Глава 5
– Где? – спросил Хэролд Дейли.
– На четвертом этаже, – ответил Дэвид Смит, – но предупреждаю вас, лифт не работает.
– Чудненько! – с раздражением произнес Дейли, бросив окурок на тротуар и раздавив его каблуком. – Кто она?
– Ее зовут Сара Рейнолдс. Ей двадцать шесть лет, не замужем.
– Она живет одна?
– Нет, с подругой. Мэри Бич. Сейчас ее нет. Она уехала в Грецию, чтобы провести там отпуск.
– И с чего это ей пришло в голову ехать в Грецию? Она с равным успехом могла бы есть водоросли и пить какую-нибудь липкую дрянь здесь. Вы когда-нибудь были в Афинах?
– Никогда, моя жена плохо переносит самолет.
– И хорошо. Там ужасная тоска. Если вам хочется полюбоваться на ветхие здания и небритых греков, отправляйтесь в Тоттенхэм.
Когда они добрались до четвертого этажа, Дейли задыхался и весь покрылся испариной. Над городом нависли тяжелые тучи, обещавшие в скором времени проливной дождь, который, впрочем, так и не пролился. Влажность почти достигла ста процентов, воздух был насыщен электричеством, и временами над Лондоном рокотал гром, но ни единой капли так и не упало на его пыльные мостовые.
Детектив-констебль Маллой покуривал сигарету, стоя в дверном проеме и наблюдая за тем, как к нему приближается начальство.
– Ну-ка выбрось эту гадость, – посоветовал ему Дейли, – и отвечай по форме – что там?
– Картина довольно пестрая, сэр, – хладнокровно отрапортовал констебль. – Некоторые из наших ребят того… Ну, вы понимаете…
Дейли повернулся к Смиту.
– Кто ее обнаружил?
– Уборщица. Она родом из Португалии. Приходит сюда раз в неделю. У нее свой ключ. Обычно она приходит, когда девушки находятся на работе.
– Она здесь?
– На кухне, – подтвердил Маллой. – Марш поит ее чаем.
Дейли и Смит вошли в битком набитую сотрудниками полиции квартиру. Почти сразу же они заметили Рози Марш, которая на кухне утешала уборщицу. В раковине были составлены грязные тарелки, а на колченогом столике виднелись две пустые винные бутылки.
Целая армия экспертов уже трудилась на месте происшествия. Дейли принялся перебирать корреспонденцию, наваленную грудой на журнальном столике, стоявшем в центре гостиной. Рейнолдс явно не отличалась аккуратностью и платила по счетам только в самом крайнем случае. Рядом с фотопортретом Робера Дюнуа сидел молоденький офицер полиции в новенькой форме. Он тупо смотрел прямо перед собой и лишь чуточку кривился от нестерпимого запаха.
– Ты в порядке, сынок? – осведомился Дейли, положив руку ему на плечо.
Бедняга кивнул. Он был бледен, как смерть, или, вернее, как Смит, который был знаменит нездоровым цветом лица.
– Где она?
– В своей комнате, сэр.
– Вот что я тебе скажу, парень. Отправляйся-ка ты лучше вниз и помоги ребятам, которые трудятся около дома.
В этот момент ноздри Дейли наконец уловили запах. Впрочем, «запах» – слабо сказано. Это была ужасная, одуряющая вонь.
Смит тоже ее почувствовал.
– Бог мой, – только и мог он вымолвить.
Дейли попытался дышать ртом, но от запаха не было никакого спасения. Он по опыту знал, что даже к самым страшным убийствам можно привыкнуть, но к запаху тления приучить себя невозможно. Этот запах обладал характерными признаками, и стоило вдохнуть хоть раз отравленный его миазмами воздух, как он мгновенно поражал все органы обоняния и уже не забывался никогда. В воздухе слышалось назойливое гудение мух – еще одно напоминание об обстоятельствах, при которых уборщица наткнулась на тело. Вероятно, прежде чем обнаружить труп, женщина услышала жужжание сотен насекомых. Левая нога Сары Рейнолдс была неестественно подогнута под тело. Она лежала в странной позе, как будто убийца мгновенно заморозил ее тело в последний момент, запечатлев предсмертные конвульсии. Дейли огляделся. Брайан О'Салливан стоял на коленях около трупа, продолжая его тщательнейшим образом изучать. Свет, лившийся с потолка, позволял рассмотреть его лысеющую макушку. Висячие усы Салливана едва не касались потемневших пятен крови на разорванной одежде женщины. Одновременно он отмахивался от мух, когда те подлетали слишком близко к огромной разверстой ране.
