Книга: Опасная любовь
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

Ариэлла проснулась, ощущая тепло, и часто заморгала, словно пытаясь избавиться от дурмана. Она чувствовала вялость и даже некоторую боль в теле. Внезапно пришло осознание того, что произошло ночью, и она окончательно пробудилась.
Она обнаружила себя лежащей в объятиях Эмилиана в одной из спален Вудленда. Их обнаженные тела были переплетены, и одна ее нога оказалась зажатой между его ногами. Ее щека касалась его груди. Ариэлла вспомнила, как медленно и восхитительно они занимались любовью.
Девушка подумала о том, что никогда в жизни не испытывала подобного счастья. Посмотрев в окно, она заметила занимающийся бледно-серый рассвет. Хотя тело ее еще купалось в приятной неге, она ощутила тревогу. Но не успела она встать, как хватка Эмилиана усилилась. Повернувшись к нему, она поняла, что он проснулся и пристально смотрит на нее.
Девушка улыбнулась, но не дождалась ответной улыбки. Его серые глаза скользили по ее лицу, волосам, груди.
– Мне пора идти, – прошептала Ариэлла, осознав, что Эмилиан уже готов снова любить ее.
Губы его искривились в усмешке.
– В самом деле? – Он привлек ее ближе к себе и накрыл ее тело своим.
Ох, в действительности Ариэлле хотелось бы остаться с ним навечно!
– Эмилиан, – начала было она. Мысли ее проносились в голове с огромной скоростью. Скоро взойдет солнце, и ей нужно незаметно пробраться в Роуз-Хилл, в свою собственную постель, как будто она ее и не покидала. Она как наяву видела, как слуги приступают к выполнению своих повседневных обязанностей. И родители ее ранние пташки. Так же как и Алексей. – Мне нужно домой.
Коленями он раздвинул ее бедра, одновременно целуя шею.
– Неужели ты и вправду сможешь бросить меня в таком состоянии? – прошептал он обольстительным голосом.
Он еще не закончил говорить, как Ариэлла ощутила его плоть внутри себя.
Ее тело немедленно откликнулось – Эмилиан хорошо научил ее вчера! Она почувствовала, как он улыбнулся ей в шею, глубже погружаясь в ее лоно. Ей нужно идти… но жаркие волны желания подхватили Ариэллу, понесли за собой. Она обняла Эмилиана за шею.
– Люби меня, – яростно выдохнула она.
В глазах его сверкнуло серебро, когда губы их слились воедино.
* * *
Ариэллу разбудили яркие солнечные лучи.
Она чувствовала усталость и совсем не хотела вставать с постели. Застонав, она прикрыла глаза рукой. Это простое движение далось ей с большим трудом, и она осознала, что очень изнурена. Лоно ее пульсировало и распухло, и внезапно нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере. Девушка открыла глаза и увидела, что вторая половина кровати пуста.
Солнечный свет, заливающий комнату, свидетельствовал о том, что день давно начался. Она села, испытывая раздражение. Почему Эмилиан не разбудил ее?
Сознание ее наводнили воспоминания о разделенной ими страсти. Неудивительно, что у нее все тело болит. Эмилиан был восхитительным и ненасытным любовником – хотя и она оказалась ему под стать. При мысли об этом Ариэлла покраснела.
Она замерла, трепеща всем телом и размышляя о том, что они сделали. Теперь они любовники, и это положило начало их дальнейшей совместной жизни. Ведь так? Ариэлла улыбнулась. Она была влюблена, и сердце ликовало у нее в груди.
Где же Эмилиан? Почему он позволил ей проспать так долго?
Тут Ариэлла заметила на полу свое порванное в клочья нижнее белье. Ее платье лежало неподалеку, оно было так сильно помято, что девушка вскрикнула. Как ей идти домой в такой одежде? Что, если ее кто-нибудь увидит?
Она подняла глаза и заметила большое барочное зеркало, висящее над бюро на противоположной стене. В зеркальной поверхности отражалась совершенная незнакомка.
«Неужели это я так выгляжу?» — удивилась Ариэлла. Она сидела обнаженной на смятой постели. Кожа ее порозовела, спутанные волосы волнами спадали на плечи и струились по груди. Ее голубые глаза казались невероятно яркими и пронзительными, рот припух и покраснел.
Она выглядела как женщина, которая провела ночь в объятиях любовника.
Внезапно раздался скрип.
