11
Джо вошел в гостиную с поднятым револьвером и взведенным курком. В ушах стучал пульс, мозг принимал данные и немедленно оценивал обстановку умение, отточенное годами в Игре. Три человека застыли в комнате живой картиной. Лем возле софы чуть поодаль, руки подняты и дрожат, вытаращенные от ужаса глаза в полдоллара. Еще двое у двери. Темнокожая красавица в кожаной юбке и жакете, правая рука вокруг шеи Аннет Куган, в левой десятимиллиметровый полуавтоматический «смит-вессон», ствол прижат к виску Аннет Куган. Аннет тихо плачет.
– А, Брунетта, как жизнь? – спросил Джо, нацелив револьвер ей в лицо.
Джо знал Брунетту Джоунс только по ходящим о ней слухам, но, увидев, тут же узнал ее. В точности такая, как ему и говорили. Похожа на модель высокие скулы, изысканные губы, безупречная прическа и какой-то неопределенный евразийский шарм. Все в ней было прекрасно, кроме глаз. Это были две холодные черные пуговицы. За последние пять лет эти черные пуговицы не раз были тем, что последним видели в своей жизни многие гангстеры среднего звена, уютно пригревшиеся под крылом программы защиты свидетелей. В подпольном мире как грипп расходились слухи, что эта очаровательная киллерша дала новое значение словам «убийственная красота».
Брунетта Джоунс улыбнулась ледяной улыбкой:
– Более чем прекрасно, Слаггер.
– Так в чем же дело?
Темнокожая красавица взвела курок.
– Дело в том, что я хочу, чтобы ты бросил пушку, иначе я сделаю дыру в голове этой милой дамы.
– Пожалуйста, прошу вас, только не трогайте моего мальчика, – тихо простонала Аннет.
– Сделайте мне одолжение, леди, – прошипела ей на ухо Брунетта, отключите на секунду ваш водопровод.
Аннет закрыла глаза, и выдавленные веками слезы потекли по щекам.
– Не трогай ее! – Лем Куган шагнул к двери, но Брунетта ткнула стволом в голову Аннет, и голова качнулась в сторону.
Джо легким кивком дал знак Лему отойти назад.
– Ладно, Лем, этого хватит.
– Совершенно верно, Лллеммм, – пропела Брунетта, растянув слово, чтобы поиздеваться.
– Давайте к делу, люди, – сказал Джо, держа пистолет направленным точно в переносицу Брунетты.
Между ними было десять футов ковра, не больше. Первый, кто выстрелит, запишет очко в свою пользу, в этом сомневаться не приходилось. В груди Джо пульсировала уверенность, кровь бежала по жилам, шумела в ушах в такт красно-синему миганию пустой полицейской машины за окном.
Шахматная партия.
– О'кей. Лем, где Мики?
Джо говорил нарочито спокойным голосом, как дрессировщик в клетке с парой бенгальских тигров.
– У себя в комнате, думаю, прячется, – ответил Лем, сжимая кулаки.
Голос Аннет, такой же тихий и полный смертельной тоски:
– Умоляю, не трогайте моего мальчика! Умоляю... Джо не отрывал взгляда от киллерши.
– Кажется, твой ход, подруга.
Брунетта подняла точеные брови.
– Мне кажется, я просила тебя бросить пушку.
– Неужели?
– Да, именно так, если не ошибаюсь. А значит, ход твой.
– Кажется, ты права, – согласился Джо. – Не возражаешь только, если я кое-что спрошу сначала?
Брунетта пожала плечами.
– Ты нашла меня, идя за Каджуном? – спросил Джо.
– Полиция раструбила новости по всем диапазонам.
Джо кивнул:
– Похоже, это значит, что начинается гала-концерт.
– Похоже.
Пуговичные глаза Брунетты не отрывались от Джо.
Джо чувствовал, как растет напряжение в комнате, будто стены на него надвигаются. В животе клубился горячий ком, от ножевой раны немела сзади вся нога, в носке хлюпала кровь. Порез на запястье горел, но пальцы держали рукоять револьвера как железные обручи. Выделившийся в кровь адреналин брал свое, и хотя колени все еще чуть дрожали, грозя подогнуться, Джо, не отводя пистолета от Брунетты, сделал следующий ход.
