9
На нем был темный костюм, ослепительно-белая рубашка и темный галстук. Первые свои впечатления от гостя Анхела выразила бы двумя словами: холодный и чопорный. Ничего общего с человеком, изображенном на газетной вырезке, что некогда хранилась у матери. Там он выглядел молодым и энергичным, под стать Клайву.
Но, с другой стороны, та фотография была сделана двадцать лет назад! Возможно, за два десятка лет Клайв с его циничным взглядом на жизнь вполне уподобится Анхелю Дорадо. При этой мысли Анхела внутренне похолодела и обратилась с короткой молитвой к Небесам: Господи, пусть этого не произойдет!
— Доброе утро, сеньор, — церемонно приветствовала она гостя. — Чем обязана?
Анхела держалась любезно и вежливо, делая вид, что ровным счетом ничего не знает о нежданном визитере. Пусть сеньор Дорадо сделает первый шаг… пусть сам себя выдаст.
Здороваться гость не стал. Сощурившись, он оглядел Анхелу снизу вверх, точно некий любопытный музейный экспонат. Нервы молодой женщины напряглись. Лицо сеньора Дорадо казалось отлитым из бронзы, а тонкие губы, по всему судя, давным-давно разучились улыбаться. Еще не зная этого человека, Анхела испытывала к нему подсознательную неприязнь, и, похоже, самые худшие ее предчувствия вполне оправдались.
— Ты — дочка Росауры, — объявил гость наконец, удовольствовавшись осмотром.
— Да, — подтвердила Анхела. — Вы пришли расспросить меня о матери?
Сеньор Дорадо переступил с ноги на ногу. Он явно чувствовал себя до крайности неуютно.
— Si, — неохотно ответил он. — Да… и нет. По твоему ответу я заключаю, что ты обо мне знаешь?
— Да, о ваших отношениях мне известно, — кивнула Анхела, не видя необходимости скрывать очевидное.
Гость цинично сощурился.
— Вплоть до вчерашней нашей встречи я был свято убежден, что на полотнах Ренана Бенавенте изображена твоя мать. Это и неудивительно: ведь о твоем существовании я понятия не имел.
В кои-то веки нашелся человек, правильно проидентифицировавший натурщицу Ренана Бенавенте! А теперь, — что за ирония судьбы! — он вдруг решает, что ошибся и склоняется ко всеобщему мнению!
— Мы были очень похожи, — сдержанно проговорила Анхела. — Нас многие путали.
— «Были»?.. — тут же насторожился гость.
— Мать умерла два года назад, — пояснила молодая женщина.
— Мои соболезнования, — буркнул себе под нос сеньор Дорадо.
— Спасибо, — поблагодарила Анхела. Как официально, как холодно это прозвучало!
Разве в подобной ситуации не полагается испытывать хоть что-нибудь? — спрашивала себя Анхела. Есть же на свете такая вещь, как пресловутый «зов крови»? С запозданием осознав, что она до сих пор стоит в дверях, молодая женщина направилась в гостиную. Настороженно оглядываясь по сторонам, гость проследовал за ней. Интересно, чего он опасается? Что она выхватит из-за корсажа кинжал?
— У тебя даже походка в точности как у Росауры, — отметил тот.
Анхела коротко улыбнулась. Ничего нового она не услышала. Да, она как две капли воды похожа на мать.
— Не желаете ли присесть? — учтиво пригласила она. — Может, выпьете что-нибудь? Кофе или?..
— Я — твой отец, — внезапно рявкнул гость, обрывая собеседницу на полуслове. — Все: точки над i расставлены. Так что с любезностями можно покончить. Чего ты хочешь?
— П-простите? — недоуменно заморгала молодая женщина.
— Ты меня слышала, — нетерпеливо отозвался сеньор Дорадо. — Назови свою цену.
Анхела ушам своим не верила: ей казалось, что она спит и видит дурной сон.
— Но ведь это вы пришли ко мне, сюда, — напомнила она. — Я вовсе не…
— Предупрежден — значит, вооружен, — фыркнул гость. — Я знал, что очень скоро ты заявишься ко мне, и решил опередить тебя. — Он пожал плечами. — Я хочу знать: во сколько мне обойдется твое молчание?
Ее молчание? Анхела недоуменно уставилась на собеседника. Сеньор Дорадо пришел сюда, будучи свято уверен, что она вот-вот начнет его шантажировать?
— Но я вовсе не требую…
— Такие, как ты, всегда требуют!
Дыхание у молодой женщины перехватило. Сколько презрения в его голосе! Сколько презрения в его взгляде! Да этот человек ее всей душой ненавидит! Он совсем не знает дочери, однако загодя счел ее расчетливой интриганкой! «Такие, как она»! Перед мысленным взором Анхелы возникло надменное лицо миссис Риджмонт… все вы, богачи и аристократы, одинаковы!
— Росаура меня надула, обвела вокруг пальца! — прорычал сеньор Дорадо. — Тебе вообще не полагалось появляться на свет.
Интересно, он вообще понимает, что говорит? Анхела внезапно ощутила неодолимый приступ тошноты.
