра — вещь абстрактная, а чтобы так вот зримо, наглядно…
Мысленно он клял на чем свет стоит власти, и городские, и федеральные. Проблема известна давно: относительно небольшой исторический центр города стиснуло кольцо промзон — как накинутая на горло удавка. И лишь за бывшими заводскими окраинами (давно утратившими право именоваться окраинами) — внешнее кольцо «спальных районов». Куда ветер ни дунет, ядовитая отрава летит на людей.
Проблема известна, известно и единственно возможное ее решение — постепенно демонтировать предприятия, вывозить производства далеко за городскую черту, и новые жилые микрорайоны возводить на их месте, а не у черта на куличках…
Но все декларации властей на эту тему остаются на словах и на бумаге, а реальное положение дел — вот оно, перед глазами, за иллюминатором самолета.
Попутчики тупо пялились на пейзаж задыхающегося города, и, казалось, не хотели ничего замечать… Кирилл едва сдерживался, чтобы не проорать громко, на весь салон: «Да протрите глаза, мать вашу! Вас убивают, травят, а вам хоть бы что!!»
У него была и еще одна причина для столь бурной реакции на увиденное. Перед командировкой Марина поведала: у нее задержка , уже две недели, в ближайшее время посетит консультацию. Он робко поинтересовался ее дальнейшими планами. Рожать, конечно же, удивилась она, — разве ты сам не заводил разговор о ребенке?
В такси, по дороге из аэропорта, он решил: если все подтвердится, большую часть беременности жена проведет подальше от ядовитой медузы смога. Ничего, уж сумеет он как-нибудь извернуться, тем более что преднамеренно не открывал Марине все карты — о корпоративных кредитах, например, она не имеет представления…
Все подтвердилось.
Через восемь месяцев следовало ожидать прибавления семейства.
Но к займам и кредитам прибегать не пришлось. Пока Кирилл ездил в Москву, на глаза супруге попалось объявление о продаже дома в Загривье.
Цену за недвижимость запрашивали удивительно, невероятно низкую…
И Кирилл сразу заподозрил неладное.