ГЛАВА 3
«Когда он смотрел на нее, происходило что-то странное. Сара никогда раньше не испытывала ничего подобного. Сердце начинало биться чаще, а ладони становились влажными от одного только взгляда его темных пронизывающих глаз. Он смотрел на нее, и ей казалось, что он видит ее насквозь и понимает ее желания лучше, чем она сама.
Какая нелепая мысль. Он был из тех, кто стреляет не думая, кто всегда берет свое и не знает жалости и сострадания. Всю жизнь ее учили, что существует четкая грань между плохим и хорошим и что грань эту нельзя переходить ни при каких обстоятельствах.
Лишить человека жизни было самым страшным грехом, самым непростительным. Но ему уже приходилось убивать, и, без сомнения, он сделает это еще не раз. Она знала это и понимала, что не должна иметь ничего общего с этим человеком. Но она любила его. И нуждалась в нем».
Джеки пробежала глазами последний абзац. Конечно, Сара испытывает к Джейку довольно противоречивые чувства. Что неопытная девушка, едва достигшая восемнадцати лет, должна думать о человеке, жившем по своим собственным законам, законам, которые она не в состоянии ни понять, ни принять? И как суровый, закаленный жизнью мужчина, как Джейк, должен воспринимать невинную, воспитанную в монастыре девицу?
Естественно, их отношения не могли складываться просто. Сближение было возможно, но Джейка и Сару ждало много трудностей. Два разных мира, подумала Джеки. Две разные системы ценностей. Различные жизненные цели. Да, им придется преодолеть много конфликтов. Для того чтобы сделать сюжет динамичнее, она добавила в роман перестрелки, погони, предательство, похищение и месть. Но все же основной линией оставалась история любви Сары и Джейка, то, как два человека смогли найти общий язык, изменить друг друга к лучшему, пройти через все испытания и обрести свою любовь.
Вряд ли Сара и Джейк знали что-нибудь об эмоциональных обязательствах или взаимной поддержке. Эти термины принадлежали к двадцатому веку. Джеки владела солидным багажом подобных выражений после посещения психологических курсов на тему «Современный взгляд на брак». Слова менялись, но любовь оставалась любовью. Джеки полагала, что у Сары и Джейка были, пожалуй, неплохие шансы встретить старость вместе, чего нельзя сказать о большинстве людей.
Она подумала, что это как раз то, чего желала бы она сама. Любимый человек. Кто-то, к кому захочется приспосабливаться. Кто-то, с кем приятно будет строить планы на будущее. Как странно, что именно придуманная ею любовная история заставила Джеки мечтать о том, как она встретит свою собственную любовь.
Ей не нужен мужчина, совершенный во всех отношениях, и не только потому, что это было бы невыносимо скучно, но и потому, что сама она тоже далека от совершенства. Совсем не обязательно, чтобы рядом был человек, который всегда и во всем с тобой соглашается. Ей бы это не понравилось. А какие качества она хотела бы видеть в своем избраннике?
Романтичный? Что ж, может быть. Совсем неплохо, когда кто-то стремительно врывается в твою жизнь, осыпает тебя розами и орошает шампанским. Интересное начало романа, но жить с таким персонажем невозможно. В этом Джеки была уверена. Романтичный ни за что не станет выносить мусор или прочищать засор в раковине.
Чуткий. Воображение нарисовало Джеки нежного, заботливого субъекта, который пишет плохие стихи. Очки в роговой оправе и бархатный голос. Чуткий мужчина всегда поймет, что хочет женщина, что ей действительно нужно. Да, с чутким ей было бы хорошо. Какое-то время. Пока он не доведет ее до белого каления.
Страстный. Тоже недурно. Он закружит ее в своих объятиях, и они со всем пылом займутся любовью на залитом солнцем поле. Единственное, когда им стукнет лет по восемьдесят, проделывать подобные штуки будет немного затруднительно...
Умный, с хорошим чувством юмора, беспечный, надежный...
