Глава 7

Крис не могла не сравнивать. Если бы Майк знал ее мысли, он сказал бы, что она слишком много думает над этим. Но в последний раз, когда Крис занималась любовью, был зачат Кайл. Сексуальный старина Стивен, последний из страстных любовников, демонический мужчина… на самом деле не очень любил секс. Они не часто занимались любовью: он был занят и поглощен раздумьями. Он был талантливым, но не чувственным. Выразительным и изобретательным, но не нежным. Крис была опьянена его мастерством, поскольку он мог быстро и эффективно удовлетворить ее, но все это было мимолетным, она всегда чувствовала незавершенность. Слишком много оставалось, чтобы доделать. Оргазм и завершение, поняла она, не одно и то же. Может быть, поэтому она не испытывала необходимости в этой стороне жизни. Возможно, она просто не была на высоте. Может быть, ее тело почувствовало, что Стив не любит ее, задолго до того, как разум узнал об этом.

Она поднялась с постели Майка до того, как проснулись дети. Спустилась в кухню, налила себе чашку кофе, который он приготовил, и вышла во дворик в футболке и босиком. Глубоко вдохнула. Чувствуя себя полной жизни и удовольствия, она подумала о разнице между тем, что было в прошлом, и тем, что сейчас, между Чикаго и Лос-Анджелесом и Сакраменто. Даже солнце здесь было ярче, а воздух чище и прохладнее. За оградой виднелись горы. Лос-Анджелес, с другой стороны, был теплым, пропитанным влагой и смогом, похожим на кусок грязного кристалла. Она была бы рада, если бы никогда больше не пришлось туда ехать. Чикаго был влажным, грязным, старым. Подобно женщине, планирующей с понедельника сесть на диету, Крис решила не ехать в Чикаго до весны. Сегодня — и, может быть, только один день, или неделю, или месяц, или месяцы, как знать? — она чувствовала, что находится там, где должна быть. Такое было впервые, по крайней мере, с того момента, как она похоронила родителей.

То, что Крис чувствовала, подсказывало и другие сравнения. Хотя она подозревала, что не совсем здраво мыслит, — в конце концов, она почти ослабла от удовольствия, — она вспомнила, как плохо себя чувствовала все эти годы, когда ссорилась со Стивом и тетей Фло. Конечно, она не чувствовала, что поступает правильно, когда Стив уговаривал ее сделать так, как он хотел; она не только много плакала, но и отчаянно пыталась придумать, что еще можно предпринять, чтобы не подавать на свою тетю в суд, не отдаляться от нее полностью. Но и советы Фло не давали ей чувства надежности и защищенности. Она испытывала боль от мысли, что придется бросить Стива и подчиниться Фло.

Ей пришлось выбирать. Между единственной родственницей и единственным мужчиной, которого она любила. Переезд в Лос-Анджелес казался таким болезненным и пугающим, что она еще крепче ухватилась за своего мужчину, своего мужа, в страхе и одиночестве. Она чувствовала, что это неправильно, и изо всех сил пыталась заставить себя чувствовать по-другому. Ей пришлось наплевать на свои собственные чувства, свои инстинкты. Сейчас, стоя босиком во дворе пожарного, она поняла, что, когда что-то было правильным, оно просто было. Нельзя насильно это изменить.

Затем она услышала сирены. Всю жизнь она их игнорировала, пока они не заставили ее выбежать на обочину. Сейчас, поскольку Майк водил машину, она относилась к ним более внимательно. Она даже не подозревала, что в такой тихой части города может происходить столько чрезвычайных ситуаций. Четыре раза она слышала эту трель, этот крик. Потому что большой пожарный прокрался в ее тело и сердце, она в страхе затаила дыхание, когда услышала сирены.

Воспитание требовало, чтобы она не причиняла вреда Майку. В этом и многом другом она была похожа на мать. Она хотела жить так, как жила Арлин Палмер. Она понимала, что больше ничто не сможет ей подойти. Вот почему она влюбилась в Стива: ей был нужен кто-то, с кем она была бы так тесно связана, что его жизнь стала бы ее жизнью, и вместе они могли бы создать еще одну. Эта склонность помогла ей стать хорошей матерью; из-за этого же она скучала по своей тете, которая была ее единственной родней, даже если Фло сама по себе могла быть тяжелым испытанием.

И конечно же именно из-за этого она прошлой ночью была с Майком. Это заставило ее трястись от последствий этим утром… Хорошо же она устроилась.

