Глава 11
Любовь. Кэт прочла сотни стихов об этом уникальном чувстве. Она читала, анализировала и проводила лекции о бесчисленных романах, где любовь являлась катализатором всех действий и эмоций. Со своими студентами она препарировала бесчисленные строки из книг, пьес и стихов, которые все возвращаются к этому единственному слову.
Теперь, возможно впервые в жизни, любовь выпала и ей. Кэт обнаружила, что любовь обладает большей властью, чем об этом повествуют художественные произведения. Она обнаружила, что не понимает ее.
Кай не играет словами, как Байрон, и не строит романтические фразы, как Ките. То, что он сказал, он сказал просто и очень серьезно. И все равно она не понимает его.
Возможно, Кэт по-своему понимает чувства. Она любила Кая много лет, с того первого откровения однажды летом, когда узнала, что означает хотеть разделить себя с другим полностью.
«Но что Кай находит во мне достойным любви?» Не скромность, а основательная практичность, на которой она выросла, озадачила ее этим вопросом. Где есть эффект, там есть и причина. Где реакция, там воздействие. Мир живет по этому принципу. Она добилась любви Кая. Интересно как?
Кэт не сомневалась в собственном интеллекте. Возможно, пожалуй, преувеличивала свои умственные способности, и это было причиной того, что она недооценивала другие свои черты.
Кай — человек действия, беспокойная и чувствительная натура. Она же, напротив, считала себя гармонично уравновешенной. В то время как она благоденствовала в рутинном спокойствии, Кай процветал на неожиданностях. Как он мог ее полюбить? И тем не менее полюбил.
Если Кэт согласится, будет жизненно необходимо прийти к решению. Любовь — это обязательства. Именно в ней она нашла опору.
Кай жил на далеком острове, потому что по сути своей был одиночкой, предпочитал собственный темп, собственное время. Кэт — педагог, живет в соответствии с каждодневным расписанием. Без удовлетворения от того, что она дает знания другим, ей было бы скучно жить. В размеренной рутине студенческого городка Кай сойдет с ума.
Поскольку Кэт не могла найти компромисс, она предпочла сделать то, что задумала изначально. Она будет плыть по течению, пока лето не закончится. Возможно, к тому времени придет и решение.
Они больше не говорили о процентах. Кэт спокойно отказалась от намерения оставить за собой номер в отеле. «Это, — говорила она себе, — пустяки, когда еще так много невыясненного с Каем».
Дни в совместной работе летели быстро. Кэт и Кай, с помпой или вручную, медленно и кропотливо обнаружили другие трофеи. Подсвечники оказались оловянными, но монета была испанской серебряной, датированной 1748 годом.
За следующие пару недель они нашли еще больше — тяжелое, замысловато гравированное серебряное блюдо, еще разнообразную посуду и фарфор, а в другом месте десятки гвоздей и инструментов.
Кэт документировала каждую находку, запечатлевая ее на пленку по практическим и личным причинам. Ей нужен аккуратный, упорядоченный способ следить за сбором трофеев. Она хотела иметь возможность снова взглянуть на фотографии и вспомнить, что она чувствовала, когда Кай поднял покрытую коркой чайную чашку или окисленную высокую пивную кружку с крышкой. Как он играл в гляделки с большой ленивой голубой рыбой. И проиграл.
Неоднократно Кай предлагал воспользоваться крупным кораблем, оборудованным для подъема затонувших судов. Они обсуждали преимущества этого предприятия, но дело дальше не шло. Так или иначе, оба чувствовали, что хотят продвигаться неспешно, работая в основном своими руками, пока не наступит время принятия решения.
Пушки и тяжелые куски корабельных досок нельзя поднять на поверхность без посторонней помощи, поэтому они на время оставили их в море. Они по-прежнему пользовались баллонами, не меняя их на воздухоподачу с поверхности от стационарного источника, потому приходилось подниматься на поверхность и менять их почти ежечасно.
Водолазная оснастка сэкономила бы время, но они не фиксировались на этом.
Их методы не считались эффективными по меркам профессиональных спасателей, но у них было негласное соглашение. Тянуть время. Как можно дольше.
Ночи они проводили вместе на большой кровати с балдахином, разговаривая о дневных находках или находках завтрашних, занимаясь любовью. Они не говорили о будущем, которое неясно вырисовывалось после конца лета. Они никогда не говорили, что будут делать на следующий день после того, как найдут сокровище.