– Гарри, – сказал он, ощутив присутствие Дейли даже не поднимая головы, – здесь совершенно особый случай.
– И запах тоже особый.
О'Салливан всматривался в огромную зиявшую дыру в грудной клетке убитой. Некоторые кости были не просто раздроблены на кусочки, а буквально размолоты в пыль. Дейли даже показалось, что причиной столь чудовищных повреждений стал взрыв, разорвавший тело изнутри. При первой возможности он сообщил о своей гипотезе 0'Салливану, который сразу же ему возразил:
– Ничего похожего, Гарри. Если бы у нее в груди и в самом деле что-то взорвалось, то пострадал бы прежде всего позвоночник.
Полость в груди женщины казалась неизмеримо большей по размерам, чем раны, обнаруженные у других, убитых аналогичным образом. Дейли приходилось видеть жертвы, изувеченные до неузнаваемости, но в этом случае сам по себе характер ранения заставлял волосы шевелиться от ужаса. За исключением убитых в отеле «Кэдогэн», Дейли никогда не сталкивался ни с чем подобным.
Хотя в комнате было полно полицейских и экспертов, обследовавших каждую щель, чтобы обнаружить хоть какие-нибудь улики. Дейли стал ощущать легкое чувство беспокойства и сомнения. В комнате номер 114 отеля «Кэдогэн», несмотря на все усилия, не удалось обнаружить ничего стоящего.
– Есть соображения по поводу оружия, которым было нанесено ранение? – спросил он Салливана.
– Пока нет, но, как вы видите, повреждения, нанесенные девице, напоминают раны на теле тех двоих. Возможно, в данном случае повреждения значительнее, но почерк один и тот же. Эти гигантские раны имеют форму распустившегося цветка. Как вам известно, других деталей в гостиничном номере нам установить не удалось.
– Скажите, а сердце? Что с сердцем?
– Его нашел Уолтерс.
– Кто из вас, парни, Уолтерс? – спросил Дейли у рыскавших по комнате полицейских.
Смит похлопал Дейли по плечу.
– Это тот самый юнец с бледным лицом, которого вы отослали на воздух.
– Он чуть не наступил на сердце! – воскликнул 0'Салливан. – Нашел его у дивана. Мне показалось, что парень вот-вот вырубится, – ну я и отослал его из комнаты.
– Какое у вас доброе сердце, – пробормотал Дейли.
– Вот уж чего нельзя сказать о мисс Рейнолдс.
– Не унывайте. Брайан. Скажите, укусы на теле обнаружены?
На горле Дженнифер Колсен и на шее Андрэ Перлмана были обнаружены следы зубов, но они имели слишком неопределенный характер, чтобы из этого можно было извлечь практическую пользу. Они даже не смогли получить необходимую для анализа слюну.
– Да, по меньшей мере один. – Он продемонстрировал Дейли левую руку убитой. На запястье можно было заметить глубокие рваные раны, заляпанные подсохшей кровью. – Судя по всему, у нее под ногтями ничего особенного нет, поэтому можно сделать вывод, что все попытки к сопротивлению оказались неудачными – ей даже не удалось поцарапать убийцу.
– Возможно, ей не дали такой возможности. Давно она тут лежит?
0'Салливан пожал плечами:
– Точное время я сообщу вам позже, но уже сейчас можно утверждать, что с момента убийства прошло пять или шесть дней.
– Пахнет так, что кажется, будто прошло две недели.
– Ничего подобного, – разуверил его 0'Салливан и поднял на Дейли усталые глаза, какие обычно бывают только у медицинских экспертов.
Смит в течение десяти минут беседовал с уборщицей по фамилии Оливейра. Было заметно, что она не вполне владеет английским языком, а сейчас, находясь в состоянии шока, вообще не может связать двух слов. Закончив импровизированный допрос, Смит пришел в комнату, где находился Дейли, чтобы подвести некоторые итоги.
