Глава 2
Кэт знала, где его искать. Даже если остров был бы в два раза больше. Она отметила, что Кай нисколько не изменился. А значит, если он не вышел на своей лодке, то будет дома, в маленьком, слегка покосившемся пляжном коттедже, которым он владел. Кэт чувствовала, что идти за ним слишком быстро — стратегическая ошибка, и тянула с распаковкой чемоданов.
Ее по-прежнему тревожили воспоминания здесь, где она провела одну головокружительную ночь любви с Каем. Единственный раз они спали вместе всю ночь, обнимая друг друга, пока первые рассветные лучи солнца не поползли по краям штор на окнах. Кэт припомнила, в каком отчаянии пребывала в эти несколько украденных часов и каким унылым ей показалось то утро, потому что привело их к разрыву.
Теперь Кэт могла выглянуть из того же окна, у которого стояла тогда, в том же направлении, когда следила за тем, как уходит Кай. Она вспомнила небо, прочерченное розовым, до того, как оно посветлело до чистого бледно-голубого.
Тогда ее кожа все еще оставалась теплой от прикосновений возлюбленного, а разум стекленел от недосыпания и страсти. Кэт решила, что так может продолжаться вечно. Но, увы, не получилось. Она поняла это всего лишь несколько недель спустя.
Страсть и безрассудные ночи любви должны были уступить место ответственности, обязательствам.
Теперь же, глядя в это окно, Кэт ощущала потерю, как тогда на рассвете, не надеясь, что они будут вместе. Снова.
Они не будут снова вместе, и с того пьянящего лета у нее не было никого другого. Есть карьера, профессия, книги. Она попробовала вкус страсти.
Отвернувшись, Кэт стала перекладывать то, что разложила в комоде и шкафу. Когда она решила, что прошло достаточно времени, вышла из отеля. Не взяла свою машину. Пошла пешком, как всегда ходила к дому Кая.
Кэт твердила себе, что оправилась от шока, увидев его снова. Это совершенно естественно, должен быть какой-то надрыв, какой-то дискомфорт. Она достаточно честна, чтобы признать, было бы легче, если бы все ограничилось напряжением и дискомфортом, без острой дрожи удовольствия. Кэт осознала это только теперь, когда дрожь миновала.
«Нет, Кай Сильвер нисколько не изменился», — напомнила она себе. По-прежнему высокомерный, погруженный в себя и самоуверенный. Эти черты, возможно, и привлекали ее когда-то, но тогда она была очень молода. Ей бы тогда немного мудрости, как бы она смогла использовать эти черты, чтобы убедить Кая помочь ей. «Да, эти черты, — подумала она, — и заманчивое предложение охоты за сокровищами». Даже в самом пессимистичном прогнозе она не могла поверить, что Кай откажется. Риск ему присущ.
На этот раз командовать будет она. Кэт глубоко вдохнула теплый воздух с привкусом моря. Почему-то решила, что это ее поддержит. Кай поймет, что она больше не такая наивная и не такая падкая на несколько неосторожных слов любви.
С портфелем в руке Кэт шла через городок. «Здесь тоже ничего не изменилось», — думала она и была рада этому. Простота и уединенность по-прежнему привлекали. Ей нравились маленькие магазинчики, рестораны и небольшие гостиницы то здесь, то там. Все каким-то образом использовали гавань в качестве отправной точки, маяк — в качестве ориентира.
Население по-прежнему извлекало все, что можно, из своего пользующегося дурной славой бывшего жителя деревни и неизменного привидения — пирата по прозвищу Черная Борода. Его имя или лицо были щедро отображены на вывесках магазинчиков.
Кэт прошла мимо гавани, непроизвольно ища катер Кая. Он там и был, в эллинге, которым Кай всегда пользовался, — чистые линии, выдраенная палуба, сияющий металл. Мостик поблескивал в свете полудня, словом, все по-прежнему. Безрассудно, вызывающе. Свежая краска, на стеклах капитанского мостика нет сетки от соленых брызг. Как ни безразличен Кай к своей внешности и своему дому, со своей лодкой он всегда носился.
