Глава 9

Должно быть, эта женщина и правда дура. Как еще можно объяснить тот факт, что она все еще находится рядом с ним, невзирая на его сущность? Даже сейчас, когда сознание его переполняли угрызения совести, он не переставал думать о ней. Его тело болело от желания снова слиться с ее телом, вновь испытать блаженный оргазм, почти разбивший ледяную кору, которой покрылось его сердце. Глядя на ее руки, он вспоминал, как они ласкали его возбужденную плоть – нежно, но неистово. Очень неистово. Ее губы напоминали о жаркой влаге, скрывающейся за ними, и о вкусе ее поцелуя. Под тонкой шелковой блузкой она не носила нижнего белья. Роланд размышлял о том, сможет ли простое прикосновение ткани к ее груди возбудить ее соски до каменной твердости и сумеет ли он в таком случае сдержаться, чтобы не сорвать с нее блузку и не начать посасывать их до тех пор, пока она не начнет молить о пощаде?

Будь она неладна, на ней надеты облегающие брюки. Они прижимаются к ее бедрам так же тесно, как это делал он сам. Ему хотелось приникнуть губами к горько-сладкому источнику наслаждения у нее между ног, вдохнуть его аромат, снова захмелеть от ее воодушевления.

– Роланд, – прошептала Рианнон чуть слышно, протягивая ему руку. Повинуясь ее призыву, он опустился на землю подле нее, прислонившись к стволу дерева. – Расскажи мне, – снова попросила она.

Он кивнул.

– Эта история не из приятных, Рианнон, – предупредил он, вздыхая и готовясь к ее ответной реакции. – После сражения, о котором я тебе рассказывал, я не мечтал ни о чем ином, кроме как вернуться домой, навсегда оставив в прошлом и меч, и жажду крови. – Он прервался, вглядываясь в ее бездонные глаза. Когда он закончит рассказ, она, без сомнения, будет презирать его, но это и к лучшему. Возможно, тогда в Рианнон проснется хоть капля здравого смысла и она, наконец, оставит его в покое.

– Вернувшись в отчий дом, я обнаружил его в руках врагов – барон Розбрук и его клан захватили замок. – Роланд прикрыл глаза, вновь переживая тот момент. Первой его приветствовала разрушенная крепостная стена, а затем обугленные почерневшие стены замка.

Ладонь Рианнон коснулась его лица.

– Что стало с твоей семьей? – спросила она.

– Убита.

Одно-единственное слово, лишенное выразительности. Никакими словами не описать чувств, бушевавших в его душе в тот роковой день. Роланд, внешне уже почти сформировавшийся мужчина, но внутренне все тот же мальчишка, обуреваемый детскими страхами, пересек пустынный внутренний двор как раз вовремя, чтобы увидеть, как обмякшее тело его отца срезают с виселицы и закидывают на телегу, доверху груженную трупами. Он стоял не шевелясь, не в силах поверить своим глазам, а телега тем временем с грохотом прокатилась мимо него и исчезла в пасти поднятых крепостных ворот. Не осознавая, что делает, он направился следом, пока повозка не остановилась у подножия высокой крутой насыпи. Трупы один за другим сбрасывались с противоположного склона.

Роланд задрожал всем телом, как тогда, в прошлом. Сейчас ему хотелось запереть на замок свои воспоминания, как раньше хотелось отвести взгляд от душераздирающей сцены, свидетелем которой он стал. И снова он не мог сделать этого. Его отец и братья были выброшены, словно мусор, и тела их катились по склону до самого дня каменистой расщелины. За ними последовали трупы других рыцарей, без доспехов, одни с устрашающими ранами, другие без видимых повреждений. Кровь лилась рекой. Убитые отбрасывались прочь без слез и сожалений, и некому было прочесть над ними молитву. Затем последовали тела женщин. Первым сбросили труп, обугленный до неузнаваемости, покуда Роланд не посмотрел на чудом уцелевший кусочек платья. Это было платье его матери.

– Бог мой, Роланд! – задохнулась Рианнон, с силой сжимая пальцами его плечи. Он равнодушно подумал о том, что она мысленно проникла в его разум и переживала сцены долгожданного возвращения домой вместе с ним. – Я и понятия не имела о случившемся. Мне очень жаль.

