Глава 8
Воскресенье, 29 июня 1902 года. Полдень
— Почему-то я не удивлен, увидев вас держащимися за ручки и мило перешептывающимися, — бросил Харт, проходя в кабинет.
Франческе показалось, что сердце ее остановилось. Давно ли он стоял там и подслушивал?
— Харт! Мы не держались за руки и не перешептывались. Мы обсуждаем новое дело.
— Ах да, дело о пропавшем портрете. И что вам удалось выяснить вчера вечером? — Его взгляд был прикован только к ней, лицо с наклеенной улыбкой словно окаменело. Через несколько мгновений он повернулся к Рику: — Ты быстро действуешь, братец.
Конечно, он издевался над ними, отчего Франческе стало жутко. Кто мог сообщить Харту, что вчерашний вечер она провела с Риком?
— Мне нужна была помощь. Тебя не интересовали мои проблемы — нет, я не обвиняю тебя, ты пережил шок. Но я не могла поехать домой, зная, что давно пропавший портрет висит в какой-то галерее.
Харт равнодушно пожал плечами:
— Я не собираюсь осуждать тебя за желание спасти свою репутацию, Франческа.
Харт смотрел на нее не мигая. Она ненавидела его за то, что была не в силах понять, о чем он думает и что чувствует.
— Я благодарна тебе. Мы ведь не первый раз работаем вместе, Харт.
— Но это первый случай после нашего расставания, когда вы с Риком работаете вместе. — Холодная улыбка мелькнула и исчезла.
Франческа задрожала. Ничего не изменилось, Харт не заинтересован в примирении.
— Да, Франческа, полагаю, мой добродетельный брат прав. Любовь — это не только страсть. Ведь жена его не любит, и никогда не любила.
«Необходимо остаться с Хартом наедине», — подумала Франческа, предчувствуя недоброе. Надо вернуться к начатому вчера разговору.
— Почему ты вспомнил о Ли Анне? Какое она имеет отношение к… — Она осеклась на полуслове.
— К нам? — подсказал Харт.
Она едва удержалась на ногах.
— Она не имеет никакого отношения к нашей дружбе.
— Правда? — спросил Харт, и глаза его стали почти черными. — По моим сведениям, брат почти свободный мужчина.
Она никогда в жизни не испытывала такого напряжения. Брэг не причастен к их размолвке.
Рик подошел и встал между Франческой и Хартом.
— К чему вы устроили здесь перепалку, когда сейчас так многое поставлено на карту? Будто я ничего не понимаю! Ты хочешь задеть Франческу, сделать больно, как можно больнее! Разве вчера ты недостаточно ее обидел?
Харт усмехнулся:
— Меня выставили болваном перед тремя сотнями гостей.
— Я была заперта! — выкрикнула Франческа. — Я никогда не смогла бы так поступить по собственной воле.
Похоже, ни один из братьев ее не слушал.
— И я женат, а не свободен, — заявил Брэг. — Моя жена стала инвалидом, если ты запамятовал.
— Ах, как я мог забыть? Когда ты снискал славу своей мученической жертвенностью. — По лицу вновь мелькнула улыбка. — Просто святой мученик. Безупречная личность.
Франческа крепко сцепила руки. С чего Харт решил, что она вернется к Рику?
— Харт, я хотела бы все выяснить немедленно. Мне нужно с тобой поговорить, я хочу повторить, что очень сожалею о случившемся! Если я причинила тебе боль…
Он резко перебил ее:
— Не причинила. Я не впал в отчаяние, моя дорогая.
Франческа отшатнулась от такого выпада:
— Мы можем поговорить наедине? К чему такая враждебность? Я и в мыслях не имела оскорбить тебя, ты должен об этом знать.
В глазах Харта сверкнул металл.
— Ты действительно хочешь опять быть со мной рядом? Франческа, после последнего нашего разговора мое мнение не переменилось.
Столь откровенный отказ поверг ее в ужас.
— Тогда зачем ты здесь? — пролепетала она. — Или рана так глубока, что ты решил нанести ответный удар?
— Нет, я здесь не за этим.
— Она твоя невеста, — вмешался Рик. — Ты не можешь отказать ей в разговоре наедине.
Харт перевел взгляд на брата:
— Она была моей невестой. Теперь я ей ничего не должен.
Франческа отвернулась. Сейчас Харт настроен против нее даже больше, чем вчера. Возможно, его любовь уже сменилась ненавистью. Она посмотрела на Брэга, отчаянно борясь со слезами. Сейчас ни в коем случае нельзя плакать.