Все это заставило ее возненавидеть сирены. Майк входил в горящие здания. И все-таки он ведь опытный! Он более десяти лет работает пожарным. Годами никто из пожарных не погибал от огня. Годами?

Она вернулась в дом и включила телевизор, чтобы посмотреть местные новости. Но ничего не было — по крайней мере, относящегося к пожару. Но это ее не устроило, и на всякий случай она решила послушать местное радио, пока собиралась на работу.

Крис только полчаса сидела за кассой, когда это случилось. Событие, которое уничтожило все безопасные, мирные чувства, которым она решила отдаться за последнюю неделю, особенно за последние двадцать четыре часа. Крис была в лучшем настроении, чем обычно, шутила с покупателями, быстро раскладывала товары в пакеты, невероятно быстро нажимала на старые кнопки. Затем она потянулась к одной из бульварных газетенок у кассы между упаковкой тампаксов и гамбургеров, пробила цену и уставилась на первую полосу. На нее смотрело ее собственное лицо.

«Пропавшая наследница говорит из могилы».

Нет! Пораженная Крис взяла ее. Покупатель держал ручку над кассой. Крис бросила газету к другим товарам. Господи, только не это! Она пробила общую сумму, и покупатель, даже не догадывающийся, что вся жизнь только что промелькнула у нее перед глазами, подписал чек. Крис стояла застывшая, испуганная, парализованная. Только она начала думать, что все будет хорошо, как столкнулась с главным событием. Как дым, выходящий из решеток. Именно так.

На автопилоте она разложила товары, затем отпустила еще двух покупателей. При первом же затишье она обратилась через перегородку к Кэнди, студенту, который работал по выходным и праздникам.

— Мне нужно срочно сделать перерыв. Я закрываюсь на минуту, но скоро вернусь.

Она закрыла свою кассу и схватила скандальное издание. Крис переводила взгляд между фотографиями Роберта Гаулета и Долли Партон. Оба снимка были плохого качества. Господи, в самые худшие времена жизнь не казалась такой нелепой, как сейчас. Она быстро зашла в туалет, закрыла дверь и стала читать.

«Не удивляйся тому, что о тебе пишут, если у тебя много денег. Или славы. Или чего-то еще», — как-то сказала ей тетя Флоренс. Крис не хотела ни денег, ни славы; она хотела просто исчезнуть и прийти в себя. Но оказалось, она застряла в своем прошлом.

В Чикаго, где семья Палмер принадлежала к высшему обществу, их имена иногда появлялись в светской хронике. Один раз даже случился скандал — менеджер одного из их магазинов подал в суд на Рэндальфа за то, что тот несправедливо наложил на него штраф, — но он ни к чему серьезному не привел. И конечно же Крис тоже удалось прославиться, когда писали о смерти ее родителей, а потом об ужасном иске против ее тети. Но это все, чем Палмеры интересовали прессу.

Сейчас, однако, кто-то написал книгу о ней и Стиве Зануке. Стив, ее бывший муж, был, очевидно, мертв. Как и его жена, миссис Занук. Несколько месяцев назад роскошная яхта, направляющаяся на Карибы, покинула Майами и не вернулась. Недавно нашли обломок судна с названием яхты. Власти подозревают, что на борту произошел взрыв.

Крис не была той миссис Занук, но поняла, что не все это знают.

В статье говорилось, что тетя Фло была не уверена, что погибла именно она. «В последний раз Флоренс Палмер разговаривала со своей племянницей в 2006 году, когда Кристин Палмер-Занук, в то время жительница Лос-Анджелеса, обсуждала развод со своим мужем».

В 2002 году Крис вышла замуж за Стива в Чикаго. Небольшая церемония, на которую пригласили только нескольких друзей. Флоренс неохотно согласилась на это, хотя чувствовала небольшое облегчение от того, что они не затеяли пышную свадьбу, поскольку не ожидала, что этот «разгул» продолжится. Крис было двадцать. И она была одурманена страстью.

Она быстро забеременела. Точнее, была беременна, когда ей исполнилось двадцать один год, и Стив настаивал, что двадцати тысяч годовых, которые она ежегодно получала от имущества, было недостаточно. По крайней мере, не тогда, когда должны быть миллионы. Ради бога, он же был адвокатом! Они вежливо попросили тетю Флоренс давать им больше денег, чтобы они могли вести нормальную жизнь. Та отказала.