– И мне тоже, Рианнон. Останься я дома, где мне было самое место, я сумел бы предотвратить это.

– Каким образом? Роланд, ты был всего лишь мальчиком, лишенным какой-либо боевой подготовки. Что бы ты смог сделать? Да тебя бы просто-напросто убили вместе с остальными.

Он посмотрел в ее поднятое кверху лицо и покачал головой, борясь с подступившими слезами и неистовым жжением в глотке.

– Я этого никогда не узнаю, не так ли? – Он сумел, наконец, проглотить комок в горле и сморгнуть влагу с глаз. – К несчастью, я покинул отчий дом, а впоследствии тренировался вместе с рыцарями. Я принимал участие в битвах и приобрел репутацию свирепого воителя. Все это благодаря семье сэра Гарета. До встречи с ним я, может, и был беспомощным, но впоследствии…

– Если убийство Гарета привело тебя в неистовство, то убийство твоей собственной семьи и захват твоего дома, должно быть, вызвали в твоей душе настоящий ураган чувств.

Он кивнул, снова переживая события тех давно минувших времен.

– Все произошло внезапно. В первый момент я находился в состоянии парализующего шока, я был охвачен горем, но затем меня обуял гнев и жажда мести, доводящие почти до безумия. Недели потребовались мне на то, чтобы собрать армию, и я сделал это. Ко мне примкнули друзья отца, но большинство составляли рыцари, которые прежде служили сэру Гарету. Оказать мне поддержку было для них долгом чести. Как я отомстил за Гарета и его друзей-рыцарей, так и они помогли мне отомстить за гибель моей семьи.

– А что случилось потом?

Он посмотрел в глаза сидящей рядом с ним женщины, всем сердцем желая не продолжать своего повествования, но остановиться не мог. История должна быть рассказана до конца.

– По моему приказу они не щадили врагов, и я поступал так же. Никому из клана Розбрука не удалось избежать справедливой кары, все они погибли от наших рук. Осталась лишь одна девушка, его молодая дочь, почти моя ровесница.

Роланд заметил, что Рианнон прикрыла глаза, словно страшась услышать продолжение.

– Ее звали Ребекка, и она обладала ангельской внешностью. Светло-серебристые кудри, огромные голубые глаза, невинное тело. Я приказал заточить ее в темницу замка.

Рианнон шумно выдохнула.

– Чему ты так радуешься, Рианнон? Тому, что я не убил ее на месте? Было бы лучше, если бы я так и поступил.

Она покачала головой.

– Я знаю тебя, Роланд. Через несколько дней ты, должно быть, осознал, что дочь не должна нести наказание за грехи отца, и отпустил ее.

– Отпустил ее? – эхом повторил он, сдерживая горький смех. – Нет, Рианнон. Ты совершенно меня не знаешь. Но частично ты права. По истечении времени я стал сожалеть, что девушка страдает за деяния своего недостойного родителя. Я выпустил ее из темницы и поселил в одной из спален на третьем этаже замка, намереваясь вернуть ее родственникам, но узнал, что у нее никого не осталось. Ребекка, конечно, возненавидела меня за то, что я сделал, точно так же как я возненавидел ее семью за убийство моей.

– Что стало с девушкой, Роланд?

Он убрал руки Рианнон со своих плеч, положил их ей на колени, прикрывая сверху собственной рукой. Он пристально изучал ее лицо, ища признаки порицания, которые скоро должны были появиться.

– Я решил, что лучшее, что я могу сделать, – это жениться на ней, оставить ее в замке и попытаться исправить то, что я натворил, сделав ее своей женой, разделив с ней свое имя и свое богатство.

Рианнон моргнула.

– А ты… ты любил ее?

– Любовь – это чувство, на которое я не способен. Ни тогда, ни теперь. Разве чудовище может любить?

Она хотела было что-то сказать, но прикусила губу.

– Что девушка ответила на твое предложение? – спросила она наконец.

– Я не делал ей предложения, я приказал ей выйти за меня замуж или навсегда вернуться в темницу.

Рианнон выдержала его суровый взгляд, не отведя глаз.

– И что она выбрала?