Ариэлла посмотрела в ту сторону, откуда исходил звук, и глаза ее расширились от удивления. Полускрытый отбрасываемой шкафом тенью, Эмилиан сидел в кресле, обтянутом зеленым бархатом. Он молча смотрел на нее.
Ариэлла улыбнулась, совсем было собравшись поприветствовать его, но он не улыбнулся в ответ. Выражение его лица было отрешенным, а взгляд жестким и пристальным.
Тревога с силой сжала ей сердце, улыбка на устах померкла. Девушка инстинктивно схватила одеяло и прикрыла грудь.
– Доброе утро, Эмилиан.
– Доброе утро. – Он поднялся с кресла. Непроницаемое выражение его лица при этом не изменилось. Он был полностью одет, но не в ту одежду, что была на нем накануне. Сегодня он облачился в простую белую рубашку, бриджи и сапоги для верховой езды.
Девушка почувствовала укол в сердце. Почему он не улыбается ей?
– Что ты делаешь?
– Смотрю на тебя, – просто ответил он.
– Смотришь на меня? Почему ты позволил мне спать так долго? Мне нужно домой! Который теперь час?
Скрестив руки на груди, Эмилиан подошел к изножью ее кровати, пристально рассматривая лицо Ариэллы, затем ее волосы.
– Половина одиннадцатого, – ровным голосом ответил он.
Она вскрикнула от отчаяния, но не сделала попытки встать с кровати.
– Я должна немедленно отправиться домой! Боже мой, они же все узнают! Эмилиан… ты заставляешь меня сомневаться в тебе – в нас. Я чем-то разгневала тебя?
– Чем ты можешь меня разгневать? Мы провели восхитительную ночь.
Сердце Ариэллы пронзила острая боль. Тон голоса Эмилиана был под стать его непроницаемому лицу.
– Мы провели восхитительную ночь? – эхом повторила девушка.
– Ты быстро учишься, – ответил он, пожав плечами. – Так и знал, что из тебя получится превосходная любовница.
Эмилиан говорил вовсе не как влюбленный мужчина – и даже не как мужчина, которому не все равно. Неужели он всерьез рассматривает ее лишь как объект своих чувственных утех, которым можно воспользоваться и выбросить? Он не может сравнивать ее с другими!
– Прошлая ночь была великолепной, – нервно произнесла девушка. Напряжение ее возрастало. – Ведь ты тоже так считаешь, правда?
– Я договорился, чтобы один из экипажей имения доставил тебя в Роуз-Хилл. Он ожидает у крыльца.
Ариэлла широко раскрыла глаза. Выражение лица Эмилиана оставалось непроницаемым, и она вскричала в отчаянии:
– Ты же знаешь, что я не могу отправиться домой в таком виде, с растрепанными волосами и в порванной одежде! Что происходит? Почему ты мне не улыбаешься? Почему говоришь так, будто отвергаешь меня – и нас?
– Уже очень поздно. Тебе следует идти… мисс де Уоренн.
Девушка задохнулась от возмущения.
– Зови меня Ариэлла! – В этот момент она осознала, что он назвал ее по имени лишь один-единственный раз за всю ночь, в тот момент, когда впервые проник в нее. – Да, мы провели превосходную ночь вместе – и это превосходное начало, – произнесла она, чувствуя звучащие в ее голосе нотки отчаяния.
Выражение лица Эмилиана посуровело. Впервые Ариэлла заметила в его глазах гнев.
– О каком начале ты говоришь?
Девушка почувствовала себя так, словно у нее выбили почву из-под ног.
– Я думала… что после проведенной вместе ночи… – Закончить мысль ей не удалось.
– Если ты хочешь продолжить любовную связь, это можно устроить. – Эмилиан пожал плечами.
Она задохнулась от негодования:
– Я вовсе не это имею в виду! Тебе отлично известно, о чем я говорю! Я легла с тобой в постель не поэтому! Я пришла… – Девушка замолчала, чувствуя тупую боль в груди. Неужели Эмилиан говорит всерьез? Он не может быть таким жестоким.
– Я предупреждал тебя о последствиях.
– Но ты не соблазнял меня. Мы занимались любовью!
– Напротив, я соблазнил тебя, безжалостно и расчетливо. Мы занимались сексом.
Закричав от отчаяния, Ариэлла выскочила из постели, забыв о своей наготе.
– Зачем ты это делаешь?