Мне противны плачущие женщины.
Рик протянул ей платок.
— Со мной все хорошо, — поспешно сказала Франческа.
— Нет, не хорошо. — Брэг впился глазами в лицо Харта. — Не знаю, зачем ты пришел, но быстро говори и убирайся, раз не умеешь вести себя прилично.
Харт молча покачал головой:
— Какая удача, что вас двоих, словно специально, толкают в объятия друг друга все преступные элементы города. Могу я считать, что вы были поглощены раскрытием преступления до того, как моя бывшая невеста решила утешить тебя в связи с охлаждением в отношениях с женой?
Неужели Харт действительно считает, что она может сейчас броситься в объятия Рика? Менее двадцати четырех часов назад они стояли на пороге брака, а за день до этого ужинали вдвоем в его доме, после чего провели незабываемое время вместе.
— Прошу тебя, остановись. Ты делаешь мне больно, пусть и не нарочно, но я этого не заслуживаю.
Харт с презрением прищурился, но Франческу это не остановило.
— Пусть мы расстались навсегда — во что я никогда не поверю! — я не могу бросить расследование. Это стало моей жизнью, моей профессией. Настанет день, когда Рик покинет пост комиссара полиции, но я буду продолжать усердно работать, чтобы помочь безвинным жертвам. — Она перевела дыхание. — Прошлым вечером, после того как ты прогнал меня, я решила взять дело в свои руки. У меня нет выбора! Я не могу позволить вору разрушить мою жизнь и жизнь моей семьи. Ты предпочел отвернуться от меня, когда мне так необходима твоя помощь, поэтому я обратилась к Рику.
Выражение лица Харта оставалось невозмутимым.
— Это не романтические встречи, Колдер, мы обсуждаем план действий по делу. Мне есть что терять. — Она выдержала недолгую паузу и добавила: — Рик не бросил меня в подобной ситуации, ты уже это понял.
— Да, мой брат никогда не оставит тебя ни при каких обстоятельствах. Он не только благородный человек, но и преданный. Уверен, в паре вы рано или поздно задержите вора, как делали и раньше. — Харт скривился.
Зачем он пришел, если злоба буквально душит его? Единственное, что приходило на ум, об этом она думала и вчера, — что Харт болезненно воспринял ее поступок, и жестокость его слов, нарочитый сарказм был лишь способом скрыть страдания.
О том, что она может ошибаться, Франческа не хотела думать.
Это значило бы, что она потеряла самого могущественного защитника в жизни — самое безопасное пристанище, — человека, который никогда не позволял никому и ничему причинить ей боль.
— Мы можем поговорить наедине?
Харт сложил руки на груди. Франческа знала, что такой жест означает согласие.
— Не более пяти минут, — произнес он. — И заранее хочу предупредить, что отвечу отказом на любую твою просьбу. Между нами все кончено, Франческа.
Брэг приглушенно что-то прорычал, но она не обратила на это внимания, изо всех сил стараясь сдержать рвущиеся из горла рыдания.
— Я хочу поговорить с тобой, а не молить о прощении. И ползать перед тобой на коленях тоже не буду.
— Отлично, — кивнул Харт. — Я сегодня не в настроении раздавать прощения, а унижение для меня еще хуже, чем слезы.
— Я спущусь вниз, проверю кое-какую информацию, — сказал Брэг и с тревогой посмотрел на Франческу.
Она понимала, что должна немного успокоить его и улыбнуться, но мышцы лица плохо слушались.
Брэг вышел, и в комнате воцарилась пугающая тишина.
Франческа прошла мимо Харта, ощутив при этом исходящую от него силу, и закрыла дверь кабинета.
— Я всегда буду любить тебя, — сказала она, повернувшись к нему.
— Не стоит.
— Почему я должна скрывать свои чувства? Я уже поняла, раз ты никогда меня не любил — ты вчера сам заявил об этом, — значит, между нами действительно все кончено. Я не буду преследовать тебя, Харт, и никогда не попрошу вернуться. Однако, даже если наши отношения были ложью, если ты никогда меня не любил и мы расстались, я всегда буду тебе другом.
Его брови поползли вверх. Наконец-то он позволил себе искреннее проявление чувств.
— Видишь, я до сих пор могу относиться к тебе хорошо.
— Не смей! — взревел Харт, краснея от ярости.
