Глава 4
Среда, 23 апреля 1902 года, 13:00
Успокоившись, Франческа подошла к прилавку, где торговали мылом и парфюмерией. Привлекательная продавщица брюнетка обсуждала с покупательницей, пожилой элегантной леди, преимущества лавандового мыла. Франческа принялась ждать, разглядывая девушку.
Ей было чуть больше двадцати лет. Черное платье с белыми манжетами и воротником, оставлявшим открытой большую часть шеи. Лишь бледно-розовый шрам свидетельствовал о том, что она стала жертвой Резальщика.
Дама открыла сумочку и достала несколько монет. Франческа обратила внимание на руки Фрэнсис. На четвертом пальце левой руки сверкало серебряное колечко с красным камнем. Интересно, это что-то значит?
Мыло было завернуто в бумагу, положено в пакет, и покупательница удалилась. Фрэнсис с улыбкой подошла к Франческе:
– Могу я вам чем-то помочь, мисс?
Та с улыбкой протянула девушке визитную карточку, на которой было написано:
...
ФРАНЧЕСКА КЭХИЛ,
специалист по раскрытию преступлений
№ 810, Пятая авеню, Нью-Йорк
Рассматриваются самые сложные случаи.
Любое дело считается важным.
* * *
Фрэнсис охнула и посмотрела на нее широко распахнутыми глазами.
– О чем идет речь? – спросила она с легким испугом.
– Вы Фрэнсис О’Лири? – как можно мягче поинтересовалась Франческа.
Девушка попыталась вернуть ей визитку:
– Да, это я! Это связано с Резальщиком? – Теперь она была в панике.
– Карточку можете оставить, вдруг вам понадобится со мной связаться. Да, я хотела бы поговорить о Резальщике. Я занимаюсь этим делом, мисс О’Лири.
Фрэнсис побледнела.
– Я рассказала полиции все, что знала, – прошептала она.
– Не могли бы вы повторить еще раз для меня?
Девушка колебалась.
– Да, могла бы… но я пытаюсь забыть обо всем, забыть его!
Франческа сжала ее руку:
– Мы обязаны предотвратить будущие преступления. Вы слышали о том, что была и третья жертва? Она скончалась.
Фрэнсис вскрикнула:
– Но он не собирался меня убивать! Я в этом уверена!
– Почему вы так уверены?
– Уверена! Если бы он хотел, убил бы меня!
– Прошу вас, мисс О’Лири, расскажите мне все, что произошло.
Фрэнсис кивнула. Пальцы ее так сильно сжимали прилавок, что побелели.
– Я понятия не имела, что в моей квартире кто-то есть. Я устала, очень устала и хотела есть. – В глазах появились слезы. – По дороге домой я купила хлеб и отварной солонины. Думала попарить ноги и поесть.
Франческа удивилась, неужели у всех продавщиц в городе настолько плохая обувь.
– Продолжайте.
– Я открыла дверь, затем закрыла ее за собой и заперла на ключ. – Глаза сверкали от слез, но она старалась сдерживаться. – Он приставил нож к моему горлу, лезвие врезалось в кожу. Он что-то произнес хриплым шепотом, а потом резанул по шее и отбросил меня в сторону, на пол. Когда я смогла открыть глаза, его уже не было.
– Полицейские сказали, вы не помните, что он сказал.
Фрэнсис смотрела прямо на Франческу, и из глаз катились слезы.
– Простите, что заставляю вас об этом вспоминать, но я не хочу, чтобы пострадала еще одна девушка.
– Прошлой ночью я видела его во сне.
– Что же вы видели?
– Какая-то бессмыслица. Мне снилось, что он называет меня распутной женщиной. – Она посмотрела на товары, разложенные под стеклом прилавка, и прошептала, не поднимая головы. – Я думаю… я почти уверена, он назвал меня развратницей.
Удивление Франчески росло. Она подалась вперед:
– Вы уверены, потому что хорошо помните сон, или вы вспомнили его слова?
Фрэнсис испуганно покосилась на нее:
– Все казалось таким реальным. Словно вспомнилось то, о чем нельзя было забывать.
Если Резальщик назвал ее развратницей, значит, он был знаком с мисс О’Лири.
