20
Делу удалось поговорить с Эммой наедине только на следующий день, когда он предложил съездить в местный питомник выбрать необходимые ей растения.
Она так быстро и с таким энтузиазмом ухватилась за его предложение, что он почувствовал угрызения совести. Ничего, я ей возмещу, решил он. Куплю все, что она захочет, даже если для посадки придется нанимать местную ландшафтную бригаду.
Эмма лишила его надежд на искупление, как только уселась рядом с ним в машину.
— Наш девиз — жесткая экономия, — заявила она. — Я с удовольствием накупила бы кучу растений, но ты здесь не живешь, лишь заскакиваешь иногда на пару дней. Нет смысла тратить много денег и нанимать чужих людей.
— Как скажешь. — «Все, что она хочет, — снова сказал он себе. — Что угодно».
— И еще, выбираем только местные цветы и травы, чтобы не нарушать первозданный пейзаж. Как я рада!
— Отлично.
— Точно, точно. — Эмма засмеялась и ткнула его в бок. — Я повеселюсь и хоть немного отплачу за идеальный отдых. Здесь так прекрасно, Дел. Мы все здесь так счастливы.
— Отплатишь? Брось, Эмма.
— Так приятно хоть чем-то выразить благодарность. И я не позволю тебе это у меня отнять, и не надейся. Боже, какой чудесный день. Поезжай скорее. У меня уже руки чешутся.
— Приятно вырваться из привычной обстановки, расслабиться. Это всем полезно.
— Не собираюсь спорить.
— Снять стресс. Мы все подустали. И дело не только в работе, но и во внешних раздражителях. Лорел сильно расстроилась из-за стычки с Линдой.
— Ты знаешь? Я сомневалась, что она тебе расскажет. — Нахмурившись, Эмма откинулась на спинку сиденья.
— Повезло, что Лорел успела перехватить Линду и не пустить ее в дом Мак и Картера, но мне не нравится, что ей пришлось сражаться в одиночку.
— Она справилась. Линда убралась, поджав хвост. Однако я тебя понимаю. Некому было поддержать Лор, когда Линда ее оскорбляла. Лорел ужасно расстроилась.
— Нельзя обращать внимание на слова Линды.
— Да, но слова ранят, и Линда прекрасно знает, как ударить побольнее. Она… она хищница, змея ядовитая. Ей удалось зацепить Лорел, расцарапать все болезненные места. Сначала припомнила ей отца, потом тебя. Ничего не пропустила.
— Отцы или родители — головная боль многих. Лорел может гордиться собой, тем более что достигла всего наперекор жизненным обстоятельствам.
— Полностью согласна. Нам с тобой легче, потому что не пришлось сражаться с судьбой. У нас всегда были любовь и поддержка, а отец Лорел оказался слабаком, и тут еще Линда вывалила, что он спал с ней. Не успела Лорел справиться с этим ударом, как Линда начала язвить, как все сплетничают о вас и смеются над ней, и чтобы не обольщалась, что ты можешь относиться серьезно к такой, как она. И самое страшное оскорбление: все, мол, знают, что Лорел нацелилась на деньги Браунов и их статус, и все помнят, кто она и откуда.
Эмма умолкла, задыхаясь от возмущения. Дел не стал нарушать молчание, обдумывая услышанное.
— В общем, все затянулось в безобразный узел. Линда выставила Лорел жалкой авантюристкой, охотницей за деньгами, а тебя — похотливым слизняком, который просто трахает подружку сестры, тем более что она сама набивается. Линда не может думать по-другому, а потому и наносит удары очень уверенно. Лорел плакала — не при Линде, конечно, — а ведь из нашей Лор можно выбить слезы только палками, и то не всегда. Если бы я застала Линду, я бы ее… О черт, черт, черт, Лорел тебе это не рассказывала.
— Она рассказала, что встретила Линду и выгнала ее, но исключила скользкие моменты.