Ее харизматичному мошеннику-мужу потребовалось совсем немного времени, чтобы убедить Крис в том, что будет логично подать в суд на управляющего имуществом, на доверенное лицо, чтобы получить те деньги. Судебный процесс длился два года. В конечном счете они его выиграли. У Крис уже была бесценная маленькая Кэрри, когда она получила 3,75 миллиона. И они переехали в Лос-Анджелес, где Стив занимался бизнесом.

Они вели аристократическую жизнь. А что у нее самой было аристократического? Она жила в роскошном доме у холма и посещала много вечеринок и премьер. Они ездили в круизы — нет, по большей части Стив, а не она, потому что ей хотелось обустроить дом с ребенком. Стив инвестировал фильмы и, по словам секретарши, занимался юридическими консультациями. Крис как-то видела его офис и персонал, но он не любил обсуждать с ней свои дела. И она, круглая дура, перевела все свое состояние на совместный счет. Она доверяла ему. А почему бы и нет? В горе и одиночестве он — единственное, что у нее было.

Она начала подозревать, что у него есть кто-то еще, в том году, так как он стал меньше обращать на нее внимания, ему было все равно, счастлива она или нет. Кто-то еще? Это можно было легко вычислить. Она попросила его открыть счет для Кэрри, а он сказал: «Конечно, милая, очень скоро мы этим займемся». Он был очень занят со своими клиентами. Ему было нужно налаживать связи. Она забеременела Кайлом. Ему пришлось уехать в командировку. Начались непрерывные телефонные звонки. Где мистер Занук? Нужно было оплачивать счета. Нужно было платить по ипотеке. Офис был закрыт. Секретарша исчезла. Кинокомпания, которую он, по его словам, собирался спонсировать, никогда не слышала о нем.

Крис не знала, что можно сделать, кроме как нанять адвоката. Ей было стыдно просить Фло о помощи. В общем, оказалось, что за первые три года их брака этот дегенерат проживал на сто тысяч долларов, получаемых от ее имущества, в год, а в последний год он либо терял, либо тратил, либо просто крал ее деньги. Она даже не была уверена, перевел ли он их с ее счета на свой. Но как бы там ни было, они исчезли. Из всех денег на счете было только около тридцати тысяч долларов. Он забыл о них? Или специально оставил ей, чтобы она смогла позаботиться о себе, пока они разводятся? Остальное бесследно исчезло.

Родился Кайл, и когда она вернулась из больницы, ее дом был закрыт. Следующие года она снимала крошечные квартирки, работала секретарем, экономкой или официанткой, живя в основном за счет щедрости своих друзей, которых завела, переехав в Лос-Анджелес. Но Стив Занук обманул или даже надул и этих друзей, и они, разоренные, отвернулись от нее.

Тот адвокат некоторое время работал с ней, надеясь получить кругленькую сумму или от Стива, или от тети Флоренс. Вместо этого ему досталось чуть меньше тридцати тысяч.

Стив Занук больше никогда не появлялся в жизни Крис. Да, его нашли, но денег не было. Крис оставили обессиленной, испуганной, слабой. Поняв, что с ней сделали, она совершила непростительный грех, как посчитал ее адвокат. Крис захотела развестись, и точка. Негодяй, за которого она вышла замуж, даже не знал, что у него есть сын. Она хотела снова стать Крис Палмер. Она отказалась просить о помощи Фло, отказалась подавать на Стива Занука в суд, отказалась нанимать детективов для поиска денег. «Оставьте меня в покое», — сказала она.

Хотя Крис не могла просить тетю Фло о помощи — после всего, что она с ней сделала, — один раз все-таки позвонила ей, когда родила Кайла.

— Да, Фло, думаю, я в порядке, — сообщила она. — И ты была права. Я вышла замуж за настоящего негодяя.

— Ты вернешься домой? — натянуто спросила ее тетя.

— Может быть, когда немного приду в себя. У меня недавно родился второй ребенок.

— Когда ты приедешь?

— Не знаю. Как только смогу.

— Ты будешь разводиться с этим подлецом?

— Да, — заплакала Крис. Горько зарыдала. И зачем? От горя: он ушел, и она хотела, чтобы он вернулся. От страха: она была одна, совсем одна, не считая тети Фло, которая злилась на нее. От стыда: ведь это была ее вина. И может быть, от любви: хотя он и насмехался над этим, она любила его. — Собираюсь. И разведусь. И… прости меня.

— Я подумаю.

Она бросила трубку и не отвечала, когда ее тетя снова перезвонила ей.