Он скрестил руки на груди, глядя на девушку холодным, жестким взглядом:
– И что же это я делаю, мисс де Уоренн? Это ты бросилась мне на шею. Я принял твое предложение об интимной близости. Я хорошо удовлетворил тебя прошлой ночью – восемь раз, если не ошибаюсь. Должен признаться, я и сам получил удовольствие. А теперь тебе следует поскорее одеться, в противном случае ты не сумеешь незаметно вернуться домой. Твоя семья и так уже, должно быть, места себе не находит от беспокойства. – Он наконец улыбнулся.
Ариэлла трепетала всем телом от боли и негодования.
– Мы занимались любовью .
– Тебе-то откуда знать?
Ариэлла отпрянула от него.
Эмилиан развернулся и неспешным шагом направился к двери. Задержавшись на пороге, он произнес:
– Пойду посмотрю, может, мне удастся отыскать для тебя горничную.
Девушка зажала рот руками, но не сумела сдержать рвущийся наружу крик отчаяния.
– Ты хочешь погубить меня? – Эти его ужасные слова припомнились ей слишком поздно.
Он молниеносно развернулся:
– Я ничего тебе не обещал! – Глаза его сверкали огнем. – Я был предельно честным с тобой. Мне очень жаль, если ты питала на мой счет большие надежды. Я же говорил, что тебе нужно бежать ! – Голос его поднялся до крика.
– Но я думала… я думала, ты испытываешь ко мне то же, что и я к тебе! – с мольбой в голосе сказала Ариэлла. По щекам ее катились слезы.
Выражение его лица сделалось напряженным.
– Ты заблуждалась. Я хотел лишь приятно провести вечер, и ничего больше. И никогда не говорил ни о чем ином. – С этими словами Эмилиан вышел из комнаты.
Ариэлла осознала, что совершила ужасную ошибку. Эмилиан действительно имел в виду каждое сказанное им слово. Ей следовало поверить ему. Он не испытывал к ней никаких чувств, а лишь холодно и безжалостно воспользовался ею.
Колени девушки подогнулись, и она упала на пол, но ей было все равно. С силой ударившись о столик, она приземлилась на плечо и ощутила благословенную боль. Эмилиан не мог не услышать, как задрожали безделушки на каминной полке, но он не вернулся, чтобы посмотреть, что случилось.
Ариэлла свернулась клубочком на полу.
* * *
Плотно закрыв за собой дверь библиотеки, он прислонился к деревянной панели. Сердце его неистово колотилось, и он едва мог дышать.
Он никогда не забудет выражения лица Ариэллы.
Он хотел budjo, лучшей цыганской мести за все мировое зло. Будучи мальчишкой, Эмилиан однажды выкрал корову, перекрасил ей морду и продал животное ее же хозяину. Стеван поощрил его за это, и Райза была очень горда. Он и сам радовался своей проделке, и тот факт, что владелец коровы gadjo отказался предоставить им место для ночлега, сделал месть еще слаще. Фермер заслужил budjo.
Эмилиан хотел, чтобы Ариэлла де Уоренн стала budjo. Он выбрал эту девушку, чтобы отомстить за Райзу и за Джаэль. Он знал, что ему не составит труда воспользоваться ею, а затем вернуть gadjos запятнанной и поруганной. Впоследствии какой-нибудь дурак женится на ней, не подозревая, что она уже побывала в объятиях цыганского любовника.
Но Ариэлла не заслужила того, чтобы стать budjo, и Эмилиану, черт возьми, это было отлично известно.
Прошлой ночью он играл струнами ее тела, как на скрипке. Она сказала ему, что любит его, а он притворился, будто не услышал.
Ему не нужна ее любовь. Ну почему Ариэлла не могла быть иной женщиной, опытной и жаждущей лишь секса? Ну почему у нее такие огромные голубые глаза, способные даже в душе самого никчемного человека найти что-то яркое и доброе? Он понимал, что она ошибочно принимает желание за любовь. Он не верил в любовь с первого взгляда.
Почему именно он стал ее первым мужчиной? Зачем она призналась в своей любви к нему?
Эмилиан подошел к высокому, от пола до потолка, книжному шкафу. Используя всю свою силу и ярость, он оторвал его от стены и бросил на пол. Послышался треск и звук ломающегося дерева, во все стороны полетели книги, производя оглушительный шум, словно падали камни. Потом воцарилась зловещая тишина. Эмилиан оказался стоящим посреди учиненного им беспорядка.