Сокровище стало центром их внимания, удерживало от поспешности, не давало заглянуть туда, куда они не были готовы смотреть.
День выдался чрезвычайно жаркий, они готовились к погружению. Стояла середина июля, перелом лета. Кэт пробыла на острове Окракоук ровно месяц и, при всей своей практичности, не могла не отметить, что это — некое предзнаменование.
Даже когда она натянула свой гидрокостюм до пояса, на ее спине выступили капли пота. Кэт почти ощущала прохладную свежесть воды. Под лучами солнца баллоны ее снаряжения ослепительно сверкали. Когда она их поднимала, отблеск от них, словно копьем, ослепил глаза.
— Вот. — Взяв у нее баллоны, Кай пристегнул их ей на спину, проверив собственноручно датчики. — Вода сегодня как в раю.
— Угу. — Марш опрокинул литровую бутылку сока. — Представь себе, как я тут испекусь, словно в аду, пока вы будете там наслаждаться.
— Крепче держи дроссель, брат, — сказал с улыбкой Кай, перелезая через борт. — Мы принесем тебе награду.
— Пусть это будет что-то круглое и блестящее с нанесенной датой, — отозвался Марш и подмигнул Кэт, когда та начала спускаться по лестнице. — Удачи.
Кэт почувствовала возбуждение, когда вода закрыла ее лодыжки.
— Не думаю, что мне она понадобится сегодня.
Шум помпы нарушил молчание воды, но не ее таинство. Даже при всех современных технологиях вода оставалась загадкой, отчасти красотой, отчасти опасностью. Они спускались все глубже и глубже, пока не добрались до места с углублениями в иле, оставленными их более ранними поисками.
Они уже обнаружили то, что сочли каютами офицеров и пассажиров, определив это по табакерке, серебряному прикроватному подсвечнику и любимому узорчатому мечу Кая. Несколько найденных ими драгоценностей указывали скорее на личный тайник, нежели груз.
Хотя они намеревались провести раскопки в месте тайника, их целью был груз. Используя пассажирские каюты и камбуз в качестве точки отсчета, они сосредоточились на том, что должно было быть корабельной кормой.
Им пришлось иметь дело с балластными камнями. Это повлекло за собой нудную черную работу, которая заключалась в перекладывании камней вручную в место, где они уже провели раскопки. Это отнимает много времени, было малорентабельно, но необходимо. И все-таки Кэт находила какой-то покой в такой бессмысленной работе, что-то завораживающее в возможности делать это под большим слоем воды, прикладывая совсем небольшие усилия. Она могла переложить целую кучу балласта так же легко, как и Кай, принимая во внимание, что на суше она бы очень быстро устала.
Опустив руку, чтобы очистить другое место, Кай задел пальцами что-то маленькое и твердое. Сгорая от любопытства, он смахнул тонкий слой ила и взял то, что на первый взгляд показалось ему ушком от банки пива. Кай поднес его ближе к глазам и увидел нечто изящное, хотя на выпуклости был слой корки. Кай почувствовал, как его сердце быстро подпрыгнуло.
Он слышал о необработанных алмазах, но никогда не думал, что найдет камень, просто протянув к нему руку. Кай не был специалистом, но, когда старательно счистил то, что смог, с камня, решил, что это алмаз по крайней мере в два карата. Постучав Кэт по плечу, он привлек ее внимание.
Ему доставляло огромное удовольствие видеть, как расширились ее глаза, и слышать ее приглушенное и удивленное «ой». Вместе они переворачивали кольцо снова и снова. Камень был тусклым и грязным, но определенно драгоценным.
Они находили обломки цивилизации. Возможно, какая-то женщина надела это кольцо на обед с капитаном по пути в Америку. Возможно, какой-то британский офицер носил его в жилетном кармане, ожидая, когда сможет подарить его женщине, на которой надеялся жениться. Оно могло бы принадлежать и пожилой вдове, и юной невесте. Его тайна и его осязаемость были гораздо более ценными, чем камень.
Кольцо… сохранилось.
Кай протянул его ей, предлагая взять. Кэт посмотрела на небольшой мутный кусок прошлого в пальцах Кая.
Он предлагает ей кольцо, потому что это женское украшение, или за этим кроется что-то еще? В неуверенности она покачала головой, указывая на мешок у него на поясе.
Кай сунул кольцо в свой мешок, завязал его, а потом вернулся к работе.
