Глава 15

Грир постучала в боковую дверь Рингстэд-Холла уже в четвертый раз, затем отошла, чтобы заглянуть в окна Эндрю. Свет не горел. Правда, он бы и не стал включать свет в три часа дня.

Маленький «астон», небрежно оставленный возле гаража, подсказывал, что хозяин вернулся домой. Так где же он? Ей нужно было предварительно позвонить по телефону, прежде чем выкладывать целое состояние за такси, которое высадило ее здесь и уехало.

Может быть, он в душе. Грир в нетерпении дернула за ручку двери. Та легко поддалась, и Грир ступила в коридор.

— Эндрю! — Ее голос эхом отразился от стен. — Эндрю! Ты здесь?

Одинокое местечко, подумала она. Холодное и безмолвное.

Пульс в висках бешено стучал. Она покусала губы. Ну, это уж слишком. В последний день на нее обрушилось чересчур много проблем, требовавших мгновенного разрешения.

Грир быстро поднялась по ступенькам, ускоряя движение с каждым шагом, так что в личное крыло ворвалась едва ли не бегом.

— Эндрю! — крикнула она, идя по длинному коридору. Его кабинет, ванная, гостиная и, наконец, спальня. Все двери распахнуты, и везде пусто.

— Ты где? — невнятно пробормотала Грир. Его медицинский портфель и вчерашний чемодан стояли на полу возле кровати. Она подняла чемодан — все еще не разобран. Но плащ и костюм были брошены на стул в углу комнаты, а туфли валялись рядом с распахнутым гардеробом.

Грир подняла шелковый галстук в полоску, соскользнувший на пол, и подошла к окну. Воздух весь день был тягостно неподвижен, как будто перед бурей. Но с приближением сумерек подул легкий ветерок. Шторма не будет, решила Грир. А жаль. Все окружавшие ее вещи и события, казалось, только беспрестанно набирали обороты, вовсе не обещая разрешения.

Чувствовал ли Эндрю такое же напряжение? По идее должен был — учитывая, что приближалось слушание. И вряд ли чувства к ней спасают его. Боже, ведь он окончательно во всем ей признался, и Грир убедилась в том, что ничто человеческое ему не чуждо. Вчера Эндрю пообещал связаться с ней, когда вернется из Салисбери. Очевидно, что-то изменило его планы. Может быть, нежелание снова столкнуться с сексуальной неудовлетворенностью? У Грир не было никакого права ожидать, что терпение Эндрю будет бесконечным. Да она и сама не очень-то довольна таким положением дел. Они просто обязаны как можно скорее привести в порядок весь этот хаос, разрастающийся вокруг них как на дрожжах.

Должно быть, он на улице. Грир повесила галстук Эндрю на костюм. Подняв голову, она заметила шкатулку Гуммеля, наполовину спрятанную за высокой кипой книг на маленьком столе. Пастельные тона ее корпуса нельзя было не узнать. Она застыла на месте, пытаясь справиться с подступавшими слезами. Подбородок задрожал. Когда-то она уже держала в руках эту злополучную, но прекрасную музыкальную шкатулку. Забыв про замечание Симоны по поводу игрушки, Грир не заметила ее той ночью, когда оставалась у Эндрю. Найди его. Эхо ее сбивчивых шагов разнеслось по пустым комнатам, двигаясь вслед за ней по направлению к заднему двору.

Ей еще ни разу не доводилось быть в его саду. Куда мог направиться Эндрю? Она осмотрела рощицу, покрывавшую холм за домом, и двинулась вдоль линии горизонта на восток. Может быть, он там? Грир торопливо взобралась по ступенькам на пологий зеленый лужок с прудом, окруженным высокими стрижеными кустами. Ветер волновал глянцево-зеленую гладь воды, продувая Грир со спины. Все остальное было недвижимо. Этакая мистическая обстановка времен прошлой эпохи.

Колени у Грир подгибались. По небу зловеще крались серые тучи. Еще час, и стемнеет. Грир повернула к тропинке, ведущей к океану. Спуск был крутой, и сила гравитации заставила ее перейти на легкий бег. Ей бы стоило подумать о том, как вернуться в Уэймут, а не бегать по пустынным владениям, разыскивая мужчину, который вполне мог решить, что больше не хочет ее видеть.