«Вихрь». Кэт внимательно рассматривала броскую надпись на корме. «Кай мог побаловать, — вновь подумала она, — но и ожидал многого взамен». Она знала скорость, которую он мог выжать из подержанной моторки, которую любовно отремонтировал собственными руками. Ветер трепал ее волосы, а Кай смеялся, прибавлял и прибавлял скорости. Ее сердце громко билось, пульс учащался, пока она не убеждалась в том, что никто не сможет их догнать.
Кэт боялась его и порывов ветра, но оставалась с обоими. В конце концов, она оставила и того и другого.
Кай обожал все требующее умений, захватывающее, пугающее. Кэт крепче вцепилась в ручку своего портфеля. Не потому ли она обратилась к нему? Есть десятки других опытных дайверов, других специалистов в прибрежных водах внешнего побережья. Но Кай Сильвер только один.
— Кэт? Кэт Хардзти?
Она обернулась на зов и почувствовала, как годы стремительно понеслись назад.
— Линда!
На этот раз не было никакой сдержанности.
С открытостью, которую она проявляла к очень немногим, Кэт обняла женщину, бросившуюся к ней.
— Как здорово увидеть тебя!
Со смехом она отстранила Линду, чтобы получше ее рассмотреть. Те же каштановые волосы, коротко подстриженные и дерзкие, тот же открытый взгляд карих глаз. Похоже, на острове мало что изменилось.
— Ты выглядишь чудесно.
— Когда я выглянула в окно и увидела тебя, то не поверила своим глазам. Кэт, ты почти со всем не изменилась.
Со своей обычной прямотой и отсутствием притворства Линда быстро и внимательно осмотрела Кэт. Быстро — только потому, что она все делала быстро, но скрыть этого не могла.
— Ты слишком худая, — пришла она к заключению.
— Ты что, завидуешь?
— Ты все еще выглядишь как первокурсница, — возразила Кэт.
— Это неприкрытая зависть.
Линда посерьезнела так же быстро, как развеселилась.
— Я сожалею о смерти твоего отца, Кэт. Эти последние недели, должно быть, были нелегкими для тебя.
Кэт слышала искренность, но она уже справилась со своим горем и отложила его на потом.
— Кай тебе сказал?
— Кай никогда ничего мне не говорит, — презрительно фыркнула Линда.
Неосознанно она посмотрела в сторону его катера в эллинге, а Кэт шла на север — в направлении коттеджа Кая.
— Марш сказал. Как долго ты намерена здесь оставаться?
— Еще не знаю.
Кэт почувствовала вес своего портфеля. Похоже, мечты весят столько же, сколько и обязательства.
— Я должна кое-что сделать.
— Одно ты непременно должна сделать, — с упором сказала Линда, — поужинать в «Насесте» сегодня вечером. Это ресторан прямо напротив твоего отеля.
Кэт посмотрела на грубый деревянный указатель.
— Да, я заметила. Он новый?
Линда взглянула через плечо с самодовольным кивком.
— По окракоукским меркам. Мы его держим.
— Мы?
— Мы с Маршем. — С сияющей улыбкой Линда показала свою руку. — Мы женаты. Уже три года. Затем она закатила глаза по привычке, которую помнила Кэт. — Мне понадобилось всего пятнадцать лет, чтобы убедить его, что он не может без меня жить.
— Рада за тебя.
Кэт действительно была рада, и если она и почувствовала, как что-то кольнуло у нее в груди, то не обратила на это внимания.
— Поженились и держите ресторан. Мой отец никогда не передавал мне островные сплетни.
— К тому же у нас есть дочь. Хоуп. Ей полтора года, и она просто ужасна. По какой-то неизвестной причине она вся пошла в Кая.
Линда снова посерьезнела, легко кладя свою руку на плечо Кэт.
— Ты собираешься увидеться с ним сейчас.
Это не было вопросом, она даже не потрудилась замаскировать свое утверждение под вопрос.
— Да.
«Держись небрежно, — приказала себе Кэт. — Не расслабляйся от расспросов Линды и беспокойства в ее глазах».
Между Линдой и Каем существовала связь не только из-за семьи, но и более давняя — островная.
— Мой отец работал кое над чем. Мне нужна помощь Кая в этом деле.
Линда внимательно изучала спокойное лицо Кэт.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь?
— Да.
