Глава 13
Эрик открыл глаза. В нос ударил неприятный запах, в доме был настоящий погром. Он провел ужасную ночь, не на мягком матрасе, а на деревянном дощатом полу секретной комнаты. Голова сразу заболела, и Эрик зажал нос пальцами. В груди опять зарождался страх, который несколькими минутами раньше выдернул его из глубокого, почти летаргического сна. Он сразу проснулся и нажал на потайную кнопку. Ощущение неизбежной гибели отступило.
Встав на табуретку, оставленную здесь специально, Эрик потянул за матрас и закрыл люк. Несколько раз подергал за ручку, проверяя, хорошо ли все закрыто, и, покачнувшись, упал на пол. Он легко встал на ноги, немного успокоился, уверившись, что опасность действительно миновала, и направился к гробу Роланда, установленному на носилках. Эрик тихонько постучал по крышке. Друг вскоре появился из потайной двери, встроенной в носилки. Роланд отряхнулся и поправил волосы.
— Скажи на милость, что произошло?
— Не уверен, но Тамара, кажется, здесь.
— Было еще трое, нет, четверо. Они ушли?
Эрик кивнул и стал открывать дверь. Они быстро миновали темный коридор и подошли к люку под винным стеллажом. Люк приподнялся лишь на несколько дюймов. Эрик надавил сильнее. Поднявшись в погреб, оба были поражены увиденным. Яркий электрический свет открыл их взору изрубленный в щепки стеллаж и две уцелевшие бутылки вина. У стены стояло пластиковое ведро, полное осколков, и старый веник. Пол был залит вином, его запах вызвал у Эрика приступ тошноты. Опустив голову, он увидел пятна крови рядом с люком. Это кровь Тамары.
Он бросился вверх по лестнице и вбежал в гостиную.
Она сидела, закинув ноги на мраморный столик с отколотым куском столешницы, приложив к уху старинные каминные часы. Оглядевшись, Эрик понял, что ей удалось немного навести порядок. Он поднял поваленное кресло и поставил на место. Тамара повернулась, и он увидел синяк на скуле.
— Тамара! — Эрик подошел к ней.
Она подняла глаза и бросилась в его объятия. Он крепче прижал ее к себе, чувствуя, как ей плохо. В этот момент в комнату вошел Роланд и замер, пораженный увиденным.
— Кто это был? — спросил Эрик, разглядывая кровоподтек.
— Это… это Кертис. Я в порядке, все не так плохо, как выглядит.
Слова застряли в горле, когда она увидела, как сверкнули его глаза. Эрик коснулся ее затылка, обнаружив рану.
— А эта рана?
— Он… — Тамара подняла на него глаза, собираясь соврать, но не смогла. Эрик все чувствовал. — Кертис ударил меня головой об стену, но у меня ничего не болит.
Да, все так и было, она не врет.
— Должно быть, он был похож на разъяренного быка, — вмешался Роланд.
— Я никогда его таким не видела, — подтвердила Тамара.
— И не увидишь, — добавил Эрик.
Он развернулся и пошел к двери. Роланд преградил ему дорогу:
— Думаю, надо выяснить все до конца, прежде чем принимать решения и действовать.
Внимательно посмотрев на друга, Эрик вернулся в гостиную.
— Однако помни, — сказал он, — этот Кертис прекрасно знает, что с ним будет, если он обидит Тамару.
Она подошла к ним немного шатаясь. Эрик подхватил ее на руки и посадил на диван. Роланд вышел. Через несколько минут он вернулся с одной из уцелевших бутылок вина.
— Расслабься, — сказал он, наполняя бокал, — расскажи все с самого начала.
Роланд сел в уцелевшее кресло, Эрик стоял рядом, мечтая о скорой мести.
— Если с самого начала, то все было не так уж плохо. — Она сделала глоток. — Я смогла убедить Дэниэла прекратить разработку. Сказала, что он никогда меня не увидит, если откажется.