Франческа замерла от удивления, видя, как Харт, смутившись, старается обуздать свои чувства. Она и сама едва справилась с эмоциями. «В его душе еще живы чувства», — подумала Франческа, задрожав от прилива восторга. Харта поразила ее преданность!
— А если ты меня любил, — тихо произнесла Франческа, — то скоро придешь в себя и поймешь, что я ни в чем не виновата, и я приму тебя в свои объятия.
На его лице отразилось все внутреннее напряжение.
— Я уже пришел в себя. Я пришел в себя и понял, каким был глупцом, решив на тебе жениться.
Франческа усмехнулась:
— Потому что я слишком эксцентрична? Такую женщину можно хотеть, но не любить?
— Нет, Франческа, потому что ты искренняя и честная, у тебя золотое сердце и амбиции, которых хватило бы на дюжину мужчин. У тебя чистое сердце. Мы не подходим друг другу, моя дорогая.
— Что, ради всего святого, это значит? Мы идеально подходим друг другу! — воскликнула она.
Харт смягчился, и тон его стал более доброжелательным.
— Сколько раз я говорил тебе, что ты заслужила быть рядом с Риком или с кем-то ему подобным. Наше расставание к лучшему. Да, вчера я был очень зол. Ты бросила меня перед алтарем на глазах у всей нью-йоркской знати. Знаешь, это довольно неприятно — более того, это меня шокировало. Однако у меня было время все обдумать. Я не тот мужчина, который тебе нужен.
— Это мне решать! Ты идеально мне подходишь!
— Мое решение окончательно. Ты можешь найти себе лучшего мужа, и я не сомневаюсь, что так и будет. — Губы растянулись в кривую улыбку.
— Бог мой, ты опять стараешься сделать так, как лучше для меня?
— Я не стараюсь поступать благородно, даже не думай об этом.
— Ты заявляешь, что недостаточно хорош для меня, значит, использовал вчерашнее происшествие как повод, чтобы порвать со мной на том основании, что я могу найти себе лучшего мужа. Какой же еще я могу сделать вывод, как не счесть твой поступок благородным?
Харт рассмеялся, но в этом смехе было больше иронии и сарказма, чем радости.
— Возможно, я и использовал вчерашнее событие как повод, но прежде ты сама использовала полученное письмо для того, чтобы оправдать свое нежелание стать моей женой, дорогая.
Франческа похолодела:
— Что ты говоришь?
— Ты меня слышала.
Невозможно представить, что он действительно верит в то, что сказал.
— Я не могла дождаться дня, когда мы обменяемся клятвами! Я мечтала о том часе, когда пойду к алтарю твоей невестой и выйду из церкви женой!
— Но в глубине души ты знала, что я всегда был для тебя на втором месте, и, получив записку, не раздумывая бросилась в погоню за призраками, Франческа, — чтобы избежать венчания.
Она вскрикнула. Он в самом деле думает, что она воспользовалась приглашением увидеть свой портрет для того, чтобы сбежать со свадьбы?
— Ты забыла, что, когда мы познакомились, ты встречалась с моим братом, а меня использовала только для того, чтобы выплакаться? — Он пытливо вглядывался в ее лицо.
Франческа задрожала всем телом. Разумеется, она ничего не забыла, но она не признается в этом Харту.
— Я люблю тебя, — вместо этого сказала она.
Он поднял одну бровь.
— Я уверен, брак Рика обречен. Вы станете идеальной парой — с этим согласны все. Даже я.
— Прекрати! Зачем ты так себя ведешь?
— Вчерашнее послание — судьбоносное — спасает тебя от моего плена. Я ни о чем не жалею. И ты не должна, — закончил Харт.
Франческа не сразу смогла ответить.
— Я не люблю Рика, и у меня нет никаких сомнений по поводу брака с тобой. Я не бросилась на поиски портрета по каким-либо скрытым причинам, из желания не выходить за тебя замуж. Я стремилась спасти свою репутацию! Я была уверена, что приеду в церковь вовремя. Однако, если ты забыл, меня заперли в галерее, Харт! Меня заставили пропустить свадьбу.
Он покачал головой и сделал несколько шагов в сторону.
— Все кончено, Франческа.
Она с трудом заставила себя вдохнуть:
— Всего несколько недель назад ты расторг нашу помолвку, когда был обвинен в убийстве Дейзи, но тогда ты меня любил. Ты сам признался, что твои чувства неизменны. Ты и сейчас меня любишь?
Он смотрел на нее не моргая.
— Ты мне достаточно нравишься, чтобы желать тебе добра.