Кэт не выказала и тени неловкости. Ее желудок медленно завязывался в узел.
— Я знаю, что делаю.
— Ладно.
Принимая ответ Кэт, но не удовлетворенная, Линда опустила руку.
— Пожалуйста, приходи — в ресторан или домой. Мы живем прямо через дорогу от Кая. Марш захочет увидеть тебя, и я хотела бы показать Хоуп — и наше меню, — добавила она с усмешкой. — И то и другое выдающееся.
— Конечно, я приду.
Повинуясь порыву, она взяла Линду за обе руки.
— Здорово было увидеть тебя снова. Знаю, я не поддерживала с тобой отношений, но…
— Понимаю.
Линда слегка пожала ее руки.
— Это было давно. Мне нужно вернуться, обедающих во время сезона много.
Она тихонько вздохнула, гадая, действительно ли Кэт спокойна, как кажется. И неужели Кай будет таким же болваном, как всегда?
— Удачи, — прошептала она, а затем бросилась через улицу.
— Спасибо, — сказала Кэт себе под нос. Она ей понадобится.
Прогулка была такой же прекрасной, как когда-то. Кэт шла мимо маленьких магазинчиков с витринами, заполненными изделиями ручных ремесел или антиквариатом. Она прошла мимо сине-белых деревянных домов и миновала аккуратные улочки на окраине городка с выцветшими зелеными лужайками и лиственными деревьями.
Когда Кэт проходила мимо чьей-то собаки, бегавшей на привязи, та залаяла на нее. Кэт увидела башню белого маяка. Там когда-то находился смотритель, но те дни давно миновали. Она оказалась на узкой тропинке, ведущей к коттеджу Кая.
Ее ладони увлажнились. Кэт проклинала себя. Если она и должна предаваться воспоминаниям, то позже, когда останется одна.
В безопасности.
Дорожка была достаточно широкой для автомобиля, густо покрытой гравием, обрамленной кустами, которые всегда росли поодаль. Кусты и деревья имели дикий, заросший вид, вполне подходящий этому месту. И подходящий ему.
Кай говорил ей, что не слишком заботится о гостях. Если ему нужна компания, стоит лишь поехать в городок, где он знает всех и каждого. «Типично для Кая Сильвера, — подумала Кэт. — Если ты мне понадобишься, я дам тебе знать. В противном случае отвали!»
Когда-то она была ему нужна. Занервничав, Кэт переложила портфель в другую руку. Не важно, нужна она ему или нет, он должен ее выслушать.
Когда дом появился в ее поле зрения, Кэт остановилась, вглядываясь. Дом был таким же маленьким и примитивным. Но больше не выглядел так, будто завалится на бок при первом же порыве ветра.
Крышу перекрыли заново. Очевидно, Каю не нужно больше подставлять горшки и кастрюли во время дождя. Крыльцо, о строительстве которого он когда-то туманно намекал, теперь тянулось вдоль фасада, крепкое и широкое. Проволочная антимоскитная сетка на двери, некогда чиненная в полудюжине мест, заменена на новую. Кэт заметила — ничего нового. Все просто выглядело исправным. Кедр от дождей стал серебряным, окна, ничем не украшенные, блестели. К большому ее удивлению, в деревянной декоративной кадке буйно цвел бальзамин.
Подойдя ближе, Кэт решила, что ошибалась. Кай Сильвер изменился. Как именно и насколько, предстоит выяснить.
Кэт почти поднялась на первую ступеньку, когда услышала звуки, доносящиеся из-за дома. Она вспомнила, что там сарай, полный досок, инструментов и морских трофеев. Радуясь, что не придется встречаться с Каем в доме, Кэт обошла его стороной, попав в крохотный дворик.
Она слышала море и знала, что сарай находится меньше чем в двух минутах ходьбы по высокой траве и песчаным дюнам.
«Неужели Кай все еще ходит туда по вечерам?» — удивилась она. Просто посмотреть, как он говорил. Разнюхать обстановку. Иногда он находил бревно, прибитое к берегу, или ракушки, или другие маленькие сокровища, которые море отдавало песку. Однажды он подарил ей небольшую гладкую ракушку размером с ее ладонь, очень белую и нежно-розовую в серединке. Женщина, когда ей первый раз дарили бриллианты, не могла бы быть более счастливой.