– Ни то ни другое. Она сбросилась с башни.

– Боже милосердный! – Рианнон прикрыла глаза, и он заметил, что в них стояли слезы.

– Итак, теперь ты знаешь, – произнес он, роняя голову на грудь. Секундой позже он ощутил ее пальцы, ласкающие его волосы. Его удивил уже сам факт, что она вообще может дотрагиваться до него после всего, что он рассказал. А нежность, с которой она это делала, выходила за пределы его понимания.

Подняв голову, он воззрился в ее полные слез глаза.

– Клянусь тебе, у меня и в мыслях не было причинить тебе боль, Рианнон. Я просто потерял контроль, позволив моей истинной жестокой сущности господствовать над ситуацией. Ты и представить не можешь, как я сожалею.

– Я знаю. Несомненно, ты раскаялся в смерти девушки и, более чем вероятно, испытывал чувство сожаления после каждой битвы, в которой тебе приходилось участвовать.

Он покачал головой.

– Я сделался наемным рыцарем, я воевал за деньги, оставив замок в руках надежных людей. Я не мог дольше оставаться в нем, преследуемый призраками прошлых ошибок, поджидающих меня за каждым углом.

– И ты изменился, Роланд. Честно признаться, мне стало известно о тебе задолго до того, как ты узнал о моем существовании. О тебе ходила слава галантного рыцаря, который сражается за деньги, но всегда на стороне слабого и всегда борется за справедливость. Я знала, что ты являешься одним из Избранных, Роланд, и была очарована тобой.

Он недоверчиво нахмурился.

– Это правда, – сказала она. – Конечно, я услышала о тебе, когда ты был рыцарем, и о тех ужасах, что выпали на твою долю в юношестве, мне ничего не было известно. Меня достигли слухи о твоей отваге, и я решила разыскать тебя. Некоторое время я просто следовала за тобой и твоими людьми. Боже, ты и представить не можешь, что я испытывала, наблюдая, как ты, сверкая взором, ведешь их в бой, восседая на своем великолепном боевом коне. А видя, как ты сражаешься, я просто теряла голову. Сияющие доспехи, сила, с которой ты орудовал мечом, твое бесстрашие…

– Ты видела меня в бою?

Она кивнула.

– Полуночная битва в Лотарингии ради спасения похищенной леди Ла Клэр. И еще одна в Нормандии, когда ты уносил с поля боя раненых: и друзей и врагов. Мне отлично известно, что ты преувеличиваешь свою пресловутую жажду крови.

Роланд весь словно обмяк.

– Рианнон, почему ты раньше никогда не говорила мне об этом?

Она лишь пожала плечами.

– Боялась, что ты будешь смеяться надо мной, бессмертной вампиршей, потерявшей голову от человека, с которым она даже не знакома. Я хотела прийти к тебе, даже тогда. Никогда в жизни не доводилось мне видеть мужчину столь сильного и столь отважного. Я влюбилась в тебя, Роланд. Затем ты услышал о сыне Гарета Брайане, тот самом младенце, спасенном тобой от волка, который к тому времени вырос и возмужал. Он находился в крайней нужде, и ты поспешил ему на помощь.

Роланд кивнул.

– Да, его замок осаждали, и он был не в состоянии более выдерживать атаки неприятеля. Одному человеку удалось ускользнуть и передать мне весточку.

– И ты отправился ему на выручку, прекрасно сознавая, что у тебя недостаточно людей, которые к тому же еще не восстановили силы после минувшей схватки. У тебя было недостаточно провизии, а оружие требовало ремонта, но ты все равно пошел. Ночью, поэтому я смогла следовать за тобой и наблюдать.

Он снова кивнул.

– Враг имел десятикратный численный перевес, – произнес он, вспоминая, какой шок испытал тогда, производя разведку.

– Ты все равно атаковал, но только после того, как отпустил тех из своих людей, кто хотел уйти. Насколько я помню, таковых нашлось немного. Битва была жестокая, Роланд, и я опасалась за тебя. Ты сумел разбить неприятеля, но в конце тебя ранили. Я нашла тебя лежащим в грязи, полумертвым. Помнишь?

