Мартин

Не могу сидеть на одном месте и ждать непонятно чего. Я говорю теще: надо бы выяснить, как идут поиски. Возвращаюсь домой. Останавливаюсь на нашей улице, Тимбер-Ридж-роуд. У дома Кларков целая толпа. Там что-то происходит. Мимо меня проносятся несколько патрульных машин, все заворачивают на дорожку, ведущую к дому Кларков. У меня учащается сердцебиение, похоже, меня вот-вот хватит инфаркт. Заставляю себя держаться, хотя и понимаю: даже инфаркт лучше тех страшных мыслей, что роятся в моей голове.

Солнце палит еще злее, если такое вообще возможно. Термометр на приборной панели показывает тридцать семь градусов — и это еще в тени! Выхожу из машины и плетусь к Кларкам.

Когда мы с Фильдой сюда переехали, нам понравилось, что дом стоит на опушке леса и соседей немного, всего четверо. Справа от нас живут Олсоны и Коннолли, а слева — Кларки и старая миссис Норленд. Дома разделены лужайками длиной почти в сто метров. В общем, мы, конечно, соседи, но никто не заглядывает друг другу в окна. Мы не пускаем Петру к Кларкам, когда Гриф приезжает на побывку — кажется, он работает где-то на Аляске, на нефтепроводе. Мы не говорим Петре, что не пускаем ее туда из-за Грифа. Объясняем: мол, Калли так редко видит отца, что мы не должны им мешать. Петра ничего не подозревает. Вряд ли ей известно о, так сказать, недуге Грифа. Калли ей точно ничего не расскажет.

По другую сторону дороги тоже растут деревья. Там не тот лес, что раскинулся за нашими домами, а широкий лесистый холм, который отгораживает нас от центра городка. Вдоль дороги расположены еще несколько таких же уединенных домов, как наши; живущие в них люди считают ближайшими соседями тех, кого видно издалека. У всех задние дворы плавно переходят в опушку леса. Я иду по дорожке. Под ногами скрипит гравий, камешки сделались тускло-желтыми от солнца и засухи. Еще издали я замечаю, что Антония стоит в палисаднике и разговаривает с полицейскими. Она оживленно жестикулирует, но лица ее я не вижу.

Меня обгоняет фургон, он тоже поворачивает на дорожку, ведущую к дому Кларков. Это телевизионщики, хотя надписи на борту я не разглядел и не понял, с какого они канала. Очевидно, они очень спешат. Сердцебиение снова учащается, я невольно ускоряю шаг. Можно срезать путь через задние дворы — возможно, мне удастся незаметно проскользнуть мимо репортеров и фотографов. Антония тоже видит фургон и уходит в дом, а полицейские идут журналистам навстречу. Они машут руками, приказывая водителю не подъезжать ближе. Я перебегаю луг, отделяющий меня от дома Кларков. Меня останавливает полицейский. Я весь взмок; наклоняюсь и стараюсь отдышаться. Интересно, почему здесь так много полиции?

— Сюда нельзя, сэр, — обращается ко мне полицейский. — Здесь место преступления.

— Я Мартин Грегори, — объясняю я, задыхаясь. Мимо проходит еще один полицейский, он начинает разворачивать желтую заградительную ленту и прикрепляет один ее конец к бетонной поилке для птиц, стоящей посреди сада Антонии. — Что происходит?

— Мартин Грегори? — переспрашивает полицейский.

— Отец Петры Грегори, — раздраженно поясняю я.

— Ах да… Извините, сэр. Прошу вас, обойдите дом с другой стороны.

— Что происходит? — повторяю я. — Вы что-нибудь нашли?

— Сейчас я вышлю к вам агента Фитцджералда, — говорит полицейский через плечо, направляясь в дом. — А пока оставайтесь на месте, пожалуйста.

Не обращая внимания на его просьбу, я следом за ним иду в дом.

— Антония! — зову я. Она сидит на диване, закрыв лицо руками. — Антония, что происходит? Что-нибудь случилось? Вы что-то нашли? — Голос у меня дрожит.

— Следы, — отвечает Антония. Ее трясет. — Кажется, мы нашли следы Калли… и рядом отпечатки мужских ботинок.

— А Петра? Ее следов вы не видели? — спрашиваю я.

В разговор вступает агент Фитцджералд, которого я не сразу заметил. Он сидит в углу и беседует еще с одним типом, похожим на полицейского, но в штатском.

— Мистер Грегори, я рад, что вы зашли. — Он протягивает мне руку, перед тем, как пожать ее, мне приходится отереть потную ладонь о брюки.

