Глава 21
Яостановился около дорогого винного магазина, чтобы по дороге к Линн купить вина. Она хотела приготовить свиные отбивные либо блюдо из итальянской кухни. Я бродил между полок с винами и не мог решить, какое вино купить, что лучше подойдет — красное или белое.
Увидев мою нерешительность, продавец подошел предложить свои услуги. Он посоветовал взять шампанское.
— Понимаете, шампанское подходит не только для свадеб. Оно годится для любого случая. — И порекомендовал дорогую марку шампанского «Драпье».
Я никогда не слышал о таком бренде, но поверил продавцу на слово и купил рекомендуемую бутылку.
Перешагнув порог квартиры Линн, я порадовался, что заглянул в магазин и купил необычное вино. Аромат, доносившийся из кухни, был так соблазнителен, что я с оценивающим видом втянул носом воздух.
— Я готовлю итальянское блюдо, — объяснила Линн, приглашая меня пройти в комнату. — Хотя моя прабабка была из Германии, она приехала в Америку и конце 1890-х. Вот она умела готовить!
Я был благодарен за приглашение на домашний обед. Уинтер уже угостила меня прекрасно приготовленным обедом, настоящим произведением кулинарного искусства. Я стал постепенно забывать вкус настоящей еды, ограничиваясь готовыми к употреблению продуктами. После моих скудных готовых обедов я радовался случаю попробовать давно забытую, домашнюю, с любовью приготовленную пищу.
— Обычно моя бабушка по субботам готовила мясо. Она запекала его в духовке с различными овощами. Готовила так много, что гости не съедали. И она раскладывала остатки по пакетам и каждому, кто приходил на обед, давала с собой. Иногда обедали человек двенадцать.
— Так много?
Она улыбнулась.
— В доме всегда было полно народу. Бабушка никогда не готовила для двоих. Она готовила достаточно, чтобы накормить человек десять, всю свою жизнь. Никто не протестовал — кроме дедушки, которому приходилось чистить картошку.
— Ну, я не способен на такой подвиг, но принес это.
Я поставил на кухонную стойку бутылку шампанского.
— Спасибо. — Она подарила мне еще одну улыбку и махнула в сторону духовки: — Надеюсь, ты любишь лазанью.
— Еще как.
— Я приготовила ее вчера вечером, сегодня осталось лишь разогреть, когда вернулась с работы. — Она подошла к буфету и достала два бокала. — Прости, но у меня нет специальных бокалов для шампанского.
— Эти подойдут.
Я изображал из себя знатока, как будто часто пил дорогое шампанское. Если честно, я почерпнул основные знания сегодня в винном «бутике» и сам удивился огромному разнообразию вин из всех уголков мира. Надо туда захаживать, полезно иногда узнать что-то еще, кроме медицины.
Пока Линн мыла и вытирала бокалы, я занялся шампанским — снял обертку из фольги и проволочную оплетку. Вспомнил про себя добрым словом продавца из винного магазина, показавшего мне, как открыть бутылку с праздничным негромким хлопком. Наверное, со стороны я выглядел знатоком и если бы был сейчас в компании Ричи, то торжествующе поднял бы вверх открытую с таким шиком бутылку, требуя всяческих похвал своему искусству. Но сейчас придется сделать вид, что такое умение в порядке вещей.
Кстати, о Ричи… Я совершил очередную ошибку, рассказав ему сегодня утром о предстоящей встрече с Линн. И шурин, естественно, посчитал своим долгом наставить меня на путь истинный, выдавая свои рекомендации — что надо и что не надо делать. Он считал, что обед — гораздо большее событие, чем наша первая встреча. Линн пригласила меня к себе домой и готовила специально для меня.
Так вот, если следовать правилам Ричи, — кстати, интересно, откуда он набрался таких знаний? — со стороны Линн это был знак, что она не против продолжения наших отношений. Я же не принимал все так серьезно, несмотря на его заверения.