– Вы смогли бы узнать голос, если бы услышали его вновь?
– Да! – Она затряслась. – Конечно, я узнаю!
Франческа задумалась, а потом указала на левую руку девушки:
– Это кольцо подарено в честь помолвки?
Фрэнсис покраснела и улыбнулась:
– Да. Мой друг подарил мне его в субботу. Нападение заставило его понять, как он меня любит.
– Ваш друг?
– Сэм Уилсон. Мой… муж… умер два года назад. После него у меня никого не было. Потом появился Сэм. – Она вся светилась и была определенно влюблена. – Мы познакомились в марте. Точнее, третьего марта.
– Рада за вас, – пробормотала Франческа, удивляясь еще больше. Ей говорили, что муж Фрэнсис пропал два года назад, скорее всего, решил бросить жену. А она заявляет, что он умер, и готовится выйти замуж за другого. Интересно, ее жених, Сэм Уилсон, знает правду? Несложно выяснить, что они познакомились за месяц до первого нападения Резальщика.
– Мисс О’Лири, комиссар полиции сообщил мне, что муж оставил вас два года назад. Он просто ушел и не вернулся? – Франческа пристально следила за девушкой.
Ее лицо стало малиновым.
– О! – воскликнула она и опустилась на табуретку у прилавка. – О! – Слезы хлынули из глаз.
– Итак, он мертв?
Фрэнсис пожала плечами:
– Для меня он умер, мисс Кэхил. Умоляю, не рассказывайте моему жениху! Я так счастлива с Сэмом!
– Не скажу ни слова, – обещала Франческа. Ей было жаль молодую женщину. – Почему кто-то, тем более Резальщик, может называть вас распутной?
Карие глаза расширились.
– Я не знаю! Я очень любила мужа, мисс Кэхил, до самого того дня, когда он исчез. Он был честным и трудолюбивым – по крайней мере, мне он таким казался. Я никогда не изменяла Томасу!
Франческа подумала, что надо попросить Брэга выяснить все о пропавшем муже Фрэнсис.
– А ваши отношения с Сэмом?
– Я никогда бы не стала изменять любимому человеку. Я ни с кем, кроме Сэма, не встречалась с того момента, как пропал мой муж.
Франческа поймала немигающий взгляд женщины. Она не отвела глаз, как делает большинство лгунов, и цвет лица не изменился. Франческа верила, что в душе Фрэнсис давно похоронила мужа, для нее он был действительно мертв. Возможно, слова «развратница» и «распутная женщина» были лишь бредом сумасшедшего убийцы.
– Мисс О’Лири, у вас есть предположения, где может быть ваш муж? Вы не получали от него вестей с тех пор, как он уехал?
Фрэнсис поджала губы:
– Я не получила ни одного письма – ни строчки! Подозреваю, он уехал на Запад. Он всегда говорил о просторах Техаса и Калифорнии. Мисс Кэхил, но ведь если он уехал на Запад, он же мог умереть, правда? Говорят, там опасно, дикие места.
Франческа поняла, что пытаться найди Томаса для О’Лири сравнимо с поиском иголки в стоге сена.
– Давайте вернемся к Резальщику. Вы сказали, что он проник в квартиру до вашего прихода.
– Должно быть, так. Он меня ждал. – Девушка опять задрожала. – Простите. Не могу забыть этого человека. Он был ужасен – сначала я решила, что он убьет меня.
– Но как же он мог попасть внутрь, если вы ушли и заперли дверь?
– Может быть, он влез в окно. Кажется, я оставила окно открытым. В полиции говорили, что все окна были закрыты, но он мог закрыть его уже потом, вечером.
– Такая возможность не исключается, учитывая, что вы живете на первом этаже. А мог он зайти с вами? Вы сказали, что вошли и сразу закрыли и заперли дверь, потом, когда вы хотели сесть на диван, на вас напал преступник.
– Да. – Однако на этот раз ответ прозвучал не столь уверенно.
– А что вы сделали с пакетом продуктов, который принесли с собой? Полагаю, на вас были шляпка и пальто или шаль? Вы сначала положили пакет на пол, потом стали раздеваться и уже позже заперли дверь?
