7
Дел не мог сказать, такой ли реакции он ожидал, но Лорел часто вела себя непредсказуемо.
— Можешь уточнить, за что?
— За то, что ты всегда говоришь правильные вещи. Ты прекрасно умеешь говорить то, что нужно, кроме тех случаев, когда говоришь совсем не то. Но обычно это тоже правильно, просто я не хотела это слышать.
— Тебе надо было пойти в адвокаты.
— Я ем уже второе ребрышко, — пробормотала она.
Она всегда его восхищала. Кроме тех случаев, когда раздражала. Может, это одно и то же.
— Ты помнишь, как мы все праздновали Чинко ди Майо у родителей Эммы?
— Разумеется, помню. — Лорел, нахмурившись, уставилась на свое пиво. — Я выпила слишком много текилы, что вполне естественно, ведь это Чинко ди Майо.
— Было очень весело.
— Конечно. Ты разыгрывал старшего брата и сидел со мной на крыльце.
— Не нужно разыгрывать старшего брата, чтобы позаботиться о друге в алкогольном тумане. Ну, не важно. — Своими палочками Дел скинул на ее тарелку еще немного свинины. — До этого мы с Джеком разглядывали толпу, ну, как обычно разглядывают.
— Как ты обычно разглядываешь.
— Ладно. Я заметил синее платье и обалденные ножки, и… — Он взмахнул руками, и Лорел ясно представила это «и». — Я подумал, классно, очень классно, и обратил внимание Джека. А он сказал, что ножки и все остальное принадлежит тебе. Меня здорово тряхнуло, честно. — Дел посмотрел на нее, отметил ее удивление. — И чтобы уж быть честным до конца, я признаю, что это случилось не в первый раз. Может, не надо было говорить, но это чистая правда.
— Я не пара ног или какое-то «и».
— Нет, конечно, но все равно ножки великолепные. Ты красивая женщина, Лорел. Это тоже чистая правда. Кто-то любит свиные ребрышки, кто-то — красивых женщин.
Лорел посмотрела вдаль на сгущающиеся тени.
— Я должна бы разозлиться.
— Ты также один из моих самых давних и самых важных друзей. — Его голос уже звучал серьезно. — Это очень важно.
— Да, важно. — Лорел оттолкнула тарелку, испугавшись, что ее вот-вот стошнит.
— И я должен сказать, что, когда ты поддалась порыву в тот вечер, со мной случилось нечто неожиданное или, по меньшей мере, удивительное.
В саду и на патио загорелись фонари, рассеивая сумрак. Одинокий птичий вопль разнесся таинственным эхо. Делу это показалось романтичным и почему-то вполне уместным.
— Ты очень тактичен.
— Ну, это же первое свидание.
Его замечание рассмешило Лорел.
— Я всего лишь приехала за туфлями.
— Ничего подобного.
Лорел вздохнула.
— Может, и нет, но у меня был план. Я надеялась, что у тебя настоящее свидание и я прокрадусь в дом, заберу туфли и оставлю тебе остроумную записку.
— Тогда ты упустила бы все это. Как и я.
— Ты опять о своем, — тихо произнесла она. — Я думаю, что мое присутствие здесь — прямой результат объявленного мной самой себе сексуального моратория.
Дел подлил себе пива, ухмыльнулся.
— И как он на тебя действует?
— Слишком хорошо. Может, я чуть… как бы поделикатнее выразиться? Ну, в общем, возбуждена больше обычного.
— Как друг, я мог бы отвести тебя наверх и утолить твой зуд. Но меня такой поворот не устраивает.
Лорел чуть не сказала, что сама могла бы утолить свой зуд, спасибо за предложение, однако решила, что и так слишком разоткровенничалась, даже с другом, а потому лишь молча пожала плечами.
— Не похоже на Джека и Эмму, — задумчиво произнес Дел.
— Джек и Эмма не утоляют зуд. Они…
— Погоди, не заводись. Я не это имел в виду. Они дружили — дружат — сколько? Десять лет? Двенадцать? Долгий срок. А мы с тобой? Почти всю жизнь. Мы не просто друзья, мы — семья. Не в юридическом или кровном смысле, что сделало бы наш разговор двусмысленным, но мы семья. Племя, — нашел Дел более подходящее слово. — Можно сказать, что мы из одного племени.