– Ее зовут Мария Оливейра, и родом она из Эсторила. Она работает уборщицей вот уже два года и заходит сюда раз в неделю на три часа. Когда сегодня утром она вошла в квартиру и обнаружила труп, то сразу же сообщила в полицию. Вот и все, что удалось узнать. Сейчас она в прострации.
– Ничего удивительного, – сказал Дейли. – Одно дело – убирать грязь в ванной комнате, и совсем другое – натыкаться на вырванное из грудной клетки сердце, валяющееся на ковре.
Смит тем временем продолжал:
– Она дала понять Розе, что сегодня дверь, как обычно, была заперта. Я тоже осмотрел замок и должен сказать, что на нем нет видимых повреждений. По-моему, говорить о взломе не приходится.
– Тогда, возможно, жертва знала убийцу. Кстати, – сказал Дейли, – коль скоро мы заговорили о взломе, есть ли на теле жертвы признаки, свидетельствующие о том, что преступник проник в квартиру помимо ее воли?
– Лично я ничего такого не заметил, – ответил 0'Салливан. – Разумеется, после экспертизы можно будет сказать определеннее, но явных следов нет.
Дейли прокрутил пленку автоответчика. На кассете было оставлено пять сообщений. Рядом с аппаратом находилась телефонная книга в кожаном переплете. Он перелистал несколько-страниц, а потом поднял глаза. Неожиданно его внимание привлекли следы крови на внутренней поверхности двери – расположение кровавых полос напомнило ему орнамент китайского веера: они словно расходились лучами от одной общей точки в центре. Дейли вдруг почувствовал, что влажный воротничок рубашки натирает ему шею, заворчал и потянулся за сигаретой. Он ощутил некое возбуждение, сродни радости охотника, завидевшего дичь. Итак, теперь у них уже три трупа, но что же они знают об убийце? Прежде всего было ясно, что это чрезвычайно сильный физически человек, и второе – он пользуется оружием, которое до сих пор не удалось идентифицировать. Кроме того, Дейли про себя определил убийцу как любителя кусаться, но вот назвать его любителем пускать слюни было нельзя. Вот, собственно, и все – довольно скромные результаты, учитывая затраченные усилия.
В ванной комнате царил настоящий хаос. Полки были заставлены пустыми бутылочками из-под шампуня, различными лосьонами и полупустыми тюбиками зубной пасты. На полу валялись гигиенические тампоны, хотя рядом стояла коробка, где они, по идее, должны были лежать. Сара Рейнолдс не относилась к разряду аккуратных людей. Ее тряпки точно в таком же беспорядке были разбросаны на полу в спальне. На прикроватном столике красовалась фотография молодого человека, скорее всего бойфренда, оправленная в латунную рамку. Рядом стояли стакан с водой, электронные часы с зелеными цифрами и коробочка противозачаточных таблеток. Дейли исследовал «опасные дни» мисс Рейнолдс, которые она отмечала карандашом на упаковке. Если предположить, что она приняла таблетку в день убийства, то дата смерти совпадает со сроками, о которых упомянул 0'Салливан!
Дейли принялся исследовать содержимое гардероба и ящиков комода. Когда он распахнул створки шкафа, на него обрушилась гора сваленных как попало платьев. В ящике, где девушка хранила белье, он в самом низу наткнулся на конверт с фотографиями и стал рассматривать их одну за другой. На некоторых была запечатлена сама хозяйка квартиры. Настоящая красотка, подумал Дейли. Об этом трудно было судить, глядя на изуродованные останки девушки, вернее, на ту кучу костей и мяса, в которую ее превратил убийца.
Он вернулся в спальню и громко спросил, ни к кому персонально не обращаясь:
– Кто-нибудь в курсе, чем она зарабатывала на жизнь?
– Она работала секретаршей, – мигом откликнулся Маллой. – Служила в фирме в Сент-Джеймсе. Фостер уже там шурует.