— И он согласился? — Эрик удивленно поднял бровь.
— Да, и это не все. Он готов встретиться с тобой и поговорить.
— Ну и дела… — Он сел рядом.
— Такая идея мне совершенно не нравится, — вмешался Роланд. — Ладно, займемся этим позже. Продолжай, дорогая.
Тамара поднесла бокал к губам, едва не расплескав вино, так дрожали руки.
— Когда Дэниэл сказал Курту, что они прекращают дело, тот буквально взбесился, но спорить не стал. Сказал, что будет разрабатывать тебя в любом случае. Дэниэл пригрозил ему увольнением, тогда Курт ушел. Мне и в голову не приходило, что он может явиться сюда.
— Как же ты узнала?
— От Джейми, мальчика, с которым я работаю. У него дар ясновидения. Очень слабый, но в паре у нас хорошо получается. Он слышал твое имя в моих кошмарах. Потом у Джейми стали появляться мысли, ему казалось, что он сходит с ума. Мальчик позвонил мне, сказал, что Эрика хотят убить, и мы приехали.
Друзья переглянулись, но Тамара, увлеченная рассказом, ничего не заметила.
— Войдя в дом, мы обнаружили Кертиса в подвале. Он крушил все подряд. Джейми позвонил в полицию, а я попыталась его остановить. Мне было страшно, что ты спишь где-то рядом и Курт тебя найдет. — Тамара закрыла глаза, и Эрик почувствовал, как она боялась за его жизнь. — Джейми не захотел остаться у входной двери и пошел со мной.
— Упрямый мальчик, — подытожил Роланд.
— Вы бы его видели! Джейми бесстрашно набросился на Кертиса, когда тот попытался меня ударить.
— А сам не пострадал? — не унимался Роланд.
Эрик с интересом следил, как быстро меняется выражение лица Тамары, пытаясь понять, что за этим скрыто. Она замолчала. В душе Тамары зарождалось какое-то новое сильное чувство, и это отразилось на ее лице. Это увлекло Эрика.
— Если бы Курт ударил Джейми, я бы его убила, — произнесла Тамара чуть тише.
В ее глазах сверкнул огонь, но тут же потух.
Друзья опять многозначительно переглянулись.
— Потом приехала полиция. Я сказала, что буду писать заявление. Сейчас Кертис в участке, так что у нас есть время. — Она посмотрела на Эрика. — Извини, что пришлось вызывать полицейских. Сегодня вечером мы оба должны дать показания.
— Я очень зол на тебя, но совсем не из-за полиции. Зачем ты рисковала жизнью? Тебя могли убить.
— Без тебя моя жизнь стала бы бессмысленной, я бы все равно умерла. Как ты не поймешь? — Тамара обняла его и положила голову ему на плечо. — С домом надо что-то делать. Курт помашет своим удостоверением и к утру будет на свободе.
— Весьма непредусмотрительно пытаться так быстро покинуть столь безопасное место, как камера.
— Эрик, ты ведь ничего… ему не сделаешь? Пойми, этим ты только дашь очередной повод отделу начать слежку.
— Думаешь, меня это волнует?
— Меня волнует. — Тамара села и строго посмотрела на Эрика. — Я буду с тобой всегда, куда бы ты ни пошел. Мне хочется, чтобы мы были свободными, могли ходить куда пожелаем, наслаждаться жизнью. Иногда навещать Дэниэла. Пожалуйста, не разрушай то, что только начинается.
Ее слова отрезвили, словно на голову вылили ушат ледяной воды. В речах Тамары был здравый смысл. Несмотря на то, что он считал Сен-Клера моральным уродом, она его любила. Эрик беспомощно посмотрел на Роланда.
— Не могу не согласиться со столь разумными мыслями, — ответил тот.
Эрик вздохнул, понимая, что не сможет сейчас отомстить Кертису Роджерсу, но надежда остается всегда. С Тамарой бесполезно спорить, она слишком добрая и не поймет его желание. Да еще и мальчик оказался замешан в эту историю.