Ей следовало вернуться домой еще тогда. Нужно было купить на оставшиеся деньги билет, сесть в самолет и позволить Фло делать то, что она хочет. Нанять адвокатов, посадить Стива за решетку, прикончить его — что угодно. Ослабленная птица должна была снова прилететь под крыло тети Фло. Она могла быть злой, властной, обиженной, но она любила свою племянницу. Фло была не виновата, что не знала, как выразить свою бескорыстную, беззаветную любовь и заботу, что Арлин считала таким естественным. Фло со временем бы ее простила. Но Крис все настолько испортила и так хотела спасти хоть что-то, что все стало только хуже.

С момента рождения Кайла, три долгих года, она жила день за днем, не имея возможности позволить себе хоть что-то, но ни разу не позвонила Фло с просьбой о помощи. Она пыталась найти способ исправить свою ошибку, выпутаться из ситуации, в которой оказалась. И даже толком не знала почему. Возможно, из-за гордости. Вины и унижения. А также от нежелания позволить Фло заботиться о себе: это означало бы, что тетка управляет ее жизнью.

Сейчас эта статья. Кто-то написал о ней книгу, в которой упоминались и некоторые известные факты о ее муже. Говорилось, что Кристин Палмер была одной из четырех женщин, на которых он женился. Жены с деньгами. Жены, которые исчезли. Никуда они не исчезли, хотела сказать Крис, они просто потеряли деньги и стали клерками или экономками. Ей следовало купить эту книгу и выяснить, что этот проныра Стив сделал с ее деньгами.

Но сначала она должна была поговорить с мистером Айверсоном. И Флоренс.

— Вы хотите сказать, что мне нужно было дать вам сотню баксов, когда вы стоите миллионы? — спросил мистер Айверсон.

Он держал газету в руках. Крис сидела напротив него. У него было некое подобие кабинета-выгородки на складе в конце магазина. Стол, загроможденный вещами. И компьютер.

— Читайте дальше, — ответила она. — У меня забрали все. Я вышла замуж за этого идиота, который, как выяснилось, женился не на мне, а на моем наследстве, сейчас я нищая служащая супермаркета с двоими детьми без отца. Вот кому вы дали сотню баксов.

— Здесь пишут, что вы, возможно, умерли, — прочел он дальше.

— Полагаю, это его нынешняя жена, миссис Занук.

— Ничего себе! Но кто же написал эту книгу?

— Понятия не имею.

— Может, вам следует прочесть ее?

— Я тоже об этом подумала.

Она ждала, пока его глаза бегали по странице.

— Послушайте, мне действительно жаль, мистер Айверсон, но я не специально это сделала, понимаете? Я собираюсь связаться со своей тетей — не могу позволить ей думать, что меня нет в живых. Возможно, мне придется поехать домой, в Чикаго, — глубоко вздохнула она.

— Хотите отпуск? Ну конечно же вам ни к чему работать здесь. Вы же богатая наследница, черт возьми. Что вы собираетесь делать? Как насчет моей сотни баксов?

— Ах, это. Не беспокойтесь. Вот, — сказала Крис, лихорадочно роясь в своем кошельке, пытаясь оплатить долг и вернуть свое достоинство. Внезапно она остановилась. Именно этим она и занималась последние три года. Пыталась убедить людей, что на самом деле приличная женщина и вовсе не мошенница. Она помедлила. Люди помогали ей, всегда просили не беспокоиться, но все-таки волновались, что не получат назад своих денег. Они с большим подозрением относились к ней, когда знали, что она лишилась денег, чем когда верили, что она бедная, жалкая и просто неудачница.

В чем-то они были правы.

Крис вытащила из кошелька шестьдесят три доллара.

— Так, вот шестьдесят. И еще на днях я работала шесть часов. Это сорок два. И я попрошу тетю Фло прислать мне немного.

— Не забывайте про налоги.

Крис вздохнула и дала ему еще доллар.

— Дайте мне знать, если я должна вам что-то еще, — спокойно произнесла она.

— Как мне связаться с вами?

Он внезапно подумал, что она сбежит. Интересно, Майк увидит газету? Он тоже подумает, что она сбежит? Он захочет, чтобы она сбежала теперь, когда оказалась не той, за кого себя выдавала? Люди сходят с ума, когда понимают, что от них что-то скрывали. А тут эта отвратительная статья, да еще и книга. Мистер Айверсон смотрел на нее так, словно перед ним была знаменитая наследница магната Пэтти Херст.

