Глава 11

Роланд проснулся раньше остальных и принялся яростно вытряхивать из волос и одежды пахнущее плесенью сено. Сон его был беспокойным.

Он напомнил себе, что на то существует несколько причин: то, что Тамара злится на него, их с Эриком размолвка, беспокойство за физическое и психическое благополучие Джеймисона, тревога за пантеру – выкарабкается ли она? – а если нет, как это отразится на ее хозяйке.

В действительности вовсе не эти обстоятельства тревожили его разум, а его собственные беспечные слова, причинившие боль Рианнон.

Боже, если бы только у него была возможность отправиться в прошлое и все исправить! Если бы он только знал, что отец Рианнон отверг ее той же фразой – «Ты мое проклятие!», – он никогда бы не посмел повторить эти слова. Действительно, ему нужно держаться на расстоянии от Рианнон, но он ни за что не стал бы намеренно ранить ее чувства.

Истина заключалась в том, что он беспокоился об этой женщине, беспокоился гораздо больше, чем мог предположить. Когда она находилась вдали от него, время от времени нанося ему неожиданные визиты, это волнение было не так заметно. Но когда Рианнон вернулась, Роланду стало очень сложно, если не сказать невозможно, скрывать свои истинные чувства. Ее безрассудное поведение вкупе с взрывным характером помогало ему выдавать свою тревогу за неодобрение и неприязнь.

Но когда он увидел ее распростертую на сырой земле, с плачем баюкающую раненую Пандору, он не в силах был более отрицать своих истинных чувств. Боль Рианнон была и его болью, она проникла в глубины его сердца. Ему ничего на свете не хотелось сильнее, как успокоить ее, уберечь от страданий.

Роланд направился к боковой двери, увязая в сене. Три птички вспорхнули с балки, растревоженные его присутствием. Они шумно хлопали крыльями, и звук эхом разносился под высоким потолком сарая. Одна птаха уронила перо, и Роланд наблюдал, как оно, танцуя в воздухе, медленно опускается на пол.

Выйдя из сарая, он зашагал по жухлой поблекшей траве. Жесткие растения царапали его ботинки. В воздухе уже ощущалось дыхание приближающейся зимы, но на небе не было ни облачка. Роланд мысленно пытался отыскать поблизости посторонний разум, но слышал лишь стройный хор сверчков, свист крыла пролетающей летучей мыши да завывание ветра, треплющего старый флюгер на крыше сарая.

Он не хотел, чтобы Рианнон покинула его.

Понимание этого родилось в его душе в тот самый момент, когда с ее губ слетели слова об уходе. Если он удостоверится в том, что никогда больше ее не увидит, он будет чувствовать себя бесконечно одиноким. Да, она ни разу не задерживалась рядом с ним надолго, но он знал, что она есть. Он всегда знал, что стоит ему призвать ее, и она явится; а по собственному желанию она приходила, когда он меньше всего ее ждал. Рианнон увлекала его в ураган чувств, выслушивала его непременные замечания о ее безрассудности и неразумности, а затем ускользала прочь, подобно легкому летнему ветерку.

Роланд не мог попросить ее остаться. Ее присутствие напрочь лишало его контроля и самообладания, делало его неосторожным. Он бы только снова и снова причинял Рианнон боль.

Закрыв глаза, он увидел перед мысленным взором ее лицо. Он и помыслить не мог о том, чтобы намеренно ранить ее. На долю мгновения Роланд позволил Эрику убедить себя, что поступил с Рианнон грубо, находясь под воздействием препарата. Затем он резко покачал головой. Какая разница? Это не могло изменить правду о его истинной сущности. Как он мог просить Рианнон остаться с ним, зная, что ее присутствие будет постоянно заставлять его балансировать на грани хаоса?

Если бы только эта женщина могла обуздать свою сущность, стать чуть менее безрассудной и импульсивной. Он мог бы помочь ей, а она могла бы помочь ему. Если бы только ему удалось убедить ее в необходимости этого, тогда, возможно…

Нет. Рианнон никогда не изменится. Он страшно боялся одним далеко не прекрасным днем узнать о ее смерти, которая, несомненно, окажется мучительной и ужасной.

– Роланд?