— Племя… Ты думал об этом. И с тобой невозможно не согласиться.
— Что-то меняется. Меняется не только для нас, но и для всего племени.
— Разумеется, ты вождь. — Облокотившись о стол, Лорел подперла кулаком щеку. — Ты всегда рвешься в вожди.
— Если победишь меня в армрестлинге, уступлю эту роль тебе.
Лорел гордилась своей силой, но не обольщалась.
— И, как вождь племени, ты уже все решил.
— Сформулировал, как ты бы назвала, основные принципы. Набросок основных принципов.
— Ты так похож на Паркер. Может, в этом одна из причин. Если бы Паркер была парнем или мы обе — лесбиянками, мы бы поженились. И мне никогда больше не пришлось бы бегать на свидания. Следовательно, главная причина моего сексуального моратория — раздражение. И, весьма вероятно, этот разговор.
— Так ты хочешь познакомиться с основными принципами или нет?
— Хочу, но пропускаю неизбежный допрос.
— Дадим месяц.
— Чему дадим месяц?
— Подгонке. Попробуем приспособиться к изменениям. Свидания дома и вне его, беседы, общение, совместный отдых. Будем встречаться, как все, кто приспосабливается к новым отношениям. И, учитывая племенные связи и общее желание ограничить возможный вред нашим нынешним отношениям…
— Ну и кто из нас адвокат?
— Учитывая все вышеизложенное, что, должен заметить, меня не радует, сексуальный мораторий оставляем в силе.
— И для тебя тоже?
— Все по-честному.
— Хм-м. — Лорел отставила пиво, взяла бутылку воды. — Мы занимаемся всем, чем занимаются нормальные свободные взрослые люди, но никакого секса ни друг с другом, ни с кем-либо еще?
— Так и задумано.
— Тридцать дней.
— О, не напоминай.
— Почему тридцать?
— Разумный отрезок времени. Мы оба успеем решить, хотим ли сделать следующий шаг. Очень важный шаг, Лорел, Ты слишком много для меня значишь, и я не хочу спешить.
— Свидания сложнее секса.
Дел рассмеялся:
— С кем ты встречалась до сих пор, черт побери? Я попытаюсь облегчить твою жизнь. Может, сходим в кино после воскресного приема? Только кино.
— Кто выбирает фильм?
— Я открыт для переговоров. Но ничего душещипательного.
— И не ужастик.
— Согласен.
— Может, составишь контракт?
— У тебя нет идей получше?
— Нет. Я и представить не могла ничего подобного. Может, просто переспим и дело с концом?
— Отлично. — Дел ухмыльнулся, увидев ее раскрытый от изумления рот. Лорел явно не ожидала, что он согласится. — Я не просто хорошо тебя знаю, я прекрасно вижу, когда ты блефуешь.
— Ты не знаешь всего.
— Может быть. В этом-то и загвоздка. Выясним все без спешки. Если ты готова, я в деле.
Лорел внимательно посмотрела на него: красивое знакомое лицо, спокойные глаза, непринужденная поза.
— Возможно, половину этого времени мы будем умирать от желания поубивать друг друга.
— Вот в этом не будет ничего нового. Ты в деле, Лорел?
— В деле. — Она протянула руку, чтобы скрепить сделку.
— Я думаю, в данном случае рукопожатия мало. — Дел взял ее за руку и притянул к себе. — Мы должны проверить, что чувствуем, когда не злимся. — Лорел легко задрожала от предвкушения. — Нет. Не хмурься. — Он провел кончиком пальца по складке между ее бровями, затем ладонями по ее обнаженным плечам. — Расслабься.
— Подожди. Ты меня смущаешь. Я слишком много думаю, это мешает и…
Дел заткнул ей рот, медленно и нежно проведя губами по ее губам.
— Или, — прошептала она, подняв руки и обхватив его шею.