Он хотел всего лишь воспользоваться Ариэллой, а затем вернуть ее в таком виде gadjos. Будь она опытной женщиной, совершить budjo оказалось бы слишком просто, и она не испытывала бы страданий. Он же, напротив, нанес ей сокрушительный удар.
Запоздало Эмилиан понял, что не продумал всех последствий своего поступка. В действительности он вовсе не собирался погубить, а затем отбросить за ненадобностью такую девушку, как Ариэлла.
Он едва мог дышать, переживая не меньшую боль, чем сама Ариэлла. В этот момент он услышал звуки фортепиано.
Эмилиан напрягся. Никогда прежде не доводилось ему слышать столь чарующую и проникновенную игру. Он часто играл без нот, следуя перепадам собственного настроения. Он понятия не имел, кто исполняет эту мелодию, проникнутую такой глубокой печалью и мукой. Она была полна сильным душевным томлением.
Осознав глубину ощущаемой им боли, Эмилиан на мгновение замер.
Внезапно характер игры изменился. Мелодия стала легкой, яркой, искрящейся надеждой и радостью.
Распахнув дверь, он поспешил в музыкальную комнату и замер на пороге. За инструментом сидела его сестра, чьи пальцы искусно порхали по клавишам. Она была всецело поглощена игрой. Губы ее улыбались, но по щекам текли слезы.
Эмилиан закрыл глаза. Джаэль наслаждалась красотой момента, когда вся ее жизнь состояла из непрекращающейся череды боли.
Все цыгане так живут.
Эмилиан понял, что, воспользовавшись Ариэллой, он поступил правильно.

 

– Ах, боже мой, что произошло? – вскричала Марджери.
– Закрой дверь, – прошептала Ариэлла. Завернувшись в простыню, она сидела на подоконнике в полном оцепенении, очевидно пребывая в шоке. Ей удалось послать записку Марджери, но с тех пор она просто безучастно сидела и смотрела в окно.
Марджери, переложив сверток, который она принесла с собой, в другую руку, сделала так, как просила Ариэлла. Расширившимися от ужаса глазами она обвела глазами комнату, отметив смятую постель и разбросанную одежду. Затем снова сосредоточила внимание на лице девушки.
– Кто это с тобой сделал?
Ариэлла посмотрела на свою обеспокоенную кузину.
– Я в порядке, – выдавила она из себя.
Это была ложь. В действительности девушка чувствовала себя поруганной и понимала, что никогда не сможет быть прежней.
Перед ее мысленным взором возник образ Эмилиана, каким она видела его перед его уходом: безжалостным, отрешенным и холодно-безмятежным.
Она ощутила новый приступ боли, с запозданием понимая, какой она была романтической дурочкой.
Марджери положила свой сверток на стол и подошла к Ариэлле. Девушка встала, и кузина обняла ее. Ариэлле очень хотелось поплакать, но глаза ее были сухи. Лишь боль никуда не исчезла, она огнем выжигала грудную клетку. Возможно, когда-нибудь она даже возненавидит Эмилиана, хотя он откровенно предупредил ее о том, что случится, если она придет к нему на свидание.
– Дорогая. – Марджери отступила на шаг, продолжая крепко сжимать плечи Ариэллы. – Кто это сделал?  – Она снова бросила взгляд на кровать. Совершенно очевидно, что Ариэлла лишилась девственности.
Девушка была не в силах ответить. Хоть Эмилиан и оказался ужасным человеком, она все же не испытывала желания открывать его имя, даже своей кузине, которой она могла доверить любой секрет.
Марджери изо всех сил старалась сохранять самообладание.
– Ну почему ты не говоришь мне, что случилось и кто это с тобой сделал?
Ариэлла напряглась.
– Я приехала сюда на свидание. Думала, что люблю его, а он любит меня. Я глубоко заблуждалась, – наконец вымолвила она.
Марджери ахнула.
– И когда это ты успела влюбиться в Сен-Ксавье? Где вы вообще познакомились?
Ариэлла почувствовала новый прилив горечи. Ее любовь не была взаимной. А теперь и она не может любить Эмилиана. Ей было невероятно сложно подвергнуть анализу свои эмоции, потому что всем ее существом безраздельно владела боль.
– Уже почти полдень. Помоги мне, пожалуйста, незаметно пробраться домой.
– Незаметно? Ариэлла, твой отец проследит, чтобы Сен-Ксавье женился на тебе!