— Что происходит? — в который раз спрашиваю я. Но меня как будто никто не слышит.

— Прошу вас, садитесь, — говорит агент Фитцджералд, как будто это его собственная гостиная.

Я сажусь.

— Мистер Грегори, миссис Кларк заметила у себя на заднем дворе следы детских босых ног, а рядом — отпечатки подошв мужских ботинок. Возможно, следы давние. Как вам известно, дождей в здешних краях нет вот уже несколько недель. Находка нас встревожила. Судя по отпечаткам, взрослый куда-то тащил ребенка. Наши специалисты сейчас анализируют все улики. Мы внимательно осмотрели участок за вашим домом, но нашли лишь отпечатки детских ног. — Агент Фитцджералд умолкает, позволяя мне переварить информацию, и через несколько секунд продолжает: — Скоро сюда приедет бригада экспертов-криминалистов из Де-Мойна. Они еще раз осмотрят здешний двор… и ваш двор тоже… И поищут другие следы и улики. Сюда уже прибыли телевизионщики, — продолжает Фитцджералд. — Для вас с миссис Кларк это хорошо, а для нас не очень. Журналисты осложнят нам работу, а мы очень не любим, когда нам мешают.

— Я обязан держать в курсе дела Фильду. Что мне ей рассказать? — спрашиваю я.

— Правду. Так или иначе скрывать вам нечего. Держитесь вместе и… крепитесь. Вынужден напомнить, чтобы вы пока не заходили в свой дом. — Агент Фитцджералд поворачивается к Антонии: — Миссис Кларк, вы, пожалуйста, тоже сейчас уезжайте. Ваш дом — место преступления. Скажите, где вас можно будет найти?

Тони как будто оцепенела.

— Наверное… наверное, я пойду к миссис Норленд, вон туда. — Она вяло машет рукой в сторону соседского дома.

— Хорошо. Если репортеры станут задавать вам вопросы, вы ответьте, что поговорите с ними примерно… — Фитцджералд смотрит на часы. — Через час. Мистер Грегори, вам хватит часа, чтобы успеть все обдумать и посоветоваться с женой?

Я киваю, хотя на самом деле понятия не имею, хватит мне часа или нет.

— Сначала выступите вы с миссис Грегори и миссис Кларк. Потом слово возьму я и вкратце опишу ситуацию, а также отвечу на возможные вопросы. Хорошо?

Я снова киваю и встаю.

— Съезжу за Фильдой, — вздыхаю я.

Снаружи слышатся топот и взволнованные крики. Наверное, журналисты кого-то увидели. Агент Фитцджералд быстро подходит к парадной двери.

— Мистер Грегори, вам лучше выйти черным ходом, — говорит он. — Черт бы побрал этих репортеров!

Я подбегаю к нему и сразу понимаю, что его так расстроило. Из-за угла выворачивает машина моей тещи. Из нее вылезает Фильда и, пошатываясь, идет к дому Кларков. Ее догоняет какая-то женщина и человек с камерой. Лицо у Фильды смущенное. Она озирается по сторонам, ища помощи. Я поспешно сбегаю с крыльца и спешу к ней навстречу.

— Вы родственник одной из пропавших девочек? — спрашивает женщина-репортер. — Что вам известно об уликах, обнаруженных на заднем дворе?

Фильда умоляюще смотрит на меня. Летнее платье в цветочек измялось, нечесаные волосы слежавшейся копной сбились набок, под глазами потеки туши, на щеке красное пятно — наверное, отлежала.

— Нам сообщили, что в город приехала мать Дженны Макинтайр. Вы знакомы с Мэри-Эллен Макинтайр? Она делилась с вами своим опытом поведения в подобных ситуациях? — Репортерша, солидная женщина в красном костюме, сует Фильде под нос микрофон с логотипом «Четвертого канала».

Фильда застывает на месте и, широко раскрыв рот, смотрит на меня. Сначала мне кажется, что она вот-вот упадет в обморок. Ее глаза закатываются, но я уверенно обнимаю ее за плечи и прижимаю к себе. Фильда приходит в себя, и я веду ее к дому миссис Норленд. По пятам за нами идет Антония. С крыльца спускается агент Фитцджералд; он называет репортерше свою фамилию и должность.

Фильда делает несколько глубоких вдохов:

— Мартин, я в порядке. Расскажи, что происходит. Я справлюсь.

Наверное, все мои чувства отражаются на лице, потому что Фильда меряет меня стальным взглядом:

— Мартин, не сомневайся, я справлюсь. Я обязана держаться, если хочу помочь Петре. Расскажи, что происходит, и мы решим, как быть дальше.