Фрэнсис молча смотрела перед собой. Через несколько мгновений она заговорила:
– Вы правы. Конечно же вы правы. Несколько секунд дверь была не заперта, возможно, даже открыта настежь, пока я раздевалась и ставила пакет. – Она покраснела. – Да, я вспомнила. Дверь была открыта настежь, потом я вернулась, закрыла ее и заперла на ключ. Боже! Он проскользнул мимо меня, пока я снимала шляпку!
– Да, думаю, Резальщик мог войти вслед за вами. Видимо, свечу вы зажгли не сразу?
Фрэнсис заговорила неожиданно быстро:
– Тем вечером мне так и не пришлось зажигать свечу, мисс Кэхил. Когда я вошла, было еще не совсем темно. Я пошла к дивану, и тут он на меня напал. – Она во все глаза смотрела на Франческу, на этот раз в них читалось уважение.
Франческа улыбнулась:
– Вы мне очень помогли, мисс О’Лири. Вы не возражаете, я хотела бы переговорить с мистером Уилсоном?
– Нет, конечно нет. Но почему вам надо с ним говорить?
– Возможно, вы сказали ему что-то, о чем забыли сказать мне, – с легкостью ответила Франческа. Но причина была не в этом. Любой мужчина из окружения жертвы мог стать подозреваемым, включая Уилсона и блудного мужа.
На данный момент Франческа не могла исключить и тот факт, что преступник избирал своими жертвами молодых красивых женщин по чистой случайности.
Но сама она так не думала.
– Будем связываться по необходимости, – сказала она на прощание.
Место работы Эвана Кэхила находилось всего в нескольких кварталах от магазина «Лорд и Тейлор». Франческа планировала встретиться с Кейт Салливан, после чего вместе с Брэгом побеседовать с Бриджил О’Нил, так что у нее была отличная возможность заскочить по дороге к брату. Они не виделись уже неделю, когда Эван жил дома, они встречались ежедневно.
«Гарфилд и Уиллис» располагалась в старинном особняке начала прошлого века. Он до сих пор был в прекрасном состоянии, с красивым кирпичным фасадом и подъездом в классическом стиле. Ее провели в маленькую приемную и попросили подождать. Франческа залюбовалась полом темного дерева, немного затоптанным, но тщательно натертым, стенами, обитыми до середины деревянными панелями и до потолка – золотистой тканью, хрустальной люстрой над головой. Она так и не присела, задумавшись о разговоре с Фрэнсис О’Лири, вспоминая попутно беседу с Маргарет Кеннеди. Интересно, как отреагирует Эван, когда узнает о ее новом деле?
Брат вошел в комнату и улыбнулся:
– Фрэн! Какой сюрприз.
Франческа бросилась его обнимать, разглядывая его по обыкновению счастливое лицо. Эван был солнечным человеком. Это был высокий темноволосый мужчина с живым лицом и до того, как оставил семью, считался хорошей партией. Франческа заглянула ему в глаза:
– Похоже, дела у тебя идут прекрасно. Эван рассмеялся и пожал плечами:
– Я не садился за стол уже больше месяца, Фрэн. Она воскликнула от восторга. Эван был страстным игроком, к сожалению, она узнала, что его долги превысили сотню тысяч долларов. Это и стало одной из основных причин его конфликта с отцом. В последнее время человек, которому задолжал Эван, угрожал ему. Франческа заняла у Харта пятьдесят тысяч долларов с условием, что сумма будет выплачиваться частями, также Харт переговорил с кредитором и потребовал, чтобы Эвана оставили в покое. С тех пор угрозы и нападения прекратились. Но все же несколько раз брат возвращался к старой привычке. Франческа была счастлива слышать, что теперь он проводит свободное время вдали от ночных клубов с казино.
– Это же великолепно! – воскликнула она. – И тебя не мучает искушение?
Он посмотрел на нее, долго не отрывая глаз:
– Искушение есть всегда, Фрэн. Оно будет преследовать меня до конца дней. – Внезапно он повеселел. – Однако я очень занят с графиней, она меня отвлекает.
Франческа вспомнила яркую вдову с темно-рыжими волосами.