Он склонил голову на плечо, соглашаясь и вспоминая, как первый раз увидел Рианнон, загадочную даму неземной красоты в струящемся черном платье, склоняющуюся над ним и шепчущую со слезами на глазах, что он будет жить, что она не позволит ему умереть.

– Конечно, помню. Я одной ногой стоял в могиле, когда ты обратила меня.

– Отлично сознавая, что ты достоин дара бессмертия. Достоин гораздо больше, чем любой другой из нас. Однако ты проводишь вечность, горюя над ошибками прошлого и обвиняя себя в несдержанности.

Роланд встал и, возведя глаза к небу, стал смотреть на звезды.

– Ты называешь несдержанностью то, что я зову злом.

Она тоже поднялась на ноги и встала рядом с ним, прежде чем он сумел уловить ее движение. Двигаться бесшумно, словно перетекая с места на место, – ее особый талант. Рианнон нежно дотронулась ладонями до его лица и опустила его, заставив Роланда смотреть себе в глаза, а не на звезды. Из двух этих зрелищ он конечно же предпочел ее прекрасные глаза, сияющие подобно бриллиантам.

– Пришло время отпустить прошлое.

Его сердце болезненно сжалось в груди.

– Я не могу.

– Нет, можешь. Настоящее тоже способно многое предложить тебе. Многое, от чего ты сознательно отказываешься. Многое, что ты можешь получить и чем сможешь насладиться…

– Ничего нет, Рианнон.

– А как же Джейми?

Он глубоко выдохнул, но боль внутри лишь усиливалась.

– Да, Джейми. В последнее время я много о нем думаю.

Ее руки скользнули с его лица ему на плечи.

– Склоняюсь к мысли, что ты права – мальчику будет лучше с его биологическим отцом. Ему нужно жить нормальной жизнью, где нет места опасности и бессмертным вампирам, жить в загородном доме, а не в разрушенном замке.

Рианнон задумалась.

– Даже если тебе и удастся отыскать его отца, тебе все равно придется присматривать за Джейми. К тому же не стоит забывать о вероятности того, – она внезапно замолчала, и глаза ее наполнились слезами. Роланду оставалось лишь гадать о причинах, причиняющих ей такую боль, – что отец не захочет видеть своего сына, – выговорила она. Руки ее бессильно опустились, и она отвернулась.

– Рианнон, что…

– Мальчик важен для тебя, но не стоит забывать и о своих друзьях. Эрик и Тамара обожают тебя, Роланд.

– Они есть друг у друга. – Он покачал головой, не желая признать, что, наблюдая за их счастьем, сам он чувствовал себя крайне одиноким и изолированным.

– А как же я? – Рианнон снова повернулась к нему лицом, схватив его руки в свои. – Не пытайся убедить меня, что забыл всю ту боль, которую ощущал, разделяя со мной ложе. Не говори, что подобно мне, ты не испытал то же самое острое чувство радости от осознания того, что все еще жив.

Роланд закрыл глаза.

– Я не делил с тобой ложе, а просто взял тебя штурмом.

Она положила его руки себе на поясницу, а сама обняла его за шею и прижалась к нему всем телом.

– Возможно, в следующий раз ты сделаешь все несколько по-иному.

Роланд не оттолкнул ее, просто не мог. Глядя в ее бездонные глаза, он не находил в себе силы сделать это.

– У нас не может быть никакого следующего раза, Рианнон.

– Может. И будет. – Она прижалась губами к его губам, раздвинула их и скользнула языком в его рот.

Собрав в кулак остатки самообладания, он отстранился от нее.

– Нет.

– Но, Роланд, я…

– Нет, Рианнон. Неужели ты не понимаешь? – Он взъерошил себе волосы. – В тебе так много черт, которые были у меня прежде. Импульсивность, страстность, то, как ты смеешься в лицо опасности. Черт побери, Рианнон, когда я рядом с тобой, мне особенно тяжело контролировать свою сущность. Одно твое присутствие воскрешает в моей душе качества, с которыми я веду многолетнюю борьбу.

Она ничего не ответила. Роланд не находил в себе сил посмотреть ей в глаза из боязни снова попасть во власть зверя. Иронично, но то, чего он больше всего на свете хотел, он должен был подавлять. Боги словно насмехались над ним, дразня желанной наградой, но требуя прежде расплатиться за грехи прошлого.