— Черт тебя побери, Дел! Ты меня обманул, вытянул из меня остальное.
— Может быть. Но разве я не имею права знать?
— Может, ты имеешь право знать, но я не имела права тебе рассказывать. Ты меня обманул, подбил на предательство подруги.
— Ты никого не предавала. — Дел свернул на парковку перед питомником, остановил машину и повернулся к Эмме. — Послушай, как я могу что-то исправить, если не в курсе?
— Если бы Лорел хотела, чтобы ты исправлял…
— Лорел злится от одной мысли о моей помощи. Давай на минутку забудем об этом. Линда — проблема, проблема для нас всех. Но на этот раз она оскорбила Лорел. Она причинила ей боль. Неужели ты хочешь сказать, что не разорвала бы Линду в клочки, если бы была там?
— Да, но…
— Ты думаешь, что я с Лорел только потому, что она под рукой?
— Нет, разумеется, нет.
— Но ее эта мысль гложет?
— Не мне отвечать на твой вопрос, и нечестно меня об этом спрашивать.
— Ладно, я перефразирую.
Эмма сорвала темные очки и свирепо уставилась на него.
— Не дави на меня своими юридическими штучками, Делани. Я и так безумно зла на тебя.
— Я должен знать. Лорел мне не скажет. Отчасти из гордости, отчасти потому, что наполовину верит в эту чушь. И, возможно, в этом есть моя вина или доля моей вины. Я кое-что подобное заподозрил вчера, но мне необходимо подтверждение.
— Рада за тебя. — Эмма бросилась вон из машины, но Дел удержал ее.
— Эмма, своим неведением и бездействием я ее обижаю. Я не хочу ее обижать.
— Так спросил бы прямо.
— Она не сказала бы. Ты знаешь, что не сказала бы. Но теперь я вооружен. Черт побери, я вчера предложил ей вернуть деньги за продукты. Мне и в голову не приходило, что она обидится. И дело не в Линде, хотя я давно хотел с ней разобраться, а во мне и в Лорел.
Эмма тяжело вздохнула.
— Ты понял, но ты здорово подставил меня, Дел.
— Извини, это не все. Я прошу тебя ничего не рассказывать Лорел, пока я сам с ней не поговорю. Если она не поверит мне всей душой, у нас ничего не получится, никогда не получится. И если я, хотя бы частично, виноват, я должен все исправить. Поэтому я прошу тебя дать мне шанс.
— Ну, ты ловкач. И как я теперь смогу отказаться?
— Чего я и добивался. Мы должны сбросить доспехи и посмотреть, что там под ними. Дай мне шанс.
— Я обоих вас люблю и хочу, чтобы вы оба были счастливы. Так что постарайся все прояснить и уладить. И берегись, если все испортишь или позволишь ей все испортить. Я с тебя шкуру спущу.
— Справедливо. Ты все еще злишься на меня?
— Сообщу после того, как ты поговоришь с ней.
— Спасибо, Эм. — Дел наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Ну, что с тобой поделаешь, — вздохнула она. — Пошли, купим чего-нибудь.
Дел честно ждал и терпел, хотя ему казалось, что Эмма никогда не закончит выискивать, разглядывать, выбирать. К тому же каждый раз, когда он почти решался поторопить ее, она, словно почувствовав, пресекала его поползновения суровым взглядом.
В конце концов они до отказа забили багажник и договорились, что остальное — горы остального — им доставят позже.
— Уведи ее на пляж, — предложила Эмма на обратном пути. — Подальше от нас. Не пытайся заговорить с ней в доме или рядом с домом. Вам наверняка кто-нибудь помешает. А если вас прервут, Лорел получит шанс сбежать или перегруппироваться.
— Хороший совет. Спасибо.
— Не благодари. Может, я делаю это не для тебя. Может, я делаю это только ради нее.
— Все равно спасибо.