– Это серьезно? – осторожно спросила она. Ей нравилась графиня, но она не очень ей доверяла. Бартолла Бенвенте когда-то пыталась вмешаться в ее личную жизнь в момент романа с Риком Брэгом.
Эван растерянно молчал. Он провел рукой по темным волосам и отошел к окну, выходящему на Мэдисон-авеню. Франческа встала рядом. Улица была заполнена повозками и экипажами, деловая жизнь города набирала обороты. Пешеходы – в основном мужчины в темных костюмах – спешили вниз и вверх по улице. Франческа вспомнила о Харте, предстоящем ужине и улыбнулась.
Потом на ум пришел разговор с Дейзи, и она нахмурилась.
– Не знаю, – произнес наконец Эван. – Не могу сказать, что влюблен, но… В моей жизни уже была любовь.
Франческу впечатлила его сдержанная зрелая оценка.
– Да, была. Бартолла тебе небезразлична, тебя к ней тянет.
Эван слегка улыбнулся:
– Да. Она будет хорошей женой.
– Сомневаюсь, что она захочет выйти замуж за клерка.
– Да, ты права, и я уже думал об этом. Она убеждает меня помириться с отцом.
Франческа положила руку ему на плечо:
– Поступай как считаешь нужным, Эван. Я очень тобой горжусь.
Он покачал головой. Взгляд показался Франческе обращенным в себя.
– А как у тебя дела? Ты вся светишься, Фрэн, но в глазах какая-то печаль. У тебя все хорошо?
Теперь настала ее очередь растерянно молчать. Первой мыслью было рассказать брату о встрече с Дейзи, но ей было больно возвращаться к неприятной теме.
– У меня новое дело, – сказала она, чтобы отвлечься. Но не стерпела и выпалила: – А еще два часа назад я столкнулась с Дейзи.
Эван удивленно вскинул брови:
– Дейзи? Той штучкой, с которой Харт… ну… – Он кашлянул. – Харт, да… э… Дейзи Джонс?
Франческа внутренне сжалась:
– Я знаю, что она была его любовницей, Эван. Не стоит юлить.
Эван повернулся к сестре.
– Фрэн, все уже кончено? – с сомнением спросил он.
Она не должна была поднимать эту тему.
– Он прекратил с ней все отношения, когда я приняла его предложение.
– Что мне в тебе больше всего нравится – это твое желание доверять людям и лояльное отношение к их недостаткам. – Теперь Эван старался быть более осмотрительным в выражениях.
– Что это значит? – Франческа была в ужасе.
– Фрэн, не знаю, как сказать, но они до сих пор встречаются.
Она похолодела:
– Если ты имеешь в виду, что она все еще живет в его доме, том, что он купил для нее, я об этом знаю. Харт дал ей отсрочку на шесть месяцев. Но он перестал видеться с ней с того самого дня, как я приняла его предложение. Дело в том, что я следила за ним, когда он признался Дейзи, что хочет быть верен мне, Эван. И Дейзи согласилась с тем, что после помолвки Харта их свидания прекратятся.
Эван рассмеялся с явным облегчением:
– Приятно слышать! Я не знал. – Затем добавил очень серьезно: – Но, Фрэн, все уверены, что Харт продолжает содержать любовницу. Очень неосмотрительно с его стороны оставить ее в доме.
Франческа смотрела на брата широко распахнутыми глазами.
– Ты хочешь сказать, что общество считает, что, не смотря на помолвку, Харт продолжает встречаться с любовницей?
– Да, именно так.
Ее охватила ярость.
– Но это неправда! Все действительно так говорят?
Эван вздохнул и взял сестру за руку:
– Мне жаль, но это единственный очевидный вывод. С чего вдруг Харту проявлять благородство по отношению к этой женщине?
Франческа одернула руку:
– Потому что он благородный человек, Эван, я знала это с самого начала нашего знакомства. Он всегда держит данное обещание. – Она начинала нервничать по-настоящему. – Если об этом узнает отец, мы пропали! Он и так не в восторге от этого брака.
– Согласен, – кивнул Эван. – Прости, что пришлось услышать все от меня, Фрэн.