Я налил в бокалы шампанское, и мы сели в маленькой гостиной. Она поставила на столик тарелочки с закуской для аперитива: с оливками, маринованным красным перцем и двумя сортами сыра.
— Ты, наверное, удивлен, что я перенесла обед на понедельник.
Я как-то не придал этому особого значения, у нее поменялись планы, мало ли. Понедельник меня вполне устраивал — если не считать претензий Мэйси. Как я уже упоминал, после работы у меня полно свободного времени.
— Дело в том, что накануне позвонила моя бывшая свекровь и сказала, что они приезжают в Сиэтл на уик-энд, чтобы повидать Марка. Хотела со мной созвониться, а может быть, и подъехать.
Не зная, требуется ли от меня ответ, я промолчал.
Линн опустила глаза на свой бокал.
— Мне не хотелось, чтобы она вдруг появилась во время нашего обеда.
— Понимаю.
Действительно, могла возникнуть неловкая ситуация и для нее, и для меня.
— Она приходила?
— Позвонила вечером в воскресенье.
Да, ее звонок пришелся бы в разгар нашего обеда.
— Мюриел была ужасно расстроена. Марк нашел работу в Афганистане.
— Он пошел в армию?
— Нет, нанялся в компанию, которая как-то связана с армией. Он не вдавался в детали, не захотел объяснять. Только сказал, что деньги, которые ему предлагают, позволят выплачивать долг, сумму, которую он взял в фонде. Его сестра тоже помогает, но она сама сейчас испытывает финансовые трудности.
Лицо ее стало серьезным и печальным, было очевидно, что она все еще переживает за своего бывшего мужа.
— Он не хотел, чтобы мать говорила об этом сестре и особенно мне, но она не обещала ему этого.
— Ты беспокоишься за него?
Она опустила голову, и я заметил, как ее пальцы сжали ножку бокала.
— Мюриел не знает точно, чем он станет там заниматься, но мы боимся, что это не имеет отношения к его работе бухгалтера.
— Сочувствую.
Я старался придать голосу необходимое участие. Хотя и не испытывал интереса к этой теме, но и не имел ничего против. Если она решила обсуждать дела Марка, я могу потом поговорить о Ханне. Такая откровенность может нас сблизить.
Таймер духовки прервал разговор, и Линн с такой готовностью вскочила с места, что стало ясно: разговор становился для нее тягостным. Я тоже поднялся.
— Могу я помочь?
— Нет. Но спасибо за предложение. — Она ушла и скоро вернулась, снова села, взяла бокал в руки. — Лазанья должна постоять некоторое время. К ней я приготовила салат.
Я кивнул:
— Ханна тоже любила готовить.
Я вспомнил, какие вкусные обеды умела готовить моя жена. Она всегда следила за тем, чтобы я вовремя и правильно питался, даже в то время, когда мы жили при клинике. Там часто приходилось работать круглыми сутками, когда день переходил в ночь, и я не помнил иногда, какой день недели. Ханна приносила мне еду прямо в клинику, готовила и для моих коллег. Все любили ее. Как могло быть иначе?
— Этот рецепт лазаньи я взяла у нее.
— У Ханны? — Я очнулся от своих мыслей.
— Мы с ней иногда говорили о любимых блюдах, и она рассказывала, как готовит лазанью. На следующий день Ханна дала мне рецепт.
Я был растроган, узнав, что Линн приготовила мне по рецепту Ханны. Возможно, на ранней стадии своего одиночества я нашел бы это бесцеремонным, даже мучительным. Сейчас это лишь навеяло теплые воспоминания о Ханне, и возникло чувство благодарности к Линн.
Я взял с тарелки еще одну оливку. Линн снова ушла на кухню, я встал и присоединился к ней. Она принесла миску с салатом, и мы уселись за маленький стол в кухонной нише.
Салат был приготовлен с фантазией и был очень вкусен. Линн постаралась. Он состоял из нескольких сортов зеленых листьев, большого количества сладкого зеленого перца, редиса, красного лука и козьего сыра. Соус был тоже домашнего приготовления.