— Долгая прогулка, и, поверь мне, если Лорел вернется расстроенной, я тебя изобью. Или попрошу Джека.
— Вряд ли он со мной справится, но ты смогла бы.
— Не забывай об этом и только попробуй все испортить… — Эмма повернулась к нему. — Ты ее любишь?
— Конечно, люблю.
— Глупый ответ. Глупые слова. Точно придется тебя избить.
— Почему?..
— Нет. — Эмма покачала головой, уставилась в ветровое стекло. — Хватит подсказок. Выкручивайся сам, иначе нечестно. Я убираюсь с дороги, вот прямо сейчас и убираюсь. Это лучшее, что я могу сделать для вас обоих. — Она закусила губу. — Только не говори «конечно», идиот.
— Ладно.
Когда Дел остановил машину у дома, Эмма, верная своему слову, выгрузила купленные инструменты и растения и энергично взялась за дело, однако собственные планы по выманиванию Лорел на ту долгую прогулку пришлось отложить.
— Лорел уехала с Паркер. Прошвырнуться по магазинам, — сообщил ему Джек. — Паркер хотела купить кое-что для дома. Составила список. И что-то я слышал о сережках. Мак в бассейне. Картер на пляже с одним из своих фолиантов. Мэл где-то слоняется. И я, наверное, пойду на пляж.
— Они говорили, когда вернутся? Лорел и Паркер?
— Чудак, они же поехали по магазинам. Это может занять час, или три часа, или четыре дня.
— Верно.
— Проблема?
— Нет, нет, я просто спросил.
Джек надел солнечные очки.
— Пляж?
— Да, я скоро приду.
— А я, пожалуй, сначала спрошу, не нужна ли Эмме помощь, премного тебе благодарен.
— Рано благодарить. Скоро привезут еще больше.
— Проклятье.
Когда через час Лорел и Паркер не вернулись, Дел почувствовал первые признаки раздражения.
Он мерил шагами веранду, мысленно проигрывая разные сценарии, как обычно делал перед выступлениями в суде.
Он слышал голоса Эммы, Джека, Картера, Мак и Мэла, сновавших туда-сюда. Он видел их на пляже, в воде, на дорожках, а когда они всей гурьбой ввалились в дом явно в поисках чего-нибудь съедобного, он отправился на пляж, чтобы поплавать в одиночестве и еще подумать.
Через несколько часов он решил позвонить Лорел на сотовый. Он уже почти настроился, когда наконец увидел сворачивающую на подъездную аллею машину Паркер.
Дел приближался к ним и смотрел, как они выгружают горы фирменных пакетов и хихикают, как пара девчонок, запустивших руки в банку с печеньем.
Он не находил себе оправданий, но разозлился до смерти.
— О, Эмма, какая красота! — крикнула Паркер.
— Потрясающая, а я только начала.
— Передохни, посмотри, что мы накупили. Мы здорово повеселились. — Лорел улыбнулась Делу. — Привет, ты вовремя. Помогай. Господи, надеюсь, ты смешал «Маргариты», мы умираем от жажды.
— Я беспокоился. — Дел сам поморщился от своего тона.
— Ой, папочка, не сердись. Держи. — Лорел воткнула в его руки пакеты. — Эм, мы нашли потрясающую сувенирную лавочку. Обязательно туда вернемся!
Мэл подошел вразвалочку, взял несколько пакетов.
— Ты хочешь сказать, что там что-то еще осталось?
— Мы, кажется, опустошили все магазины в радиусе пятидесяти миль, но кое-что оставили. Не дуйся, Дел. — Лорел снова рассмеялась. — Я и тебе кое-что купила.
Она не оставила ему выбора, и он потащился с покупками наверх. А потом стоял в сторонке, пока женщины восторженно ковырялись в пакетах.
— Может, прогуляемся по пляжу? — наконец предложил он Лорел.
— Издеваешься? Я прошла миллион миль. Хочу «Маргариту». Кто сегодня дежурит у блендера? — крикнула она, высунувшись на лестницу.