— Вы можете связаться со мной по тому же самому номеру, — еще более спокойно проговорила Крис. — Если он изменится, я дам вам знать.

Крис забрала детей от няни и вернулась в дом к Майку. Хуаниту она предупредила, что сама ей позвонит, когда понадобится присмотреть за детьми. Однако не попрощалась. Кристин никогда не прощалась — она только что это поняла. Ни с кем. Нигде. Она всегда вела себя так, словно шла в магазин купить плитку шоколада и собиралась сразу же вернуться. И если она не поступала так с людьми, они поступали с ней таким образом. Крис поняла, что пора прекратить это. Сразу. Перестать бегать, перестать притворяться, будто через минуту она все уладит. Ей придется научиться обвинять того, кого нужно. Она ни в чем не виновата. Это сделали с ней, это ей нужна помощь.

Вот о чем она думала, когда заказала разговор по телефону. И еще обдумывала обещание, данное Майку, набирая номер.

Услышав голос Фло, почувствовав ту связь, которая была у них, она забыла обо всем.

— О боже, Фло, мне жаль. Мне так жаль! Я не хотела тебя так сильно обидеть. Никогда! — сквозь слезы едва смогла выговорить она.

— Крис! Крис, где ты? С тобой все в порядке?

— Я в порядке, просто потрясена. Я только что прочла о себе в газете и в полном шоке. Я не знала, что меня ищут, что обо мне написана книга, не знала про Стива… Я в Калифорнии, — ответила она, не упоминая Сакраменто.

— Калифорнии? Мы проследили за ним до Техаса.

— О, я уже давно не была в Техасе, Фло. Давно.

— Где именно в Калифорнии? Я все время тебя искала!

— Фло, я не знала… честно. Я думала, ты все еще злишься, у тебя есть на это полное право. Я не скрывалась, я пыталась… Послушай, давай говорить по очереди. Я не брошу трубку в середине разговора, обещаю. Но сначала скажи мне: он умер? Он действительно умер?

— О, кто знает? Кого это волнует? Три года, Крис! Боже мой, как ты могла? Даже после всего, что с нами случилось, ты должна была знать, что я…

Голос Фло прервался. Крис и представить себе не могла, что ее тетя плачет. Фло бывала злой, до безумия счастливой или — как обычно — абсолютно спокойной. Но чтобы плакать? Намочить слезами подушку и проснуться с красными глазами, как случалось с Крис? Ей тоже было больно?

— О, Фло, я пыталась как-то все уладить, спасти хоть что-то, — пробовала успокоить ее Крис. — Он буквально уничтожил меня. И у меня двое маленьких детей. Кэрри пять лет, а Кайлу три. Я работаю, пытаюсь встать на ноги, чтобы, вернувшись домой, не чувствовать себя совсем мерзко. Я была не права. Надо было позвонить тебе. Но… У меня просто не хватало духу.

— Что насчет Стива? Когда ты последний раз видела его? Он оставил тебе хоть что-нибудь? Хоть что-нибудь?

— Я видела его еще до того, как родился Кайл. Он предал меня, оставив с носом. Я не знаю, чем он потом занимался. Я наняла адвоката, и тот наконец отыскал его в Далласе. Я получила развод. Мне ничего не удалось вернуть, кроме фамилии. Я вернула лишь ее.

— Фамилии? Палмер?

— Да, — сквозь слезы проговорила Крис.

— Теперь я понимаю, почему не смогла найти Кристин Занук.

«Надо же, я и это испортила», — подумала Крис.

— Возвращайся домой, — сказала Фло. — Я вышлю деньги. Переведу их тебе. Я приеду и заберу тебя. Мы сможем уладить это. Мы сможем…

— Подожди. Подожди минуту, Фло. Я приеду. Я вернусь домой, обещаю, но…

— Но? Я уже слышала это. Ты сказала: «Как только смогу», но прошли недели. Затем я не могла найти тебя. Затем…

— Нет, нет. Я не поступлю так с тобой опять. Нет, Фло. Но послушай. Все немного запутано.

Фло замолчала, затем послышался короткий смешок.

— Почему-то меня это совсем не удивляет.

— Я словно непутевый человек, — снова заплакала Крис. — Почему я так поступаю с людьми? Я никогда не хотела никого обидеть. Никогда.

— Хорошо, хорошо, успокойся, Крис. Постарайся вести себя по-взрослому. Это не самое худшее. По крайней мере, с тобой все в порядке. Теперь дай мне свой номер, где ты находишься. Настоящий. Пожалуйста, не лги мне.