– Я не хочу выходить за него замуж. И вообще, никакой это не Сен-Ксавье! – в отчаянии вскричала девушка. – Это сделал цыган!
– Цыган? – в ужасе переспросила Марджери.
Плотно прижимая к себе простыню, Ариэлла направилась к столику, на котором лежал принесенный кузиной сверток. Она ощущала полное изнеможение, как физическое, так и эмоциональное.
– Да, это был Эмилиан.
Марджери последовала за ней. Развязав сверток, она стала раскладывать одежду, но не на кровати, которую с отвращением игнорировала, а на имеющемся в комнате маленьком диване.
– Не понимаю, как ты можешь утверждать, что влюбилась в человека, которого встретила лишь накануне, – натянуто сказала она.
Ариэлла округлила глаза.
– Все члены нашей семьи рано или поздно внезапно влюбляются. И я, очевидно, не стала исключением из этого правила.
– Ты влюблена в Эмилиана, – медленно произнесла белая как мел Марджери.
– Я полагала, что да! – вскричала Ариэлла.
Кузина снова заключила ее в объятия.
– Ах, Ариэлла, не знаю, что и сказать! Ты зашла слишком далеко… но твой отец заставит его обвенчаться с тобой!
– Меня никогда в жизни не влекло ни к кому с такой силой. Когда я впервые увидела Эмилиана, меня словно молнией поразило. – Она сделала глубокий вдох. – Полагаю, он был прав. Он говорил мне, что я испытываю страсть, а не любовь, и предупреждал меня держаться от него подальше, но я не послушалась. Он сказал мне, что если мы и займемся любовью, то утром он оставит меня. – Она задрожала. – Ну почему я его не послушала? Как видно, я и вправду не влюбилась, а просто потеряла голову от непреодолимого желания.
Марджери взирала на нее широко раскрытыми глазами. Повисла неловкая пауза.
– Он предупредил тебя, но ты все равно пришла к нему? – недоверчиво переспросила она.
– Я совершила ужасную ошибку. – Ариэлла прикусила нижнюю губу. – Как просто говорить в ретроспективе. Он скоро уезжает. Я уверила себя, что если приеду к нему в Вудленд, то наша связь может стать началом больших отношений.
Марджери потерла лицо ладонями, затем произнесла подчеркнуто оживленно:
– Этот мужчина отъявленный мерзавец, достойный всяческого порицания, но, по крайней мере, он откровенно рассказал тебе о своих намерениях, какими бы неблагородными они ни были. Кажется, он хотел, чтобы ты держалась от него подальше. И любая другая женщина на твоем месте именно так бы и поступила!
Ариэлла на мгновение прикрыла глаза. Ей было очень больно. О да, она отлично понимала, о чем говорит ее кузина.
– Ну что ж, люди совершают ошибки каждый день, это не конец света, – продолжила Марджери. – Давай-ка я помогу тебе одеться, и мы отправимся домой, а по дороге обсудим ситуацию. Мы спасем твою репутацию, – твердо сказала Марджери.
Ариэлле не было дела до собственной репутации, но вот родители ее считали по-иному.
– Спасибо, – прошептала она.
Марджери помогла ей надеть сорочку, нижние юбки и голубое платье.
– Ты выйдешь за него замуж?
Ариэлла посмотрела на кузину. В голове ее не было ни одной мысли.
– Я действительно имела в виду то, что сказала. Если ты расскажешь обо всем своему отцу, он заставит Эмилиана пойти с тобой к алтарю, и тебе это отлично известно.
Сердце ее пронзила острая боль, но девушка не могла понять его устремлений. Она прижала руку к груди:
– Я в смятении, Марджери. Час назад я проснулась радостная и по уши влюбленная.
Кузина побледнела.
– А он вел себя так спокойно и отстраненно. Так жестоко .
Марджери поспешила снова обнять Ариэллу, но та оттолкнула ее.
– Нет. Я глупая. Я вообразила, что нашла то, о чем так много говорили члены моей семьи, – настоящую любовь, которая продлится до конца моей жизни. Но вместо этого я всего лишь оказалась вовлеченной в грязную интрижку. Мне так больно, что сейчас я не способна рассуждать здраво.
– Как мне надоело это семейное предание! – с жаром воскликнула Марджери. – Тебе известно, когда именно табор уходит из Дербишира?
Ариэлла поняла, что Марджери раздумывает силой выдать ее замуж ради ее же блага, но сделать это будет невозможно, если Эмилиан ускользнет в чужие края.