— Что же касается двери и ворот, — решил сменить тему Эрик, — я могу позвонить, и с первыми лучами солнца здесь будет вполне надежная бригада.
— Однажды Кертис уже смог попасть внутрь, — отметила Тамара.
— Собаки! — Роланд вскочил на ноги. — Они нас спасут. Десять, нет, двенадцать собак, про которых ты говорил. Доберманы, кажется.
— Думаю, сигнализация будет эффективнее, — весело отозвался Эрик, словно его это очень забавляло. Выражение лица Роланда стало жестче. — Не очень бы хотелось привлекать к этому полицию, но другого выхода пока нет. Потом я что-нибудь придумаю. — Эрик взглянул на Тамару. — Может, навестим полицейских и покончим с этим неприятным делом? У меня такой план…
* * *
Тамара сама не понимала, как Эрик смог рассмешить ее после всего произошедшего. Но он смог. Когда они вышли из участка, он сел за руль ее машины, которую называл «автомобиль неизвестной породы». Тамара сидела рядом и поражалась его технике вождения.
Дом был приведен в порядок, насколько было возможно. В камине, растопленном Роландом, плясали языки пламени и весело потрескивали поленья. В центре комнаты стояла ваза с двенадцатью белыми розами. Тамара заметила карточку и прочитала:
«С благодарностью за проявленный героизм. Роланд».
Внезапно комнату наполнили звуки музыки. Это опять был Моцарт.
— Твой друг настоящий рыцарь.
— Надеюсь, тебе нравятся такие мужчины, — сказал Эрик, крепко обнимая ее.
— А что у тебя за планы? Помнишь, ты говорил?
— Хочешь потанцевать?
— Хочу. — Тамара встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.
— Нет. Не могу же я танцевать с тобой в таком виде.
Тамара оглядела джинсы и свитер:
— Признаю, не очень подходящая одежда, но…
— У меня для тебя сюрприз. Пошли. Эрик подтолкнул ее к лестнице, и они поднялись наверх. Он первым вошел в спальню, которая была ей уже знакома, и зажег лампы. Эрик открыл массивный платяной шкаф, а Тамара с любопытством заглядывала ему через плечо. Он аккуратно достал что-то похожее на старинный туалет дамы. Когда Эрик повернулся, она едва не задохнулась от восторга. Это же настоящий наряд Золушки. Нефритового цвета атласное платье все блестело и переливалось. Глубокое декольте, воздушные рукава и юбка клеш. В нескольких местах юбка была присборена, чтобы приоткрыть нижнюю юбку, и украшена белыми бантами.
— Оно принадлежало моей сестре, — сказал Эрик. — Жаклин затягивала талию в корсет, но она не была такой стройной. Тебе это не нужно.
Тамара перевела взгляд с платья на Эрика:
— Твоей сестры… Жаклин? И ты хранил его столько времени?
— Я немного сентиментален во всем, что касается моей сестры. Жаклин надевала это платье на концерт Амадея в Париже.
— Моцарта? — У Тамары глаза едва не вылезли из орбит.
— Она не была в таком восторге от него, как я. — Эрик грустно улыбнулся. — Тебе очень пойдет этот наряд.
— Нет, я не могу, ведь он тебе так дорог. Господи, ты хранил его столько лет!
— Не делай из этого целое событие. Ты мне дороже всего на свете. Пожалуйста, надень. Мне будет очень приятно.
Тамара согласно кивнула, и Эрик оставил ее одну. Она разделась, сняв даже бюстгальтер, поскольку декольте на платье было таким глубоким, что совсем не предполагало подобное белье. Она стала осторожно надевать платье, боясь как-то испортить или порвать. Расправляя юбку, Тамара вспомнила о шнуровке на спине и повернулась спиной к двери:
— Эрик!
Он вошел в комнату и, не говоря ни слова, ловко справился с ее просьбой.