Он повернулся на звук женского голоса, угадывая по отсутствию в нем глубины и характерного тембра, что он принадлежит не Рианнон, а Тамаре.

Она выступила вперед. Голова ее была опущена, и она избегала его взгляда. Когда носки ее обуви почти коснулись его ботинок, она остановилась и крепко обняла его руками за шею.

– Я очень сожалею, что наговорила тебе много отвратительных вещей. Я знаю, как сильно ты любишь Джейми.

Роланд принял ее в свои объятия, наслаждаясь близостью другого существа.

– Все в порядке, Тамара. Просто ты находишься на грани. Как и все мы.

Опустив руки, она отступила на шаг и, наконец, посмотрела ему прямо в глаза.

– Я так боюсь за него.

– Мы не позволим кому-либо причинить ему зло, милая.

Она быстро кивнула, на мгновение крепко зажмурившись. Открыв глаза, она снова стала вглядываться в его лицо.

– А как ты? Я же вижу, как тебе плохо. Это написано у тебя на лице.

Он отвел взгляд и отрицательно покачал головой.

– Не нужно лгать мне, Роланд. Ты мечешься в агонии. И Рианнон тоже.

Он тут же посмотрел на девушку.

– Она говорила с тобой об этом?

– Ну конечно нет! Она даже не хочет признать, что ей больно. Но это так. Когда все закончится…

– Когда все закончится, Рианнон отправится своей дорогой, а я своей. Поступить по-другому означает подвергнуться риску… да, слишком большому риску.

Тамара слабо улыбнулась, погладив ладонью его щеку.

– О, Роланд! Как же ты, такой мудрый, можешь быть таким ограниченным? Не бывает больших рисков, когда речь заходит о любви.

– Любви? – Он затряс головой, и ей пришлось убрать руку. – Нет здесь никакой любви. Тамара, романтические представления застилают тебе глаза.

– А тебя лишает зрения твое упрямство.

– Все готовы? – спросил Эрик, появившись в сопровождении протестующего скрипа петель двери.

Взгляд Роланда проследовал мимо Эрика и задержался на Рианнон, вынимающей из волос соломинки. Она проследовала к машине и рывком распахнула дверь. Роланд не мог совладать с желанием подойти к ней до того, как она сядет внутрь. Она напряглась всем телом, а он вытащил запутавшуюся у нее в волосах соломинку и, зажав между пальцами, показал ей:

– Смотри, одну пропустила.

Она устремила на него взгляд своих бездонных черных глаз. Роланд пытался разглядеть в их эбеновой глубине хоть малейший намек на то, что она позволит ему снова стать ее другом.

Вместо этого он увидел пляшущие языки пламени и ощутил ответный огонь в своей душе. Рианнон все еще хочет его. Боже помоги, и он тоже хочет ее! Она облизала губы, сглотнула и, наконец, отвела взгляд. Когда она садилась в машину, Роланд прикрыл глаза и чуть слышно выругался.

– Ты справишься, дружище, – ободряюще произнес Эрик у самого его уха, похлопывая его по плечу. – Если, конечно, прежде не сойдешь с ума.

Роланд бросил на него сердитый взгляд и, обойдя автомобиль спереди, скользнул на пассажирское сидение, не решаясь сесть сзади рядом с Рианнон, несмотря на яростный протест собственного тела, стремившегося быть к ней как можно ближе. Сейчас ему нужно полностью сосредоточиться на Джейми. Его мучительные душевные терзания подождут до тех пор, пока мальчик не будет спасен.

Рианнон ненавидела себя за то, что все еще испытывала страстное желание к мужчине, который снова и снова отвергал ее. Сегодня в его взгляде она прочла что-то новое.

Она закрыла глаза и покачала головой, чтобы отогнать навязчивые образы. Она просто дала волю своему воображению. При мысли о том, что она покинет Роланда и никогда снова не увидит его, она почувствовала ошеломляющее одиночество, с которым ей сложно было справиться. Сама мысль о разлуке с Роландом прожигала рану в ее сердце. Эта боль была сравнима с тем, что она чувствовала, боясь потерять Пандору. Тогда в мире не останется ни одного близкого ей существа.