— Вы сочли само собой разумеющимся, что моя мать уедет в Мадрид и сделает аборт? — уточнила молодая женщина. — Только потому, что вам это было на руку?
— Росаура требовала денег, — пояснил сеньор Дорадо. — Я предположил, что эти средства нужны ей для того, чтобы избавиться от… проблемы!
— Проблемой моей матери была не я, а вы! — возмущенно вскричала Анхела. — Деньги ей требовались для того, чтобы не умереть с голоду! Вы бросили ее без гроша в кармане, закрыли банковский счет, даже за квартиру не заплатили!..
— Такова жизнь, знаешь ли, — равнодушно пожал плечами гость. — Со временем ты сама в этом убедишься… когда пробьет и твой час.
Вот как, значит, негодяй обошелся с ее матерью в ходе последнего их разговора! Не поэтому ли несчастная Росаура навсегда утратила самоуважение? Как могла она полюбить такого подонка? Как могла не разглядеть его истинного лица?
— Меня от вас тошнит, — с отвращением проговорила Анхела.
— Вот только не надо мне высокоморальных проповедей, сеньорита! — взорвался гость. — На себя бы посмотрела! Живешь с мужчиной, продалась ему за деньги! — Лицо гостя вновь превратилось в каменную маску, в холодном голосе звенело презрение. — Ты думай, с кем говоришь! А то как бы я сам не объявил всему миру о том, что любовница Клайва Риджмонта — незаконнорожденная дочка Анхеля Дорадо! А пресловутая «Женщина в зеркале» — это ее дешевая потаскушка-мать!
Анхела со всего размаху ударила его по щеке. Это получилось само собою; она просто не сумела сдержаться. И ни малейшего раскаяния по этому поводу не испытала. Отец и дочь стояли лицом к лицу, пепеля друг друга взглядами. Гость схватился рукой за пламенеющую щеку; во взгляде его читалось обещание скорой мести.
— Извольте выйти вон, — отчеканила Анхела.
— Между прочим, это вообще не твой дом, чтобы выгонять меня за порог, — ответствовал гость, язвительно усмехаясь. — Просто назови сумму, и все.
И сеньор Дорадо невозмутимо извлек из внутреннего кармана чековую книжку. Никак, откупиться собрался! Молодая женщина себя не помнила от гнева. И хорошо, что так; в противном случае она бы наверняка разрыдалась.
А гость подумал минуту, взялся за перо — и вписал в нужную строчку весьма внушительную цифру.
— Этого должно хватить, — не без самодовольства проговорил он, вручая чек дочери. Кажется, сеньор Дорадо сам не ожидал от себя подобной щедрости.
Не сводя с отца глаз, Анхела разорвала чек надвое, затем еще раз, и еще, и демонстративно швырнула клочки в мусорную корзинку. А затем, не говоря ни слова, развернулась и вышла из комнаты.
Будь тут Клайв, он бы наверняка одобрил ее поступок. Но Клайва не было. Более того, Анхела вовсе не собиралась его дожидаться. Если собственный отец видит в ней лишь дешевую содержанку, вправе ли она рассчитывать на уважение других людей?
Нужно бежать — и поскорее. Немедленно, сейчас! Пока не вернулся Клайв и не убедил ее в обратном. Что самое печальное, ему это несложно! Одно слово, одно прикосновение, — и она вновь примется ластиться к нему, точно котенок!
Лусия дожидалась в прихожей. Она обеспокоенно хмурилась: возможно, до нее донеслись какие-то обрывки разговора.
— Будьте добры, проводите сеньора Анхеля Дорадо к выходу, — небрежно обронила молодая женщина. И, стремительно пробежав мимо, скрылась за дверями спальни.
В то самое время, как Анхела «знакомилась» со своим отцом, в тиши фамильной библиотеки Клайв объяснялся со своим. Повсюду вокруг красовались бесценные шедевры искусства, — наследие нескольких поколений одержимых коллекционеров. Сама усадьба, если на то пошло, являлась национальным достоянием.
— Мне нужна твоя поддержка, — мрачно заявил Клайв. — Я абсолютно не хочу враждовать с собственными родителями, но, если вы с матерью меня вынудите — что ж, мне придется объявить вам войну! — Слова эти заключали в себе и предупреждение, и угрозу.
— Ты, никак, просишь, чтобы я приструнил твою матушку? — Мистер Риджмонт сардонически усмехнулся. — Извини, сынок, но я слишком болен, — а может быть, слишком мудр, — чтобы брать на себя подобную задачу.
Однако, не мог не отметить про себя Клайв, несмотря на все свои заверения в обратном, отец его явно шел на поправку.
— Ты неплохо выглядишь, — с запозданием проговорил сын.
— Спасибо, что заметил. — Мистер Риджмонт не преминул намекнуть, что разговор следовало начинать именно с этой фразы. Несколько месяцев назад глава семьи перенес тяжелую операцию на сердце. К тому времени, как пациенту позволили вернуться из госпиталя домой, он потерял половину веса и превратился в бледный, изможденный призрак.