Утес, к которому она вышла, обрывался так резко, словно землю отсекли от воды гигантским топором. И здесь Грир увидела Эндрю. Она безошибочно узнала его черные волосы и высокое вытянутое тело. Он медленно двигался вдоль кромки утеса. Даже с большого расстояния было очевидно, что Эндрю расслаблен и никуда не спешил.

Черт бы его побрал. Пока Грир едва ли не разрывалась на части от волнения, он спокойно наслаждался вечерним променадом. Оглядевшись, она обнаружила место, откуда горный козел или еще кто-то, привыкший к рельефу местности, должно быть, спускался к берегу. Ноздри Грир раздулись от ярости. Любой, кто пышет злостью так, как она, с легкостью справится с этим крутым каменистым спуском.

Не успела она сделать первый осторожный шаг вниз, как маленькие камешки стали осыпаться у нее под ногами. На следующем шаге она споткнулась и с глухим звуком упала, больно ударившись о землю. Черт, черт, черт. Она до него доберется — и выскажет все, что думает о нем.

Вокруг нее прыгали разноцветные солнечные зайчики. Они с Кейси детьми обожали бегать: когда спускаешься по склону горы, можно наслаждаться скоростью и ни о чем не думать. Цепляясь за ветки деревьев, Грир продолжала разгоняться. Мышцы икр и бедер тянуло, но она не сбавляла шага. Пару раз она поскользнулась и ободрала кожу на руках. В сторону Эндрю она не смотрела.

Вот и подножие. Остановившись, Грир глубоко вздохнула. Легкие обожгло воздухом, словно она долгое время была под водой. Гравий колол ступни, пока Грир не дошла до песчаной полоски. Эндрю теперь был справа от нее, неподалеку. Она поравнялась с ним, но пробежала мимо, спускаясь ближе к океану.

— Грир! Остановись!

Ее захлестнул порыв дикой злобы. Почему она должна останавливаться? Потому что он так велел? Волны прибоя лизнули ее ботинки.

Эндрю догнал ее.

— Ради всего святого! — прокричал он. — Остановись. Что с тобой такое?

— Тебе виднее. — Слова обдирали пересохшее горло. — Не ты владелец этого пляжа, а мне хочется бегать.

— Твое бедро недостаточно окрепло, — не отступал Эндрю. — Должно было, но не окрепло.

Грир разразилась слезами, уже не таясь. И что такого?

— Не говори мне, что должно быть, а чего не должно. И что я могу! — пронзительно выкрикнула она.

— Прекрати, — твердо сказал Эндрю. — Если не хочешь, чтобы я силой заставил тебя остановиться.

Морщась от боли в бедре, Грир все же продолжала бег. Впереди нее в океан спускалась длинная скалистая коса. Но прежде чем она добралась до нее, Эндрю подбежал и преградил ей дорогу. Столкнувшись с Грир, он остановил ее бег, упершись кулаками в бедра.

— Отойди с дороги, — угрожающе произнесла она. Спотыкаясь, она попыталась обойти его сначала с одной, затем с другой стороны и шумно выдохнула, когда он поймал ее за руку.

— Довольно, Грир! — кричал он, в гневе тряся ее за плечи. — Хватит.

Бросив на нее пристальный взгляд, он резко отпустил ее. Из-за мощного толчка задник ее ботинка попал в мягкий гравий, и она стала падать вниз.

— Вот дуреха, — вспылил он, когда его попытка схватить ее не увенчалась успехом и он сам потерял равновесие. — О господи.

Оттолкнувшись всем весом своего тяжелого тела, Эндрю задел ее левым предплечьем, причинив тем самым нестерпимую боль. Он быстро перекатился вбок, и Грир смогла свернуться в клубок возле него.

Тут же перегнувшись через нее, Эндрю откинул назад ее волосы, бережно держа ладонью затылок.

— Милая, — прошептал он. — Лежи спокойно. Где болит?

— Живот, — прохрипела она.

Его пальцы сразу же ощупали ее тело.

— Все в порядке, слава богу, — произнес он. — Просто задержка дыхания. Но какого черта ты все это устроила?

— Я в бешенстве.

— И поэтому ты решила спуститься сюда и бегать, как маньячка? Из-за чего ты в бешенстве? И хорошо бы ты сказала правду.

Дыхание возвращалось к Грир — вместе с новой волной гнева.

— Когда звонил, ты не мог говорить ни о чем, кроме Симоны.

Эндрю подхватил Грир на руки и поднялся с колен, продолжая сжимать ее.