– Это все пустые сплетни, – отмахнулась Франческа. Настроение сразу испортилось.
– В большинстве своем так и есть. Ты поэтому так расстроилась? Потому что Дейзи до сих пор живет в доме?
Она молча отошла в сторону.
– Франческа?
– Я такая дура, – прошептала она, борясь с выступившими на глазах слезами. – Мне кажется, я действительно влюблена в Харта, Эван. Что же мне делать?
Эван подошел ближе и опять взял сестру за руку:
– Но это же прекрасно! Ты выйдешь замуж по любви! Ты достойна этого больше, чем кто-либо. А Харт… что ж, кажется, он тоже нашел подходящую пару.
Франческа поджала губы и с трудом заговорила:
– Даже если я подхожу ему интеллектуально, все равно я не такая хорошенькая, как Дейзи, да и все остальные его любовницы.
Эван посмотрел на нее скептически:
– Так вот что тебя беспокоит?
– Да… вернее, нет. Я влюбилась в распутника, Эван. Как мне уберечь себя от страданий?
Эван обнял ее и усадил рядом с собой на диван:
– Что ж, если кто-то и ответит на твой вопрос, то, думаю, только я. Я ведь человек опытный, правда?
Франческа понимала, что он имеет в виду личный опыт общения с женщинами, и кивнула.
– Не буду обманывать тебя, Фрэн. Он может обидеть тебя и разбить твое сердце. Есть такая поговорка, она очень верная: «Доведется и нам свою песенку спеть». Харт будет не первым, кто способен измениться рядом с хорошей женщиной.
Франческа смотрела на брата с надеждой и желанием поверить ему.
– Ты правда так думаешь?
Эван усмехнулся:
– Мне нравится Харт. Мне кажется, он увлечен тобой. Но он самый пресытившийся мужчина в этом городе. Не скрою, я с волнением смотрю в будущее, боюсь, что отец может оказаться прав.
Франческа кивнула, но разозлилась на брата за такие слова.
– Но если ты положишь конец всему сейчас, никогда не узнаешь, как могли сложиться ваши отношения.
– Я не хочу ничего менять.
– Так и не меняй. Оставь ему право на презумпцию невиновности. По крайней мере, до тех пор, пока он относится к тебе в высшей степени уважительно.
Да, все правильно. Франческе стало немного легче.
– И Харт никогда не думал ни на ком жениться, пока не встретил меня, – добавила она.
– Верно, это очень много значит. – Эван улыбнулся и встал. – Мне пора возвращаться к работе. Так вот зачем ты ко мне зашла, – сказал он с усмешкой. – Получить совет старшего брата-отщепенца?
Франческа встала с намерением не продолжать начатую им тему.
– Честно говоря, нет. Я пришла рассказать о новом деле, поскольку переживаю за Мэгги.
Реакция Эвана была мгновенной.
– Мэгги в опасности? И дети?
Она так поразилась, что от растерянности захлопала глазами:
– Не знаю. Надеюсь, нет. Ты читал о Резальщике, Эван?
Его глаза стали круглыми от удивления.
– Черт, Франческа, говори яснее! Мэгги имеет какое-то отношение к Резальщику?
Она положила руку ему на плечо:
– Успокойся. Она никак не связана с Резальщиком. В понедельник появилась еще одна жертва, девушка мертва. Она жила в том же районе. Я просила Мэгги быть осторожней. Предложила ей и детям провести следующий понедельник у нас, поскольку мы подозреваем, что преступник может найти еще одну жертву.
Эван побледнел:
– Мне никогда не нравился район, в котором она живет! Как в такой лачуге можно растить детей? До того как потерял свое состояние, я думал перевезти их в более приличное место. Но это не в моих силах, Мэгги очень гордится своим домом, я знал, что она откажется. А сейчас у меня нет денег. Франческа, это же так несправедливо, что она живет в таких трущобах. – Синие глаза сверкнули.
Его страстная речь поразила Франческу.
– Эван, я знаю, ты хорошо относишься к детям Кеннеди, но существует ли нечто большее? Ты… ты еще лучше относишься к Мэгги? – Она смутилась.