Когда топливо было на исходе, Эрик завернул на заправочную станцию. Они с Тамарой выбрались из машины, чтобы размяться. Роланд тоже вышел и направился к телефонной будке. На протяжении всего пути он не сказал Рианнон и пары слов, но она часто ловила на себе его взгляд, ласкающий ее кожу. Когда она тоже смотрела на него, он не отводил глаз, позволяя ей изучать себя и пытаться угадать, какие побуждения движут им сейчас. К несчастью, она могла прочесть лишь страдание, сожаление и смятение. Это ей ничуть не помогло.

Мгновение спустя Роланд вернулся в машину, сел на свое место и, перегнувшись через спинку сиденья, сообщил:

– Я позвонил ветеринару. Он говорит, что Пандора выкарабкается.

Рианнон сначала удивилась, а затем ее душу затопило, переливаясь через край, облегчение.

– Она в порядке? С ней и вправду все будет хорошо?

Роланд кивнул:

– Он сумел спасти ей лапу. Поначалу, возможно, она будет прихрамывать, но со временем это пройдет.

Закрыв глаза, Рианнон шумно выдохнула. Когда она открыла их, то прочла на лице Роланда самодовольное выражение.

– Полагаю, я должна поблагодарить тебя за заботу, – сказала она.

– Ты ничего мне не должна, – ответил он, качая головой. – Я просто хотел, чтобы беспокойство, которое отражается в твоем взгляде, ушло прочь.

Она почувствовала, как к горлу подступает комок.

– Но почему?

– Почему? Что значит «почему»? Я беспокоюсь о тебе, Рианнон. Видя твою боль, я тоже страдаю.

На глаза ей навернулись слезы, и она, силясь скрыть их, стала часто моргать. Прикусив губу, Рианнон постаралась успокоиться и дышать равномерно, без всхлипов. Неужели Роланд сказал, что беспокоится о ней? Она не решалась переспросить, боясь дать ему новый повод оттолкнуть ее.

Но в сердце ее уже поселилась наивно-детская надежда, несмотря на все усилия изгнать ее.

Когда Тамара с Эриком вернулись в машину, они снова отправились в путь, прорезая ночной мрак светом фар. Незадолго до рассвета они приехали, наконец, в крошечную деревушку, примостившуюся в тени Французских Альп. Тамара, крепко сжав руку Рианнон, прошептала:

– Да, это то самое место, которое мне привиделось.

Эрик напрягся.

– Ты уверена, Тамара?

– Абсолютно.

Чувствуя приближение решающего поединка, Рианнон позабыла о собственной боли. По спине у нее забегали мурашки, отчего она содрогнулась всем телом.

– Нам следует припарковаться, – произнес Роланд уверенным голосом. – Дальше пойдем пешком и поищем автомобиль Люсьена. Можем опросить местных жителей, не видел ли кто черную машину, а также опишем им Джейми и Люсьена.

– А можем просто спросить этого негодяя, где он находится. Он сам хочет быть найденным, я уверена в этом.

Роланд недоверчиво воззрился на Рианнон.

– В таком случае он будет предупрежден.

– Он и так знает, что мы идем, Роланд, – возразила она.

– Но не о точном времени нашего прибытия.

– Конечно нет. Но он понимает, что это будет ночью, по-видимому сегодняшней, если судить по расстоянию, которое пришлось преодолеть. Мы не располагаем элементом неожиданности в своем арсенале, Роланд. – Облизав губы, она подумала о поврежденной лапе своей любимицы. – Нам это и не нужно.

– Она права, – согласился Эрик. – Я думаю, нужно разобраться со всем как можно скорее, прямо сегодня ночью. Если начнем собственные поиски, можем не успеть до рассвета, и тогда нам придется оставить Джейми в лапах этого злодея еще на день.

Роланд глубоко вздохнул, но вынужден был согласиться.

– Хорошо. Раз время так важно, действуй, Рианнон. Вызови его на связь, если сумеешь.

Ее брови удивленно взлетели вверх, когда она услышала слова «если сумеешь», но она не обратила на них внимания, а просто откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.

«Время пришло, Люсьен, – мысленно произнесла она. – Где ты?»