Отгоняя воспоминания, Кэт вошла в сарай. По высоте он был таким же, как и коттедж, в ширину достигал половины. Когда она была здесь последний раз, сарай был забит планками и досками, а также ящиками со снаряжением. Теперь она увидела корпус яхты. За верстаком спиной к ней Кай шлифовал песком мачту.
— Ты ее построил! — Эти слова вырвались прежде, чем она успела остановить их, переполняемая изумленным удовольствием. Сколько раз Кай рассказывал ей о яхте, которую он однажды построит?
Кэт казалось, что это его единственное конкретное устремление. «Из дуба цвета красного дерева», — говорил он. Семнадцатифутовая яхта, которая пройдет сквозь воду, как во сне. У нее будут бронзовые крепления и палуба из тика. В один прекрасный день она пройдет под парусом по внутренним прибрежным водам от острова Окракоук до берегов Новой Англии.
Кай описывал яхту настолько подробно, и Кэт представляла ее именно такой.
— Я же говорил тебе, что построю.
Кай отвернулся от мачты и посмотрел ей в лицо. Она стояла в дверном проеме, солнце было за ее спиной. Он был наполовину в тени.
— Да. — Чувствуя себя глупо, Кэт сильнее сжала ручку своего портфеля. — Говорил.
— Но ты мне не верила.
Кай отбросил наждачную бумагу в сторону. Неужели она всегда будет выглядеть такой изящной, равнодушной и невероятно прекрасной? Струйка пота пробежала по его спине.
— У тебя всегда были проблемы с тем, чтобы заглянуть в будущее.
Безрассудный, нетерпеливый, неотразимый. Неужели он всегда будет втолковывать ей эти слова?
— А у тебя всегда были проблемы с сиюминутным, — сказала она.
Кай приподнял бровь, от удивления ли или насмешки, Кэт не поняла.
— Тогда можно сказать, что у нас с тобой всегда были проблемы.
Он подошел к ней так, что солнечный свет, который проникал сквозь маленькие оконца, сначала упал на него, потом ему за спину.
— Но, похоже, это не столь важно.
Чтобы рассеять сомнения, Кай протянул руку и коснулся ее лица.
Кэт не отодвинулась, ее кожа была мягкой и прохладной, как он и помнил.
— Ты выглядишь усталой, Кэт.
У нее задрожали мышцы живота, но не голос.
— Путь был не близким. Кай провел большим пальцем по ее щеке.
— Тебе нужно немного загореть. На этот раз она попятилась.
— Я и намеревалась.
— Я так и понял из твоего письма. Довольный, что она отступила первой, Кай прислонился к открытой двери.
— Ты написала, что хочешь переговорить со мной лично. Итак, чего ты хочешь?
И от этой нахальной ухмылки она когда-то таяла. Теперь же спина Кэт напряглась.
— Мой отец вел исследования в рамках одного проекта. Я намерена завершить его.
— И что?
— Мне нужна твоя помощь.
Кай рассмеялся и прошел мимо нее в солнечный свет. Ему нужно выйти на воздух, подальше от нее. Ему хочется прикоснуться к ней снова.
— Судя по твоему тону, больше всего в этом тебя не устраивает просить меня об этом.
— Нет. — Кэт держалась твердо, внезапно почувствовав силу и горечь.
Когда Кай посмотрел на нее снова, в его глазах больше не было смеха. Выражение стало холодным и безжизненным. Она видела это раньше.
— Тогда давай достигнем взаимопонимания, прежде чем начнем. Ты уехала с острова, бросила меня, увезла с собой то, чего я хотел.
Кай не мог заставить ее съежиться теперь, как когда-то, лишь одним взглядом.
— То, что произошло четыре года назад, не имеет ничего общего с сегодняшним днем.
— Черт возьми, это не так!
Он подошел к ней так, что Кэт невольно сделал шаг назад.
— Все еще боишься меня? — тихо спросил он.
Как и минуту назад, этот вопрос превратил ее страх в гнев.
— Нет, — сказала она ему серьезно. — Я не боюсь тебя, Кай. И не собираюсь обсуждать прошлое, но я согласна, что оставила остров и тебя. Теперь я здесь по делу. И хочу, чтобы ты меня выслушал. Если тебе будет интересно, мы обсудим условия, и ничего больше.