— Проклятье! — выкрикнула Франческа. — Хватит стараться оградить меня от себя!
Он помолчал несколько мгновений, но все же заговорил:
— Но я опять стал именно тем, кто причиняет тебе боль, Франческа. Опять.
Воодушевленная надеждой, она бросилась в бой:
— Мне хотел сделать больно тот человек, что украл мой портрет, Харт, он, а не ты.
Он поджал губы:
— Портрет существует, прежде всего, потому, что я его заказал. Будь я настоящим джентльменом — как мой брат, например, — твой портрет никогда бы не был таким откровенным. Я сам просил тебя позировать обнаженной. И теперь твое будущее в опасности. Не пытайся убедить меня, что я не причастен к твоему затруднительному положению.
Она обвиняла во всем себя, разумеется.
— Последний раз, — продолжал Харт, — мы оказались жертвами моего поведения в прошлом, теперь же — моей порочной натуры.
Франческа ощутила досаду.
— Ты не порочен, Колдер. Это нельзя считать недостатком, ни в каком смысле. Я ведь не просто тебя люблю — я восхищаюсь тобой, и так будет всегда.
Она знала, каким непреклонным может быть Харт. Если он решил думать о ее благополучии, ничто не заставит его изменить мнение.
— Значит, ты глупа.
Она видела, как он зол. Желваки заходили, губы сжались в узкую линию.
— Хочешь, чтобы я видела в тебе эгоиста и негодяя?
— Да, черт возьми, хочу! Вместо того чтобы предвкушать день, когда ты станешь думать по-другому, я просто его дождусь!
Она с трудом понимала смысл его слов.
Франческа подошла к Харту и погладила его по щеке.
— Этот день никогда не наступит.
Его кожа стала горячей под ее пальцами, она чувствовала напряжение мышц под жесткой щетиной. Внезапно ей больше всего на свете захотелось, чтобы он обхватил ее сильными руками, хотела почувствовать его тепло каждой клеточкой своего тела, ощутить грудью взволнованно бьющееся сердце.
Харт оттолкнул ее:
— Не надо.
Франческа облизнула губы:
— Не надо искушать тебя? Соблазнять? Почему? Потому что, когда я прикасаюсь к тебе, ты испытываешь желание?
Харт сунул руки в карманы и отошел к окну. Он молча стоял и сосредоточенно смотрел на Малберри-стрит.
— Желания моего тела не имеют никакого значения.
Она в это не верила. Харт просто слишком обижен, чтобы позволить себе признаться.
— Я скучаю по тебе, — прошептала она. — Ты мне нужен.
Он резко повернулся:
— Я пришел, чтобы помочь тебе раскрыть дело с портретом, поскольку все происходящее, несомненно, моя вина.
Харт молчал, но она чувствовала, что он продолжает винить во всем себя одного.
Что ж, по крайней мере, они разговаривают. По крайней мере, он все еще достаточно хорошо к ней относится, чтобы оказать помощь.
— Так ты решил помочь нам найти портрет? — осторожно спросила Франческа.
Харт заметно занервничал.
— Я не хочу, чтобы тебе кто-то причинил вред, Франческа, не хочу, чтобы разрушили твою жизнь.
— Я тебе небезразлична, — медленно произнесла она.
Взгляд его стал настороженным.
— Мне приятно твое общество, я всегда буду ценить твой ум и интеллект. Я согласен с тобой — мы можем остаться друзьями, во всяком случае, до того дня, когда ты отвернешься от меня. Мой ответ «да». Ты мне небезразлична. Ты удивительная женщина, Франческа. И сейчас я пришел сюда как друг.
Она тяжело вздохнула. На что она надеялась? Что сможет добиться от него признания в любви?
— И мы вместе найдем портрет и вора?
— Я останусь твоим другом и буду поддерживать твои стремления и желания.
Франческа с трудом дышала и едва смогла заставить себя заговорить:
— А если моим желанием будет вернуть тебя?
Он посмотрел на нее почти угрожающе:
— Ты не сможешь добиться меня и победить.
— Мы больше не помолвлены?
— Извини, Франческа. Это была ошибка. — Он перевел взгляд на бриллиант в восемь каратов, который все еще сверкал на ее пальце. — Это лучше хранить в сейфе.
Франческа сжалась при мысли, что единственным ее желанием сейчас было вернуть Харта. О, в этом она не сомневалась, но не знала, как лучше действовать дальше. В этой ситуации казалось, что честность — лучшая политика.