Дейли встал в дверном проеме и обратился к 0'Салливану, склонившемуся над телом убитой:
– С этой минуты мисс Рейнолдс поступает в ваше полное распоряжение, Брайан. Нет смысла изучать ее здесь. В анатомичке вы сможете делать все, что вам заблагорассудится, с гораздо большим комфортом. И ради Бога, приведите тело в порядок. Кому-то придется его опознавать. Возможно, это будут ее родители, если нам удастся связаться с ними.
– Вот бедняги, – произнес Салливан.
– Да уж, их ждет мало приятного. Сейчас она напоминает жертву инопланетян из фильма «Чужой», так что найдите человека, который мог бы основательно заняться трупом, ладно? Им и так придется несладко, поэтому не стоит превращать опознание в пытку.
Роберт Старк закрепил пожарный шланг в двери таким образом, чтобы она не закрывалась. Эта операция отнюдь не помогла ему устроить сквозняк, как он рассчитывал. Щеткой от пылесоса он прошелся раз-другой по ковру, совершая привычный ритуал, который выполнял три раза в неделю. В большом зеркале он увидел собственное отражение – его футболка промокла от пота. Поскольку в холле было мало света, его отражение в зеркале казалось темным, хотя белки глаз, наоборот, ярко сверкали, скулы заострились, а густая тень скрыла нижнюю часть лица.
– …приступаем к подробному рассказу о сегодняшних новостях. Что касается информации о том, что министр внутренних дел поддерживает отношения с египетской акробаткой, зададимся вопросом, вправе ли пресса…
На столе находился маленький радиоприемник. Роберт настроил его на музыкальную волну и поймал Луи Армстронга, исполнявшего вместе с Эллой Фицджералд знаменитое «Лето» Джона Гершвина.
По лестнице вниз протопал Вернон Лоренцо. Как всегда, его волосы были тщательно причесаны и блестели от бриолина. Иногда Роберту казалось, что Лоренцо бреется лазером – щеки и подбородок американца лоснились, словно шелк. Когда он проходил мимо, Роберт почувствовал аромат дорогой туалетной воды.
– Выключите это проклятое радио, к чертовой матери!
Роберт подивился его дурному расположению духа и поинтересовался про себя, чем это могло быть вызвано. Впрочем, Лоренцо, возможно, разговаривал таким образом со всеми? Или его грубость была следствием того, что он приехал из Нью-Йорка? Говорят, там грубиянов пруд пруди. Роберт проследил взглядом, как жилец вышел за дверь. Интересно, как с этим мирится его жена? Ведь она, наоборот всегда такая милая и вежливая… Роберт снова сделал радио погромче, чтобы послушать последние известия. Хорошего в них оказалось мало. Лондонские мусорщики объявили забастовку, и было похоже, что к ним вскоре присоединятся служащие метрополитена. Движение в городе и без этого чудовищное. Роберт был уверен, что забастовка работников метро окончательно доконает столицу и полностью парализует транспорт. Город продолжал задыхаться от духоты и выхлопных газов. Ничего удивительного поэтому не было в том, что люди раздражались до крайности, и их терпение испарялось, словно вода, вылитая на горячую решетку гриля. Повсюду стоял запах гниения. Лондон, казалось, парился в собственных нечистотах.
– Привет.
Роберт наматывал шнур от пылесоса на пластмассовую шпульку. Он поднял глаза и увидел стоявшую в дверях Рейчел Кейтс. Она держала небольшой сверток. На ней было платье шоколадного цвета до колен, а волосы собраны в пучок на затылке.
– Моя посудомойка неважно работает, – заявила Рейчел. – Кругом просто горы грязной посуды. Судя по всему, мне потребуется мастер. Я, видите ли, ничего не смыслю в автоматике. Вот я и подумала, что вы, может быть, не сочтете за труд взглянуть – вдруг поломка не очень серьезная?