Ей не нужно было повторять снова или прилагать усилия для того, чтобы сосредоточиться. Он словно был настроен на ее волну, поджидая, когда она обратится к нему.

«Очень хорошо. Вы оказались быстрее, чем я предполагал, – последовал его ответ. – На середине подъема на гору Мон-Нуар есть избушка. Там я и буду вас ждать».

Рианнон нахмурилась. От его разума исходила такая уверенность!

«С мальчиком все в порядке? – спросила она. – Он в безопасности? Предупреждаю тебя, если ты причинишь ему вред, то горько пожалеешь об этом!»

Ответа она так и не дождалась. Тогда она попыталась снова:

«Люсьен, разговор не окончен! Я должна знать, что с мальчиком».

Молчание. Рианнон открыла глаза и затрясла головой.

– Он сказал, что будет ждать нас в избушке, находящейся на середине склона горы Мон– Нуар.

– Я знаю, где это, – отозвался Роланд. – Но придется добираться туда пешком. Место труднопроходимое, и дорог там нет.

Эрик схватил Роланда за руку, прежде чем тот успел выбраться из машины.

– Мне совсем не улыбается застрять там с наступлением рассвета. У нас достаточно времени?

Роланд кивнул.

– Нам хватит трех часов. У нас, полагаю, в запасе около четырех. – Он бросил взгляд на Рианнон, все еще сидящую на заднем сиденье, и она ощетинилась, уже догадываясь, какими будут его следующие слова.

– Наверное, будет лучше, если кто-то из нас останется здесь, чтобы в случае необходимости прийти другим на выручку.

– Хорошая идея, – быстро произнесла Рианнон. – Вы с Эриком оставайтесь, а мы с Тамарой отправимся туда, чтобы преподать этому мерзавцу хороший урок.

Эрик быстро обернулся, но, догадавшись о ее мотивах, улыбнулся.

– Я никогда не позволю Тамаре рисковать собой, не имея поддержки в моем лице. И она думает так же обо мне. Это, конечно, порядком раздражает, но что поделать. – Он бросил взгляд на Роланда. – Рианнон, ты же согласна с тем, что нельзя ненавидеть мужчину, который хочет защитить тебя, правда?

– Я сама могу себя защитить, – ответила она слабым голосом. – И его тоже, если понадобится. Мог бы и сам об этом догадаться.

– Зная твою безрассудность и злость из-за Пандоры, Рианнон, я не сомневаюсь, что ты очертя голову бросишься в любую ловушку, расставленную этим мерзавцем, – произнес Роланд, примирительно глядя на нее. – Я просто хотел бы отсрочить твою безвременную кончину, если это возможно.

Она склонила голову к плечу.

– Если ты пойдешь со мной и будешь постоянно напоминать о моей глупости, я стану вести себя предельно осмотрительно. Тебе совершенно не о чем волноваться.

– Нет, есть! Я беспокоюсь о тебе! – Слова прозвучали подобно взрыву гнева, и Роланд, выскочив из машины, с силой захлопнул за собой дверь.

Рианнон тоже выбралась из машины и стояла перед ним, пытаясь сформулировать язвительное замечание.

Внезапно его рука скользнула по ее волосам, задержавшись на затылке.

– Держись рядом со мной, Рианнон. И будь осторожна. Бога ради, будь осторожна.

К ее горлу снова подступил комок, такой огромный, что он мог бы задушить ее. Она услышала собственный голос, послушно отвечающий:

– Хорошо, Роланд.

Она вздрогнула.

Мгновение спустя все они стали пробираться узкими извилистыми улочками деревушки, направляясь к горе, неясно вырисовывающейся на горизонте. Черная громада грозно возвышалась над более низкими пиками, словно разгневанный Бог над грешниками. Ее поверхность была лишена каких-либо признаков растительности и напоминала цельный кусок гранита, а вершина терялась в облаках.

Для смертных подъем был бы непростой задачей. Роланд поморщился при мысли о том, как его совершал Джейми, грубо подгоняемый своим похитителем. Наверняка к концу пути мальчик совсем выбился из сил, проголодался и замерз. А также, возможно, до смерти испугался и переживал за Пандору, если знал, что с ней случилось. Мальчик не мог знать, что ее нашли и сейчас она идет на поправку.