— Я буду до конца своих дней носить твое кольцо.
Харт равнодушно пожал плечами:
— Что ж, раз таково твое решение…
Франческа оглядела великолепной чистоты бриллиант, искрившийся множеством лучей.
— Я никогда не признаю, что между нами все кончено.
— Не сомневаюсь.
Она настойчиво вглядывалась в его холодные глаза, стараясь проникнуть в мысли и чувства.
— Ты скоро прозреешь, Франческа, поскольку мое желание и умение убеждать — как и соблазнять — больше не будет направлено на тебя.
Харт обладал значительным самоконтролем и сдержанностью в эмоциях. Даже сейчас, продолжая ее любить, он не позволял себе слабость признаться в этом даже самому себе и изменить решение.
Странным образом, считая себя человеком безнравственным, он совершал высокоморальные поступки.
В кабинете повисла тяжелая тишина. Харт продолжал стоять у окна за рабочим столом Рика, Франческа так и осталась посредине комнаты, не решаясь приблизиться к нему, коснуться руки или просто высказать все, что тревожило душу. Она чувствовала, что трещина в их отношениях — трещина, появившаяся из-за решения Харта расстаться, превращается в огромный разлом, который станет расти, и скоро между ними проляжет бескрайний океан.
Сердце пронзила острая боль. Она подумала, что никогда не перестанет любить его. Даже самый большой океан можно преодолеть.
В дверь тихо постучали, и в проеме появилась голова Рика. Прежде чем войти, он посмотрел сначала на нее, потом на Харта.
— Полагаю, раз вы не бросаетесь друг на друга, значит, наметился определенный прогресс.
Франческа решила воздержаться от ответа. Она не знала, что сказать. Можно считать, что они заключили перемирие, Харт пожелал оказать помощь в расследовании, что означает их тесное общение в ближайшее время. У нее появилась надежда. Нет, еще не все кончено.
— Я пришел, чтобы помочь в расследовании, — произнес Харт, игнорируя вспыхнувшее в глазах брата удивление и быстро брошенный взгляд на Франческу. — Кстати, я уволил всех детективов, которые этим занимались. Полагаю, настало время закатать рукава самому и раз и навсегда решить эту проблему.
В разговор вступил Рик:
— Как бы мне ни хотелось отказаться от твоего предложения, вынужден признать, что нам сейчас не помешает любая помощь. Никто лучше тебя не знает мир искусства в этом городе. Уверен, многие люди пожелают оказать тебе посильную помощь. Мы собирались встретиться с Даниэлем Муром. Что бы он ни сказал нам, в любом случае его надо выслушать.
— Утром я заезжал в галерею.
Франческа перевела на него удивленный взгляд.
— Я никогда раньше о ней не слышал. Галерею Мура можно назвать скорее торговым предприятием, он работает не с предметами искусства. Я бы назвал его шарлатаном, желающим быстро получить прибыль.
— Это твое частное мнение, основанное лишь на дурном вкусе Мура, — вмешался Рик.
— Да, это так, но время покажет, верным ли оказалось мое суждение или нет.
— Может быть, Мур сам впустил вора в галерею, — предположила Франческа. — Например, за вознаграждение. В любом случае мне стоит ждать послания с требованиями выкупа.
Рик подошел к ней и взял под локоть.
— Будь осторожна в своих желаниях.
— Я не могу представить ничего другого, кроме шантажа. — Франческа посмотрела на Харта. — У меня такое ощущение, что за мной кто-то следит.
Харт нахмурился:
— Если бы вора интересовали деньги, он уже давно потребовал выкуп, вместо того чтобы столько месяцев ждать дня твоей свадьбы. Вор затеял с тобой игру — он хочет тебя помучить.
— Он или она хочет тебя помучить, — уточнил Рик.
Харт пожал плечами:
— Это расширяет поле для деятельности. Моя карета у входа. — Харт оттолкнулся от стены, к которой прислонился спиной. — Я отвезу Франческу к Муру.
Ее сердце подпрыгнуло и забилось часто-часто.
— Рик, — заговорила она, — мы пойдем, а потом обо всем тебе сообщим. — Она мечтала остаться наедине с Хартом.
Брэг посмотрел на нее предостерегающе:
— Не возражаю, если вы побеседуете с Муром без меня, Франческа, но уверена ли ты, что хочешь поехать с Хартом после всего того, что между вами произошло?
Они невольно переглянулись с Хартом.