— Медицина просто чудеса творит, — отмахнулся старик небрежно: он терпеть не мог разглагольствований на больнично-лекарственные темы. — Так что это за женщина, в которой мать твоя видит угрозу и считает нужным публично ее оскорблять?
Ага, стало быть, с темой здоровья покончено, — отметил Клайв про себя. Уж таков его отец: предпочитает сразу брать быка за рога. В создавшихся обстоятельствах Риджмонт-младший поступил бы точно так же.
— Ты ее знаешь, — вздохнул он. — Мы вместе вот уже год.
— Как — ты все с одной и той же? — изобразил изумление Риджмонт-старший. Но Клайв не поддался на провокацию. Он лишь коротко улыбнулся, признавая за отцом право на насмешку. — Неудивительно, что твоя мать в панике.
— И совершенно напрасно.
— Тогда повторяю вопрос, — повысил голос отец. — Кто она такая?
Клайв извлек из внутреннего кармана пиджака фотографию, сделанную на свадьбе Криса с Эстрельей. Риджмонт-старший поднес карточку к самым глазам, внимательно рассматривая избранницу сына.
— В твоем хорошем вкусе я никогда не сомневался, — протянул он наконец.
— Но?.. — не отступался Клайв.
— Возможно, последний год я провалялся на больничной койке, но пресловутую картину я видел, — проговорил Риджмонт-старший. — Роскошная фигура и печальные глаза. — И он пододвинул фотографию через стол обратно к сыну.
А Клайв в очередной раз подивился иронии судьбы. Сейчас, зная всю правду о портрете, он не испытывал ни малейшего желания опровергать слова отца. Да, Анхела была права. Посмотри на обнаженную мать — и увидишь обнаженную дочь. Так что какая, в сущности, разница, что болтают люди!
Как бы то ни было, к отцу Клайв приехал отнюдь не за этим. У него есть право выбирать собственное будущее, и он его выбрал. И если его родители не желают с этим смириться, тогда…
А что тогда? — в очередной раз спросил себя он.
— Такой женщиной приятно обладать, — задумчиво проговорил мистер Риджмонт. — Приятно поразвлечься с ней время от времени. Но не более того, сынок. Не более того.
Итак, отец отказывается его поддержать? Клайв взял со стола фотографию и вновь убрал ее в карман.
— Это твое последнее слово? — холодно осведомился он, вставая.
Отец хмуро глянул на сына из-под кустистых бровей.
— Она что, беременна?
Интересная мысль, цинично подумал Клайв. Незаконнорожденный ребенок в семействе Риджмонт… Губы его изогнулись в невеселой улыбке.
— Нет, — честно проговорил он. — Но я могу быстро поправить дело.
Ага — вот теперь отец, кажется, начинает воспринимать его всерьез! Брови мистера Риджмонта сурово сошлись над переносицей.
— Сядь, — коротко приказал он.
Клайв послушался: чего-то в этом роде он, собственно говоря, и ждал.
— А теперь, будь так добр, объясни, зачем тебе именно эта женщина? Ты же можешь выбрать любую красавицу в Европе!
Ах, как бы «порадовалась» Анхела, услышав это циничное заявление! Вот вам пресловутая надменность Риджмонтов как есть!
— Я выбрал эту, — просто объявил Клайв. И, глядя прямо в глаза отцу, добавил: — И я ее получу. Понимаешь?
Воцарилось напряженное молчание. Секунд тридцать Риджмонт-старший пепелил взглядом непокорного сына. А затем вдруг откинулся в кресле и от души рассмеялся.
— В следующие выходные, — проговорил он многозначительно. — Думаю, здесь, в усадьбе. Все будет очень официально, очень торжественно, — словом, как полагается.
— Gracias, — машинально перешел на испанский Клайв. Только что он одержал небывалую победу — но злорадствовать над стариком-отцом и не думал.
Глаза Риджмонта-старшего заговорщицки сверкнули.
— А теперь тебе осталось всего лишь уговорить матушку, — не без ехидства напомнил он.
Клайв стремительно ворвался в парадное и направился прямиком к лифту. День у него выдался на редкость удачный! Просто-таки решающий день! Однако объяснения с родителями и авиаперелеты заняли слишком много времени, и теперь ему не терпелось увидеться с Анхелой и сообщить ей радостную весть.
Мечтательно улыбаясь, он запустил руку в карман и нащупал небольшую коробочку с кольцом. Лифт остановился, створки разъехались в стороны. Клайв вложил ключ в замок. Вот оно, свершилось! От того, что произойдет сейчас, зависит счастье всей его жизни!
Вот ведь ирония судьбы: надменный аристократ Клайв Риджмонт никогда не думал, что мысль о предстоящей помолвке и свадьбе приведет его в такой восторг!
Он переступил порог — и сразу же заметил прислоненную к стене картину, завернутую в коричневую бумагу и перетянутую клейкой лентой. Это из музея доставили портрет Анхелы. А затем… взгляд Клайва упал на Лусию. Экономка стояла у дверей кухни, заламывая руки. И сердце его пронзила ледяная игла страха.
— Анхела? — выдохнул он. — Где она?
— Она ушла, сеньор, — в неподдельном горе сообщила Лусия. — Она ушла насовсем…