Ему показалось, что он понимает Кэт в определенном смысле. В иных смыслах она оставалась такой же загадкой, как и море. Чего она хочет от него? Если любовь, он ей ее дал. Если время, то они оба истощили его запас.
Кай привык требовать, и все же Кэт пресекла его одним лишь взглядом.
Сказала, что изменилась, только-только начала чувствовать, контролировать свою жизнь. Ему показалось, что он понимает это, как и ее неистовое стремление к независимости. И все же…
Кай никогда не знал ничего, кроме независимости. Он тоже изменился. Кэт была ему нужна. Неужели опять неподходящее время? Будет ли оно когда-нибудь подходящим?
«Черт возьми, я хочу ее, — думал Кай, убирая еще один камень со своего пути. — Не только сегодня, но и завтра. Не привязанной ко мне, а связанной со мной. Как она не может этого понять?»
Ведь она любит его. Именно это она невнятно бормотала в ту ночь, когда сонной тесно прижималась к нему. А она из тех женщин, которые пользуются словами, лишь если они имеют значение. Но Кэт начала скрывать от него что-то, словно он был только ее частью, а не единым целым. С оттенком разочарования Кай расчистил еще больше балласта. Ему нужно, и он получит все.
«Брак? Неужели он думает о браке?» Кэт поняла, что расстроена и встревожена. Она никак не ожидала, что Кай хочет такого рода обязательств, такого постоянства. Возможно, она неправильно его поняла. В конце концов, трудно быть уверенной в чьих-то намерениях, но она знала Кая настолько хорошо, что вполне могла общаться с ним под водой.
«Тут так много нужно рассмотреть, взвесить. Он бы не понял этого», — размышляла Кэт. Кай принимал решения и их последствия мгновенно. Он не продумает все варианты «если бы» и «может быть». Она должна подумать обо всем этом. Она просто не знает, как поступать по-другому.
Кэт наблюдала за тем, как помпа сдувает ил и песок, оставляя углубления в форме розетки на океанском дне. «Внешние воздействия, — думала она, — они могли бы уничтожить верхние слои и открыть центральные, но иногда то, что внизу, не может выдержать давление».
Неужели то же самое происходит между ней и Каем? Как их отношения выдержат давление различных образов жизни — требования ее профессии и его свободного стиля? Останется ли он нетронутым или начнет осыпаться слой за слоем? Как много он потребует от нее, сколько ей придется отдать? И в любви как много она сама потеряет?
Эту возможность Кэт не могла игнорировать, угроза ей нужна, чтобы построить прочную оборону. Время. Возможно, время было ответом. Но лето проходит.
Под сильной струей помпы был вымыт из слоя ила и, вращаясь, попал в воду какой-то небольшой предмет. Кэт схватила его, и острые края оцарапали ей ладонь. Она с любопытством перевернула его, чтобы лучше рассмотреть. «Пряжка?» — удивилась она. Сама форма, казалось, говорила об этом, и Кэт могла различить даже застежку.
«Обувные пряжки, — поняла Кэт. — Их десятки. Нет, сотни». Она с неистовой быстротой, на какую только была способна, принялась собирать их. «И точно, их тут более сотни, — думала она, и ее сердце глухо стучало. — Что там сотни — тысячи, буквально тысячи».
Она держала пряжку в руке и смотрела на Кая с триумфом. Они нашли груз. В декларации судового груза «Либерти» были обувные пряжки. Пять тысяч. Только купец мог везти такой товар в трюме.
Доказательство. Кэт помахала пряжкой, замедленное движение ее руки влилось в массу кружащихся пряжек в водовороте от помпы, которые снова опускались на дно. «Доказательство!» — кричал ее разум. Под ними находился грузовой трюм. И сокровище. Им нужно только до него добраться.
Кай взял ее за руки и кивнул, понимая, что у нее на уме. Под своими пальцами он чувствовал, как часто бьется ее пульс. Он хотел этого — ее волнения, трепета, который возник от находки, в которую она лишь наполовину верила. Кэт поднесла тыльную сторону ладони к щеке, ее глаза смеялись, пряжки кружились вокруг них. Кэт хотелось смеяться до упаду. Пять тысяч обувных пряжек укажут им дорогу к сундуку с золотом.