— Полагаю, худшее уже позади, — ответила Франческа, от души надеясь, что это так и есть. — Харт пришел, чтобы помочь нам, ведь мы остались друзьями. Кроме того, в одном наши мнения сходятся — портрет должен быть найден, и найден как можно скорее.
— И уничтожен, — добавил Харт.
— Хорошо, — кивнул Рик. — Но держите меня в курсе.
Франческа не могла поверить, что она покидает этот кабинет вместе с Хартом. Она весело улыбнулась Рику, подхватила сумку и направилась к выходу. Харт последовал за ней.
Все происходящее казалось таким простым и привычным, однако Франческу охватила дрожь, она даже оглянулась, чтобы проверить, не заметил ли Харт ее нервозного состояния.
Взгляд его был несколько отрешенным.
— Только после тебя. — Харт остановился перед распахнутой дверью лифта и жестом предложил ей войти.
— Это не обязательно. — Франческа замялась.
— Обязательно.
Он смотрел прямо ей в глаза, в них уже не было прежнего гнева, однако появилось что-то новое, и она не смогла расшифровать загадку в этом взгляде. Все же Франческе хотелось думать, что это была надежда. Харт был рядом, и не важно, какое решение он принял, — любое решение можно изменить. Франческа кокетливо улыбнулась и ступила в кабину лифта.
За время поездки они не проронили ни слова.
Вынырнув из глубин размышлений о том, как в дальнейшем сложатся их отношения, Франческа заставила себя улыбнуться:
— Прошу тебя, Харт, давай не будем слишком официально серьезными друг с другом.
— Как можно несерьезно обсуждать список подозреваемых?
— Все дело в твоем тоне, — мягко заметила она. — Не думаю, что смогу вести себя так же. Мы стали близкими людьми, Харт, я не смогу измениться.
Он дернул плечом и равнодушно посмотрел в сторону. Франческа вздохнула. Харт бывает просто невыносим!
— Первым номером в моем списке стоит Соланж Марсо. Я рассчитываю отыскать проститутку, с которой познакомилась, когда работала по делу Марсо. Дон может знать, где сейчас ее хозяйка.
— А как ты найдешь Дон?
— Начну с того, что поговорю с Роуз. — Закончив фразу, она внимательно пригляделась к выражению лица Харта. К счастью, оно оставалось невозмутимым.
— Мои детективы встречались с ней, Франческа. Она приняла их враждебно. Я бы ей не доверял, даже сейчас, когда многое, что нас связывало, уже в прошлом. Роуз по-прежнему меня ненавидит. — Харт помолчал и продолжил: — Сомневаюсь, что Роуз зашла бы так далеко, чтобы задеть меня. Она живет в борделе на Шестой авеню. Два месяца назад мы обыскали дом, где жила Дейзи, и ничего не нашли.
— Ты полагал, что Роуз украла мой портрет и спрятала в доме? Откуда ей вообще о нем знать?
— А где она могла его спрятать? Если, конечно, предположить, что она украла портрет? Под кроватью в борделе? — Харт усмехнулся. — Ты помнишь, Франческа, я достаточно громко заявил, что хочу заказать твой портрет, — это происходило на балу, в окружении толпы гостей. То, что Сара прекрасная художница, — довольно известный факт.
— Да, но только ты, я и Сара знали, что я изображена обнаженной. Когда впервые говорил о портрете, ты просил меня быть в красном бальном платье.
— Помню.
Он посмотрел на нее так, что заставил покраснеть. Харт тогда ревностно оберегал ее. Это был вечер, когда они оба впервые поняли, что испытывают взаимное влечение.
— Пожалуй, я пытаюсь ухватиться за соломинку. В любом случае тебе стоит с ней поговорить. Уверен, ты сможешь быть убедительной и обязательно выяснишь все, что знает Роуз.
«Он так уверен в моих способностях», — подумала Франческа.
— Спасибо, — тихо сказала она и отвернулась к окну.
Они свернули на Бродвей, что заставило ее вспомнить о владельце галереи. Хочется надеяться, что они застанут его дома. Сегодня воскресенье, и он может отправиться на пикник в парк или обедать с женой в ресторане — если он женат, разумеется. Она чуть подалась вперед, ближе к Харту, чтобы разглядеть нумерацию домов.
— Номер 529 дальше, — заметил Харт.
Она коснулась плечом его руки и замерла, продолжая смотреть ему прямо в глаза. Прежний Харт обязательно провел бы пальцем по ее щеке, убирая упавший на лицо локон. Вместо этого он первым отвел взгляд и уставился в окно.