— Могу я, — откликнулся Мэл, отправляясь на кухню.
Дел покосился на Эмму в надежде на помощь, но та лишь пожала плечами и снова принялась восхищаться покупками.
Заслуженное наказание, подумал он.
— Вот. — Лорел протянула ему коробку. — На память.
Дел с любопытством снял крышку. Лорел протянула руку и дотронулась до одной из разноцветных стекляшек.
— Морское стекло. Ты можешь смотреть на них дома и вспоминать отпуск.
— Красиво. — Дел щелкнул по одной из стекляшек, и они заколебались, зазвенели. — Правда красиво. Спасибо.
— Я и себе купила, только поменьше. Не удержалась.
Они пили «Маргариты», обсуждали ужин, но, как Дел ни старался, не мог заманить Лорел на пляж и только умолял себя быть терпеливым.
И поддавался собственным уговорам до заката.
— Прогулка. Пляж. Ты и я. — Он схватил Лорел за руку и потащил к двери.
— Но мы собирались…
— Позже.
— Ты ведь не отстанешь, — сказала она, беря его за руку. — Боже, как здесь чудесно. Взгляни, какое небо. Наверное, после целого дня беготни по магазинам я в долгу перед пляжем. — Лорел потрогала пальцем новую сережку. — И теперь у меня есть счастливое напоминание об этих двух неделях. В разгар зимних хлопот я смогу остановиться и сказать: «Смотрите, лето возвращается».
— Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— В данный момент твое желание для меня закон. Я счастлива.
— Мне нужно поговорить с тобой, кое о чем тебя спросить.
— Пожалуйста. — Лорел развернулась и попятилась, глядя на дом. — Эмма не ошиблась в выборе растений.
— Лорел, мне необходимо все твое внимание.
Она остановилась.
— Хорошо. Что случилось?
— Я точно не знаю. Ты мне скажи.
— Тогда ничего не случилось.
— Лорел. — Дел сжал ее руки. — Ты скрыла, что Линда наплела обо мне. О тебе и обо мне. — Он почувствовал, как окаменели ее пальцы.
— Я сказала тебе, что я с ней разобралась. Эмма не имела права…
— Эмма не виновата. Я ее обманул. Она решила, что ты рассказала мне все. И ты должна была рассказать. Более того, ты должна была признаться, что отчасти чувствуешь ее правоту. Если я сделал или сказал что-то, что заставило тебя так думать…
— Ты ни в чем не виноват. Давай забудем.
— Нет. — Лорел попыталась высвободиться, но Дел только крепче сжал ее пальцы. — Она обидела тебя, и я — пусть косвенно, пусть нечаянно — тоже. Я не могу это забыть.
— Дел, я сказала, забудь. Отпускаю тебе грехи вольные и невольные, а о Линде говорить не желаю.
— Лорел, речь не о Линде. Речь о тебе и обо мне. Неужели ты не можешь поговорить со мной откровенно? Неужели мы не можем быть откровенными друг с другом?
— Я откровенна. Я сказала, что ничего не случилось.
— Неправда. Как же не случилось, если ты так отреагировала, когда я предложил заплатить за проклятые продукты? А торт, который я попросил для Дары? И дело даже не в них, а в твоем отношении.
— Я же сказала: не смей вытаскивать свой бумажник. Я тебе не наемная прислуга…
— Лорел, — возмущенно перебил он. — У меня и в мыслях не было ничего подобного. Никогда. Ты должна это знать. Ты говорила о взаимном доверии, о равноправии, но это невозможно, если ты не будешь объяснять мне, что ты хочешь, в чем нуждаешься, что чувствуешь.
— Неужели ты сам не понимаешь?
— Как? Ты же мне не говоришь.