В этом и заключается проблема, подумала Джеки. Она могла назвать десяток качеств, которые ей нравятся, но вот подобрать такое их сочетание, чтобы оно привлекло бы ее надолго, было сложновато. Вздохнув, Джеки подперла голову руками и задумчиво уставилась в окно. Может, она еще просто не готова думать о свадебных кольцах и витье собственного гнездышка. Может, она и никогда не будет готова.
Что ж, с этой мыслью нелегко смириться, но если все действительно так... Джеки представила себя через много лет. Она поселится в странном маленьком домике на берегу моря и станет сочинять истории о любовных похождениях других людей. Целыми днями она будет гулять с палочкой по саду и придумывать новых персонажей, места, события... И станет любимой тетушкой для целого выводка маленьких Макнамара. В общем, не так уж и плохо.
Монашкой она, разумеется, не станет. К мужчинам Джеки относилась весьма положительно. Каждый из тех, с кем она в разное время была близка, обладал хотя бы одним из качеств, которые ее восхищали. Эти мужчины ей нравились, она даже в какой-то степени любила их. Джеки легко начинала новые отношения и не менее легко и безболезненно их заканчивала. Все эти романы не оставили на ее сердце ни единого шрама. Это была не настоящая любовь, подумала Джеки, перечитывая написанные ею строки. Настоящая любовь забирает у тебя немного души, немного крови. Только из этой раны возникает истинное чувство.
Господи, да она становится просто философом. Вот что значит привычка излагать свои мысли на бумаге. Может быть, это как-то объясняет ее реакцию на Нэйтана.
Джеки всегда умела облекать мысли в слова, но сейчас она не могла описать то, что произошло между ними на кухне.
Это было нечто... глубокое, яркое, странное, пугающее. Непонятно, чего было больше.
Влечение, несомненно, присутствовало. Но Джеки сразу же решила, что Нэйтан — привлекательный мужчина, еще тогда, когда увидела его в ванной комнате и подумала, что у нее галлюцинации. Большинство женщин находит холодных, сдержанных брюнетов привлекательными, один Бог знает почему. Но тогда, на кухне, Джеки почувствовала нечто большее, нежели обыкновенное влечение. Это ощущение вообще нельзя было назвать обыкновенным. Она вдруг поняла, что он ей жизненно необходим. Обычно люди приходят к этому только со временем и опытом.
«Я знаю тебя, — будто бы произнес внутренний голос. — Я ждала тебя».
Нэйтан тоже что-то почувствовал. Джеки была уверена в этом. Возможно, он тоже пережил это непередаваемое ощущение мгновенного узнавания и желания. Однако Нэйтану оно не понравилось, потому что он вот уже два дня старательно избегал ее. Непростая задача, учитывая, что они живут под одной крышей, но он как-то справлялся.
Джеки подумала, что уехать на целый день на яхте и не пригласить ее с собой было все-таки невежливо с его стороны. Но, может, ему нужно привести мысли в порядок. Нэйтан, по мнению Джеки, принадлежал к тем людям, которые анализируют и просчитывают все в своей жизни, включая эмоции и чувства. Это плохо. Но она всегда первая говорила, что каждый человек имеет право быть таким, какой он есть.
В данном случае у него нет повода беспокоиться, сказала себе Джеки, запуская руку в миску с сырными шариками. Она не заинтересована сейчас в том, чтобы завязывать отношения, тем более с таким консерватором и сухарем, как Нэйтан Пауэлл, Вот если бы она имела подобные намерения, тогда ему было бы о чем волноваться, усмехнулась Джеки. Когда она ставила перед собой цель, то умела быть очень настойчивой и всегда добивалась своего. К счастью для него, а может, и для них обоих, на данный момент она слишком занята книгой.
Джеки посмотрела на часы. Уже время ужина, а Нэйтан так и не появился. Его проблема, подумала она и зачерпнула еще горсть сырных шариков. Она предложила готовить еду, а не прислуживать за столом. Когда он вернется, вполне сможет сделать себе сэндвич сам. Ей все равно.
Услышав звук лодочного мотора, Джеки выглянула в окно. Лодка промчалась мимо. С легким вздохом она снова уселась за пишущую машинку.