– Не знаю, когда цыгане вновь тронутся в путь. Я не считаю, что Эмилиана можно заставить сделать что-то, даже если за дело возьмется мой отец.
Колени ее подогнулись, и она почувствовала головокружение. Ее план не сработал. Он все равно не задержится здесь.
– Прошлой ночью мы занимались любовью, – со слезами на глазах призналась Ариэлла. – Я сказала ему, что люблю его. Но он не испытывает ко мне схожего чувства, поэтому брак между нами невозможен. – Девушка очень хотела заставить Марджери понять это. – Разве ты согласилась бы на такое?
– Нет, – угрюмо ответила та, – не согласилась бы.
Ариэлла сделала глубокий вдох.
– Как бы то ни было, я никогда не мечтала об обычном замужестве.
Как бы уязвлена и смущена она ни была, она понимала, что брак с таким человеком, как Эмилиан, никак нельзя было назвать заурядным.
– Ты заслуживаешь настоящей любви, Ариэлла, – и ты обретешь ее, потому что ты самая удивительная женщина в нашей семье! – вскричала Марджери. – Ты прекрасна, умна, добра. Ты никогда ни с кем не поступала нечестно. Этот человек еще заплатит за то, что сделал! Рядом с тобой должен быть джентльмен, Ариэлла, а не невежа.
Девушка покачала головой:
– Он, вероятно, страдает каждый божий день.
Марджери широко раскрыла глаза от удивления.
– Ты же была в деревне вчера и видела вывески. Цыган ненавидят и презирают. Ни магазины, ни постоялые дворы не пустят их на порог. Видела бы ты мэра и его приспешников, пришедших накануне в Роуз-Хилл. Они безумствовали и хотели устроить на цыган настоящую охоту.
– Только не надо проникаться сочувствием к этому человеку.
– Если ты хочешь сказать, чтобы я стала ненавидеть его, я не могу. В его жизни и без того достаточно ненависти. – Произнеся эти слова, Ариэлла осознала, что говорит истинную правду.
– Ариэлла! – воскликнула Марджери. – Твое сочувствие становится опасным! Что, если он этим воспользуется?
– Не беспокойся. Я никогда больше и близко не подойду к Эмилиану и тем более не стану делить с ним ложе. Я получила слишком болезненный урок, чтобы его можно было проигнорировать.
Да, она станет держаться от него подальше, но не потому, что ее сострадание опасно, а потому, что опасен он сам .
Марджери принялась застегивать пуговицы на спине Ариэллы.
– Нам нужен план. Честно признаться, понятия не имею, как нам вернуться в Роуз-Хилл. Твое отсутствие заметили. Когда я уходила, Аманда как раз говорила, что ты, должно быть, взяла книгу и спряталась где-нибудь, чтобы никто не мешал тебе читать.
Ариэлла часто именно так и поступала, и в этом не было ничего необычного.
– У меня есть план, но он не очень-то хорош, – сказала она, беря в руки расческу. – Я собираюсь рассказать часть правды, а потом солгать.
Марджери с удивлением воззрилась на кузину:
– Разве ты когда-либо говорила неправду хоть кому-нибудь, тем более своим родителям?
– У меня нет выбора, – твердо ответила Ариэлла. – Если я не солгу, мой отец убьет Эмилиана.

 

Эмилиан осадил лошадь у постоялого двора «Белый олень». Оскорбительная вывеска по-прежнему висела на двери. Им овладел приступ ярости, и перед глазами вновь возник образ сестры, играющей на фортепиано. По щекам ее струятся слезы. Спешившись, он привязал жеребца к столбику и вошел внутрь.
Общий зал был промозглым, тускло освещенным и прокуренным. За столиками и барной стойкой сидело около дюжины посетителей. С появлением Эмилиана разговоры стихли и все взгляды устремились на него. Он же воззрился на хозяина заведения, Джека Толлмана, который был занят тем, что разливал эль по стаканам. Эмилиан улыбнулся, предвкушая, как сейчас кто-нибудь заметит его родство с цыганами и укажет ему на дверь. Пусть только попытается.
Но Джек одарил его ослепительной улыбкой.
– Добро пожаловать в «Белый олень», милорд, – провозгласил он. – Хороший день для того, чтобы пропустить стаканчик, правда, мальчики?
Двое мужчин согласно кивнули, явно раболепствуя.