— Говорить? Каждый раз? Ты смотришь на меня, обнимаешь меня, спишь со мной и не понимаешь? — Лорел резко отвернулась от него. — Ладно, ладно. Мои чувства — моя проблема, и я идиотка, если ждала и ждала, и надеялась, что ты поймешь. Ты требуешь, чтобы я сказала. Хорошо, я скажу. Равноправие? О каком равноправии можно говорить, если ты обо мне заботишься, а я безнадежно люблю тебя. Я всегда тебя любила, а ты не замечал.
— Погоди…
— Нет. Ты просил откровенности? Получай. Ты единственный. Ты всегда был для меня единственным. И что бы я ни предпринимала, ничего не могла изменить. Я уехала в Нью-Йорк, работала, искала свой путь, я сделала все, чтобы гордиться собой. Но это не изменилось. Дел — единственный, и, чего бы я ни достигла, мне все равно не хватает его. Я пыталась почувствовать то же самое к другим мужчинам. Все отношения были обречены, потому что ни один из них не был тобой.
Ветер трепал ее волосы, и она отбросила их от лица.
— Я не могла излечиться, не могла избавиться от наваждения, унизительного, болезненного, приводящего в бешенство. Я мучилась, мучилась, а потом взяла и все изменила. Я изменила, Дел, не ты.
— Ты права. — Он протянул руку, чтобы смахнуть слезы, которые так редко видел на ее щеках. — Послушай…
— Я не закончила. Я изменила, но ты все еще пытаешься и всегда будешь пытаться заботиться обо мне. Забудь. Ты мне ничего не должен. Я не хочу быть твоей подопечной, твоей собачкой, твоим долгом, твоей обязанностью. Не хочу и не буду.
— Бога ради, я вовсе не так к тебе отношусь. Я люблю тебя.
— Да, ты меня любишь. Ты всех нас любишь, и ты взял все на себя, когда погибли ваши родители. Я знаю, Дел, я понимаю, и я тебя чувствую. И теперь я понимаю больше и чувствую больше.
— Дело не в этом.
— В каком-то смысле всегда будет в этом, но наши отношения изменились. Или должны были измениться. Меня все устраивает… устраивало. Разве я не сказала тебе, что счастлива? А мои нужды, мои желания? Если я должна каждый раз говорить тебе, каждый раз предоставлять чертов список, тогда это не то, что мне нужно и чего я хочу. Я не требую от тебя ни признаний, ни обещаний. Я могу жить настоящим, я могу быть счастлива настоящим. Я имею право обижаться и расстраиваться, когда кто-то вроде Линды режет по живому. Я имею право держать это в тайне, пока не наращу новую кожу. Мне не нужна твоя опека. Я не хочу, чтобы ты пытался что-то исправить. И не требуй, чтобы я объясняла тебе свои чувства, я же никогда от тебя этого не требую.
— Да, — прошептал он, — не требуешь. А почему?
— Может, я не хочу слышать ответы. Да, точно, я не желаю их слышать. Помолчи, я не желаю тебя слушать. Я открыла тебе свою душу и чувствую себя идиоткой. Оставь меня, я должна успокоиться. Должна взять себя в руки. Исчезни.
Она побежала прочь, а Дел стоял и смотрел ей вслед. Он мог бы догнать ее. Он мог бы поймать ее и заставить выслушать все, что хочет сказать. Только вряд ли она его услышит.
Придется ее отпустить.
Ей нужно гораздо больше, чем просто слова, вдруг понял он. И он хотел дать ей больше. Она открыла ему свою душу, но, сделав это, продемонстрировала — очень ясно — все, что было в его душе.
Лорел вышагивала по пляжу, пока не отогнала гнетущие мысли, пока не пришла в себя. Главное было понять, что, не случись этот разговор здесь и сейчас, он случился бы в другое время в другом месте. Она не могла бы молчать вечно. Ни один из них не смог бы молчать и не стал бы. Случилось и случилось. Уж лучше раньше, чем позже.