Эван был шокирован ее вопросом:
– Что? Вернее, разумеется, я очень хорошо отношусь к миссис Кеннеди. А как иначе? Она прекрасная женщина, добрая, заботливая, полная сочувствия. Боже, она одна растит четверых детей, работает до полусмерти, чтобы у них был хороший дом. Но что ты предполагаешь? Надеюсь, не романтическое увлечение с моей стороны?
– Не знаю.
Эван рассмеялся, затем стал нервно мерить шагами комнату.
Франческа внимательно за ним наблюдала. Возможно ли, чтобы Эван испытывал романтические чувства и сам боялся себе в этом признаться?
Он остановился и резко повернулся к сестре:
– Я хочу, чтобы они переехали в другое место, немедленно. Я поговорю с мамой. Надеюсь, проблем не возникнет.
Франческа видела, что жизнь Мэгги беспокоит брата гораздо больше, чем он хочет признать. Но у него роман с графиней. Франческа не знала, что и думать.
– Она гордая, ты правильно заметил. Мы оба знаем, она не примет благотворительности. Она даже еще не согласилась провести понедельник у нас. Сомневаюсь, что она соберется и переедет.
– Переедет. – Эван сверкнул глазами. – Я отпрошусь на вторую половину дня – займусь всем сам. Мне она не откажет – увидишь.
Франческа заулыбалась. Ясно, откуда ветер дует. Она поспешила стереть с лица улыбку и довольное выражение и продолжила спокойно наблюдать за метаниями брата по комнате.
С помощью слез и мольбы Гвен получила разрешение начальника уйти с работы на час раньше. Весь день она думала только о дочери, автоматически выливая жирную смесь в одну форму за другой. Она не хотела, чтобы Бридж пропустила еще один день, поэтому утром отвела ее в школу. Через пять минут после того, как оставила дочь на верхней ступеньке школьного крыльца, Гвен уже нервничала.
Где-то рядом бродит убийца. Он может жить неподалеку. Школа Бридж была всего в нескольких домах от того места, где произошло последнее убийство. Будет ли дочь в безопасности в школе? Гвен надеялась, что будет. Но за стенами школы она не должна быть одна на улице – ни перед уроками, ни после, никогда. Бриджид – вся ее жизнь.
Она стояла на деревянном полу омнибуса, окруженная незнакомыми людьми, и думала о дочери. Бридж должна была уже вернуться из школы, Гвен молила Бога, чтобы с ней ничего не случилось. Может, не стоило уезжать из дома в Ирландии. После всего, что произошло с ними за полтора месяца жизни в Америке, Ирландия казалась ей более безопасным местом по сравнению с Нью-Йорком, о нем у Гвен сложилось мнение как о холодном, темном, жутковатом месте.
Гвен закусила губу, чтобы не расплакаться. Она не вернется, не стоит себя обманывать. Они стали заложниками этого города, заложниками нищеты, безнадежного существования, а теперь и опасности.
Гвен закрыла глаза и стояла, покачиваясь вместе с трясущимся вагоном. Перед глазами возникла картина ухоженной лужайки перед замком серого камня, в котором она когда-то служила. На мгновение ей показалось, что она стоит на выложенной гравием дорожке и наблюдает, как садовники возятся с цветами. Из дома вышел хозяин – высокий темноволосый мужчина в костюме для верховой езды, – красавец, который за весь год ее работы в доме ни разу не улыбнулся.
Сердце сжалось от невыносимой боли, Гвен знала, что эта боль никогда не утихнет.
Она гнала от себя мысли о прошлом, когда почувствовала спиной чей-то настойчивый взгляд.
Она расправила плечи и постаралась держаться надежнее, чтобы не задеть других пассажиров в случае внезапной остановки. Ощущение, что за ней наблюдают, не проходило. Гвен стало трудно дышать. Очень медленно она обернулась.
Все мужчины были заняты чтением газет. Она оглядела стоящих чуть поодаль. Никто не смотрел в ее сторону. Ни один.
Задняя дверь закрылась, и вагон двинулся дальше.
Гвен подумала: «Должно быть, я теряю рассудок».
Он стоял на тротуаре и смотрел вслед удаляющемуся омнибусу.