– Рианнон, временами мне кажется, что ты мое наказание. Мое проклятие.

Произнеся эти слова, он, наконец, повернулся к ней и замер на месте. В ее глазах застыло невиданное страдание, но они оставались совершенно сухими. Не говоря ни слова, она направилась к воротам кладбища, но вынуждена была остановиться, когда прямо перед ней из тумана, словно призрак, возник Эрик.

– Рианнон, слава богу, я нашел тебя! А Роланд…

– Я здесь, Эрик, – отозвался он, выходя вперед и бросая взгляд на лицо Рианнон, на котором застыло уязвленное выражение. Он снова причинил ей боль, на этот раз действительно очень сильную. Он ощущал это также ясно, как несущий влагу ветерок у себя на коже, и не имел ни малейшего представления о том, как и когда он сможет искупить содеянное.

– Извините меня, – пробормотала Рианнон, устремляясь в лесную чащу.

Роланд сделал было шаг, чтобы догнать ее, но, почувствовав руку Эрика у себя на плече, остановился. Он услышал, как где-то в отдалении Рианнон вырвало. Сбросив руку друга, он снова устремился за девушкой.

– Черт возьми, Роланд, да послушай же меня. Джейми ушел.

Роланд замер на месте. Его легкие вдыхали насыщенный речной влагой воздух, брюки снизу были мокрыми от росы, а сердце словно сжали ледяными тисками. Он развернулся.

– Ушел? Что значит – ушел?

– Ушел. Сбежал. – Пошарив в кармане, Эрик выудил сложенный листок бумаги и протянул его Роланду: – Мы обнаружили это в его комнате.

Роланд снова посмотрел в ту сторону, куда ушла Рианнон, но ничего не услышал. Послав ей мысленный призыв, он понял, что она закрыла для него свой разум.

– Я отыщу ее, – мягко предложил Эрик, – а ты прочти эту чертову записку. Встретимся в замке.

Роланд наблюдал за тем, как его друг скрылся среди деревьев, затем разгладил трясущимися пальцами клочок бумаги и прочел:

«Дорогая Тамара!

Я должен уйти. Пожалуйста, не пытайся отыскать меня. Я уже взрослый и могу сам о себе позаботиться. Но до тех пор, пока я буду жить с Роландом, он будет делать это за меня. Сейчас мне кажется, что история повторяется. Кёртис вернулся, а ОПР терроризирует всех из-за меня. По моей вине Рианнон чуть не зарезали на матче. И по моей вине ей снова причинили боль прошлой ночью. Я слышал, как вы с Эриком разговаривали. Не знаю, что произошло, кроме того, что Роланд каким-то образом обидел ее из– за того дурацкого препарата, который он принимал, чтобы не спать днем. Если бы не я, он ни за что бы не стал его пить. Ему не следовало этого делать. Даже я понимаю, что с разного рода лекарствами шутки плохи.

Скажи Эрику, чтоб завязывал со своими химическими экспериментами. Зря он все время пытается изменить то, кем он в действительности является, кем являетесь все вы. Скажи ему, что, на мой взгляд, вы, как никто другой, близки к совершенству, за исключением только моей мамы.

Не бойся, ребятам из ОПР до меня не добраться. Я же не дурак и знаю, что такое осторожность. Напишу тебе, когда решу, где хочу обосноваться, чтобы ты знала, что со мной все в порядке.

Я правда очень люблю вас всех, ребята. Всех вас, но особенно тебя, Тамара. Ты мне как старшая сестра. Я буду скучать по тебе, но решения своего не изменю. Постарайся меня понять.

С любовью,

Роланд медленно закрыл глаза, комкая записку в кулаке.

– Проклятье!

Заслышав приближающиеся шаги, она напряглась, но это был всего лишь Эрик. Она с горечью сглотнула и постаралась придать своему лицу непроницаемое выражение. Ни за что на свете она не позволит Эрику увидеть, что сердце ее разрывается на части. Он тут же расскажет об этом Роланду. Она лучше умрет, чем покажет ему, какую боль ей причинили.