Крис взяла платок вытереть нос.

— Нет, Фло, не буду. — Она шмыгнула носом и продиктовала номер. — Теперь послушай, Фло, я хочу вернуться домой, правда, но еще не готова. Я не могу просто все бросить и сбежать. И не сделаю так. В настоящий момент детям лучше, чем когда-либо. Я не хочу выдергивать их отсюда. Они…

— Откуда? — прервала Фло.

— Я живу с мужчиной. Он очень хорошо к нам относится. Я не могу сбежать от него.

— Ради бога, кто этот мужчина?

— Его зовут Майк. Майк Кавано. Все действительно сложно.

— Уверена, что так и есть. Так привози и его. Какая разница? Или я приеду к вам. После всего, Крис…

— Позволь мне попытаться объяснить, — глубоко вздохнула Крис. — Я переехала из Лос-Анджелеса в Сакраменто в августе. Сняла дом и нашла работу. В доме случился пожар, и он сгорел. Майк Кавано — пожарный. Он вынес меня из горящего дома и позволил мне и детям пожить у него, пока мы не уладим все. После того как все стало немного… немного…

— О боже!

— Он удивительный, щедрый мужчина. Спокойный. Благоразумный. Он хорошо относится к детям, и они его обожают. В первый раз мужчина… Он очень хорошо относится и ко мне. Я не собираюсь навсегда здесь оставаться, но обещала ему, что побуду еще немного. Понимаешь, он потерял жену и дочь в автомобильной аварии десять лет назад и с тех пор совсем один. А тут я с детьми, тоже одинокая, и мы…

— Боже мой!

— Это важно, Фло. Для нас обоих. Мы оба приходим в себя. Впервые после смерти мамы с папой я чувствую себя комфортно и в безопасности. Мы не давали друг другу никаких обещаний, но…

— Послушай, Крис. Сделай вот что. Скажи этому замечательному мужчине, что ценишь все, что он сделал, и будешь поддерживать с ним связь, когда вернешься в Чикаго. Скажи ему…

Все снова возвращалось к ней. Крис, сделай вот что… Крис, носи ожерелье поверх блузки, но под свитером. Крис, ты должна изучать не только литературу, тебе нужно пройти еще и бизнес-курсы. Крис, не выходи замуж: за первого, кого ты…

— Ты меня слушаешь? Скажи ему, что будешь звонить каждый вечер, хорошо? Навещай его. Пусть он навещает тебя! Ты пропала на целых три года, и я — твоя единственная родственница! Он поймет. Ты слышишь меня?

Крис снова заплакала.

— Я не скажу ему этого, — ответила она. — Не хочу.

— Крис, послушай меня…

— Фло, пожалуйста, перестань. Не принимай решения за меня!

Крис снова высморкалась. Кэрри зашла в кухню и увидела, как мать с телефоном в руке шагает туда-сюда и плачет. Она подергала ее за джинсы.

— Фло, послушай, я не специально во все это вляпалась, но после смерти мамы с папой я разрываюсь между людьми, которые пытаются заставить меня сделать так, как они хотят, принять чью-либо сторону, сделать выбор между кем-то. Как сейчас.

— Крис, ты начинаешь…

— Как раз сегодня утром я сказала Майку, что позвоню тебе и сообщу, где я и что со мной все в порядке. Он сказал, что это хорошая идея, но попросил не удивлять его, не сбегать без предупреждения. Как ты не поймешь, Фло? Его жена и ребенок тоже исчезли без предупреждения! И я знаю, как себя при этом чувствуешь, потому что Стив… И я… я сказала ему, что побуду немного. Всего чуть-чуть. Я просто не могу продолжать поступать так, Фло. Я люблю тебя. Очень хочу тебя увидеть. Хочу как-то загладить свою вину. Но не хочу причинять вред и ему. Извини.

И она повесила трубку.

— Мама? — дрожащим голосом спросила ее Кэрри. Девочка плакала, если плакала Крис. Детям не нужно знать причин.

Черт, она надеялась, что Фло будет сговорчивой, поймет ее. Хотела, чтобы Флоренс была рада услышать ее, чтобы она почувствовала облегчение от того, что ее племянница в безопасности и счастлива. Вот и все. Ей были нужны хорошее настроение Фло, ее великодушие и понимание, а не приказы. Ей была нужна Фло, ведь это единственная связь с ее корнями. Иногда ей даже нравилась манера Фло всем распоряжаться — это было удобно в иностранных аэропортах. И только. Она не хотела, чтобы Фло продолжала в том же духе. Не хотела, чтобы тетка командовала ею.