Франческа немного отстранилась, и в этот момент карета остановилась. Что ж, личной жизнью она займется позже. Сгорая от нетерпения, она была рада, что Харт не стал ждать помощи Рауля и сам распахнул дверцу, спустился и, как поступил бы каждый джентльмен, предложил ей руку.
— Благодарю, — сказала она и принялась разглядывать низкое кирпичное здание, пока Харт отдавал распоряжения Раулю найти место неподалеку и ждать.
Номер 529. В таких домах на этаже расположены две квартиры. На табличке с именем Даниэля Мура был указан номер 2А.
— Второй этаж.
Харт прошел вперед и открыл тяжелую дверь, пропуская Франческу в уютный холл с персидским ковром на полу и бронзовой люстрой под потолком. У стены стоял красивый, впрочем немного потертый, столик с позолоченными ножками в форме звериных лап, над ним висела картина — заметенный снегом дом на лесной поляне. Пейзаж маслом показался Франческе ужасным — она видела достаточно произведений искусства, чтобы понять разницу между шедевром и любительской работой.
— Полагаю, это тоже из галереи, — заметила она.
— Вне всякого сомнения. — Харт подхватил ее под локоть и направился к лестнице. Франческа смущенно улыбнулась, и он поспешил отдернуть руку. Такой привычный в прошлом жест был сейчас слишком фамильярным для Харта.
Франческа вновь подумала о том, что обязана возродить их любовь, и сердце забилось чаще. Однако она отогнала от себя несвоевременные мысли и сосредоточилась на предстоящем разговоре. Преодолев два лестничных марша, постоянно ощущая за собой дыхание Колдера, Франческа постучала в нужную дверь. На пороге появилась полноватая блондинка лет тридцати.
— Чем могу помочь? — Она была хорошо одета, из украшений на ней была брошь с камеей и крупные серьги. Франческа была уверена, что все это бижутерия.
Она протянула женщине свою карточку и приветливо улыбнулась:
— Здравствуйте. Меня зовут Франческа Кэхил, а это мой же… мой друг, Колдер Харт. Я расследую дело о пропавшем портрете. Вы миссис Мур?
Женщина побледнела и стала закрывать дверь. Из глубины квартиры послышался мужской голос.
— Марши, кто там?
Харт поставил ногу на порог, мешая женщине захлопнуть дверь. Улыбнувшись, он произнес нарочито вежливо:
— Мы можем зайти? У нас всего несколько вопросов.
У вас есть выбор, ответить на них сейчас или позже в полицейском участке.
Франческа уголком глаза наблюдала за Хартом. Он был невероятно зол; это легко читалось в его глазах. Ее немного смутило, что сложности появились на самом первом этапе расследования.
В этот момент появился сам Даниэль Мур.
— Кто эти люди и что им нужно? — растерянно спросил он.
Марши нервно облизнула губы, прошла в гостиную и протянула визитную карточку Франчески. Гостиная оказалась весьма уютной комнатой с круглым столом посредине и небольшой люстрой над ним. На столе стояли цветы. Франческе была видна и другая часть комнаты слева — такая же старая мебель, обшарпанное фортепиано с нотами на пюпитре. Справа располагалась маленькая столовая со столом, рассчитанным на четверых человек, и скромным буфетом. Видимо, спальня находится дальше. Пара, должно быть, бездетна и изо всех сил старается поддержать видимость благородного дома.
Их пригласили пройти.
— Мисс Кэхил заперли в вашей галерее вчера днем, мистер Мур, — начал Харт.
Мур еще раз посмотрел на карточку, побледнел и зло нахмурился. Франческа подозревала, что он что-то скрывает, однако не похоже, чтобы он узнал ее по изображению на портрете.
— Вчера мне пришло приглашение посетить показ работ Сары Чаннинг. Она моя подруга, и я с удовольствием отправилась в галерею. Это вы прислали мне письмо, мистер Мур?
— Нет, не я. Художник мне незнаком, и о приглашении неизвестно.
«Он слишком сосредоточен и пытается защищаться, но ответ вполне логичен», — подумала Франческа и перевела взгляд на Марши, стоявшую теперь между столом в гостиной и входом в столовую, теребя складки юбки. Женщина была готова расплакаться.
Марши что-то известно, и ее будет просто заставить признаться.