Квартира Рейчел Кейтс оказалась действительно шикарной. Высокие стрельчатые окна в гостиной выходили на балкон, откуда открывался прелестный вид на зеленые сады внизу. Это была большая, просторная комната, отделанная в темно-синих и зеленых тонах. Полы укрывали знаменитые персидские ковры. У одной из дверей возвышалась мраморная колонна-постамент высотой шесть футов, украшенная мраморным бюстом полнолицего мужчины в военной форме. В ее распоряжении имелся и роскошный камин, сложенный из кирпичей, приятно шероховатых на ощупь. На комоде Роберт разглядел широкий серебряный поднос, на котором хозяйка дома обыкновенно подавала гостям напитки, над комодом висела большая, написанная маслом картина в массивной позолоченной раме. На ней была изображена засыпанная снегом деревушка у замерзшего озера и зимний лес. Крестьяне на картине грелись у огромного, жарко пылавшего костра, разведенного у самой кромки озера.
На низком столике стояли три золотые статуэтки, украшенные бирюзой. В противоположном углу находилась незаконченная картина на мольберте, изображавшая группу мужчин в парадных костюмах, собравшихся вокруг банкетного стола.
– Вам нравится? – спросила Рейчел, которая стояла так близко за спиной Роберта, что он чувствовал на шее ее дыхание.
– Чрезвычайно впечатляющее зрелище.
– Благодарю за комплимент. Я никак не могу ее закончить.
Хотя полотно и в самом деле было еще не готово, Роберт, основываясь на сюжете и манере письма, пришел к выводу, что картина старая. Казалось, что холсту и краскам уже много лет.
Роберт повернулся к Рейчел и недоверчиво спросил:
– Неужели это сделали вы?
Рейчел улыбнулась в ответ и утвердительно кивнула.
– В самом деле?
– В самом деле.
– Я не хочу показаться невежливым, но она… она выглядит как…
– …как настоящее произведение искусства?
Роберт покраснел до ушей.
– Не смущайтесь. Я специально добивалась подобного эффекта. Можете называть меня любительницей подделок. – Она снова улыбнулась, наигранно потупила взор и принялась наматывать на палец прядь своих роскошных волос. – Впрочем, я делала это только ради удовольствия.
– Весьма внушительное полотно.
– Ничего удивительного. У меня был отличный учитель. Он научил меня всему, а уж техника у него была просто несравненная. Как вы уже убедились, он сумел передать мне секрет старения полотна и красок.
Через холл Рейчел провела Роберта из гостиной на кухню, и Роберт увидел сквозь стеклянную дверь просторную столовую.
– У вас чудесная квартира, – сказал он. – Я и представления не имел, что…
– Неужели вам не приходилось здесь бывать раньше?
– До сих пор я не заходил дальше холла, – скромно заметил молодой человек.
– В самом деле?
– В самом деле.
Она увлекла его за собой на кухню. Микроволновая печь и духовка были столь удачно встроены в стену, что можно было с легкостью пройти мимо них и не заметить. Кроме того, на кухне стояли два холодильника – один исключительно для напитков и прочих жидких продуктов, другой, двухкамерный – для всего остального. Далее у стены располагались две безупречные никелированные мойки и толстая мраморная столешница для готовки – мечта любого шеф-повара. В шкафах рядами стояли баночки и коробочки с приправами. На специальных полочках стояли и висели многочисленные половники, сверкающие серебром и сталью большие разливные ложки и опасные даже на вид ножи для разделывания мяса, плоские щипцы для приготовления вафель, похожие на орудия пытки щипцы для орехов и забавная на вид давилка для чеснока. Все эти многочисленные предметы, призванные на службу чревоугодию, были снабжены серебряными ручками, украшенными богатым орнаментом. Кухня выглядела как картинка из рекламного журнала, и было трудно себе представить, что здесь и в самом деле готовилась пища.
Рейчел швырнула сверток на мраморную столешницу и принялась его распаковывать. В свертке находилось несколько отличных кусков мяса. Рейчел аккуратно разложила на гладкой поверхности мрамора каждый сочившийся кровью кусок, и алая жидкость заструилась по мрамору, стекая в мойку.
– Посудомоечная машина находится за вашей спиной, – сообщила Рейчел, обращаясь к Роберту и глядя ему прямо в глаза. При этом она поднесла к розовым губам пальчик, измазанный кровью, и принялась его облизывать.
Роберт стал на колени, открыл дверцу посудомоечного комбайна и заглянул внутрь. Фильтр устройства был забит. Он сразу это обнаружил, стоило ему опустить руку в мутную воду, скопившуюся на дне.
– Хотите сигарету?