– Есть у меня кое-какие неприятные новости, Брунетта, – сказал Джо.
– Да?
– Да. – Джо тяжело вздохнул. – Я не собираюсь бросать револьвер.
Наступила неловкая пауза, будто в голове у Брунетты заело запись. Она поджала губы, глаза ее сузились. С улицы слышались приближающиеся сирены с востока. Джо оценил, что они где-то в миле и приближаются быстро. Он не знал, сколько еще сможет простоять на ногах, но что-то поддерживало его в этой игре, что-то в горячечном взгляде Брунетты. И тут он понял, что же именно происходит. Брунетта Джоунс была хладнокровным киллером, это правда, но не бойцом. О ней знали, что она заманивает бедных дураков в свои сети и наносит удар раньше, чем они разберутся, что к чему. Но вряд ли она когда-нибудь стояла лицом к лицу с другим стрелком. Эта игра для нее была новинкой, что давало Джо преимущество.
– БРОСЬ ЭТОТ ДОЛБАНЫЙ КОЛЬТ!
Первобытный вопль Брунетты потряс напряженное молчание, и Аннет снова залопотала, и Лем подступил еще на шаг.
– Стой, Лем! – командным голосом рявкнул Джо, не сводя глаз с изящного указательного пальца Брунетты, согнутого на спусковом крючке. Лем нарывался на гибель. – Спокойствие решает все.
Лем остановился, и Джо кивнул.
– Ты должен понять одну вещь, Слаггер, – прошипела Брунетта и ткнула стволом в голову Аннет, подчеркивая свои слова. – Еще две секунды, и у этой деревенщины вылетят мозги, а будет это на твоей совести, Слаггер, и я тебе настоятельно рекомендую удовлетворить мою покорнейшую просьбу и бросить к черту свою шестизарядку.
– Нет, – отрезал Джо.
– Черт побери, Джо, что ты делаешь?
Гневный крик Лема плеснул через всю комнату как ведро холодной воды.
– Спокойно, Лем, на напрягайся, – ответил Джо. – Эта леди никоим образом не собирается убивать твою жену. И знаешь почему, Лем? Я задал тебе вопрос. Ты знаешь, почему эта леди не собирается убивать твою жену?
Лем покачал головой.
– Потому что эта леди – профессионал, и как профессионал она умеет распознать безнадежную ситуацию.
Брунетта облизала губы.
– Что ты плетешь, мать твою?..
Воздух, казалось, стал твердым. Джо чувствовал бисеринки пота на лбу, слышал приближающиеся сирены, а в живот вонзались огненные кинжалы, и он держал револьвер направленным точно в лоб Брунетты. Это было и страшно, и чудесно одновременно, будто вдруг перед ним развернулась шахматная доска. Он видел, что будет: конец игры всего через несколько ходов, полный прорыв защиты противника, он видел, как его конь бьет ее слона, и знал, что уже выиграл, знал как теоретический вариант.
– Ты малость завязла, Брунетта, – мягко произнес он, – потому что, видишь ли, ты направила керогаз на нее, а я на тебя, и как ты ни строй игру, ты падаешь первой. Понимаешь, к чему я клоню?
Брови Брунетты нахмурились, шестеренки в мозгу провернулись, и до нее дошла серьезность положения, тот факт, что Брунетта Джоунс, Черная Вдова Бостона, попала в одну из самых старых в мире ловушек. Поверни она оружие к Джо – она мертва. Застрели Аннет Куган – мертва точно так же. Как ни верти, а она уже мертва – потому что ствол ее не направлен на того единственного в этой комнате человека, который может ее свалить.
– Блин!!
Это слово вылетело из горла Брунетты одним дыханием, когда она дернула стволом в сторону Джо.
Джо выстрелил.
Огонь из дула рявкнул через всю гостиную и оторвал Брунетту от Аннет; удар пули вырвал кусок ее лба, кровь из черепа расплескалась по стенам, пуля «смит-вессона» ушла в потолок, и уже визжала Аннет, отползая в сторону по ковру. Лем Куган бежал к жене. Брунетта Джоунс свалилась грудой у двери, уже мертвая.