Если этот разговор поставил крест на их с Делом отношениях, она справится. Она умеет залечивать свои раны, разглаживать свои шрамы.
Дел всегда будет добр, добр до отвращения. И они будут жить дальше. Как-нибудь.
Лорел поднялась в свою комнату по внешней лестнице, надеясь ни с кем не столкнуться до утра.
Но три ее подруги ждали ее.
Эмма вскочила:
— Прости. Мне так жаль, что я рассказала ему о Линде.
— Ты не виновата, и это не имеет значения.
— Имеет, и я виновата. Прости меня.
— Моя мамаша сбросила бомбу, — произнесла Мак. — Мне очень жаль.
— Он мой брат. Мне тоже безумно жаль.
Лорел плюхнулась на кровать.
— Все извиняются, а на самом деле некого винить. Все нормально. Только сегодня я пропущу развлечения. Придумайте что-нибудь, ладно? Головная боль, усталость, слишком много «Маргарит».
— Хорошо, но… — Мак осеклась, переглянулась с Паркер и Эммой.
— Что? Что еще?
Паркер села рядом с ней.
— Дел уехал.
— Уехал? Что значит уехал?
— Сказал, что вернется утром. Что у него какое-то дело. Прозвучало, как работа, но…
— Кто на это купится? — Лорел обхватила голову руками. — Отлично. Просто отлично. Я велела ему исчезнуть, и он уехал. Только с каких это пор он кого-то слушается? Я все испортила. Это я должна была уехать. Боже милостивый, это же его дом.
— Он вернется. — Эмма подошла, погладила Лорел по спине. — Он просто хотел дать тебе немного свободы. Вы помиритесь, милая.
— Дело не в примирении. Я столько ему наговорила…
— Все мы говорим гадости и глупости, когда злимся или расстроены, — попыталась утешить ее Мак.
— Я сказала, что люблю его, всегда любила. Что никогда не было никого, кроме него. По сути, я вырвала свое сердце и швырнула к его ногам.
— И что он ответил? — спросила Паркер.
— Я тут же заявила, что не желаю слышать ответ, прогнала его. Сама ушла. Ладно, убежала.
— Он не побежал за тобой? — возмутилась Эмма. — Идиот.
— Вовсе нет. Он слишком хорошо меня знает, чтобы понять, когда я не шучу. Господи, знаешь человека всю свою жизнь, и все равно он тебя изумляет. Давайте просто постараемся не испортить все остальное. Я с ума сойду, если мы перессоримся. Я просто хочу лечь в постель.
— Мы останемся с тобой, — прошептала Эмма.
— Нет, не надо. Я лягу в постель, а вы окажете мне услугу, если пойдете к парням и притворитесь, что все прекрасно, что ничего не случилось. Я буду очень вам благодарна.
— Хорошо, — согласилась Паркер, предотвращая протесты Эммы. — Если понадобится компания или что-нибудь еще, просто постучи в мою дверь.
— Знаю. Я справлюсь, я приду в себя к утру.
— Если нет и ты захочешь вернуться домой, мы все поедем. — Паркер крепко ее обняла.
— Или выгоним к черту парней, а сами останемся, — предложила Мак.
— Лучшие друзья навсегда. Не волнуйтесь.
Лорел не пошевелилась, когда подруги оставили ее, но, зная, что кто-нибудь из них обязательно вернется через час проверить ее, заставила себя встать, раздеться, расстелить постель.
«У меня было мое лето, — подумала она. — Никто никогда у меня это не отнимет. Целый сезон у меня была любовь, любовь всей моей жизни. Не каждый может сказать такое.
Я выживу. И даже если мы не можем остаться любовниками, мы останемся семьей, мы с Делом найдем какой-нибудь выход».
Она лежала в темноте, изнывая от душевной боли. Пыталась внушить себе, что со временем станет легче, а потом уткнулась лицом в подушку и поплакала. Она не верила, что эта боль пройдет.