Роланд проклинал себя за то, что слишком долго откладывал поиски биологического отца Джейми. Затем он сосредоточился на более насущной проблеме – спасении мальчика и защите Рианнон. Он не колеблясь признал, что волнуется о ней, так как именно ее хотел заполучить Люсьен, желая, чтобы после обращения ее кровь текла в его жилах. Именно ее он атаковал своим ножом. Именно Рианнон могла вступить с ним в мысленный контакт. Этот человек не был обычным смертным, и его заинтересованность в Рианнон, как справедливо подозревал Роланд, простиралась гораздо дальше, чем они могли предположить.

Склон горы из пологого резко превратился в крутой, кое-где поросший травой. Соседние горы были покрыты растительностью, по крайней мере у подножия, и кое-где на них виднелись стволы деревьев и заросли кустарников. Гора Мон-Нуар была иной, подходящей сценой для предстоящей темной битвы, подумал Роланд.

Очень скоро они преодолели участок с жидкой травой, тут и там пробивающейся между камней, и оказались на голой скале.

Роланд поскользнулся, но быстро восстановил равновесие и, обернувшись, подал руку Рианнон, чтобы помочь ей. Она одарила его взглядом, в котором читался не гнев, а озадаченность. Отчего же она так смущается, когда он хочет помочь ей? Эрик, к примеру, проявляет подобную заботу о Тамаре постоянно.

Со стороны они казались бы черными фигурами, карабкающимися по склону горы во мраке ночи. Невидимые для мира, дремлющего у подножия. Вокруг них завывал ветер, порывы которого то и дело норовили сбросить их вниз. С каждым последующим шагом воздух становился все более разреженным и морозным.

Наконец они достигли более пологого участка горы, и в отдалении Роланд заметил поднимающуюся спиралью струйку дыма. Он указал на этот серый след и направился к скоплению валунов и осыпавшейся породы, над которым и курился дым. Несмотря на то что поверхность здесь была более безопасной, Роланд крепко сжимал руку Рианнон, ожидая, что в любую секунду она захочет высвободиться. Она этого не делала, и ему было интересно почему.

Они чуть не бегом припустились по неровному каменистому склону и, обогнув валуны, оказались перед красноватой бревенчатой избушкой. По обеим сторонам обитой планками двери были прорублены окна, похожие на глаза и щербатый рот. Занавески с оборками издалека были похожи на полуопущенные ресницы. Домик на горе выглядел уютным и безобидным, но внутри него скрывалось зло во плоти.

Все еще держа Роланда за руку, Рианнон, как и он, изучала причудливое строение. Из окон струился мягкий желтый свет настольной лампы. Внезапно он вздрогнул, и ей тоже передалось его беспокойство.

Инстинктивно Роланд крепче сжал ее ладонь, и она ответила ему тем же. Их взгляды, таящие в себе тысячи вопросов, встретились. Тысячи вопросов и ни одного ответа.

Роланд сглотнул. Отпустив ее руку, он обнял женщину за плечи, и они направились к избушке. Она не отстранилась. Эрик и Тамара поравнялись с ними уже на пороге домика.

– Я уверена, что транквилизатора у него нет, – чуть слышно произнесла Рианнон, берясь за ручку и толкая дверь внутрь.

Она беззвучно открылась. Настороженно осматриваясь по сторонам, Роланд шагнул внутрь первым. У противоположной стены располагался камин, в котором приветливо потрескивали дрова. Перед ним стояло мягкое кресло, в котором сидел Люсьен. Виден был лишь его затылок.

– Входите, входите, – произнес он, не оборачиваясь. – Рианнон права, транквилизатора у меня нет. И это не ловушка, а встреча, которая, я надеюсь, окажется взаимовыгодной.

Роланд сделал еще один шаг вперед, не переставая изучать окружающую обстановку, мысленно сканировать ее на присутствие посторонних, но не обнаружил ничего подозрительного. Рианнон вошла следом за ним, но ее внимание было полностью сосредоточено на Люсьене. Ее глаза светились ненавистью и яростью, и он взял ее за руку, надеясь таким образом успокоить.