Она медленно повернулась и увидела мечтательный взгляд Эрика, обращенный куда-то далеко в прошлое.
— Ты похожа на ожившую мечту. Мне даже страшно, что это все сон, скоро ты исчезнешь.
— Действительно так хорошо?
В платье было довольно тесно, плотный лиф поднимал грудь так непривычно высоко, что Тамаре казалось, она вот-вот выскочит.
Эрик улыбнулся и открыл дверцу шкафа. С обратной стороны на створке было зеркало, которое она не заметила, очарованная нарядом. Оглядев себя с ног до головы, Тамара даже вскрикнула от неожиданности. На нее смотрела не Тамара Дей, а черноволосая красавица восемнадцатого века. Такой перемены она не ожидала. А какое платье! Оно было скорее похоже на предмет искусства, чем на одежду. Желтовато-зеленый цвет очень шел ей.
— Отражение не врет. Ты такая и есть, — сказал Эрик, склоняясь к ее руке. — Теперь о танцах.
Они спустились в гостиную. Он взял пульт, нажал несколько кнопок, и фортепьянную сонату сменила плавная мелодия менуэта. Эрик поставил одну ногу перед собой на мысок и галантно поклонился, протягивая Тамаре руку. Она даже рассмеялась, все происходящее казалось съемками исторического фильма.
— Внимательно следи за моими движениями. — Эрик был очень серьезен. — В танце взгляд важен не меньше, чем правильные движения.
Тамара подняла голову, оторвавшись от своих босых ног, выглядывающих из-под подола платья. Она очень старалась точно копировать все па.
— Правильно, молодец, — ровным голосом похвалил ее Эрик, хотя в нем явственно чувствовалось некоторое напряжение и волнение. — Ты хорошая ученица.
— У меня же самый лучший учитель. — Повторяя его движения, она сделала шаг назад, затем вперед. — Ты, наверное, танцевал со всеми красивыми девушками Парижа.
На его губах мелькнула улыбка.
— Едва ли. Я никогда не любил развлечения подобного рода.
Они сделали шаг навстречу друг другу, подняв руки над головой, и Эрик жестом показал ей, что она должна покружиться.
— Каждому свое.
— Прекрасно тебя понимаю. Я тоже не любительница танцев. — Внезапно Тамара остановилась.
— Ну вот, ты сбила меня с ритма. Теперь надо начинать все сначала.
— Нет. Теперь моя очередь быть учителем.
Тамара выскользнула из его объятий и направилась к полке с аппаратурой. Переключив стереосистему с диска на радио, она стала искать подходящую музыку, пока не остановила свой выбор на одной из старейших радиостанций.
— Отлично. — Она подбежала к Эрику, положила руки ему на плечи и прижалась настолько близко, насколько позволяла пышная юбка. — Так танцует мое поколение. Положи руку мне ниже талии и крепко обними.
Тамара опустила голову ему на плечо, и они стали медленно покачиваться в такт звучащей мелодии.
— У твоего танца есть свои преимущества. И это все? Так просто?
— Возможны и вариации. — Она подняла голову и нежно, лаская, прикоснулась губами к его шее.
Эрик крепко сжал ее ягодицы.
— Ты тоже хороший ученик.
— У меня же самый лучший учитель. Эрик погладил ее по щеке и, медленно наклонив голову, поцеловал в губы.
Он целовал ее страстно и жадно, как измученный жаждой путник, добравшийся до живительного источника. Его губы опускались все ниже, к прекрасной полуобнаженной груди.
Потянув за резинку, Тамара распустила волосы Эрика. Они заструились черной волной, и она блаженно вдохнула знакомый аромат. Легко освободив грудь, едва прикрытую лифом, он стал ласкать языком и нежно покусывать ее возбужденные соски. Она закрыла глаза, погружаясь в свои ощущения, и даже не заметила, что спиной уже прижимается к стене.
— Эрик… а как… же… Роланд?