Его проклятие. Может, он и прав. В прошлом она была проклятием своего отца, а сейчас Роланда. Двое единственных мужчин в мире, чьего признания она так жаждала, отвергли ее. Двое единственных мужчин, которых она любила, изгнали ее.

Любила?

Глупости какие, Роланда она совсем даже не любит. Она не настолько глупа, чтобы впустить в свое сердце эту чисто физическую привязанность. Она любила в своей жизни всего один раз, своего отца, и его презрение научило ее впредь не совершать подобных ошибок.

Подняв глаза, она наблюдала за быстро приближающимся Эриком.

– Ты в порядке? – спросил он, подойдя совсем близко.

Подняв ладони вверх, она, осмотрев себя, произнесла:

– Вроде да, а что?

– Ты была больна. Я слышал, как ты…

– Обычная тошнота. Это всего лишь реакция на… пережитое. Ничего больше, уверяю тебя.

Его глаза недоверчиво сузились, но возражать, к счастью, он не стал.

– Продолжай, выкладывай, что еще случилось. Не о моем же здоровье ты сюда пришел справляться.

– Честно признаться, нет, хотя, вероятно, мне и следовало бы. – Эрик взял ее за руку, участливо глядя ей в лицо. – Идем со мной. По дороге все объясню.

Так он и сделал, и к тому времени, как они вошли в главный зал замка, Рианнон знала, что ситуация критическая. Джейми, несомненно, целеустремленный мальчик, но ему явно не удастся перехитрить или переиграть агентов ОПР. Ее беспокойство за ребенка затмило причиненную ей Роландом боль. Теперь у нее появилась цель.

Тамара мерила шагами комнату, глаза ее были заплаканными и покрасневшими, как у пьянчужки. Когда вошли Рианнон с Эриком, она рванула было к двери, но разочарованно остановилась на полпути, видя, что это не Джейми. На лице ее отразилось разочарование.

Фредерик сидел на полу, подтянув колени к груди, насколько это было возможно, учитывая его массивное телосложение. Выглядел он так, словно тоже плакал.

Рианнон подошла к Тамаре и заключила ее в свои объятия.

– Не нужно так убиваться, милая. Мы скоро найдем чертенка, вот увидишь!

– Но как? Мы не знаем даже, откуда начать поиски.

– И пантера тоже пропала, – простонал Фредерик из своего угла. – Мне следовало лучше смотреть за Джейми. Это моя вина. Что, если те плохие люди схватили нашего мальчика? Что они с ним сделают?

– Никаким плохим людям до Джейми не добраться, – нараспев произнес Эрик.

Тамара, всхлипнув, выпрямилась.

– В случившемся нет твоей вины, Фредерик. Предполагалось, что мы все будем за ним присматривать. Просто мальчик оказался слишком хитрым для нас, вот и все.

– Я такой идиот, – сокрушался Фред. – Если бы я только не был таким идиотом…

Рианнон подошла к нему и, нагнувшись, рывком поставила на ноги.

– Фредди, ни сейчас, ни когда-либо в прошлом ты не был идиотом. И впредь не желаю даже слышать подобной ерунды. Джейми ускользнул от всех нас, но не станешь же ты называть нас идиотами?

Он отрицательно покачал головой.

– Ты прав, дружок, мы вовсе не глупы. И ты тоже. А сейчас… – Она развернулась, обращаясь ко всем присутствующим. – Хватит стенать и жаловаться, терпеть этого не могу. Вы забываете одно важное обстоятельство.

– Какое же? – раздался голос Роланда. Он стоял в дверном проеме. Рианнон не слышала, когда он вошел. Его глаза смотрели на нее с мольбой.

– Кем я являюсь, – чуть слышно прошептала она. – Мое имя – Рианикки, дочь фараона, принцесса Египта. Я была жрицей богини Исиды и изучала божественные откровения Осириса. Я ступала ногами по раскаленным пескам Египта, когда пирамиды еще только строились. В моей душе хранится мудрость тысячелетий, детишки, и нет на свете ничего, я подчеркиваю, ничего, что я не могла бы сделать.

Посмотрев, как отреагировал Роланд на ее тираду, она ожидала увидеть привычный скептицизм на его лице. Но он смотрел на нее с облегчением. Глаза Тамары озарились лучами надежды.