Морской бриз ласково коснулся ее щеки, будто поцеловал. Нежно-нежно. Лорел вздохнула, не желая расставаться со сладким сном, цепляясь за благословенное забытье…
— Просыпайся немедленно.
Лорел распахнула глаза и уставилась на склонившегося над ней Дела.
— Что?
— Просыпайся. Вставай. Идем со мной.
— Что? — Она оттолкнула его, попыталась собраться с мыслями. За окном тускло серебрились предрассветные сумерки. — Что ты придумал? Где ты был? Почему вернулся?
— Вставай.
Лорел попыталась закутаться в простыню. Не получилось. Дел решительно сдернул с нее простыню.
— Ты подвел друзей. Ты уехал…
— Заткнись. Я тебя слушал — теперь ты выслушаешь меня. Пошли.
— Куда?
— На пляж. Надо это закончить.
— Я не пойду с тобой на пляж. Хватит с меня одной сцены.
— Лорел, хватит упрямиться. У тебя есть выбор: пойдешь сама, или, клянусь, я тебя потащу.
— Мне надо одеться.
Он взглянул на ее маечку и шортики.
— Ты прикрыта. Не испытывай мое терпение, Макбейн. Я не спал и слишком долго был за рулем. Мне не до споров.
— Ему, видите ли, не до споров. Что-то новенькое, не так ли? — Она вскочила с кровати. — Ладно, пошли на пляж, если тебе это так важно.
Лорел оттолкнула его протянутую руку.
— Я тоже провела не самую свою лучшую ночь и не выпила кофе. Не испытывай мое терпение.
Она гордо вышла на веранду, спустилась по лестнице.
— Успокойся, — посоветовал Дел. — Не с чего злиться.
— Мне лучше знать.
— Как всегда. К счастью, я более уравновешенный.
— Ну конечно. А кто угрожал вытащить меня из постели посреди ночи?
— Почти рассвело. На самом деле отличный выбор времени. Мне нравится. Начало нового дня и все такое. — Он скинул туфли у ступенек, ведущих на пляж. — Мы не далеко ушли с прошлого вечера. Географически. Надеюсь, больше повезет в других областях. Начнем.
Дел развернул ее к себе и жарко, властно поцеловал. Лорел попыталась отпихнуть его, но словно наткнулась на каменную стену, а когда перестала сопротивляться, Дел разжал объятия.
— Не надо, — тихо попросила она.
— Посмотри на меня, выслушай, меня. Лорел, ты должна меня услышать. — Он ласково взял ее за плечи. — Может, ты была права, я не видел, но, черт побери, сейчас я смотрю и вижу. А ты слушай и услышишь.
— Ладно. Хорошо. Какой смысл злиться. Просто…
— Ты ничего не услышишь, если не заткнешься.
— Ну, еще разок прикажи мне заткнуться, — с вызовом предложила она.
Он закрыл ладонью ее рот.
— Я хочу все уладить. Я же родился, чтобы все улаживать. Если ты меня любишь, ты должна с этим смириться. — Он опустил руку. — Если хочешь, можем подраться, я не возражаю.
— Рада за тебя.
— Но я вовсе не хотел обидеть тебя небрежностью или излишней опекой. Наверное, это дар Браунов — пытаться сохранить равновесие.
— Я сама отвечаю…
— За свои чувства, да, да, да. Я не знаю, была ли ты единственной всегда. Я привык думать о тебе иначе, поэтому не знаю.
— Я понимаю, Дел, понимаю. Я…
— Помолчи и послушай. Ты изменила наши отношения. Я не чувствовал приближения изменений. Ты сделала первый шаг, и я не могу сожалеть об этом, потому что чертовски тебе благодарен. Я не знаю, была ли ты единственной всегда, — задумчиво повторил он. — Но я знаю, что ты единственная сейчас, знаю, что ты будешь единственной для меня завтра, и через месяц, и через год. И до конца моей жизни.
— Что?