Мур тем временем продолжал:
— Вы сказали, что некто пригласил вас в галерею — в субботу, — когда мы закрыты? — И с недоверием спросил: — И вы там заперлись?
— Да, именно так. Кроме одного — я не запиралась в галерее — меня заперли, мистер Мур. Что вам об этом известно? — Франческа широко улыбнулась.
— Ничего! Я не знаю эту художницу, у меня нет ее работ, и мы закрыты в конце недели. Мы работаем по летнему расписанию.
Франческа посмотрела на Харта, и он кивнул ей. Мур был совершенно сбит с толку.
— Простите, — мягко произнесла Франческа. — Вижу, что вы расстроены, но в вашей галерее была работа Сары. Вы не видели висевший там портрет?
Мур насупился:
— Мне об этом ничего не известно.
Франческа не сомневалась, что он ничего не знает о ее портрете, но все же этот мужчина что-то скрывает.
— Человек, заперший мисс Кэхил в галерее, должен понести наказание, — резко произнес Харт. — Похищение — преступление, мистер Мур, и тяжкое преступление.
Мур побледнел еще сильнее.
— Законом карается даже незначительное содействие злоумышленникам.
— Я не имею отношения к приглашению, портрету и запертой женщине! — выкрикнул Мур.
— Мы не обвиняем вас в преступлении, наша цель — найти похитителя портрета, принадлежавшего мистеру Харту. Разумеется, человек, решивший запереть меня, тоже понесет заслуженное наказание за свой подлый поступок. Полиция уже осмотрела кабинет в галерее. А здесь у вас есть кабинет?
— В моей галерее была полиция? — пролепетал Мур. — Я протестую! В этой квартире нет кабинета!
— С вашего позволения мы в этом убедимся. — Харт сделал шаг вперед.
Мур возмущенно вскрикнул:
— Нет, я не позволю вам осматривать квартиру! Мне нужно срочно попасть в галерею и выяснить, что там происходит.
Он бросился к двери, ведущей, вероятно, в спальню. Франческа смогла разглядеть темные обои на стенах с красным цветочным рисунком.
Она повернулась к Марши:
— Мне жаль, что мы принесли вам печальные новости.
Женщина кивнула, едва сдерживая слезы. Вернулся Мур, натягивая пиджак.
— Можем вас подвезти, — обратился к нему Харт. — Карета у подъезда.
Мур помедлил и кивнул.
— Благодарю, — пробормотал он, посмотрел на Франческу с виноватым выражением лица и поспешил к входной двери.
Харт медленно последовал за ним, предварительно бросив на Франческу многозначительный взгляд.
Она поняла, что он давал ей возможность на несколько минут остаться с Марши наедине.
Когда Харт вышел, Франческа открыла сумку и достала еще одну карточку.
— Из-за этого приглашения я вчера пропустила собственную свадьбу. — Она протянула карточку Марши.
— Мне очень жаль, — прошептала та в ответ.
Похоже, она говорила искренне.
— И мне жаль. Мой жених невероятно зол на меня, а я очень его люблю. Я обязана найти виновных и вернуть доверие жениха.
— Надеюсь, вам удастся и то и другое.
Франческа собралась уходить.
— Вы уверены, что не знаете ничего, что могло бы мне помочь найти злодея, запершего меня в галерее?
Марши кусала губы, но отрицательно покачала головой. Франческа вздохнула. Придется побывать в этом доме еще раз, Марши определенно что-то известно.
— Будьте осторожны, миссис Мур. Хорошего вам дня. — Она взялась за ручку двери.
— Постойте! — к ее огромному удивлению, раздалось за спиной.
Франческа медленно повернулась.
Женщина смотрела на нее, и лицо было мокрым от слез.
— Случилось ужасное, мисс Кэхил. Этот человек… Я видела его, прогуливающегося у галереи в ожидании мужа.
— Почему вы решили, что он ждал именно вашего мужа?
— Я уверена, что он пришел к нему, однажды они уже встречались. Муж не рассказал мне, кто это был и что они обсуждали.
В порыве радости Франческа взяла женщину за руку:
— Когда это произошло?
— Несколько дней назад, у галереи, и еще вчера вечером на Бродвее.
Мог ли вор пожелать еще раз увидеться с Муром после того, как запер ее в галерее? Это казалось странным и подозрительным. Сможет ли Марши узнать того мужчину?
— Прошу вас, опишите его.
Миссис Мур колебалась.
— Было темно. Крупный мужчина. Он очень опасен, мисс Кэхил. Это все, что я могу сказать.