Зазвонил телефон. Крис рассмеялась сквозь слезы.

— Алло.

— Господи, ты действительно там. Не знаю, зачем я проверила. Ты самый худший ребенок на свете.

— Я очень хотела поговорить с тобой. Но хотела сделать это, когда ты начнешь слушать и перестанешь требовать, чтобы я слушала тебя. — Крис подивилась твердости своего голоса. Да, именно поэтому она не звонила раньше. Да, ей было жаль, что она так сильно обидела тетю, так напугала ее. Она действительно любила ее, но не могла допустить, чтобы ею опять помыкали. Не важно кто. — Я не должна была бросать трубку, но я разозлилась. Я обязательно бы перезвонила. Хочешь, мы поговорим сейчас? Если ты будешь слушать и оставаться спокойной?

— Пожалуйста, скажи мне точно, где ты. Скажи мне, чтобы я смогла прилететь туда и убедиться, что с тобой все в порядке, что ты жива-здорова и живешь не с сумасшедшим и не с негодяем вроде Занука. Пожалуйста. В конце концов, я ведь заслуживаю душевного спокойствия.

— Конечно. Но, Фло, тебе придется сбавить обороты. Я очень хочу тебя увидеть, но ты не будешь указывать мне, что делать. Я совершу свои ошибки и сама за них заплачу.

— Просто высказывание года, — съязвила Фло.

— Пожалуйста, дай мне пару дней, — попросила Крис, — прежде чем приедешь? Чтобы я подготовила Майка, объяснила ему, какую кашу заварила.

— Два дня?

— Да. И, Фло, ты должна понять, что у меня здесь незаконченное дело. Возможно, я буду готова через день или пару…

— Ты хочешь, чтобы я пообещала, что оставлю тебя и детей с этим… этим пожарным? — тяжело вздохнула Фло.

— Фло, тебе что-нибудь известно о той книге? «Пропавшая наследница»?

— Я как раз ее прочитала.

— Там написана правда?

— Только о действительно плохих событиях, — помолчав, ответила Фло.

Майк надеялся застать Крис в супермаркете, когда пошел за покупками к ужину со своими товарищами по работе, и не мог скрыть удивления, не найдя ее на месте. Он спросил у клерка, где она, и тот ответил, что ушла. Уехала. Вот это да!

Он решил, что она позвонила тете Фло, и та выслала ей деньги. Затем, в машине, Джим протянул ему газету.

— Уж не твоя ли это Кристин Палмер? — мягко спросил он.

«Моя Кристин Палмер? Я тоже так думал».

Вернувшись на станцию, Майк взял газету с собой в душевую. Начал читать. Кристин Палмер-Занук, наследница мультимиллиардной мебельной империи — возможно, погибшая, — одна из четырех женщин, на которых женился Стив Занук и которых обокрал. Состояние Палмеров, кроме наследства Крис, осталось нетронутым и принадлежало Флоренс Палмер, которая не знала, где ее племянница, но активно искала ее три года. Даже после ужасного судебного разбирательства тетя Флоренс хотела убедиться, что ее племянница жива и с ней все в порядке.

Он вышел из душевой.

Поступило два вызова подряд. Дымящая духовка и загоревшаяся машина. Ничего особенного. Никто не пострадал. Майк оставался спокойным, выполняя свою работу, напрягая мышцы, но мыслями он был далеко.

— Ну, так это она? — спросил Джим.

— Думаю, да. Скорее всего.

— Она все еще у тебя?

— Во всяком случае, не сказала, что собирается уезжать.

— Ты ее видел на днях?

— Да. Перед тем как уйти на работу.

Джим понял, что тот оставил ее в своей постели, и Майк догадался об этом. Джим знал, как рано началась их смена. Вряд ли Майк пошел бы из дома родителей к себе домой, чтобы выпить кофе в шесть часов утра.

— Думаешь, она все еще там?

— Скорее всего. Если ты намекаешь на то, что она может утащить телевизор, то я не боюсь. Особенно сейчас.

— Хочешь позвонить? Или взять пару часов перерыва, чтобы сбегать домой?