Еще больше сюрпризов, подумал он, чувствуя себя первооткрывателем. Никакой похоти, лишь сладкое сочетание знакомого и нового. Он ведь знал ее запах, ее формы, но ее вкус, богатый и соблазнительный, оказался таким многообещающим. Он не спешил, впитывая этот вкус, осторожно пробуя новые ощущения.
Лорел бросилась в поцелуй, словно в омут, наслаждаясь мгновением, о котором мечтала сотни раз. Уходящий день, нежный свет, тихие вздохи летнего ветерка. Глупые фантазии становились реальностью, утоляя давнюю тоску. Томление влюбленной девчонки превращалось в желания женщины. Что бы ни случилось, чем бы все ни закончилось, этот угасающий день, это мгновение навсегда останутся с ней.
Когда их губы разомкнулись, Дел не отступил.
— Как давно, по-твоему, это тлело в нас?
— Трудно сказать, — соврала она, не в силах признаться.
— Да.
Он снова коснулся губами ее губ, пробуя, возбуждая, уводя за собой, пока они оба чуть не задохнулись.
— Пожалуй, я схожу за твоими туфлями.
— Хорошо. — Но она притянула его к себе, разжигая тлеющий огонь, и застонала, когда его пальцы впились в ее бедра.
Дел зашатался на самом краю обрыва, но сумел отступить.
— Туфли, — с трудом произнес он. — Освобождение заложников. Ты должна уехать. Немедленно. Домой.
Ошеломленная, возбужденная, Лорел прислонилась к перилам веранды.
— Я тебе говорила, что свидания труднее секса.
— Мы не из тех, кто уклоняется от трудностей. Ну и губы у тебя. Мне всегда нравилось на них смотреть. Сейчас они нравятся мне еще больше.
Ее губы изогнулись в улыбке.
— Подойди и повтори эти слова.
— Лучше не надо. Я вернусь через минуту с туфлями.
Она смотрела, как он уходит, и думала о том, что ей предстоит очень длинный месяц.
А на обратном пути она думала, что проскользнуть в дом будет гораздо легче, чем сбежать. Картер и Мак наверняка уже вернулись к себе, как и Эмма с Джеком. Миссис Грейди, закинув ноги на пуфик, пьет вечерний чай и смотрит телевизор в своей уютной квартирке или общается где-то с подружками. Паркер? Вероятно, еще работает, но в своем крыле и в удобной домашней одежде вместо опостылевшего за день делового костюма.
В студии и гостевом доме горел свет, и Лорел с облегчением припарковала машину. Скорей бы оказаться в своем личном пространстве, в одиночестве обдумать все, что случилось, что изменилось сегодня или начало изменяться.
Ее губы еще дрожали, тело словно звенело, и хотелось танцевать под эту мелодию. Если бы она вела дневник, то разрисовала бы сегодняшнюю страничку сердечками и цветами.
А потом выдрала бы эту страничку, разорвала бы ее в клочья, чтобы избавиться от смущения. И все же без сердечек и цветочков не обошлось бы.
Улыбаясь, Лорел вошла в дом, тихо заперла дверь и чуть ли не на цыпочках стала подниматься по лестнице.
— Ты только что вернулась?
Лорел не завизжала, хотя визг просто рвался из горла, развернулась, вытаращила глаза на Паркер и тяжело опустилась на ступеньки, боясь свалиться.
— Боже! Милостивый боже! Ты страшнее ротвейлера. Что ты здесь делаешь?
— Что я делаю? — Паркер помахала маленькой коробочкой. — Спустилась за йогуртом и теперь иду к себе. А ты почему крадешься по лестнице?
— Я не крадусь. Я шла. Спокойно. В твоем холодильничке наверху есть йогурт.
— Черничный закончился, а мне захотелось черничного. Есть возражения?
— Нет, нет. Господи. — Лорел судорожно вздохнула, погладила грудь. — Ты напугала меня до смерти. У меня чуть сердце не выскочило.
Паркер ткнула ложкой в ее сторону.
— У тебя виноватое лицо.
— Ничего подобного.
— Не ври. Я вижу виноватое лицо, когда смотрю на виноватое лицо.