— Я не один из ваших студентов, профессор.
Кай произнес эти слова с подчеркнутой медлительностью, так бывало, когда он не контролировал себя.
— Не учите меня.
Кэт крепче сжала пальцы вокруг ручки своего портфеля.
— В бизнесе всегда есть основные правила.
— Никто не согласится, чтобы ты их устанавливала.
— Я ошиблась, — тихо сказала она, стараясь взять себя в руки. — Я найду кого-нибудь ещё.
Она сделала лишь два шага, когда Кай схватил ее за плечо.
— Нет, не найдешь.
От его предвещающего бурю взгляда у нее пересохло в горле. Кэт знала, что он имеет в виду. Она никогда не найдет никого другого, кто может заставить ее чувствовать, как заставлял он. Или хотеть, как заставлял хотеть ее он. Кэт осмотрительно сняла его руку со своего плеча.
— Я приехала сюда по делу. И не собираюсь сражаться с тобой за то, чего больше нет.
— Это мы еще посмотрим.
Кай задумался, надолго ли его хватит. Больно было смотреть на нее и чувствовать, как она отдаляется с каждой секундой.
— А пока расскажите мне, что у вас в этом деловом портфеле, профессор.
Кэт сделала глубокий вдох. Ей следовало бы знать, что это будет не просто. С Каем всегда не просто.
— Морские карты, — сказала она ровно. — Записные книжки с результатами исследований, тщательно задокументированные факты и точные теории. По-моему, мой отец был очень близок к определению точного местонахождения «Либерти», английского торгового судна, которое затонуло у побережья Северной Каролины двести пятьдесят лет назад и сохраняется нетронутым.
Кай слушал ее от начала до конца без комментариев и с неизменным выражением лица. Когда Кэт закончила, он долгое мгновение изучал ее лицо.
— Пойдем в дом, — сказал он и повернулся. — Покажи мне, что у тебя есть.
От его высокомерия Кэт захотелось развернуться и отправиться назад тем же путем, каким пришла. Есть и другие ныряльщики, которые знают побережье и воды так же, как и он. Кэт заставила себя успокоиться и думать. Есть другие, но, если делать выбор между дьяволом, которого она знает, и неизвестным, у нее нет выбора.
Кэт последовала за Каем в дом.
Там тоже произошли изменения. Пол ободран и покрыт лаком, кухонные шкафчики переделаны, отмытые стойки для резки мяса обрамляли раковину. Кай устроил верхний свет так, что солнце падало на столик для пикника, теперь переделанный и перекрашенный, со скамьями по обе стороны.
— Ты все это сделал сам?
— Угу. Удивлена?
Значит, он не желает поддерживать вежливый разговор. Кэт поставила портфель на столик.
— Да. Казалось, ты всегда был доволен, что стены вот-вот обрушатся и погребут тебя, как в пещере.
— Когда-то я был доволен многим. Пива хочешь?
— Нет.
Кэт села и вынула первую записную книжку своего отца из портфеля.
— Ты хотел это прочитать. Читать каждую страницу излишне, это отнимет у тебя много времени, но, если ты просмотришь те, что я отметила, думаю, будет достаточно.
— Ладно.
Кай отошел от холодильника с пивом в руке.
Сел, глядя на Кэт поверх бутылки, делая первый глоток, затем открыл записную книжку.
Почерк у Эдвина Хардзти был очень четким и разборчивым. Он описывал факты поучительным языком, лишенным романтики. Повествование, которое могло бы стать захватывающим, было сухим, как диссертация, но точным. Кай в этом не сомневался.
«Либерти» затонула с запасами сахара, чая, шелка, вина и других предметов импорта из колоний. Хардзти перечислял все, что указывалось в декларации судового груза, вплоть до последнего сухаря.
Когда корабль вышел из Англии, он также вез золото. Двадцать пять тысяч в королевских монетах. Кай поднял взгляд от записной книжки и увидел, что Кэт наблюдает за ним.
— Интересно, — просто сказал он и обратился к следующей странице, которую отметила Кэт.