– Нет.
– И давно вы бросили?
Роберт извлек голову из чрева аппарата и посмотрел на женщину снизу вверх.
– А может быть, я не начинал?
– Может быть, но я сильно сомневаюсь. Вы относитесь к тому типу людей, которые обожают покурить.
– Что вы имеете в виду?
Женщина пожала плечами.
– Я уверена, что писатели просто обязаны курить.
Роберт снова засунул голову в агрегат и принялся извлекать из фильтра остатки пищи и прочие отходы.
– Итак. когда же вы бросили? – продолжала настаивать на своем Рейчел.
Роберт глубоко вздохнул и сказал:
– Если вам так уж необходимо это знать, то отвечу: я бросил курить, когда расстался со своей подругой.
– Не слишком удачный момент, чтобы покончить с вредной привычкой.
– Это и в самом деле был не слишком удачный момент в моей жизни.
– В подобных условиях люди, наоборот, начинают курить.
– Тогда мне казалось, что как раз подошло время, чтобы бросить.
Она нахмурилась:
– Это почему же?
Роберт уселся на корточки и отряхнул руки от воды.
– Из-за болезни. После того как между нами произошел разрыв, я почувствовал, что… заболел. Ну а когда пришел в себя и начал мыслить трезво, то решил бросить и курить, и пить одновременно.
– Так вы еще и трезвенник?
Роберт печально улыбнулся:
– Увы, я снова начал употреблять алкоголь, но, правда, не в такой степени, как прежде. Впрочем. даже если мне удалось покончить хотя бы с одной из пагубных привычек, это тоже неплохо, верно?
Рейчел продолжала хранить на лице бесстрастное выражение.
– Никакого разрыва между вами не было.
Роберту показалось, что он ослышался. А она продолжала смотреть на него, облокотившись о мраморную доску столешницы.
– Извините, я не совсем понимаю то, что вы. сказали.
– Между вами не было разрыва, – повторила она.
– Что вы хотите этим сказать?
– Она вас бросила.
На кухне установилось тягостное молчание. Тягостное для Роберта. Что касается Рейчел, то она выглядела абсолютно невозмутимой.
– Почему вы так думаете?
– Это не более чем догадка. Но я решила, что, если с вами после разрыва произошли столь значительные изменения, это значит, что ваш разрыв не был обоюдным.
Роберт не слишком поверил ее словам.
– Неплохо, – холодно заметил он. – Может быть, вы еще что-нибудь знаете обо мне, над чем можно подшутить?
Рейчел, казалось, немало позабавили его слова и сердитый взгляд. Она даже еле заметно улыбнулась. Потом некоторое время она обдумывала свой ответ и наконец произнесла:
– Конечно, знаю. Не так уж это и трудно. Готова поспорить, что раньше вы курили сигареты «Мальборо».
Теперь задумался Роберт. Что и говорить, она была права. Большей частью он курил «Мальборо» и только иногда «Уинстон».
– Ну, это просто совпадение, – заносчиво сказал он.
Рейчел была раздосадована. Роберт повернулся к машине и принялся ковыряться в ней с независимым видом, Помолчав минуту, Рейчел спросила:
– Эта девушка, с которой, как вы говорите, вы порвали… Скажите, вы закрывали ей глаза в минуты близости?
Роберт очень медленно повернулся к хозяйке роскошной квартиры и поднял на нее глаза. Рейчел уже не казалась столь грозной, как минуту назад. Честно говоря, молодой человек был обескуражен ее вопросом, но она продолжала настаивать:
– Не всякий раз, разумеется, а время от времени? Так сказать, от случая к случаю?
Роберту так и не удалось понять, что он испытывал в ту минуту – гнев ли, печаль или просто крайнее удивление от подобной бестактности. Он подавил желание сказать ей в ответ какую-нибудь колкость и снова вернулся к забитому фильтру посудомоечной машины. Он не имел представления, зачем она затеяла этот двусмысленный разговор и отчего столь наслаждалась его смущением. Он сосредоточил внимание на фильтре, чтобы выиграть время и как следует обдумать происшедшее, чтобы не попасть впросак впредь.