Кэт заметила смешинки в глазах Кая, зная, что его мысли текут в том же направлении, что и ее. Он жестами показал на себя, потом поднял вверх большие пальцы, объясняя, что поднимется на поверхность предупредить Марша, выключить двигатели. Настало время работать им самим.
Возбужденная Кэт кивнула. Ей не терпелось начать. Отдыхая на дне, она наблюдала за тем, как Кай пошел вверх и скрылся из вида.
Как ни странно, она поняла, что хочет побыть в одиночестве. Кэт разделила пьянящий миг открытия с Каем, теперь нужно переварить его.
«Либерти» находится под ней. Корабль, который искал ее отец. Мечта, которую он держал в тайне, внимательно исследовал, скрупулезно высчитывал, но так и не осуществил.
Когда Кэт собирала горсть пряжек и осторожно складывала их в свой мешок, к радости примешались некие печальные нотки. Для него. В этот момент она почувствовала, что отдала отцу все — все, что ей всегда хотелось ему отдать.
Осторожно, и на этот раз по личным причинам, а не из-за каталога, Кэт принялась все снимать на пленку. «Сколько лет прошло», — подумала она. Годы и годы спустя она будет смотреть на снимок крутящегося ила и дрейфующих кусочков металла и вспоминать. Ничто не сможет отнять у нее этот момент спокойного удовлетворения.
От внезапно наступившей тишины Кэт подняла глаза. Помпа замолкла. Кай достиг поверхности. Ил и кусочки заржавевшего узорчатого металла оседали, не потревоженные помпой. Море превратилось в беззвучный неподвижный мир.
Кэт посмотрела на выемку на дне океана. Они почти на месте. На мгновение ей захотелось сдувать ил и начинать поиски, однако она должна дождаться Кая. Они вместе начинали и закончат тоже вместе. Довольная, она ждала его возвращения.
Уловив движение над собой, она подала сигнал. Ее рука замерла, потом предплечье, плечо и постепенно остальные части тела. Что-то гладко скользило по воде, лоснящееся и безмолвное. Смертельно опасное.
Шум помпы отгонял морскую живность. Сейчас резкая тишина привлекла любопытствующих. Среди стаек безобидных рыбешек скользило длинное пулеобразное тело акулы.
Кэт замерла, едва осмеливаясь дышать, поскольку боялась, что даже след от пузырьков может привлечь ее. Акула передвигалась не спеша, по-видимому не заинтересовавшись Кэт. Возможно, она уже успешно поохотилась сегодня. Но даже с полным животом акула нападает на то, что раздражает ее переменчивый нрав.
Кэт оценила акулу в десять футов длиной. Часть ее сознания зафиксировала, что та достаточно невелика для тигровой акулы. Такие акулы бывают в два раза больше. Но Кэт знала, что ее челюсти — эти большие, серпообразные зубы — сильны, безжалостны и фатальны.
Если Кэт останется по-прежнему неподвижной, есть шанс, что акула просто отправится на поиски чего-то более интересного. Она читала об этом, уютно устроившись под лампой за своим письменным столом. Да и Кай однажды, когда они вместе делили тихий обед в его лодке, рассказывал ей об этом. Все это казалось теперь таким далеким, нереальным с тех пор, когда она подняла голову и увидела хищника между собой и поверхностью.
«Их привлекает движение, — напомнила себе Кэт, заставляя свои мозги работать. — Резкие движения пловца ногами и руками. Не паникуй!»
Кэт приказала себе дышать медленнее. Не делать никаких резких движений, а свои нервные руки крепко сжала в неподвижные кулаки.
Акула была не более чем в десяти футах от нее. Кэт видела маленькие черные глазки и легкое движение жабр.
Дыша неглубоко, Кэт не сводила с акулы глаз. Нужно только замереть совершенно неподвижно и ждать, когда та проплывет мимо.
Но Кай. У Кэт пересохло во рту, когда она посмотрела туда, где несколько минут назад исчез Кай. Он может вернуться в любую минуту, не зная, что скрывается где-то возле дна. Поджидает. Курсирует.
Акула почувствует движение в воде своим сверхъестественным чутьем охотника. Движение ног и взмах руки привлекут ее задолго до того, как Кэт сможет предупредить его об опасности.
Кай в неведении, беспомощный… Ее кровь, казалось, застыла. Она слышала о таком ощущении, но никогда не испытывала его сама. Холод, казалось, обволакивал ее. От страха голова отказывалась работать. Кэт закусила губу, пока боль не прояснила мысли. Она не останется в стороне, зная, что Кай может слепо попасть в смертельную ловушку.