— Он все сам… знает и понимает, — ответил он, почти не отрываясь от ее груди.
Тамара опять закрыла глаза и застонала. Эрик прижал ее к стене и стал поднимать пышные юбки. Он справился довольно ловко и быстро. Она чувствовала, как пальцы гладят бедра, подбираясь к самому сокровенному. Рука замерла, наткнувшись на кружевную шелковую преграду. Тамара подумала, что надо было снять все белье. В нем не было никакой необходимости, тем более что она прекрасно понимала, чем закончится этот вечер. Вскоре преграда была устранена. Ей хотелось скорее ощутить, почувствовать в себе его плоть.
Эрик приподнял ее за ягодицы, она обхватила его ногами и обвила руками шею. Ее грудь оказалась на уровне его лица, и он не упустил этот шанс и впился в нее зубами, легко прокусив тонкую кожу.
Он вошел в нее, и обоих мгновенно захлестнула волна блаженства. Через несколько минут Эрик крепче сжал зубы и задрожал всем телом. Тамара почувствовала боль и вместе с тем испытала невероятное наслаждение, чувствуя приближение оргазма.
Она вскрикнула и закрыла глаза.
— Прошу тебя, — прошептала Тамара, проведя рукой по шелковистым волосам.
Эрик внезапно почувствовал слабость и опустился на ковер, увлекая ее за собой. Он, наконец, смог оторваться от ее груди и прижал к себе.
— Господи, женщина, — шептал он, зарывшись в кудри волос, — мне никогда не было так хорошо. Я уже говорил, что люблю тебя?
— Да, мысленно. Но я не против еще раз это услышать.
— Больше жизни, Тамара. Я готов все для тебя сделать, даже умереть.
Она облизала губы.
— Можешь встретиться с Дэниэлом?
Эрик колебался, лицо стало напряженным.
— Это ничего не изменит.
— А я думаю, изменит. — Она села и уперлась руками ему в торс. — Для меня это очень важно.
Он привлек ее к себе, заключив в объятия.
— Если так важно… Когда поедешь утром домой, скажи Сен-Клеру, что я приду сразу после заката.
— Спасибо, Эрик. Все будет по-другому, вот увидишь. — Тамара нежно поцеловала его. — Я сейчас ему позвоню. Не хочу никуда уезжать после рассвета.
Она чувствовала, что ему все это совсем не нравится.
— Эрик, Кертиса продержат в полиции только до утра. Что, если он вернется сюда?
— Ты встретишь его у входа и расцарапаешь лицо когтями, моя тигрица. — Он помолчал. — За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я буду прятаться за твоей спиной и не смогу сам себя защитить? — Это было сказано уже серьезно.
— Но днем ты бессилен.
— Послушай, с первыми лучами солнца приедут рабочие и сделают все необходимое. Они знают, что мне надо. Я буду в полной безопасности.
— Тогда я уеду, когда они закончат.
Глаза Эрика сверкнули недобрым светом.
— Ты уедешь с рассветом.
— Нет. — Тамара покачала головой.
— Я не позволю женщине рисковать из-за меня жизнью.
Его резкий тон заставил Тамару расплакаться.
— Я не просто женщина, а любящая женщина. Я разорву Кертиса на куски, но не позволю ему приблизиться к тебе днем. — Слезы душили ее, и слова застревали в горле. — Представь, что со мной было, когда я поняла, что Курт здесь и… может, уже убил тебя. Господи, без тебя мне не жить.
Эрик нежно погладил ее по плечу:
— А ты представь, что было со мной, когда он бил тебя, а я лежал совсем рядом и ничего не мог сделать. Он мог убить тебя в моем собственном доме.
— До этого не дойдет. Курт не сможет убить меня. Он так себя ведет, потому что переживает.
Эрик посмотрел ей прямо в глаза:
— А я думал, это он из глубокого уважения.
— Он был в бешенстве, потерял контроль над собой. Потом он раскаялся.