Нет, она совсем не думала о Нэйтане. Она просто... убивала время. И ей вовсе не хотелось, чтобы он позвал ее прокатиться на яхте, провести время вместе и лучше узнать друг друга. И ей было абсолютно все равно, что он за человек. Разве что так, совершенно абстрактный, в какой-то степени даже научный интерес.
Не важно, что ей нравится его смех — в тех редких случаях, когда он позволяет себе смеяться. Не важно, что у него такие красивые глаза — то темные и опасные, то понимающие и нежные. Он просто мужчина, погруженный в свою работу и занятый собой. Точно так же как и она погружена в свой роман и озабочена своим будущим. Ее не касается, почему Нэйтан слишком напряжен и стремится к уединению. Заставить его расслабиться, разговорить, растормошить — все это отнюдь не главная задача в ее жизни.
«Моя цель — дописать книгу, — напомнила себе Джеки, — продать ее и стать настоящим писателем. И пожинать плоды своего труда. Каковы бы они ни были». Джеки отодвинула в сторону Нэйтан а Пауэлла и вернулась к работе.
«Именно для этого я возвращаюсь домой», — подумал Нэйтан, направляя яхту в одну из узких проток, где редко можно было встретить другое судно. Тишина и покой. Никаких договоров, крайних сроков, проблем с поставщиками и проверок. Солнце и вода. И ничего больше.
Он понемногу начинал успокаиваться и приходить в себя. Странно, что эта прекрасная мысль не посетила его голову раньше — взять яхту и целый день провести на воде. Может, он и согласился на некоторое время разделить свой кров с кем-то еще, но это не означает, что он приковал себя цепями к дому. Или к ней.
Нэйтан не мог не признать, что жить с Джеки было не так уж и неприятно. Она соблюдала все условия договора. Большую часть времени она вообще не попадалась ему на глаза; они встречались лишь на кухне. Он даже как-то привык к постоянному стрекотанию пишущей машинки наверху. Зная Джеки, можно было предположить, что она сочиняет какую-нибудь дикую чепуху, вроде детских считалочек; тем не менее она явно была увлечена своим занятием.
На самом деле он много чего не знал о ней. Проше перечислить вещи, которые ему известны наверняка.
Она слишком быстро говорит. Может, это и необоснованная претензия, но только не для такого человека, как он, привыкшего к спокойным и размеренным беседам. Если в разговоре Нэйтан упоминал погоду, Джеки тут же принималась рассказывать, как некоторое время работала метеорологом и сообщала, что обожает дождь, потому что он приятно пахнет. Как можно поддерживать такой диалог?
Она предугадывала его желания. Он только успевал подумать, что неплохо было бы выпить чего-нибудь холодного, а Джеки уже была на кухне и делала чай со льдом или наливала ему пива. Она пока еще не упоминала о том, что посещала курсы экстрасенсов, однако Нэйтан, наверное, не удивился бы этому.
Она всегда чувствовала себя в своей тарелке. За это, конечно, нельзя ее винить, но чем естественней вела себя Джеки, тем напряженнее становился Нэйтан. Она постоянно носила шорты и какой-нибудь легкий топ; на лице ни грамма косметики, на вьющихся волосах ни следа укладки. Джеки выглядела настолько повседневно, что стиль ее граничил с небрежностью. Это не могло понравиться Нэйтану. Он предпочитал женщин безупречных, ухоженных и элегантно одетых. Почему же его тянуло к этой веселой растрепанной девице, которая не использовала никаких уловок, чтобы привлечь его, — в ее арсенале присутствовали разве что чисто умытое лицо и ослепительная улыбка?
Потому что она была не такая, как все? Нет, причина не в этом. Нэйтан всегда выбирал комфорт, а комфорт для него означал прежде всего нечто привычное. В Джеки же не было ничего привычного. Кое-кто мог бы назвать его занудой, который не желает вылезать из наезженной колеи, но Нэйтан считал, что он имеет на это право. Для человека, чья работа связана с постоянными разъездами, другими городами и странами, новыми людьми и разнообразнейшими проблемами, нет ничего лучше чудесной наезженной колеи в личной жизни.