— Я ни в чем не виновата. В чем я могу быть виновата? Разве я нарушила комендантский час, мамуля?
— Видишь, виновата.
— Ладно. Ладно. Ну, я хотела вернуть свои классные туфли. — Лорел нежно погладила одну туфельку. — Дел заказал китайскую еду. Свиные ребрышки.
— Ага. — Понимающе кивнув, Паркер подошла и села на ступеньку рядом с Лорел.
— Я не собиралась оставаться, но осталась. Мы сидели на веранде и разговаривали о том, как я поцеловала его, как он поцеловал меня. О чем я, с тобой говорить об этом еще фантастичнее, чем с ним.
— Привыкай.
— Я над этим работаю. В любом случае нам надо было разобраться, что делать дальше, если вообще что-то делать. Он выдвинул план.
— Разумеется. — Улыбаясь, Паркер зачерпнула ложечку йогурта.
— Ты не удивляешься, потому что вы оба сделаны из одного теста. Я сказала ему, что если бы мы с тобой были лесбиянками, то поженились бы.
Паркер снова кивнула.
— Мы все обговорили и решили, что будем встречаться и все такое, кроме секса.
Вопросительно выгнув брови, Паркер облизала ложку.
— Вы будете встречаться, но не будете заниматься сексом?
— Тридцать дней. Предполагается, что через месяц мы точно будем знать, хотим ли отношений или это просто… хм-м. Я понимаю, это разумно и по-взрослому, но мы уже знаем, что хотим заниматься сексом.
— Вы хотите сначала убедиться, что не разонравитесь друг другу, когда или если дойдет до секса.
— Да, это суть, но не вся. Мы племя, у меня обалденные ноги, а главное — мы посмотрим, как будут развиваться события. Ты правда не возражаешь?
Паркер легко стукнула подругу по голове.
— Конечно, не возражаю, а если бы возражала, ты должна была бы послать меня к черту и предложить не совать нос в твои дела. Хочешь йогурта?
— Нет, спасибо. Свиные ребрышки. — Лорел положила голову на плечо подруги. — Я так рада, что мне не удалось вернуться незаметно.
— Для твоего полного счастья я решила проявить великодушие и не обижаться.
— Лучшие друзья навсегда.
— Истинная правда. Дел — хороший человек. Конечно, он любит покомандовать, ведь мы так похожи. И у него есть недостатки, но он очень хороший человек. — Паркер обняла Лорел. — Он достоин тебя. Давай договоримся: когда тебе захочется позлиться на него — а он явится ко мне жаловаться на тебя, — мы с тобой посплетничаем точно так же, как сплетничали о других парнях. Ты не должна сдерживаться, а я не буду обижаться из-за того, что он мой брат.
— Договорились.
Они зацепились мизинцами, скрепляя клятву. Паркер поднялась на ноги.
— Теперь я иду к себе, надо закончить парочку дел. И если ты не расскажешь Эмме и Мак, они обидятся.
— Я им расскажу.
Лорел вскочила на ноги и отправилась на третий этаж вместе с Паркер.
Никаких тайн между друзьями, решил Дел и договорился встретиться с Джеком утром в спортзале. Поскольку дружеский круг в последнее время расширился, он велел Джеку притащить Картера.
Пока Картер в явном смятении приближался к «беговой дорожке», Дел уже бежал по своей.
— Я стараюсь не тренироваться публично, — пробормотал Картер. — Боюсь испугать окружающих.
— Начинай медленно, разбегайся каждые две-три минуты, затем снова сбавляй скорость.
— Тебе легко говорить.
— Как я скучал по этому местечку. — Из чувства солидарности Джек занял тренажер по другую сторону от Дела. — Домашний спортзал чертовски удобен, но не хватает чувства локтя. К тому же здесь полно спортивных дамочек в обтягивающих костюмчиках. Я обручен, но пока еще жив, — добавил Джек, заметив осуждающий взгляд Дела.
— Я не понимаю, зачем ходить по электрической ленте, когда прямо за этими стенами есть дорожки. — Картер взмахнул рукой, схватившись — на всякий случай — другой рукой за перекладину. — И они не убегают из-под ног.