— Ты слышала. Хочешь проще? Только ты.
Лорел смотрела на него, смотрела на такое знакомое, такое любимое лицо и видела. И в этот момент у нее словно выросли крылья.
— Я любил тебя всю жизнь, и это было легко. Я не знаю наверняка, как давно влюблен в тебя, но знаю, что это не так легко. Зато правильно, реально, и я не хочу легкости. Я хочу тебя.
— Я думаю… — Она улыбнулась. — Я не могу думать.
— Хорошо. Не думай. Просто слушай, слушай и представляй, что я думаю и чувствую. Я считал логичным не спешить, дать нам обоим время приспособиться к тому, что происходит с нами. К тому, что происходит со мной.
Дел взял ее за руку, прижал ее ладонь к своему сердцу.
— Я думал, что тебе нужно время, поэтому — ты права — я не видел. А должен был увидеть. Но и ты не видела. Ты не видела, как сильно я тебя люблю, как хочу тебя, как нуждаюсь в тебе. Я куплю тех двух псов, если захочу завести домашних любимцев, а сестра у меня уже есть. Но о тебе я думаю по-другому и не хочу, чтобы ты считала меня братом. Это нас уравнивает, Лорел.
— Ты веришь в то, что говоришь.
— Как давно ты меня знаешь?
Ее глаза затуманились, но она заморгала, и зрение прояснилось.
— Очень давно.
— Тогда ты знаешь, что я верю.
— Я так сильно тебя люблю. Я уговаривала себя, что переболею тобой, и это была жуткая ложь. Я так и не смогла.
— Я еще не закончил. — Не сводя с нее глаз, Дел сунул руку в карман, вытащил маленькую коробочку, открыл ее. — Мамино кольцо.
— Я знаю. Я… О боже. Дел.
— Я забрал его из банка пару недель назад.
— Пару недель назад, — машинально повторила она.
— После нашей ночи у пруда. Тогда уже все изменилось, но после той ночи… после того дня, когда ты заехала в мой офис, я уже знал, к чему все идет… или хотел этого. Я отдал его ювелиру подогнать под твой размер. Может, это немного самонадеянно, но тебе придется с этим жить.
Лорел вздохнула.
— Дел. Ты не можешь… кольцо твоей мамы. Паркер…
— Я разбудил ее перед тем, как разбудить тебя. Она согласна. Она просила передать, чтобы ты не дурила. Наши родители любили тебя.
Слезы двумя ручьями хлынули из ее глаз.
— Боже, я не хочу плакать. Я не могу не плакать.
— У меня и в мыслях не было предложить его кому-то до тебя. Я хочу, чтобы ты носила его. Я смотался в Гринвич, чтобы привезти его тебе. Подарить его тебе, потому что ты моя единственная. Лорел, выходи за меня замуж.
— Я не буду дурить. Поцелуй меня в первый раз, когда я не мечтаю тебя разлюбить.
Легкий бриз обвевал ее кожу, трепал волосы. Она чувствовала жар его губ, ритмичное биение его сердца рядом со своим… И услышала свист и ободряющие крики.
Повернув голову, прижавшись щекой к его щеке, она увидела веселую компанию, собравшуюся на верхней веранде дома.
— Паркер всех перебудила.
— Ну, наши личные дела всегда были общесемейными. — Дел чуть отстранился. — Готова?
— Да. Абсолютно, полностью готова.
Кольцо скользнуло на ее палец и засверкало в первых лучах солнца, окрасившего в розовый цвет восточную часть неба.
«Счастье, я чувствую его вкус», — подумала она, целуя Дела.
— Отлично выбранное время. Правильное место. Скажи мне еще раз, что я единственная.
— Ты единственная. — Он обнял ее лицо ладонями. — Одна-единственная и моя.
Единственная. В этот новый день и во все последующие дни.
Рука в руке они поднялись в дом, чтобы разделить следующие мгновения с семьей.
notes