Взглянув вниз, Кэт увидела ружье для подводной охоты. Оно лежало от нее на расстоянии пяти футов и было разряжено для безопасности. «Для безопасности», — подумала она истерически. Кэт никогда в жизни не заряжала подводного ружья, не говоря уж о том, чтобы из него стрелять.
Так, прежде всего надо добраться до него. У нее только один шанс и мало времени. Усилием воли, успокоив нервы, Кэт заставила себя двигаться.
Она не отрывала взгляда от акулы, когда дюйм за дюймом продвигалась к ружью. В данный момент, казалось, акула просто плывет, не особенно интересуясь чем-то, даже ни разу не взглянула в ее сторону. Возможно, хищница уплывет еще до того, как Кай вернется, но Кэт необходимо оружие. Трясущимися пальцами она схватила ружье за ствол. Время, казалось, еле ползло.
Движения Кэт были такими медленными, такими размеренными, казалось, она едва шелохнулась. Мысли пришли в смятение.
В тот момент, когда Кэт схватила ружье, она увидела фигуру, скользящую от поверхности. Акула лениво повернулась налево. К Каю.
«Нет!» — кричал ее разум, когда она заряжала ружье. Единственная ее мысль — защитить того, кого любит. Кэт поплыла вперед без колебаний, выбрав путь между Каем и акулой. Ей нужно подобраться ближе.
Ее мысли сейчас прояснились от страха и близости цели. Во второй раз Кэт увидела эти маленькие, несущие смерть глазки. На этот раз они сосредоточились на ней. Кэт прежде никогда не видела истинного зла и понимала, что видит его сейчас. Перед ней жестокость и смерть, которая не будет легкой.
Акула метнулась с такой быстротой, что у Кэт остановилось сердце. Затем разомкнула свои челюсти. За ними зияла черная-пречерная пасть.
Кай погружался быстро, желая вернуться к Кэт, стремясь найти то, что снова свело их вместе. Если это и было сокровище, которое нужно ей, чтобы успокоить мысли, он его найдет. С ним они смогут открыть все двери, которые нужно открыть, и запрут все, что необходимо запереть. По мере погружения на глубину его охватывало возбуждение.
Внезапно он заметил акулу и замер, ощущая глубокий первобытный страх, хотя и не так остро, как раньше.
Он потянулся за своим водолазным ножом — достаточно бесполезное предприятие против такого хищника. Он оставил Кэт одну. Хладнокровно Кай приготовился к атаке.
Словно ракета, Кэт выскочила между ним и акулой. Ужас, какого Кай никогда не испытывал, обрушился на него. «Она что, с ума сошла? Или просто не видит?» Не дав себе времени на размышления, Кай ринулся по воде по направлению к ней.
Он был слишком далеко и понимал это, несмотря на панику, которая одолевала его. Акула набросится на Кэт прежде, чем он окажется достаточно близко, чтобы вонзить в нее нож.
Потом он заметил, что именно Кэт держит в руке, и, поняв ее намерения, изловчился и удвоил скорость. Все происходило, как в замедленной съемке, а ему казалось, что в мгновение ока. Кай увидел разверзнутую акулью пасть, приближающуюся к Кэт. Первый раз в жизни он молил Бога.
Гарпун вылетел, глубоко засев в акульем мясе. Инстинктивно Кэт выронила ружье, когда акула ринулась вперед, обуреваемая гневом и болью. Кэт знала, что хищница начнет ее преследовать, если гарпун не сработал, и набросится на нее через какую-нибудь минуту.
Кай увидел кровь, хлынувшую из раны. Этого мало. Акула дернулась, пытаясь освободиться от гарпуна, и замедлила скорость. Этого достаточно. Он перевернулся на спину, кромсая ножом так быстро, насколько позволяла вода. Акула повернулась, взбешенная. Используя всю свою силу, Кай перевернулся вместе с ней, вонзив нож ей в подбрюшье и рывком вспарывая его. В голове у него пронеслась мысль, что он держит смерть на кончике ножа и от нее веет холодом, как говорят поэты.
С расстояния нескольких футов Кэт наблюдала за сражением. Она оцепенела и телом, и разумом. Кровь хлестала из акулы и расплывалась по воде. Выронив незаряженное ружье, Кэт тоже вытащила свой нож и поплыла вперед.