— Тоже по рецепту Ханны? — спросил я, поливая салат соусом.
— Это рецепт моей мамы.
Я облизнул соус с мизинца.
— Очень вкусно.
— Благодарю.
Потом наступило неловкое молчание. Я лихорадочно перебирал в голове возможные темы. Если бы я был бейсбольным фанатом, то мог бы начать обсуждение прошедших в этот уик-энд игр с участием «Сиэтл маринерс». Но, поскольку я не мог даже вспомнить, кто выиграл, хотя Ричи твердил об этом сегодня утром, тема не годилась…
— Ты любишь бейсбол? — в отчаянии спросил я. Она подняла голову и с удивлением на меня посмотрела.
— Нет. Прости. А ты?
— Не очень.
Мы снова замолчали.
— Большинство женщин любят готовить. — Еще одна попытка с моей стороны. — Например, кузина Ханны. — И я вдруг споткнулся, понимая, что веду себя как идиот. Нельзя упоминать об Уинтер, которая готовила для меня всего неделю назад.
Глупо, глупо, глупо.
Главное правило Ричи — не говорить с одной женщиной о других. Правда, я не воспринимал встречу с Уинтер как настоящее свидание, но был рад, что не проговорился шурину о том, что она тоже готовила для меня.
Чем меньше он знает, тем лучше.
Линн, казалось, тоже не знала, о чем со мной говорить.
— Еще шампанского? — спросил я.
— Да, пожалуйста.
Мы одновременно встали. Линн открыла холодильник и достала бутылку шампанского, я наполнил бокалы. Она принесла лазанью и теплый хрустящий хлеб.
Мы снова сели за стол, и молчание повисло над нами.
— Как дела у вас в клинике? — спросила она, наконец прерывая тягостное молчание.
— Мне разрисовывают стены, — ответил я первое, что пришло в голову.
И чуть не ляпнул, что этим занимается одна из женщин, упомянутых Ханной в списке. Но это было бы еще глупее, чем рассказывать об Уинтер.
— И кто художник? — Казалось, ее заинтересовала эта тема.
— Ее имя — Мэйси Роз. Она занимается фресками. — Я описал картину с животными в джунглях, детенышами и разноцветными попугаями. — Эта Мэйси — та еще штучка. Она не работает как все — от и до. Но это, скажу я вам, вероятно, к лучшему, потому что она свела бы с ума любого, кто наймет ее на постоянную работу.
— Что же такого она делает?
— Хочешь, расскажу с самого начала? — Я откинулся на спинку стула и вдруг понял, что улыбаюсь. — Начну с того, что она все время опаздывает.
Это было нечестно по отношению к Мэйси. Она опоздала только на первую встречу, а в последующие даже напоминала каждый раз, что пришла вовремя, причем с таким видом, как будто это было невесть какое достижение.
— Кажется, дом у нее полон кошек и собак, — развивал я тему, — и она дает им нелепые имена.
— Например?
— Дутик… или Шарик и еще, кажется, Сэмми.
— Не такие уж и редкие.
— Может быть, но она рассказывает о них так, как будто это люди. Я думал, например, что Сэмми — это ее сосед, но соседа зовут Харви. Ему далеко за восемьдесят, и он впадает в детство, по его собственным словам.
Я мог добавить, что Мэйси в этом качестве может составить ему пару, поскольку тоже вела себя как ребенок.
— Кажется, эта Мэйси — эксцентричная художественная натура.
— Эксцентричная — да, это определение справедливо поставлено на первое место. Или, как сказал бы мой отец: у нее не все дома.
У моего отца масса таких выражений в запасе, я всегда с улыбкой вспоминаю его юмор.
— Кажется, она очень забавная.
Вот Ханна и поместила ее в свой список. Моя терпеливая любящая жена тоже находила Мэйси забавной. Я же видел в ней сумасбродку или нечто похуже. Таких взбалмошных особ мне еще не доводилось встречать.
— И сколько времени она будет у вас работать?