Рианнон схватила кресло за спинку и резко дернула, отчего Люсьен кубарем скатился на пол, выпучив глаза. Когда она склонилась над ним, губы его искривились в усмешке.

– Я прикончу тебя на месте, ублюдок, – угрожающе произнесла она, – ты умрешь медленно и мучительно. Приготовься.

Он безразлично пожал плечами:

– Ну, мне некуда отсюда деться.

Она потянулась к нему, но Роланд перехватил ее руки:

– Рианнон, подожди! – Он посмотрел на человека, который явно дожидался окончания его фразы. – Люсьен, где мальчик?

Тот наигранно поднял брови:

– Если я скажу тебе, она убьет меня не задумываясь. Я буду последним дураком, если сейчас раскрою свои карты, правда же?

Рианнон снова подалась вперед, но Роланд удержал ее. С удивлением он обнаружил, что Тамара подскочила к Люсьену, схватила его за грудки и рывком поставила на ноги. Для этого ей пришлось высоко поднимать вверх руки. Странно было видеть, что такая хрупкая девушка обладает недюжинной силой.

– Если ты сейчас же не скажешь нам, где он, я сама тебя порешу, поэтому выбора у тебя нет.

И снова он поднял брови:

– А вы, бессмертные женщины, темпераментны, как я погляжу. – Вырвавшись из ее хватки, он отступил на шаг назад, разглаживая ткань свитера. – У меня к вам деловое предложение. По крайней мере, выслушайте меня, прежде чем совершать опрометчивые поступки.

Эрика не было видно. Роланд догадывался, что он обыскивает избушку, чтобы лично убедиться в присутствии или отсутствии в ней Джейми. Вскоре он появился из соседней комнаты.

– Джеймисона здесь нет, – объявил он.

– Ну конечно нет. Если вам интересно узнать, где он, прежде выслушайте меня.

Рианнон через плечо посмотрела в глаза Роланду, без слов убеждая его, что он может отпустить ее. Он так и сделал, слегка кивнув ей, и снова полностью сосредоточился на Люсьене.

– Говори, что хотел, монсеньор. Но помни, если нам не понравится твое предложение, ты незамедлительно умрешь.

Эрик встал рядом с Тамарой.

– И начать тебе лучше с сообщения о том, где сейчас мальчик. С ним все в порядке?

Люсьен выпрямился, хотя он и без того возвышался над всеми присутствующими.

– Мальчик в добром здравии и, вероятно, в таковом и будет пребывать… до тех пор, пока вы будете со мной сотрудничать. А вот его местоположение, боюсь, пока я вам сообщить не смогу.

Тамара резко выдохнула.

– Говори, что хотел, Люсьен, хватит ходить вокруг да около!

– Женщина, которая мыслит так же, как я. Это приятно. – Люсьен поспешно прошел мимо них, поднял свое кресло и сел в него, жестом приглашая присутствующих последовать его примеру.

Рианнон взяла стул, стоящий слишком близко к огню, и, поставив его прямо перед Люсьеном, села, не спуская с него пристального взгляда.

– Нам и без того отлично известно, что ты хочешь, Люсьен. Ты желаешь получить черный подарок, бессмертие. Полагаю, ты не понимаешь, как глупо с твоей стороны просить о подобном.

– Почему же глупо? – спросил он, чуть наклоняясь вперед. – Разве не о вечной жизни любой человек мечтает в глубине души? Разве не к этому стремились люди с самого сотворения мира?

– Тебе известно о том, как совершается обращение?

Он кивнул.

– Ты выпьешь моей крови, затем я – твоей. Когда они смешаются, я стану одним из вас.

– Ты никогда не будешь одним из нас, – презрительно выплюнула Тамара.

Рианнон продолжала буравить Люсьена взглядом.

– Идиот! Что же остановит меня от того, чтобы не высосать твою кровь до последней капли, когда мои зубы вонзятся в твою шею?

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– У моего адвоката находится письмо, в котором сообщается о местонахождении мальчика, – заявил он. – Письмо это адресовано Кёртису Роджерсу из ОПР. Мой адвокат пошлет его адресату завтра в полночь.

Рианнон моргнула, а Люсьен широко заулыбался.