— Ты ревнуешь к маленькой девочке, к которой я испытываю нежные чувства? И вот так меня наказываешь?

— Отпусти меня, — потребовала она. Но из его мертвой хватки было не вырваться. — Я ни к кому не ревную.

Но все навалилось слишком внезапно. Еще один день — и я просто сойду с ума, не понимая, что происходит и как со всем этим разбираться.

— Хорошо. — Эндрю набирал шаг. — Я знаю, что ты чувствуешь. Мы высушим твои ноги и поговорим о наших проблемах. Ну или о твоих.

Грир в ярости металась у него на руках.

— Я тебе не безмозглая малолетка, Эндрю, — проговорила она. — Тебе недостаточно просто погладить меня по головке, чтобы все разрешилось. Ты находишься в таком же эмоциональном раздрае, как и я, и, чтобы решить твои проблемы, нам остается только заняться любовью.

— Заняться чем? — Эндрю чуть не уронил ее. — Ушам своим не верю. — Он словно говорил сам с собой. — А впрочем, теперь верю.

Подтянув Грир к груди, он прижал ее голову к своему плечу и ускорил шаг.

Грир попыталась что-то сказать, но ей помешали ткань его черного спортивного свитера и их быстрое движение по неровному гравию. Она ожидала, что Эндрю отпустит ее, взойдя на утес. Но он только еще крепче прижал ее к себе, обхватив одной рукой талию, а другой — ягодицы, и, не замедляя шага, принялся взбираться дальше.

И только когда они добрались до кабинета Эндрю, он позволил Грир встать на ноги. Усадив ее на одно из кожаных кресел, стянул обувь с ее ног.

— Эндрю... — начала она.

— Ничего не говори.

Гнев испарился, и ему на смену пришли сожаление и стыд. Грир беспомощно наблюдала за тем, как Эндрю вышел из комнаты и тут же вернулся с полотенцем в руках.

— Мне так жаль, — выпалила она. Должно быть, он считает ее сумасшедшей. По крайней мере, она-то считала себя сумасшедшей. Или хотя бы на время потерявшей рассудок.

В ответ на это Эндрю лишь посоветовал ей как можно тщательнее растирать ноги полотенцем.

Она шумно вздохнула и тяжело откинулась на спинку.

Эндрю уселся на пол, скрестив ноги и не выпуская ее ступни из рук. Он принялся аккуратно растирать их ладонями.

— Ты чертовски напугала меня там, Грир. А потом привела просто в дикое бешенство. — Эндрю помолчал, чтобы его слова дошли до нее. — Но в одном ты права, — добавил он. — Так не может продолжаться. Нам нужно разобраться в себе — поодиночке или вместе.

— Да, — только и смогла ответить Грир.

— Готова спокойно поговорить обо всем?

— Да.

Он поднял одну ее ступню.

— Какая крохотная ножка. — Его губы слегка коснулись подъема стопы. — Давай, ты первая.

— О, Эндрю. — Грир на ощупь нашла теплое тело Эндрю, обвила руками его шею и стала опускаться на пол, пока они не соприкоснулись бедрами.

— Скажи мне, — сказал он охрипшим голосом. — Что случилось?

И наконец она излила ему душу. Пересказала встречу с Расти. То, как он пытался убедить ее не видеться с матерью. Каково это — знать, что ее брат жив и здоров, но она, возможно, никогда больше его не увидит. Все это время Эндрю нежно прикасался к Грир, гладил по спине, пока ее слова не смешались со слезами и торопливыми влажными поцелуями, которыми она, изредка всхлипывая, покрывала его подбородок и скулы.

— Я так и не спросила, как их зовут, — огорченно пробормотала она.

— Кого? — задавал Эндрю наводящие вопросы.

— Мальчиков. Сыновей Расти. Моих племянников. Или его жену. Наверное, у него с собой были и фотографии. По крайней мере, я могла бы узнать, как они выглядят.

— Иногда не стоит ворошить прошлое.

Грир резко отстранилась и опять села в кресло.

— Все так говорят. Но кто это решает, Эндрю? Кто решает, что стоит ворошить, а что нет? Ты?

Нахмурившись, он попытался взять ее за руку.

— Нет. — Грир выпрямилась. — Твоя собственная жизнь тоже идет кувырком.

— Тут тебе не о чем беспокоиться, — сказал Эндрю.