– Что нам делать, Рианнон? – спросила она.

– Не нам, а тебе, Тамара. Тебе. Ты – самый близкий человек для Джейми. У вас с ним была психическая связь еще до того, как Эрик обратил тебя, не так ли?

– Да, но…

– Никаких но! Все, что тебе нужно сделать, – это сконцентрироваться на мальчике. Поищи его своим разумом.

Тамара покачала головой:

– Я не могу. Я чувствую его только тогда, когда он сам хочет связаться со мной или… или когда он в беде.

– Нет, можешь. Тебе просто надо сосредоточиться. Я помогу тебе, Тамара. – С этими словами Рианнон повернулась к Роланду. – Нам нужно какое-нибудь спокойное место, тихая комната, где посторонние ауры не будут мешать процессу.

Роланд нахмурился.

– Комнаты на третьем этаже подойдут? Никто не жил в них много веков.

Она кивнула и обратилась к Фредерику, которого нужно было занять чем-то полезным:

– Фредди, в покоях Роланда, в маленьком комоде у кровати ты найдешь две особых свечи и пакетик благовоний в серебряной чашечке. Будь любезен, принеси мне все это.

Фред, прихрамывая, направился к двери, чтобы выполнить ее просьбу.

– Благовония и свечи? – иронично фыркнул Эрик. – Что еще за чушь? Нам мальчика надо искать.

– Давай, Эрик, действуй. Иди и ищи сколько твоей душе угодно. Только время зря потеряешь. Мы должны точно знать, где находится Джейми.

– Не принимай на свой счет, Рианнон, но я верю в науку, а не в какой-то там фокус-по– кус, – покачал головой Эрик.

– Не сомневаюсь, будь ты человеком, считал бы существование расы бессмертных существ, пьющих кровь, бабушкиными сказками, – парировала она.

Он уставился в пол.

– Эрик, она дело говорит, – мягко произнесла Тамара и обратилась к Рианнон: – Я верю тебе, Рианнон. Просто скажи, что нужно сделать.

Эрик, сдаваясь, поднял вверх руки и обратился к Роланду:

– И ты собираешься просто стоять и смотреть на это?

Тот лишь пожал плечами:

– У тебя есть идея получше? Или ты знаешь, где начать поиски?

Тут вернулся Фредерик со свечами и благовониями. Взяв их, Рианнон повела Тамару к каменной лестнице. Эрик и Роланд последовали за ними. Оказавшись на третьем этаже, Рианнон миновала несколько полусгнивших дверей, прежде чем остановиться у одной из них. Постояв неподвижно несколько секунд, она кивнула:

– Вот эта.

– Почему именно эта? – спросил Роланд.

– У тебя есть возражения?

Она пристально всматривалась в его лицо, на котором отражались следы огромной внутренней борьбы, и пыталась убедить себя, что ей все равно. Он уже достаточно ясно выразил свои чувства к ней, и она не собирается снова поднимать эту тему. Единственная ее задача сейчас – найти мальчика. А потом она уйдет, чтобы никогда больше не возвращаться.

Наконец, Роланд глубоко вздохнул и кивнул:

– Действуй!

Толчком распахнув дверь, она вошла внутрь. Тамара следовала за ней по пятам. На мгновение Рианнон помедлила, обозревая помещение своим сверхъестественным зрением. Три стены были плоскими, а одна – сферической формы, с прорезанными в ней двумя узкими окнами без стекол. Ночной воздух свободно проникал сквозь них в комнату. У окон стояли две каменные скамьи. Пол покрывали старые, как само время, циновки, которые похрустывали, если наступить на них. На стенах висели выцветшие драпировки, некогда представлявшие собой прекрасные произведения искусства.

– Будет лучше, если вы подождете внизу, – обратилась Рианнон к Эрику и Роланду.

– И оставим Тамару играть в чародеев наедине с тобой? Ни за что, Рианнон. Я остаюсь, – произнес Эрик, проходя в комнату. Он оперся спиной о каменную стену и скрестил руки на груди.

– Эрик…

– Все в порядке, Тамара, – сказала Рианнон. – Я давно привыкла к недоверию со стороны мужчин.