Но все уже было кончено. Одно мгновение акула и Кай сплелись в единое целое в объятиях друг друга. Затем разделились, когда тело акулы стало безжизненно опускаться на дно. Кэт увидела акульи глаза в последний раз.
Она почувствовала, как ей больно сжали плечо. Ослабев, Кэт позволила тащить себя на поверхность. «В безопасности, — была единственная внятная мысль, которую мог сформулировать ее разум. — Он в безопасности».
Слишком запыхавшись, чтобы говорить, Кай тащил Кэт, не сняв с нее баллонов, к лестнице. Он увидел, как она поскользнулась на верхней ступеньке, но перекатилась на палубу. Как только он сам перемахнул на палубу, то увидел два острых плавника, прорезающих воду и исчезающих внизу, куда влекла кровь.
— Какого черта?! — Вскочив со своего места, Марш побежал по палубе туда, где все еще лежала Кэт, хватая ртом воздух.
— Акулы, — резко оборвал его Кай, опускаясь на колени рядом с Кэт. — Мне пришлось поднять ее на поверхность слишком быстро.
— Кэт. — Кай подсунул руку ей под шею и приподнял, снимая с нее баллоны. — У тебя кружится голова? Чувствуешь где-нибудь боль, в коленях, локтях?
Хотя Кэт все еще хватала ртом воздух, она покачала головой:
— Нет, нет, со мной все в порядке.
Она знала, что Кай беспокоится о декомпрессии, и попыталась успокоиться, чтобы успокоить его.
— Кай, мы не были на большой глубине, когда стали подниматься на поверхность.
Он кивнул, мрачно признавая, что Кэт задыхается, а не заговаривается. Встав, он стянул с себя маску и швырнул ее на палубу. Гнев помогал ему облегчить беспомощную дрожь. Кэт просто подтянула колени и уперлась в них лбом.
— Кто-нибудь введет меня в курс дела? — спросил Марш, переводя взгляд с одного на другого. — Я остановился на том, когда Кай поднялся на поверхность и понес бред про какие-то обувные пряжки.
— Это груз, — пробормотала Кэт. — Мы нашли его.
— Да, ты так и сказал. — Марш бросил взгляд на своего брата, смотрящего на море, вцепившись руками в поручень с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. — Вам там внизу кто-то составил компанию?
— Там была акула. Тигровая.
— Кэт едва не погибла, — объяснил Кай.
Его ярость — результат страха — была столь же опасна.
— Она выплыла прямо перед акулой.
Прежде чем Марш успел вставить слово, Кай набросился на Кэт.
— Ты забыла все, чему я тебя учил? — требовательно спросил он. — Ты ухитрилась получить докторскую степень, но не можешь вспомнить, что нужно свести к минимуму все свои движения, когда рядом акула? Тебе известно, что резкие движения рук и ног привлекают их, но ты выплываешь перед ней, молотишь руками и ногами, будто хочешь обменяться с ней рукопожатием, да еще с этим чертовым гарпунным ружьем, которое скорее взбесит ее, чем нанесет какой-то реальный ущерб. Если бы я не спускался вниз в этот момент, акула разорвала тебя на куски!
Кэт медленно подняла голову. Какие бы эмоции она ни испытывала до этого момента, их сменил гнев настолько всепоглощающий, что затмил все остальное. Она аккуратно сняла ласты, маску и свой грузовой пояс, прежде чем встать на ноги.
— Если бы ты не спускался вниз в этот момент, — четко проговорила она, — у меня не было бы никакой причины выплывать перед акулой.
Развернувшись, Кэт направилась к лестнице вниз, в каюту.
Целую минуту на палубе царила тишина. В небе пронзительно закричала чайка, потом резко свернула на запад. Зная, что сегодня погружений больше не будет, Марш пошел к штурвалу. Оглянувшись, он увидел темное пятно крови на поверхности воды.
— Есть обычай, — начал он, поворачиваясь спиной к брату, — благодарить, когда тебе спасли жизнь.
И, не дожидаясь ответа, включил двигатель.
Потрясенный, Кай запустил руку себе в волосы. Акулья кровь запачкала его пальцы. Замерев, он уставился на нее.
«Не по неосторожности, — подумал он, содрогнувшись. — Намеренно. Кэт намеренно оказалась на пути акулы. Ради меня. Она рисковала своей жизнью, чтобы спасти меня». Он провел обеими руками по лицу, прежде чем стал спускаться в трюм.