Ну зачем, спрашивается, она пригласила его к себе? Вряд ли причиной послужил засор в посудомойке. Ведь она запросто могла устранить неисправность сама – стоило ей только погрузить пальцы в грязную воду на дне и извлечь застрявшие в стоке остатки пищи. Он решительно захлопнул дверцу агрегата и поднялся во весь рост, постаравшись выглядеть как можно более равнодушным, хотя в душе начал закипать.
– Вот и все, – сообщил он ледяным тоном, решив забыть состоявшийся между ними разговор. – В посудомойке всего-навсего был забит сток.
– Благодарю вас. Наверное, я выглядела бы полной идиоткой, если бы из-за подобной ерунды пригласила мастера.
Роберт кивнул:
– Да уж, так и было бы. В сущности, мне кажется, что…
– Я была права?
– В чем?
– В том, что вы иногда закрывали глаза своей возлюбленной? – настойчиво повторила она свой вoпpoc. – Я угадала?
Роберт смотрел на нее в полнейшем недоумении. К чему все это? Кто она такая в конце концов? Его недоумение постепенно начинало перерастать в злость. Он обратил внимание на ее пальцы, которые безостановочно теребили кровавое мясо на мраморной столешнице, выдавливая из кусков сукровицу. Он задумался о ее живописи, или «подделке», как она ее называла. Это полотно не выходило у него из головы. Все детали полотна, краски, трещины на поверхности картины пришли, казалось, из глубины веков. Тем временем Рейчел подняла руку и снова облизала палец.
Потом она близко-близко подошла к нему.
– Ну так как же нам быть с вашими индивидуальными особенностями в минуты любви? Вам нравилось ослеплять на время свою подругу? – спросила она, а потом положила руку ему на плечо и поцеловала в щеку.
Возбуждение охватило Роберта, оно прошло жаркой волной по его телу и добралось даже до кончиков пальцев на ногах. Тем не менее он был настолько поражен происходящим, что на время потерял возможность двигаться. Его сердце колотилось как сумасшедшее, он был в полном смятении. Рейчел наконец отпустила Роберта и отошла на один шаг назад, чтобы лучше видеть его лицо. Ее суровый взгляд, казалось, глубоко проникал в душу.
– Можете не отвечать на мой вопрос, – сказала она. – Судя по всему, вам не хочется. По крайней мере сейчас.
С этими словами она отошла. Кровь на светлом мраморе, на которую падал яркий свет висевших под потолком ламп, была удивительно красной. Рейчел проследила за его взглядом, а потом, намеренно очень медленно двигаясь, оторвала кусочек сырого кровавого филе и положила его в рот, после чего стала медленно пережевывать, не сводя пронизывающего взгляда с Роберта.
Ему захотелось прервать затянувшееся молчание, но он не осмелился. В нем боролись злость и любопытство. Впрочем, к любопытству примешивалась еще и легкая паника. Эта женщина, несмотря на свою очевидную привлекательность, излучала нечто зловещее и даже отталкивающее. Он почувствовал стыд за то, что ей так легко удалось вывести его из себя. Это было несправедливо, она вела с ним игру без правил. Он никак не мог понять, чего ему хочется больше – ударить ее или лечь с ней в постель.
Когда Роберт наконец добрался до своего подвала, зазвонил телефон. Роберт не особенно торопился поднимать трубку Кто бы ни звонил, пусть подождет. Он словно во сне прошел к себе на кухоньку и нехотя снял трубку. В голосе собеседника сквозила неподдельная тревога.
– Роберт, это Джонни.
Перед его мысленным взором из воздуха медленно соткался силуэт Рейчел.
– Какой Джонни? – вяло осведомился он.
– Джонни Стейнгер! Ты что, меня не узнаешь? Разве у тебя много знакомых с таким именем?
Много не много, а есть, подумал Роберт. Он попытался избавиться от навязчивого видения.
– Привет, Джонни, что случилось?
Прежде чем ответить, человек на том конце провода молчал целую минуту.
– Так ты ничего не знаешь, ты не слышал?
– Не слышал чего?
– О Саре, Роберт. Боюсь, что она умерла.
Роберт снова ничего не понял.
– Сара? Какая Сара?
– Твоя Сара! Сара Рейнолдс.