Одиночество, тишина, иногда приятный собеседник за ужином или бокалом вина. Это ведь не так много, верно? Жаклин Макнамара никак не вписывалась в эту картину.
Нэйтан не желал этого признавать, но он понемногу привыкал к Джеки. Он привыкал к тому, что она рядом. Для такого одиночки, как он, это было ошеломляющим открытием.
Нэйтан увеличил скорость. Ему было бы легче, если бы Джеки оказалась скучной тихоней. Общался он, как правило, с остроумными, яркими людьми, но жить бы предпочел — временно, напомнил себе Нэйтан — с серой мышкой.
Проблема заключалась в том, что Джеки, несмотря на все ее старания оставаться незаметной и ненавязчивой, было невозможно игнорировать. Невозможно не обращать внимания на ее быструю речь, белозубую улыбку и яркую одежду. Особенно если учесть, что эта одежда обычно закрывала не более десяти процентов ее тела.
Сейчас, наедине с собой, когда свежий ветер бил в лицо и трепал волосы, Нэйтан, пожалуй, мог бы сознаться, что, хотя вторжение в его святая святых по-прежнему казалось ему ужасным, жить с Джеки было... забавно.
За последние несколько лет Нэйтан видел мало забавного. Не позволял себе этого. Главной вещью в его жизни была и оставалась работа. Процесс возведения здания — начиная с создания дизайн-проекта и заканчивая забиванием дюбелей — занимал все его время. Он держал под контролем все. Если бы кто-то спросил Нэйтана, любит ли он свою работу, он бы лишь недоуменно посмотрел в ответ и произнес: «Конечно». Иначе зачем бы он стал всем этим заниматься?
* * *
Нэйтан недовольно нахмурился бы, если бы ему сказали, что он одержим работой. Сам он назвал бы себя человеком, увлеченным своим делом, хотя «одержимый» было бы наиболее точным определением. Нэйтан мог создать в своем воображении все здание целиком, видел его в малейших деталях, но тем не менее художником себя не считал. Он был профессионалом; он получил отличное образование и имел огромный опыт, не более и не менее.
Нэйтан обожал свое дело. Ему очень повезло в жизни: он занимался тем, что ему нравилось и к тому же неплохо получалось. В этой профессии было все — тяжелая, даже грязная подчас работа, нечеловеческое напряжение и моменты, когда он испытывал чувство огромной гордости за результаты своего труда. Ничто не могло дать ему большего счастья, чем вид законченного здания, которое он сам придумал.
Он был действительно погружен в свое дело с головой, но это не означало, что другие сферы жизни для него не существовали. Просто все остальное было не так интересно, не так захватывающе. Нэйтану нравилось проводить время с дамами, но еще ни разу он не встретил женщину, с которой провел бы более увлекательную ночь, чем ночь у чертежной доски.
Если, конечно, не считать Джеки. А при чем тут Джеки?
Нэйтан нахмурился — солнце било ему прямо в глаза. Он отвернулся. Теперь солнце светило в спину, но недовольная гримаса не покинула его лица.
С Джеки он словно постоянно разгадывал загадки. В ее словах всегда был какой-то скрытый смысл. Уже давно Нэйтану не приходилось так напрягать мозги. Ее жизнерадостность была крайне заразительна. И глупо было бы отрицать — так вкусно он не ел со времен детства. А может быть, и тогда не ел.
И у нее в самом деле очаровательная улыбка, подумал Нэйтан, описывая полный круг. А глаза огромные и очень темные. Да, темные, но у нее есть такая необыкновенная особенность — когда она улыбается, в глубине глаз будто вспыхивают лампочки. И рот такой большой и чувственный. И всегда готов смеяться.
Нэйтан мысленно оборвал себя. Ее физические данные не имеют никакого значения. Не должны иметь.