— Разве? Думаешь, я не переживаю из-за всего, что с тобой происходит? Меня дико волнует то, что тебя расплющат на этом идиотском слушании. Ты так любишь свою работу; а если все поверят в то, что Уинстон Кувер прав, а ты ошибаешься, и он вывалит всю эту ложь, в которую только рада уверовать кучка его приятелей, — говорила она, и ее дыхание сбивалось. — Тогда они отберут у тебя возможность заниматься любимым делом, а ты этого не вынесешь.

— Ты просишь меня не доводить дело до конца? — Его голос был так же спокоен, как и взгляд золотистых глаз.

Грир устало склонила голову набок.

— Конечно же нет, — медленно проговорила она. — Все, чего я хочу, — это быть уверенной в том, что, когда ты выйдешь на ринг, исход битвы не будет предрешен. — Она ощутила, как ее окутывает паника. — Эндрю, — сказала она, наклонившись к нему. — Все ведь будет хорошо? У тебя достаточно доказательств, чтобы обосновать обвинение? И есть ли шанс у Кувера уничтожить твою репутацию?

Несколько мучительных мгновений Эндрю хранил молчание. Затем опустился в кресло напротив и оперся подбородком на кисти рук.

— Все будет хорошо, — устало проговорил он. — Я сам — лучшее доказательство и своей репутации, и всего дела. И на каждом шагу я буду думать о рыжеволосой женщине, которая... которая болеет за меня. — Эндрю потянулся к ней и взял ее за руки. — Я не могу сказать, что тебе делать с матерью, так же как и ты не можешь решить за меня мои проблемы, — продолжил он. — Но мне кажется, что тебе следует дать себе время подумать, а потом следовать интуиции. Расти, похоже, милый парень. Я рад, что вы встретились, даже если вы больше не увидитесь, — но все равно он не может принимать решения за тебя. Это ведь звучит разумно?

— У тебя все звучит разумно, — сказала Грир, криво усмехнувшись.

— Отлично. А теперь осталось хорошенько поразмыслить над этим. После того как в ту ночь уехал от тебя, я много думал о нас. — Он встал и принялся шагать по комнате. — На обратном пути из Салисбери я заехал на паромный причал в Уэймуте и купил два билета до Гернси и обратно.

Грир потерла переносицу.

— Это один из Нормандских островов? — спросила она.

— Верно. В четырех или пяти часах езды отсюда.

— Что ты пытаешься мне сказать?

— Грир. Мы со всех сторон окружены проблемами, которые нас отвлекают. Но они все ничто по сравнению с одной, и мы оба знаем какой. Мы нужны друг другу не только в качестве сострадательных друзей. Это желание, сексуальное желание, ведь не проходит ни на секунду, когда мы вместе. И когда не вместе. Ты, конечно, не отдаешь себе отчета в том, что тебе не хватает секса, но истерика, которую ты устроила на пляже, доказывает, что не только у меня от всего этого едет крыша.

Отвернувшись, Грир принялась разглядывать золу в камине.

— Я не устраивала истерику, — ответила она.

— Это уже не имеет значения. — Он поднялся с пола и теперь возвышался над ней. — Паром, на который я купил билеты, отправится во вторник после обеда. Поехали со мной в Гернси, Грир. Там очень красиво — и уединенно. Нам нужно побыть только вдвоем, полностью забыв о том, что отвлекает нас от...

— От подлавливания меня на попытках устроить истерику, — выпалила Грир, заливаясь краской. И мгновенно ощутила знакомый прилив желания. Она знала, что Эндрю прав.

Его пальцы коснулись ее щеки.

— Я скорее имел в виду — от того, чтобы любить друг друга, — ласково произнес он.

— Я и так люблю тебя, Эндрю, — прошептала Грир и закрыла глаза.

Она почувствовала, что Эндрю пошевелился. Его рука скользнула по ее шее, но она отстранилась.

— Грир. Дорогая, — проговорил он, очевидно с трудом сохраняя спокойствие. — Я не понимаю тебя. Что тебя сдерживает? Ведь это уже не Колин, верно? — спросил он так, словно сам боялся ответа.

— Черт возьми, да нет же, — только и ответила Грир. Прямо сейчас она обязана рассказать Эндрю... рассказать все, и позволить ему самому разобраться в своих чувствах. — Эндрю...

— Да. — Он поцеловал ее в висок.

— Я поеду с тобой во вторник.