Выжили только трое, их выбросило на остров. Один из членов экипажа описывал шторм, потопивший «Либерти», приводя подробные данные о высоте волн, хрусте дерева, воде, хлынувшей в пробоину. Это была мрачная, вызывающая ужас история, которую Хардзти излагал в своем прагматичном стиле, дополненном примечаниями.
Матрос также указывал последнее известное местонахождение корабля, прежде чем судно пошло ко дну. Каю не нужны были расчеты Хардзти, чтобы понять, что «Либерти» затонула в двух с половиной милях от побережья Окракоука.
Переходя от одной записной книжки к другой, Кай читал хорошо разработанные теории Хардзти, его ясные по сути документы, подтвержденные и перепроверенные. Он просмотрел карты, потом изучил их с большей тщательностью. Кай вспомнил жадный интерес этого человека к подводному плаванию, который всегда казался несовместимым с его педантичным образом жизни.
«Значит, он искал золото, — размышлял Кай. — Все эти годы он копался в книгах и искал золото».
Если бы это был кто-либо другой, Кай махнул бы на все это рукой, как на очередную небылицу. История маленьких городишек вдоль побережья изобиловала рассказами о сокровищах. Эдвард Тич пользовался мелководьем заливов, чтобы срывать планы и перехитрить корону до своего последнего боя у берегов Окракоука. И одно это питало мечты о поисках затонувших сокровищ.
Но записи в этих блокнотах принадлежали доктору Эдвину Джей Хардзти, профессору Йельского университета, человеку без воображения, без чувства юмора, который не тратил времени попусту.
Кай мог бы еще отделаться от этого, но как же Кэт? Да и в нем пульсирует авантюрная жилка, заставляющая верить в судьбу.
Отложив последнюю записную книжку в сторону, Кай снова взялся за пиво.
— Итак, ты намерена поохотиться за сокровищами.
Кэт не обратила внимания на издевку в его голосе. Сложив руки на столе, она наклонилась вперед.
— Я намерена продолжить то, над чем работал мой отец.
— И ты веришь в это?
Верила ли она? Кэт открыла рот и тут же закрыла. Она понятия не имела.
— Я хочу, чтобы время, потраченное отцом, и его исследования не пропали даром. Я хочу попытаться. Раз уж на то пошло, мне нужно, чтобы ты помог мне это сделать. Ты будешь вознагражден.
— Неужели? — Кай с полуухмылкой внимательно рассматривал жидкость, оставшуюся в пивной бутылке. — В самом деле?
— Мне нужны ты, твой катер и твое оборудование на месяц, может, на два. Я не могу нырять в одиночку, потому что просто не знаю здешние воды достаточно хорошо, чтобы рисковать, и у меня мало времени. Я должна вернуться в Коннектикут к концу августа.
— Чтобы загнать еще больше меловой пыли себе под ногти.
Кэт медленно села снова.
— У тебя нет никакого права критиковать мою профессию.
— Уверен, что в Йельском университете мел чрезвычайно эксклюзивный, — заметил Кай. — Значит, ты даешь себе шесть недель или около того, чтобы найти горшок с золотом?
— Если расчеты моего отца верны, это не займет много времени.
— Если, — повторил Кай. Ставя свою пивную бутылку, наклонился вперед. — У меня нет расписания. Тебе нужно шесть недель моего времени, ты их можешь получить. За определенную цену.
— Какую?
— Сто долларов в день и пятьдесят процентов от того, что мы найдем.
Кэт одарила его холодным взглядом, убрав записные книжки обратно в свой портфель.
— Какой бы я ни была четыре года назад, Кай, сейчас я не дура. Сто долларов в день — это возмутительно, когда мы имеем дело с месячной ставкой. И о пятидесяти процентах не может быть и речи.
Торгуясь с ним, она испытывала некоторое удовлетворение. Это бизнес, чистый и простой.
— Я даю тебе пятьдесят долларов в день и десять процентов.
Со сводящей с ума полуусмешкой Кай покрутил пиво в бутылке.
— За пятьдесят в день я и пальцем не дотронусь до своей лодки.
Кэт немного склонила голову, чтобы внимательно рассмотреть его. Что-то перевернулось у него внутри. Она так делала всякий раз, когда ей хотелось обдумать то, что он сказал.