Момент, когда они коснулись друг друга, был чистой случайностью. И он, несомненно, придает ему слишком глубокий смысл. Скорее всего, это просто мимолетное влечение. Это естественно. И конечно, нет здесь никакого родства душ, которое ему вдруг почудилось. Нэйтан не верил в подобные вещи. Любовь с первого взгляда — это прием, который используют писатели; как правило, плохие. А мгновенно вспыхнувшая страсть — это не более чем вожделение.
Что бы он тогда ни почувствовал — если вообще почувствовал, — это было нечто смутное и трудноопределимое. И имело чисто физическую природу. И Нэйтан легко мог это контролировать.
Нэйтан практически услышал, как Джеки смеется над ним, хотя на воде он был один, и даже на берегу не было ни души. С мрачным лицом он развернул яхту и направился к дому.
Уже спускались сумерки, когда Джеки наконец услышала шум мотора. Она не сомневалась, что это яхта Нэйтана. Последние два часа она только и делала, что прислушивалась к доносящимся из окна звукам. Волна невероятного облегчения затопила ее. С Нэйтаном ничего не случилось, он не стал жертвой ужасающего несчастного случая на воде, который она в красках себе представила. И его не похитили ради громадного выкупа. Он дома, целый и невредимый. Внезапно Джеки захотелось дать ему прямо в глаз.
Двенадцать часов, подумала она, ныряя в бассейн. Его не было почти двенадцать часов. У этого человека явно не хватает соображения.
Разумеется, она не беспокоилась. У нее полно собственных дел, чтобы вспоминать о нем. Примерно каждые пять минут за последние два часа.
Джеки решила сделать несколько кругов в вольном стиле, чтобы сбросить накопившееся напряжение. Она вовсе не злилась. С чего ей злиться? Она даже не была раздражена. У него собственная жизнь, и он имеет право проводить время так, как захочет. Она не собирается делать ему замечания. Ни единого слова не скажет.
Она отмахала двадцать кругов и, отбросив назад мокрые волосы, облокотилась о бортик бассейна, чтобы отдышаться.
—Тренируетесь к Олимпийским играм? — раздался голос Нэйтана. Он стоял всего в нескольких футах от нее, держа в руке стакан с каким-то прозрачным газированным напитком.
Джеки вытерла глаза и хмуро уставилась на него.
На нем были отутюженные шорты и рубашка поло с короткими рукавами, такая свежая и безукоризненная, будто он только что снял ее с манекена в витрине. Повседневный стиль Нэйтана Пауэлла, злобно подумала Джеки.
Не слышала, как вы вернулись. — Джеки перевела взгляд на его туфли. Она много чего умела, однако так и не научилась лгать, глядя человеку прямо в глаза.
Я недавно вошел. — Злится, понял Нэйтан. По непонятной причине это доставило ему огромное удовольствие. Он улыбнулся. — Как прошел ваш день?
В делах. — Джеки оттолкнулась от бортика и медленно поплыла в другую сторону. На востоке небо было уже почти темным, но последние лучи солнца еще освещали бассейн и сад. Она не очень доверяла такой вот улыбке Нэйтана, но от этого не становилась менее обаятельной. Возможно, на свете нет ничего более скучного, чем мужчина, которому женщина может доверять при любых условиях. — А как прошел ваш?
Прекрасно. — Нэйтану вдруг очень захотелось оказаться в бассейне рядом с Джеки. Вода, должно быть, прохладная и упругая. И кожа Джеки тоже.
Лежа на спине, Джеки изучала Нэйтана. Он действительно выглядел отдохнувшим и расслабленным — насколько это вообще было возможно в его случае. Джеки уже поняла, что он принадлежал к тем людям, которые считают, что они просто обязаны все время быть в напряжении. Она улыбнулась. Злость на Нэйтана прошла так же неожиданно, как и возникла.
Хотите омлет?
Что? — Он растерянно моргнул. Вместо купальника на Джеки были две узенькие полоски ткани. Из-за воды и вечернего освещения казалось, что они блестят и как-то особенно выделяются на ее теле, практически обнаженном.
Вы голодны? Я могу сделать вам омлет.