— Вне всякого сомнения, Роджерс и потом раскается, когда уже убьет тебя.
— Он не…
— Любовь моя, ты слишком доверчива. Мне очень неприятно, но я вынужден предъявить ультиматум. Если ты не уедешь рано утром, я не буду встречаться с Сен-Клером. Прежде чем ты согласишься, хочу предупредить, что тебе не удастся пробраться в дом, пока я сплю. Знай, я всегда чувствую твое присутствие. — Эрик говорил с ней ласково и нежно коснулся лица губами, чтобы осушить ее слезы. — Ты хочешь весь остаток ночи провести в бессмысленном споре?
Тамара замотала головой. Они очень боялись друг за друга, в этом все дело.
Она наклонилась и поцеловала Эрика, ощущая на его губах солоноватый привкус собственных слез.
Эрик стоял в дверях, пока машина Тамары не скрылась из вида. Приближающийся рассвет заставил его ссутулиться, на лице проступила усталость.
— Еще пять минут, и ты останешься лежать в этой комнате. — Роланд подошел к тяжелой входной двери и посмотрел на сломанный замок. — Надеюсь, мастера приедут в течение часа и все починят.
Эрик молча кивнул:
— Оставь ты его, ради бога. — Он посмотрел на друга и по-мальчишески дурашливо улыбнулся. — Она просто чудо, да?
Роланд посмотрел на него как на сумасшедшего и протянул стакан.
— Ты белее алебастра. Та пара глотков, которые ты сделал утром, ничто при твоих нагрузках.
Эрик хотел поспорить с Роландом, но, поразмыслив, понял, что друг прав. Выпив стакан, он направился к бару, чтобы налить еще.
— Скажи, — осторожно начал Роланд, — что-то решилось?
— О чем ты?
— Ты прекрасно знаешь о чем, Эрик. О твоем решении. Наша леди высказала свое мнение?
— Не хочу передавать ей висящее на мне проклятие, не желаю ей такой жизни.
— Почему ты называешь бессмертие проклятием?
— Потому что так и есть. — Эрик бросил стакан на пол. — Это нескончаемый ад.
— А тогда был не ад?
Эрик ничего не ответил, зная, что в словах Роланда есть доля правды.
— Два века назад, в Париже, я думал, что спасаю тебя, а не обрекаю на вечные муки. Я живу в полном одиночестве, потому что у меня нет выбора. Я упустил свой шанс несколько веков назад, а второго мне не представилось. А ты сам отказываешься от счастья.
Эрик печально опустил голову:
— Не знаю, смогу ли я так поступить с ней.
Роланд вздохнул, и Эрик с тоской посмотрел на друга.
— Однако я действительно принял одно решение — встретиться с Сен-Клером.
— Не может быть!
— Может. Это много значит для Тамары. Она хочет доказать опекуну, что я не опасен, и полагает, что после разговора все изменится. Я, конечно, сомневаюсь, но…
— Единственное, что может случиться во время такой встречи, — это твое полное уничтожение. Подумай, Эрик. Сама того не желая, Тамара затягивает тебя в сети Сен-Клера, как тот и планировал с самого начала. Попадешься, спастись не удастся.
Эрик молчал, обдумывая сказанное. Мысль о том, что это ловушка, угнетала его с той самой минуты, как он получил предложение встретиться. Безусловно, Эрик знал, что она не имеет к плану отдела никакого отношения. Более того, если все подозрения верны, это будет отличный наглядный способ продемонстрировать Тамаре, что собой представляет ее любимый Дэниэл. Эрик не должен попасть в лапы Сен-Клера.
Поняв его мысли, Роланд рассвирепел:
— А представь, если ты все сможешь доказать своей девушке, но погибнешь?
— Я не погибну. Не имею права. Ради Тамары. Она не сможет жить без меня. Еще и по их милости.
— Пока я только вижу, что это ты готов ради нее на все, на любую глупость.
— Другой судьбы мне и не надо, — улыбнулся Эрик.