— Ты стал более корыстным, чем был когда-то.
— Нам всем нужно зарабатывать на жизнь, профессор.
«Неужели она ничего не чувствует? — подумал Кай. — Разве ей не больно, хоть чуть-чуть, быть в доме, где мы занимались любовью в первый и последний раз?»
— Ты хочешь от меня услуги, — сказал он тихо, — ты платишь за это. Бесплатно ничего не бывает. Семьдесят пять долларов в день и двадцать пять процентов. Скажем, по старой дружбе.
— Нет, скажем, это по бизнесу.
Она заставила себя протянуть руку, но, когда его рука сомкнулась на ней, она пожалела об этом жесте. Его рука была мозолистой, твердой, сильной. Кэт помнила, как эта рука скользит по ее коже, доводя ее до безумства, успокаивая, дразня, соблазняя.
— Договорились.
Каю показалось, что он видит вспышку в ее глазах. Он держал ее руку в своей, зная, что Кэт не одобряет его прикосновение.
— Нет никакой гарантии, что ты найдешь свои сокровища.
— Понятно.
— Прекрасно. Я вычту аванс твоего отца из общей суммы.
— Хорошо.
Свободной рукой Кэт вцепилась в свой портфель.
— Когда мы начнем?
— Встретимся в гавани в восемь, завтра.
Кай демонстративно положил свободную руку на ее кожаный портфель.
— Оставь это мне. Я хочу еще раз взглянуть на документы.
— В этом нет необходимости… — начала было Кэт, но его руки сжимали ее.
— Если ты мне их не доверяешь, бери с собой. — Голос его звучал очень мягко и очень тихо. Максимально опасно. — И найди себе другого ныряльщика.
Их взгляды встретились. Ее руки оказались в ловушке, так и она сама. Кэт знала, что будут жертвы, на которые ей придется пойти.
— Встретимся в восемь.
— Прекрасно.
Кай отпустил ее руки и отступил назад.
— Приятно иметь с тобой дело, Кэт.
Кэт поднялась. «Интересно, на какую жертву я уже пошла?» — думала она.
— До свидания.
Кай поднял и осушил свое наполовину выпитое пиво, когда раздвижная дверь закрылась за ней. Затем заставил себя сидеть на месте, удостовериться, что Кэт будет уже вне его поля зрения. Он заставил себя сидеть там до тех пор, пока ветерок, проходящий через раздвижную дверь, не унес ее запах прочь.
Затонувшие корабли и подводные сокровища. Это взволновало бы его, захватило воображение, вызвало энтузиазм и интерес, если бы попутно не возникло непреодолимого желания просто сесть в свою лодку и умчаться в сторону горизонта. Кай не верил, что Кэт по-прежнему может волновать его так сильно, так всецело.
Он так и не свыкся с мыслью, что между ними все кончено. Не важно, чем он заполнял свою жизнь последние четыре года, он так и не свыкся с мыслью, что потерял эту стройную, умную и рассудительную женщину с надменным лицом и оленьими глазами.
Кай сидел, глядя на портфель с ее инициалами, незаметно тисненными рядом с ручкой. Он не ждал, что Кэт вернется. Каким-то образом ему удалось обманывать себя все эти годы. Теперь, увидев ее снова, он понял, что это вопрос чистого выживания и ничего общего не имеет с истиной. Он должен продолжать делать вид, что эта часть его жизни осталась позади, иначе сойдет с ума.
Кэт вернулась, но вернулась не к нему. Деловое соглашение. Кай провел рукой по гладкой коже портфеля. Ей просто нужен лучший ныряльщик, какого она знала, и она готова ему платить. Плата за услуги, ни больше ни меньше. Прошлое для нее мало значило, если вообще значило.
Кая охватила такая ярость, что костяшки пальцев, сжимающих бутылку, побелели. Он пообещал себе, что даст ей то, за что она платит. И может быть, немного больше.
На этот раз, когда она уйдет, он не будет чувствовать себя неадекватным недоумком. Это ей придется притворяться всю оставшуюся жизнь. На этот раз, когда она уйдет, он будет доволен. Боже, он должен быть доволен.
Быстро поднявшись, Кай направился к сараю. Если он останется в доме, поддастся порыву очень сильно напиться.