Эмилиан отлично понимал, что, как только он отвернется, все станут шептаться о нем, говоря унизительные слова и о нем самом, и о ему подобных . Не отводя глаз от Джека, он двинулся вперед.
– Где гадалка, Толлман? – холодно осведомился он.
Улыбка Джека померкла.
– Я ее не видел, милорд. Она была здесь вчера, но обманывала посетителей, и я отправил ее восвояси.
Эмилиан облокотился на барную стойку в опасной близости от хозяина, который тут же напрягся. От Толлмана сильно пахло спиртным.
– Гадалка никого не обманывала, – спокойно возразил Эмилиан.
– Прошу прощения, – неловко произнес Джек. – Мы, вероятно, ошиблись в этой цыганской девке.
– Эта цыганская девка моя сестра !
Джек побледнел.
Эмилиан схватил его за горло, с силой сжимая пальцы. Джек стал задыхаться. Эмилиан же представлял, как эти мужчины тянутся грязными руками к его сестре, как она убегает от них. Смакуя наслаждение, он сильнее сжал шею противника.
– П-п-прекратите! – запинаясь, произнес Джек Толлман.
– Как ты посмел дотронуться до нее! Ты причинил ей боль! – прорычал Эмилиан, желая убить этого человека за содеянное им.
Завсегдатаи постоялого двора схватили его сзади, пытаясь оттащить от хозяина, но он не ослабил хватки, увлекая Толлмана за собой через барную стойку. Глаза Джека стали неестественно большими, и Эмилиан услышал, как ему кричат, призывая немедленно остановиться. Мужчины вцепились ему в руки, запястья, плечи, но он никак не хотел отпустить хозяина постоялого двора, хотя ему противостояли, кажется, все посетители заведения. Пусть только попытаются. Толлман заплатит за то, что пытался сотворить с его сестрой, и умирать он будет медленно и мучительно.
Эмилиан осознал, что стоит на пороге совершения преступления.
Эта мысль пронзила его разум подобно удару молнии, и глубоко в душе он ужаснулся.
Но тут ему вспомнились безжизненные глаза Райзы, лежащей на эдинбургской мостовой. Ее убили gadjos .
«Я люблю тебя, Эмилиан» , – раздалось в его голове страстное признание Ариэллы, и она возникла перед его мысленным взором, но в том виде, как он оставил ее: бледная и уязвленная, со слезами на глазах.
«Не делай этого, Эмилиан».
Голос Ариэллы прозвучал в его ушах столь отчетливо, словно девушка стояла рядом с ним.
Рука его дрогнула, ослабив хватку. Внезапно он получил удар сокрушительной силы в челюсть и выпустил Толлмана. Эмилиан кубарем полетел на пол, но тут же снова вскочил на ноги и заметил кашляющего Толлмана. Раздались крики:
– Он пытался удушить хозяина!
– Убьем цыганскую свинью!
Эмилиан выпрямился, понимая, что сейчас на него накинется толпа, жаждущая разорвать его на части. Он весь подобрался для решительного удара, мысленно поощряя кого-нибудь сказать ему хоть одно оскорбительное слово. Воцарилась зловещая тишина. Со всех сторон на него взирали враждебные взгляды, люди готовились к нападению.
– Не сметь трогать ее снова, – произнес Эмилиан, утирая кровь со рта, – или ответите передо мной. – Он развернулся и направился к двери.
За его спиной раздались сдавленные возгласы о цыганах и ворах. Он почувствовал, что толпа следует за ним по пятам, как стая волков, преследующая добычу.
Он знал, что, если станет убегать, они пустятся вдогонку, жаждя его крови. Он выбрался наружу, оттолкнув входящего джентльмена, и все мужчины пошли за ним.
– Что происходит? – властным голосом поинтересовался вновь пришедший.
Эмилиан, потрясенный собственными действиями, ос тановился у столба, к которому была привязана его лошадь. Никогда прежде не чувствовал он в себе столь сильную жажду убивать.
– Этот человек пытался удушить Джека, капитан де Уоренн, – раздался голос из толпы.
Эмилиан воззрился на джентльмена и, перехватив взгляд его голубых глаз, тут же догадался, что перед ним брат Ариэллы. Им овладела новая тревога.
– Все кончено, – объявил джентльмен. – Идите внутрь, – приказал он, и все с ворчаньем подчинились, лишь Джек Толлман остался у двери.
– Я сам буду сражаться в своих битвах, – сказал Эмилиан де Уоренну.