Я пожал плечами:
— Она клянется, что не больше двух недель. — Сделав паузу, я продолжал: — И она все время бубнит себе под нос, напевает во время работы всякие мотивчики из известных мюзиклов!
Честно говоря, ее пение совсем не раздражало меня так, как я это изображал. К тому же «Отверженные» — мой любимый мюзикл, и я сразу же узнавал мелодию.
Линн, казалось, с удовольствием слушала и улыбалась.
— Она оправдывается, говорит, что не замечает этого. Смешно. И представь, не успел я опомниться, как тоже начал напевать, что с моим слухом и вокальными данными — катастрофа. Мало того, весь персонал тоже запел, пришлось просить ее прекратить.
— Я знала одну медсестру, похожую на эту Мэйси. Ее звали Гейл, и она тоже все время напевала. Говорила без передышки, перескакивая с одной темы на другую.
— Мэйси тоже так делает.
Кажется, эта женщина жила в своем мире, как будто она была с другой планеты, поэтому обычным земным людям трудно ее понимать.
Линн в это время уже разрезала на части лазанью, и я подставил тарелку. Подождал вежливо, пока она положит себе, прежде чем начать есть. Сказать, что было вкусно, — ничего не сказать. Я быстро отправлял в рот кусок за куском и не отказался от еще одной порции, что было не в моих правилах. Именно такую лазанью я ел вместе с Ханной. Линн строго следовала рецепту, и я с глубокой благодарностью оценил ее заботу.
Линн еще рассказывала о своей знакомой Гейл, и я тоже поддерживал тему, вспоминая Мэйси, наконец, мы оба умолкли и сидели расслабившись, улыбаясь друг другу.
— Хочешь пойти в кино в этот выходной? — неожиданно для себя предложил я, когда мы ждали кофе.
— Конечно. Что-то определенное?
Я понятия не имел, какие фильмы шли в кинотеатрах.
— Выбор за тобой.
— Комедия, боевик, драма? Ты что предпочитаешь?
— Воздушную кукурузу.
— Тогда боевик. Вроде «Идентификации Борна».
Этот фильм я смотрел, когда последний раз ходил в кино. Не считая «Королевы Африки», который смотрел у себя дома вместе с Уинтер на прошлой неделе.
Правило Ричи номер 17: не говори, что смотрел кино с Уинтер Адамс, когда будешь с Линн.
Мы решили выпить кофе в гостиной. Поскольку тема о сумасбродках, кажется, была исчерпана, Линн предложила включить телевизор. Мы посмотрели новости, а когда они закончились, я отнес свою чашку на кухню и стал прощаться.
— Спасибо за обед.
Она должна была видеть, что я искренне ей благодарен.
— Не разочарован, что я не приготовила отбивные? — поддразнила она.
— Нисколько.
— Может быть, в следующий раз.
— Не откажусь.
— Договорились.
Уинтер тоже обещала отбивные к следующему разу, нельзя перепутать, кто, что и когда готовит. Я затруднялся в выборе между Уинтер и Линн. Правило Ричи номер 22: запоминай, что ешь и названия фильмов, которые вместе смотришь.
— Ты позвонишь мне перед выходными?
Я не сразу вспомнил, по какому поводу я должен звонить, и застыл на месте.
Она явно заметила мою растерянность.
— Я насчет похода в кинотеатр.
— О, конечно.
Я выглядел, наверное, полным идиотом, но она сделала вид, что не заметила моей оплошности. Дома я первым делом включил телевизор и, положив ноги на журнальный столик, начал обдумывать прошедший вечер, пытаясь понять, почему неожиданно взял и пригласил ее в кино. Совсем недавно мне потребовалось бы дня два на составление планов, анализ всего происходящего и решение о продолжении отношений.
Вместо этого я назначил еще одно свидание. Наверное, в благодарность за прекрасный обед. Не знаю.
И только когда лег спать, вдруг осознал, что почти весь вечер я говорил с Линн о Мэйси.