Хотел ли он? Еще как! Так сильно, что едва мог устоять на месте. Но если он понесется домой проверить ее, как это его охарактеризует? Что он не знал, что делает, когда попросил ее остаться без всяких обязательств? Что он мог только говорить о любви и доверии, но не чувствовать их?

— Нет, — ответил Майк. — Она взрослый человек.

В конце концов, это ее жизнь.

Он много думал в тот день. Слишком много.

Майк верил в людей. Верил в любовь, в то, что нужно о ней говорить, выказывать, нужно доверять людям. И если он любил, то любил всем сердцем, всей душой и полностью доверял человеку.

Он сразу понял, что Джоанн для него. Второй раз он почувствовал то же самое к Крис. С ней он не испытывал головокружения, как с той стюардессой, отчаяния, как с женщиной, которая все еще любила своего бывшего, одиночества, как с художницей. Он чувствовал себя защищенным, сильным и мужественным. Поэтому он и сделал то, что сделал, — отдал все, что у него было. Он ничего не утаил, не отложил на случай, если ошибся. Нет. Он погрузился со всем, что у него было: слезами, страстью, одержимостью, надеждой.

Майк почувствовал бы большее облегчение, узнав, что она похитила собственных детей, чем от того, что она богачка. Глупо, но это так. Вонючая богачка.

Майк не хотел никому навязывать свои собственные нужды. И не хотел, чтобы Крис его спасала. Он просто хотел, чтобы она рассказала ему правду или отказалась отвечать. Всего два варианта. Так просто. Не говори, если не чувствуешь этого. Когда он попросил ее остаться на некоторое время и она согласилась, пусть даже боясь того, к чему это может привести, это означало, что она осталась, потому что хотела этого. И когда Крис сказала: «Я люблю тебя», это означало, что она действительно его любит. Может быть, ему не следовало давить на нее. Как бы там ни было, она сказала это. Все просто. Она не обещала остаться навсегда, да и он ее не просил. Вероятно, она уйдет, если не случится чего-то, что изменит ее решение. Но не уйдет не попрощавшись.

Ночью не поступало сигналов о пожарах, но Майк не мог уснуть. Он то и дело порывался позвонить Крис. Но у нее был его номер. Он просил позвонить, если он ей потребуется. Проще и быть не может.

Майк долго размышлял над этим и к утру принял решение. Он хотел заботиться о ней, защищать и любить ее, потому что так подсказывало ему сердце. Хотел побыть некоторое время с ней и детьми. И если он снова почувствует себя любимым мужчиной, кормильцем, любовником, то, может быть, ему будет легче жить. И наконец, он просто хотел удержать Крис, а не задержать.

Майк не стал завтракать на станции, а, быстро выпив чашку кофе, поехал домой. Старая «хонда» стояла возле гаража, но он пока не мог вздохнуть с облегчением. На холодильнике могла быть записка, в которой говорилось, что он может продать старую «хонду» на свои нужды. Нет, только не это. Все, что ему нужно, — это прямой ответ.

Он открыл дверь. Возможно, они еще спят, ведь еще и семи нет.

Но Крис, уже одетая, встала с дивана. Ее глазa выглядели не намного лучше, чем его. Она взяла со стола газету и протянула ему. Она хотела что-то ему сказать. Рассказать всю историю. Но он не хотел ничего слушать сейчас. Ему было все равно. Главное, что она здесь.

— Иди сюда, — раскрыв объятия, проговорил он, чувствуя такое облегчение, что готов был кричать. — Иди ко мне. Я всю ночь не спал.

— Я тоже, — ответила она, шмыгнув носом. — Мне так много нужно рассказать тебе.

— Ты здесь. Расскажешь потом. У нас много времени.

— Значит, ты уже видел?

— Да. Трудно не заметить. И мне сказали, что ты ушла с работы.

— Но ты не позвонил?..

— Ты обещала не удивлять меня. Я должен был тебе верить.

— Но как ты мог мне верить? Особенно после такого?

— Может быть, ты и утаила пару фактов, но не лгала мне. Я бы почувствовал.

— О, Майк. Обними меня. Пожалуйста.

Что он и сделал с радостью. Какое это было облегчение — верить и знать, что ты был прав!

— Что-нибудь из написанного в газете правда? — поинтересовался он.

— Кое-что, — ответила Крис. — Например, то, что я погибла. Возможно, это правда. Возможно, я просто наблюдаю за всем происходящим из чистилища.

Он рассмеялся и сжал ее еще крепче.

— Нет. Если бы чистилище было таким, то у нас бы вообще не осталось католиков.