– С другой стороны, Рианнон, если ты благополучно обратишь меня, я сообщу тебе о местонахождении мальчика, и у вас будет достаточно времени, чтобы добраться до него первыми. Полагаю, я предлагаю честную сделку.

Перехватив взгляд Рианнон, Роланд заметил, что в ее глазах мелькнула искра неуверенности.

– Не верь ему, Рианнон. Ничто не сможет помешать ему выпить твою кровь до последней капли, и тебе об этом известно. Процесс обращения ослабит тебя.

– Дорогая, тебе придется пойти на этот риск, если хочешь снова увидеть ребенка живым и здоровым. Но ты можешь отказаться, и тогда он станет подопытным кроликом в руках одних из самых беспринципных ученых на свете. – С этими словами Люсьен еще подался вперед. Она не отклонилась. – Уж тебе-то отлично известно, какие… скажем так, неудобства они могут причинить живому существу.

Тамара затаила дыхание. Роланд закрыл глаза, догадываясь, что ужасная лаборатория не раз являлась Рианнон в самых жутких ночных кошмарах.

– Я могу быть очень великодушным, – продолжал Люсьен. – Я дам вам время на размышления до завтрашнего заката. В случае положительного ответа обращение будет совершено, и вы узнаете о местонахождении мальчика прежде, чем будет отправлен факс. Или можете убить меня и попытаться отыскать Джейми самостоятельно, а потом сожалеть об этом вечность и еще один день. Выбор за вами.

– Похоже, у нас нет выбора, – медленно проговорила Рианнон.

– Да, и вот еще что, Рианнон. Завтра вечером ты должна прийти ко мне одна. Я не доверяю остальным. Так что приходи одна, или сделка не состоится.

Роланд почувствовал себя так, словно его ударили ножом в сердце.

– Категорически нет, – произнес он низким угрожающим голосом. – Я этого не позволю.

Рианнон не обратила на его слова ни малейшего внимания.

– Полагаю, у нас будет достаточно времени, Люсьен. Дар вечной жизни не преподносится так просто, как тебе кажется. Для этого нужно совершить особый ритуал.

Роланд нахмурился, гадая, что у нее на уме.

– Мне дела нет до твоих ритуалов. Я хочу только получить твою кровь.

Она пожала плечами:

– Ну, если сила и могущество тебе не нужны, можем, конечно, обойтись и без медитации. Я полагаю…

Теперь настал черед Люсьена хмуриться.

– Сколько времени занимает… этот ритуал? – спросил он, облизав губы.

– Несколько часов.

Он опустил голову.

– Тебе потребуется не более получаса, чтобы добраться до мальчика, прежде чем это сделает Роджерс.

Рианнон изогнула брови. Роланд подумал, что никто, кроме него, не заметил проблеск превосходства, мелькнувший в ее глазах.

– В таком случае времени нам хватит.

– Рианнон, ты не можешь этого сделать! – вскричала Тамара.

– Я должна, милая, – мягко ответила та. Глядя Тамаре прямо в глаза, она послала ей мысленный призыв: «Подумай о Джейми!»

Девушка мигнула и отвела взгляд.

– Х-хорошо.

Поднимаясь на ноги, Рианнон грациозным движением отбросила волосы за плечи.

– Тогда до завтрашнего вечера! Тебе, конечно, известно, что до тех пор нужно воздерживаться от еды и питья. В противном случае тебе не преодолеть порог. Ты умрешь, не дойдя до конца ритуала.

Роланд снова нахмурился. Слова Рианнон были совершенной чепухой. Но он промолчал.

– Помимо этого, тебе нельзя спать ни сегодня, ни завтра, – продолжала Рианнон, направляясь к двери. – Если не станешь соблюдать эти условия, то умрешь. Слышишь меня, Люсьен?

Роланд никак не мог взять в толк, зачем ей понадобилось рассказывать небылицы.

– А не слишком ли ты печешься о жизни человека, которого ненавидишь, а, Рианнон? – подозрительно произнес Люсьен.

– Твоя жизнь и гроша ломаного не стоит, Люсьен. Я беспокоюсь только о мальчике. Если ты умрешь прежде, чем скажешь мне, где он находится, он попадет в лапы сущих дьяволов. А этого я допустить не могу.