— Энергичнее, Картер. Тебя и улитки обгонят. Как поживает моя Макадамия?
— Отлично. Нахмурившись, Картер слегка увеличил скорость. — С утра общее совещание и студийная съемка. Может, и хорошо, что я убрался на пару часов.
— Скоро у тебя будет личный профессорский кабинет, — подбодрил его Джек. — Затем мы приступим к переделкам для Эммы и Лорел.
— Кстати, о Лорел, мы встречаемся. — Дел покосился влево, откуда донесся тихий вскрик. — Картер, что с тобой?
— Просто поскользнулся. Хм, вы встречаетесь друг с другом?
— Именно это я и сказал.
— Теперь моя очередь вцепиться в твою глотку и спросить, какого черта ты используешь в своих интересах одну из моих девочек? — подал голос Джек.
Дел покосился вправо.
— В отличие от тебя я не прячусь по углам.
— Я не прятался, я просто некоторое время не знал, как объяснить про Эмму. И поскольку женитьба вводит меня в Квартет, я получаю определенные привилегии и обязанности. Если ты спишь с Лорел…
— Я не сплю с Лорел. Мы встречаемся.
— Понятно. Вы держитесь за ручки, восхищаетесь луной и поете скаутские песни.
— Пока. За исключением песен. Картер, ты не хочешь прокомментировать?
— Я не хочу упасть. — В подтверждение своих слов Картер снова схватился за перекладину. — Навскидку я бы сказал, что это неожиданное изменение ситуации.
— Сначала я тоже так думал, но теперь не уверен. Похоже, это изменение назревало уже давно.
— Я не замечал, — сказал Джек, увеличивая скорость. — Почему все изменилось?
— Мы поссорились. Она заявила и продемонстрировала, что я ей не брат. Я действительно ей не брат. Поэтому мы встречаемся, я просто вас просветил.
— Как скажешь. Три мили?
— Принято. Догоняй, Картер.
Тот обреченно вздохнул.
В воскресенье утром Лорел примчалась из кухни наверх на краткое, обязательное перед каждым торжеством совещание и оказалась последней.
— Я не опоздала. — Она схватила бутылку воды, поскольку уже выпила две чашки кофе. — Если вы не заметили, идет дождь.
— По прогнозу, дождь прекратится к полудню, — объявила Паркер. — Но если не прекратится, мы готовы перенести церемонию в дом.
— Цветочные композиции довольно простые, — подхватила Эмма. — Если к полудню прояснится, к часу дня мы украсим сад. Если нет, перенесем все в Большой зал, быстренько оформим камин, добавим свечи. Апартаменты будут готовы к десяти.
— Женихи приедут в одиннадцать.
— Я все успею, — включилась Мак. — Обоих женихов сопровождают сестры. Очень мило. Поскольку у нас два парня и у каждого всего по одному шаферу, меньше суеты с прическами и макияжем. Я закончу предварительную съемку к двенадцати — двенадцати пятнадцати.
— Гости съезжаются к двенадцати тридцати, пьют коктейли, — зачитала Паркер свои записи. — Для церемонии на свежем воздухе мы выстраиваем всех в час. Шаферы выйдут вместе, женихи появятся с разных сторон. Церемония обмена клятвами — двадцать минут. Затем официальная фотосъемка, официанты разносят закуски.
— Я справлюсь за пятнадцать минут, — пообещала Мак.
— Представление новобрачных в час сорок пять, затем шведский стол. Диджей объявляет первый танец в два тридцать. Разрезание торта в три тридцать.
— Десерты готовы. Торт я закончу к десяти, и мы перенесем его в Бальный зал. Нож и лопатка наши. Счастливая пара попросила снять и запаковать верхний ярус, они забирают его домой.
— Хорошо. Танцы с трех сорока до четырех пятнадцати. Затем мы переносим подарки, объявляем последний танец. К четырем тридцати всех выпроваживаем. Подводные камни? Потенциальные катастрофы?