Тот воззрился на него как на умалишенного.
– В самом деле? Вас чуть не побили, и, принимая во внимание распределение сил, вы бы сейчас уже были мертвы, – спокойно произнес он. – Мое имя Алексей де Уоренн.
Эмилиан не испытывал ни малейшего желания представляться. Он не нуждался в помощи ни этого человека, ни кого бы то ни было еще.
– Он нанес мне оскорбление! – гневно воскликнул Толлман. – Я хочу, чтобы его посадили под замок и осудили за убийство!
Эмилиан почувствовал, что его жажда мести усилилась. Он сделал шаг вперед и улыбнулся:
– Отлично. Судите меня. Но и ты будешь осужден за попытку изнасиловать мою сестру.
Хозяин постоялого двора побледнел.
Алексей де Уоренн переводил взгляд с одного на другого, а Джек вскричал:
– Я понятия не имел, чья она сестра! Я не совершал никакой попытки изнасилования – она предсказывала судьбу по ладони, и все на этом!
Эмилиан тяжело дышал. Снова отерев кровь со рта, он произнес:
– Она убегала от тебя, а ты силой хотел принудить ее к близости. Это называется попыткой изнасилования .
– Неправда! – запротестовал Толлман. – Расскажите ему, что произошло, капитан!
Эмилиан напрягся.
– Я был там, – угрюмо пояснил Алексей, – и видел преследование. Но я положил ему конец раньше, чем девушке успели причинить вред.
– Вы помогли ей? – удивился Эмилиан.
– Да. – Глаза Алексея потемнели от гнева. – Я никому не позволю обижать женщину. Я надеялся, что Джаэль поедет в Роуз-Хилл с моей сестрой, но она сбежала, не дав Ариэлле возможности позаботиться о ее ранах.
Эмилиан ушам своим не верил.
– Вы помогли моей сестре.
– Разумеется, помог. Я помог бы любой женщине, оказавшейся в затруднительном положении.
Эмилиан в ужасе отвернулся. Алексей де Уоренн спас Джаэль от ужасного унижения, а он в ответ погубил его сестру.
Ему стало очень плохо, голова закружилась. Схватившись за столб, Эмилиан подумал, что его сейчас стошнит. Он ненавидел самого себя.
Алексей повернулся к Толлману:
– Никто никого не будет судить… пока. Оставь цыган в покое, Толлман. И их женщин тоже. Не нужно нам разжигать в Дербишире пламя ненависти и вражды. Уверяю тебя, табор скоро уйдет из этих мест.
Тошнота прошла, сменившись другим неприятным ощущением. Отвернувшись от Алексея, Эмилиан направился к своей лошади. Он расценивал свое поведение как лежащее за пределами бесславия. Для budjo и мести ему бы следовало выбрать кого угодно, но только не Ариэллу.
Эмилиан почувствовал, что де Уоренн следует за ним. Призвав на помощь все свое самообладание, он повернулся к нему.
– Я сам буду сражаться в своих битвах, – повторил он, – но благодарю вас за то, что помогли моей сестре.
Алексей пожал плечами:
– Любой джентльмен на моем месте поступил бы так же. Хотите совет? Я не виню вас в вашей ярости – я и сам повел бы себя так же, защищая честь сестры, – но я не цыган. Поединок с Толлманом на его же постоялом дворе был очень глупым поступком с вашей стороны. Чего вы намеревались добиться? Если бы вы убили его, вас бы повесили.
Эмилиан смотрел на Алексея, но видел перед собой Ариэллу. Ее брат убил бы его, узнай он о случившемся, – и он имел на это полное право.
– Постараюсь запомнить ваши слова на будущее. – Он развернулся, чтобы уйти.
Де Уоренн сжал его руку:
– Я просто пытаюсь помочь.
– Не нужна мне ваша помощь, – резко ответил Эмилиан.
Некоторое время Алексей хранил молчание, затем твердо произнес:
– Вам нужно забирать своих людей и уходить из этих мест. Чем скорее, тем лучше. Жители злятся. Они полны подозрений, ненависти и страха. Так будет продолжаться до тех пор, пока вы не исчезнете из Дербишира.
– А вы разве не полны ненависти? – поинтересовался Эмилиан, пристально глядя в глаза собеседнику.
Алексей прищурился:
– Нет.
Какова сестра, таков и брат, подумал Эмилиан. Он вскочил на лошадь. Его терзало чувство вины, от которого некуда было скрыться.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9