Джо подошел к телу и посмотрел на нее сверху вниз.
Он еще не слышал приближающихся сирен, шума идущих со стороны Йорк-стрит машин, истерического голоса Аннет. Снова звенело в ушах, и он видел только одно: скрюченное тело женщины у своих ног с мирно лежащей в овальной луже головой. Почему она? Почему ей досталась эта судьба в захолустном городке, а не ему? А кстати, ведь ему же на нее глубоко плевать, так откуда такие мысли? Что за религиозное ханжество вдруг на него накатило?
Именно в этот момент за окном остановились снаружи приближающиеся огни и шум.
Джо выглянул сквозь разбитое зазубренное стекло входной двери и увидел, как подъезжает первая патрульная машина в шуме и облаке выхлопных газов. Но не это остановило его глаза, загорелось на сетчатке и в зрительном центре мозга. Его глаза остановили другие машины, отставшие примерно на квартал по Шестой улице. Одна из них – это был телефургон, направлявшийся к месту действия. А другие держались еще дальше, возле выезда на четырехрядное шоссе, ворча двигателями, как голодный медведь гризли. Прокатные машины, дорогие – «кадиллак», спортивная машина и, кажется, еще одна арендованная. Стрелки. В этом Джо был уверен.
По двору Куганов метнулся прожектор, и голос из усилителя повис над домом:
ГОВОРИТ ПОЛИЦИЯ ШТАТА ИЛЛИНОЙС. ВСЕ, КТО НАХОДИТСЯ В ДОМЕ ДВАДЦАТЬ ОДИН-СЕМНАДЦАТЬ, ВЫХОДИТЕ ПО ОДНОМУ, ЗАЛОЖИВ РУКИ ЗА ГОЛОВУ!
– Джо!
Внезапный голос рывком вернул Джо в хаос гостиной. Это был Лем Куган. Он одной рукой держал Аннет, а другой что-то искал в кармане.
– Оставайтесь на полу, пока я не уйду! – приказал Джо. – Лежите и не двигайтесь!
– Дверь в гараж с той стороны холодильника, – сказал Лем, вытаскивая из кармана кольцо ключей. – Там мини-фургон. Стучащий и разболтанный, но бегает, как призовой рысак.
– ДАЕМ ВАМ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС, А ПОТОМ НАЧНЕМ ШТУРМОВАТЬ ДОМ!
– Не вставайте с пола!
Джо махнул револьвером Куганам и направился в кухню. В дверях он остановился и повернулся к перепуганной паре.
– Простите меня за то, что я на вас навлек... Вылетело окно входной двери.
Сквозь разбитое стекло влетел баллон со слезоточивым газом, запрыгал на полу, налетая на стены и разбрызгивая молочно-белый дым. Джо повернулся, бросился через кухню, нащупал боковую дверь рядом с холодильником, рванул ее на себя и нырнул в тусклый свет и облака газа.
Машина оказалась старой молотилкой фургоном «понтиак темпест» семьдесят девятого года выпуска, со следами ударов от небрежного или пьяного вождения, с пятнами от смазочных шприцев, блестящих в полумраке, как позорный деготь на воротах. Джо открыл дверцу, влез за руль, бросив кольт на сиденье, вставил ключ в замок зажигания, тяжело дыша и прислушиваясь к шуму за пределами гаража. Еще сирены, еще машины. Джо повернул ключ, и мотор сразу завелся, рыча величественно, как Царь Джунглей. Благослови Господь Лема Кугана и его золотые руки механика.
Еще голоса через мегафон.
Джо добавил газу, глядя на тонкие тени, движущиеся по двери гаража, полосы дневного света с темными пылинками. Идея ударила внезапно, как химическая реакция, врубился инстинкт выживания. Джо глубоко вдохнул и приготовился. Запястье было как стянуто раскаленной стальной полосой, живот сводило позывами на рвоту. К козырьку фургона была прикреплена электрическая кнопка, и Джо потянулся к ней, а в мозгу жужжала мысль: «Подожди, пока не увидишь их глаза в глаза, сынок». И Джо знал, что ему делать.