— Не с моей стороны. Они оба приятные и фотогеничные, — успокоила подругу Мак.
— Выбрали большие веселые бутоньерки из герани, сочетающиеся с тортом. Очень мило, — высказала свое мнение Эмма.
— Они сами написали сценарий церемонии. — Паркер похлопала по своей папке. — Действительно очень мило. Будет море слез. Лорел, не хочешь что-нибудь добавить?
— Мне нужна цветочная верхушка на торт, и я в порядке.
— Уже готово и в холодильнике. Я принесу, — успокоила Эмма.
— Тогда все.
— Не так быстро. — Мак жестом остановила уже привставшую Лорел. — С делами покончено, теперь о личном. Последние известия от Дела?
— Какие последние известия? Мы виделись всего восемь часов назад.
— Он не звонил? — удивилась Эмма. — Не оставил сообщение? Совсем ничего?
— Он послал по электронной почте список возможных фильмов на сегодняшний вечер.
— О. — Эмма попыталась скрыть разочарование. — Какая заботливость.
— Практичность, — поправила Лорел. — Это же я и Дел. Я вовсе не жду милых записочек и сексуальных посланий.
— Но с ними веселее, — тихо сказала Эмма. — Мы с Джеком обменивались кучей сексуальных электронных посланий. И сейчас обмениваемся.
— Что ты наденешь? — поинтересовалась Мак.
— Не знаю. Это кино. Что-нибудь для кино.
— Но он же пойдет прямо со свадьбы, — напомнила Эмма. — Поэтому ты не можешь одеться слишком просто. Надень голубой топик. Тот, что с глубоким декольте и завязками на спине. Он тебе очень идет. С белыми капри будет отлично. Я с удовольствием носила бы капри, если бы они не уродовали мои ноги. И босоножки на невысоких каблучках.
— Хорошо. Спасибо за добрый совет.
— Всегда рада помочь. — Эмма улыбнулась во весь рот, демонстрируя, что сарказм от нее не ускользнул.
— Мы все сделали ставки, — заявила Мак. — Никто не верит, что ты оголишься только через месяц. Картер верит в тебя больше всех. Он дает тебе двадцать четыре дня.
— Вы заключили пари на то, когда мы с Делом трахнемся?
— Отличная формулировка. И ты не участвуешь. Конфликт интересов. Я даю тебе шестнадцать дней, опираясь не на твою силу воли, а на упрямство. Сообщаю на тот случай, если ты захочешь пополнить мой свадебный фонд.
— Несправедливо, несправедливо, — пропела Эмма.
— И сколько в банке?
— Мы все вложили по сотне баксов.
— Пять сотен? Правда?
— Шесть, включая миссис Грейди.
— Господи.
Эмма пожала плечами и выбрала клубничину.
— Мы начали по десятке. Но потом Мак и Джек принялись подначивать друг друга. Я остановила их, когда дошло до сотни. Деньги у Паркер.
Лорел гордо вскинула голову.
— А что, если мы трахнемся и никому не скажем?
Мак закатила глаза.
— Ой, не надо. Во-первых, ты никогда не могла промолчать, а во-вторых, даже если ты не скажешь, мы поймем.
— Ты права, и это отвратительно. И никто не дал нам полный месяц?
— Никто.
— Ладно. У меня встречное предложение. Поскольку это мой секс — в перспективе, — я тоже имею право участвовать. Я вношу сотню, и если мы продержимся тридцать дней, банк мой.
Мак с Эммой разразились возражениями, но Паркер их утихомирила.
— Вы прекрасно понимаете, что это справедливо.
— Ты же знаешь, как она азартна, — заныла Мак. — Она продержится только для того, чтобы выиграть пари.
— Значит, она честно заработает эти деньги. Давай сюда сотню. Я добавлю твою ставку.
Лорел победно потерла руки.
— Держитесь. Наконец-то сексуальный мораторий принесет плоды. Ладно, мне пора глазировать торт. Пока, простофили.
— Еще посмотрим, кто из нас простофиля, — откликнулась Паркер, когда Лорел, пританцовывая, покинула комнату. — Ладно, дамы, за работу.