Нет, спасибо. — Нэйтан сделал большой глоток, чтобы смочить внезапно пересохшее горло, затем поставил стакан на столик и засунул руки в карманы. — Становится прохладно. — Если это все, на что он способен в плане светских бесед, подумал Нэйтан, то лучше ему никогда их не заводить.
И не говорите. — Джеки пригладила волосы и вылезла из бассейна.
Она слишком худая, сказал себе Нэйтан. Непонятно, как удается такой худой, даже, можно сказать, тощей девице выглядеть настолько подтянуто и спортивно. Капли воды на ее теле сверкали, как бесценные древние украшения.
—Я забыла полотенце. — Джеки повела плечами и стряхнула с себя воду.
Нэйтан сглотнул и отвернулся. Не очень умно с его стороны пялиться на нее в тот момент, когда все, о чем он думает, — это как легко было бы сейчас стянуть с Джеки две этих крошечные тряпочки и снова вернуться с ней в бассейн.
Я... пойду, — наконец выдавил он. — Мне нужно еще много чего прочитать.
Мне тоже. Я уже проштудировала целую тонну вестернов. Вы когда-нибудь читали Зейна Грея или Луиса Ламура? — Джеки подошла к Нэйтану. Он завороженно смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд от ее мокрых кудрей и ресниц. — Замечательные авторы. Давайте стакан, я отнесу его на кухню.
—Ничего, я сам.
И снова они одновременно потянулись за стаканом. Во второй раз их руки соприкоснулись. Нэйтан ощутил, как напряглись пальцы Джеки. Значит, она тоже почувствовала это. Этот толчок, эту мгновенно возникшую связь между ними. Ему не показалось. Стараясь избавиться от наваждения, Нэйтан отпустил стакан и сделал шаг назад. Джеки почему-то решила сделать то же самое. Стакан опрокинулся и покатился к краю стола. Джеки и Нэйтан опять вместе бросились к нему. Оба застыли, держа стакан в руках.
Забавная ситуация, подумала Джеки, но смогла изобразить только нервный смешок. В глазах Нэйтана она видела отражение своих чувств. Желание. Обжигающее. Опасное.
—Похоже, нам нужен хореограф.
Пару секунд они пытались отобрать друг у друга стакан.
—Я держу, — произнес Нэйтан слегка севшим голосом.
Джеки наконец позволила Нэйтану завладеть стаканом и глубоко вздохнула. Она приняла решение. Самые удачные решения — это те, которые принимаются быстро. Джеки верила в это безоговорочно.
Нам обоим станет легче, если мы просто возьмем и сделаем это.
Сделаем что?
Поцелуемся. Все элементарно. Вы воображаете, как это будет, я тоже воображаю,
как это будет. — Джеки облизнула губы. Она старалась говорить обычным голосом. — Не кажется ли вам, что мы оба почувствуем себя гораздо естественнее, если перестанем воображать?
Нэйтан поставил стакан на стол и посмотрел на Джеки. Предложение было не романтическим, а вполне практичным. Ему это понравилось.
Довольно-таки прагматичный подход.
Иногда я бываю прагматичной. — Джеки чуть-чуть поежилась от налетевшего ветерка. — Все дело в том, что после поцелуя мы перестанем об этом думать. В своих фантазиях мы многое преувеличиваем. По крайней мере я. — Она улыбнулась. На щеке появилась очаровательная ямочка. — Не обижайтесь, но вы мужчина не моего типа. А я, скорее всего, не вашего.
Да, вы определенно не моего типа. — Нэйтан был немного уязвлен.
Джеки согласно кивнула.
—Тогда давайте уже разделаемся с поцелуями и вернемся к нормальному состоянию.
Договорились?
Нэйтан не знал, сказала ли она это нарочно — хотя и был уверен, что нарочно, — но Джеки нанесла удар прямо в самую чувствительную точку — его мужскую гордость. Она произнесла это так небрежно, так, черт возьми, дружелюбно. Была так уверена в том, что поцелуй Нэйтана не произведет на нее никакого впечатления, — все равно что прогнать надоедливую муху. «Разделаюсь с ней и вернусь к нормальному состоянию. Ладно, посмотрим», — решил он.