– Это не то, что ты…

Взмахом руки она прервала его возражения.

– Но мне потребуется ваше содействие, раз уж решили остаться здесь. Вы должны вести себя тихо как мышки, даже не шевелиться, и закрыть для нас свой разум. Согласны?

– Договорились.

Взглянув на Роланда, она почувствовала острый укол боли, но постаралась скрыть это.

– Ты даже не заметишь, что я здесь, – ответил он.

«Ну, это вряд ли», – подумала она.

Пройдя в центр комнаты, она опустилась на колени и подождала, пока к ней присоединится Тамара.

– Тебе нужно лечь, – произнесла Рианнон, расставляя свечи и наливая немного благовоний в чашу.

– Где-то здесь должны быть спички, – заметил Роланд.

– Тихо! – властно прошептала Рианнон, и он умолк.

Рианнон растянулась на шелестящей циновке спиной вниз. Справа от ее плеча, но на достаточно безопасном расстоянии стояла одна кроваво– красная свеча. У ее талии расположилась серебряная чаша и пучок сухих трав. Вторая свеча стояла у ее бедер. Рядом неподвижно лежала Тамара.

Рианнон закрыла глаза.

– Тамара, закрой глаза и расслабься. Выброси из головы все страхи и заботы. Почувствуй, как каменный пол под твоей спиной становится мягким. Дыши медленно и глубоко. Да, именно так. Теперь на мгновение задержи дыхание. Получи из воздуха жизненную энергию, прежде чем снова выдохнешь. Медленно… медленно. Ты все делаешь правильно. Выдохни воздух до конца, опустоши свои легкие. А теперь подожди… подожди и сделай еще один вдох. Заполни себя воздухом, но медленно. Да.

Ее голос звучал монотонно-гипнотически.

– С каждым следующим вдохом пол становится все мягче. Ты ощущаешь его? А теперь погрузись в него, как в воду, растворись в нем. Ты можешь так сделать?

– Да.

– Хорошо. Продолжай выполнять те же действия. Я буду делать то же самое. Когда твой разум свободно воспарит, ты сразу это почувствуешь, Тамара. Тогда позови Джейми. Подумай о нем. Визуализируй его образ. Окружи себя его запахом. Сконцентрируйся на каждом отдельном волоске его кудрей, на звучании его смеха, на теплоте его прикосновения. Тогда, и только тогда ты сможешь найти его.

Рианнон начала собственные дыхательные процедуры. Она позволила своему телу расслабиться и начала погружение в глубины собственной души, намереваясь сосредоточиться на Пандоре и получить от нее какую-нибудь подсказку.

Роланд, так же как и Эрик, стоял прислонившись к стене, и наблюдал странный ритуал. В самом деле он хотел дать Рианнон шанс и боялся открыть свой разум, начав возражать. Казалось, всякий раз, когда он заговаривал с ней, он непременно причинял ей боль. Хотел бы он знать, почему так происходит? Он, разумеется, делал это неосознанно. Бог свидетель, она не заслужила подобного обращения. Он поделился с Рианнон своим страшным секретом, который, как он считал, заставит ее ненавидеть и бояться его. Вместо этого она принялась утешать его. Черт возьми, она проливала над ним слезы! Взамен он причинил ей боль.

Она едва удостоила его взглядом с тех пор, как вернулась с кладбища. Он глубоко раскаивался, что заставил ее страдать. Но, по крайней мере, ее чувства к нему охладели. Одному из них нужно держаться на расстоянии, или он нанесет ей страшную рану. Глядя на ее распростертое на полу хрупкое тело, погруженное в транс, он отчетливо осознавал, что не найдет в себе силы сохранять дистанцию.

Минуты неумолимо текли вперед, и Роланд стал сомневаться в способностях Рианнон. Что за колдовство вершила она перед ними? Как лежание на старых циновках может помочь отыскать Джейми?

Он бы с большей охотой отправился на поиски мальчика и сильно переживал, что ОПР может опередить его. Внезапно с чуть слышным хлопком свечи, стоящие между женщинами, загорелись, а секундой позже благовония в чаше стали сами собой воскуряться, распространяя по комнате мягкий аромат.