Взгляд в зеркало заднего вида, резкий рывок рычага на задний ход.
И удар по педали газа.
Машина рванулась назад, перегрузка прижала кишки к грудной клетке. Удар был как раскат грома, и Джо вдавило в спинку сиденья. Задняя стенка отвалилась, в окно ворвались осколки стекла с древесной крошкой, и яркий, как от юпитера, дневной свет внезапно залил фургон, задние колеса завизжали на росистой траве... И в этот безумный миг Джо был на заднем дворе один, увязая в сломанных жердях и постиранном белье Аннет Куган, и колеса блевали кусками дерна. Потом все колеса оказались на земле, фургон вырвался из гаража и откатился назад, как вратарь на мяч.
И вырвался за изгородь, сбив ее, как кегли.
Джо вывернул руль вправо, и фургон круто завертелся. Звук шин по гравию поднялся до визга. Джо на миг потерял ощущение пространства и времени, изгороди и дома сливались в вертящиеся полосы, бешеную карусель за окнами, центробежная сила отбросила Джо на подлокотник. Машина врезалась в чей-то еще гараж. Голова Джо стукнулась о козырек, перед глазами вспыхнула полная искр тьма. Джо передернул рычаг передач вперед и не отпускал газ.
Машина пропахала газон чьего-то заднего двора.
Джо вздрогнул.
Фургон прорвался сквозь шпалеры, усики и лозы хлестнули по стеклам, разлетелась взорвавшейся бомбой древесная пыль, часть ее всосало в приоткрытое боковое окно вместе с лепестками засохших цветов, опилками и щепками, и сердце Джо пропустило удар, когда руль задергался у него в руках, и он вцепился в него тисками. Фургон пролетел еще пятьдесят футов и подпрыгнул на низком бугре.
И приземлился точно в середине Йорк-стрит.
Джо резко вывернул руль влево, уходя от столкновения со встречным грузовиком, и свернул в сонный переулок. Полицейских машин не было. Стрелков тоже. И прохожих. Только длинная полоса серого асфальта. Гамбит Джо сработал, по крайней мере пока что. Джо не сразу смог вернуть нормальное дыхание, и взгляд его был приклеен к зеркалу заднего вида в ожидании неизбежного появления полицейских сил за спиной.
Наконец он выехал на пятьдесят седьмой хайвей и пристроился за кормой восемнадцатиколесного трейлера.
– Ладно, ладно, не все сразу, не все сразу.
Джо говорил вслух, успокаивая сам себя. Рана сзади на бедре саднила, сиденье стало скользким от крови. И пахло кровью, сладковатый медный запах. Очень много раз слышал Джо этот запах, но никогда это не была его собственная кровь – всегда предсмертная кровь какого-нибудь другого несчастного сукина сына. Что ж, удача переменилась. Боль становилась резче – созвездие жгучих огоньков по всему бедру, на запястье и в животе. Нутро сводило тошнотой.
– Ладно, спокойней, спокойней...
– Т-т-ты это с-с-сделал!
Глаза Джо чуть не выпрыгнули из орбит, он посмотрел в зеркало заднего вида и подавил в себе приступ внезапной паники. Галлюцинации, головокружение и галлюцинации, а значит, надо куда-то деваться, потому что, если ты слышишь голоса, то ты на волосок от смерти.
– Я з-з-нал, что т-ты с-с-сможешь!
С заднего сиденья вынырнула уродливая голова с грязно-белыми волосами и низко посаженными ушами, блеснули простодушные монголоидные глаза, лицо азартно дергалось. Мальчишка прятался сзади, сложившись на полу, как вчерашняя газета.
– Я говорил м-м-м-маме, что ты настоящий Бэтмен, я говорил, но она не поверила. Теперь я точно знаю! Т-только н-настоящий Бэтмен м-м-м-мог так ус-с-скользнуть от плохих людей! Эт-то ты! Ты н-н-настоящий Б-бэтмен!