Джеки следовало бы насторожиться, увидев этот взгляд. Тот, который она называла про себя «взгляд Джейка». Может, она и встревожилась, но было уже слишком поздно.
Он положил руку ей на затылок. Его пальцы запутались в ее влажных волосах. И это прикосновение уже было чудесным — нежным и очень интимным. Внутренний голос кричал Джеки, что нужно немедленно все прекратить, но она проигнорировала его. Не в ее привычках отступать. Она сделала еще шажок вперед и подняла голову, предвкушая нечто приятное, но обычное. Так, ничего особенного. Однако уже не в первый раз в жизни Джеки получила больше того, к чему была готова.
Салют. Именно этот образ возник у нее в голове, когда губы Нэйтана коснулись ее губ. Яркий, разноцветный салют, разрывающийся с оглушительным треском. Как раз грохот ей нравился в салюте больше всего. Слабый возглас, вырвавшийся у нее, означал вовсе не протест, а удивление и удовольствие. Удовольствие, которое тут же захватило ее целиком. Джеки прильнула к Нэйтану.
От него пахло водой. Не очищенной водопроводной водой из бассейна, а соленой морской. Опасный, волнующий запах. Солнце ушло за горизонт, и воздух стал совсем прохладным, но Джеки больше не мерзла. Ее кожа горела. Она чувствовала руки Нэйтана на своем теле и мягкую ткань его рубашки.
Она ждала его. Теперь она знала это точно. Долгие годы она ждала именно его. Только его.
В отличие от Джеки Нэйтан перестал связно мыслить практически сразу же. Вкус ее губ был... экзотическим. Глядя на ее пикантное личико и точеную, подвижную фигурку, никто бы не подумал, что она словно состоит из меда и молока, ароматных и жгучих пряностей. В ней было что-то от раскаленной пустыни. Она была спасительным оазисом для погибающего от жажды путника.
Он не собирался прижимать ее к себе. Не так крепко. Он не собирался гладить ее. Не так нежно. Но руки больше не подчинялись ему. С каждой секундой Нэйтан все больше терял контроль над собой.
У нее была длинная, гладкая, гибкая спина. Он провел по ней рукой, сверху донизу, и почувствовал, как Джеки задрожала. Желание вспыхнуло в нем с новой силой. Его губы стали требовательнее. Он брал. Она отдавалась. Он услышал полувздох-полустон Джеки, и сердце его забилось еще чаще.
Джеки прижималась к нему, ее рот был жарким и манящим, тело податливым, но не покорным. Искушение оказалось почти непереносимым.
Она никогда не забудет этот момент, подумала Джеки. Ни одну деталь. Головокружительный аромат цветов, вобравших в себя весь жар летнего дня. Жужжание пчел. Плеск воды. Она никогда не забудет его первый поцелуй, и этот закат, и сумерки.
Они оторвались друг от друга. Джеки улыбнулась и, нисколько не стесняясь своей реакции на Нэйтана, испустила длинный блаженный вздох.
—Люблю сюрпризы, — промурлыкала она.
Нэйтан сюрпризов терпеть не мог. Ему пришлось напомнить себе об этом, чтобы снова не притянуть Джеки к себе. Он нестерпимо хотел того, что не собирался иметь.
—Теперь, когда мы удовлетворили свое любопытство, проблем, я полагаю, больше нет.
Он знал, что она рассердится, и не удивился, увидев, как гневно вспыхнули ее глаза. У нее очень выразительный взгляд, подумал Нэйтан, сразу выдает чувства. Сердце его сжалось, когда он заметил еще и боль. Затем и ярость, и обида сменились веселым удивлением.
—На вашем месте я не была бы в этом так уверена, Нэйтан. — Джеки потрепала его по щеке — ах, если бы она могла использовать кулак! — и пошла к дому.
«Что-что, а проблемы я ему предоставлю, — подумала Джеки, закрывая за собой дверь. — И с огромным удовольствием».