Кай увидел, что Кэт сидит на койке с бокалом в руке. Бутылка бренди стояла у ее ног. Когда она поднесла стакан к губам, ее рука легонько задрожала. Даже сквозь загар проступала бледность, ее лицо было усталым. Никто никогда не ставил Кая на первое место так бескорыстно. От этого он лишился дара речи.
— Кэт…
— Я сейчас не в том настроении, чтобы на меня кричали, — сказала она ему, прежде чем сделать еще глоток. — Если тебе нужно выпустить пар, придется придержать его в себе.
— Я не собираюсь кричать.
Потому ли, что Кай чувствовал слабость, он уселся рядом с Кэт и, взяв бутылку, стал пить прямо из нее. Крепкий бренди обжег ему внутренности.
— Ты чертовски меня напугала!
— Не собираюсь извиняться за то, что сделала.
— Я должен тебя поблагодарить.
Кай снова выпил и почувствовал, как его желудок расслабляется.
— Дело в том, что ты не должна была делать то, что сделала. Только слепая удача уберегла тебя от акулы.
Повернув голову, Кэт уставилась на него.
— Я должна была оставаться в безопасности на дне, пока ты не расправишься с акулой своим водолазным ножом?
Он встретил ее взгляд спокойно.
— Да.
— И ты поступил бы так на моем месте?
— Это другое дело.
— О-о-о!
Держа в руке бокал, Кэт встала. Она воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть его худое, темное от загара лицо, мокрые волосы, которые давно требовали стрижки, и глаза, в которых отражалось море.
— Не потрудишься ли объяснить мне свою логику?
— Я не должен объяснять, прими как есть.
Кай снова запрокинул бутылку. Это помогло затуманить его воображение, которое продолжало рисовать то, что могло с ней произойти.
— Нет, это не так просто, а одна из твоих главных проблем.
— Кэт, ты хоть представляешь, что могло случиться, если бы тебе не повезло нанести гарпуном удар в жизненно важную точку?
— Да.
Кэт осушила свой бокал и почувствовала острую скуку. Страх может неожиданно вернуться снова, но она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы справиться с ним. И с гневом Не важно, куда пришелся удар гарпуна, она все равно встала бы между Каем и грозившей ему опасностью.
— Я прекрасно все понимаю. А теперь я пойду наверх к Маршу.
— Подожди минутку. — Кай стоял, преграждая ей путь. — Неужели ты не понимаешь, что я просто не вынесу, если с тобой что-нибудь случится? Я хочу заботиться о тебе. Мне нужно, чтобы ты была в безопасности.
— Пока ты будешь рисковать? — возразила она. — Именно в этом и состоит баланс наших отношений, Кай? Ты — мужчина, я — женщина? Я пеку хлеб, ты добываешь охотой мясо?
— Черт возьми, Кэт, не в этом суть.
— Именно в этом, — набросилась она на него.
Румянец вернулся на ее лицо, ноги перестали дрожать. Он должен ее услышать.
— Ты хочешь, чтобы я была скромной и покорной, вела тот образ жизни, который для меня выберешь ты. Чтобы поступала, как ты скажешь, подчинялась своей воле, к тому же зная, как ты относишься к моему отцу.
Она вдруг что-то очень устала сердиться дальше. Просто устала от попыток пробить стену, которая, казалось, не готова сдвинуться с места.
— Я всю свою жизнь своими поступками старалась угодить ему, — продолжала Кэт уже спокойнее. — Никаких всплесков, никаких проблем, никакого бунта. Он одобрительно кивал мне, но я так и не получила от него ни настоящего уважения, ни, конечно, настоящей любви.
Теперь ты хочешь, чтобы я делала то же самое с тобой.
Кэт не чувствовала слез, только душевную опустошенность.
— Почему, как ты думаешь, единственные двое мужчин, которых я когда-либо любила, хотели или хотят, чтобы я безропотно подчинялась их воле? Почему, как ты считаешь, я потеряла их обоих? Потому что очень уж старалась делать именно это?
— Нет. — Кай положил руки ей на плечи. — Это неправда. Я этого не хочу от тебя и для тебя. Я просто хочу заботиться о тебе.
Кэт покачала головой.
— Какая разница, Кай? — прошептала она. — Какая, черт возьми, разница?
И, протиснувшись мимо него, вышла на палубу.
