Глава 25

В Сан-Франциско порой выпадают такие дни, когда хочется назвать его самым прекрасным городом на свете. Этот день был как раз из таких. Водная гладь залива сверкала и переливалась под золотистыми лучами позднего октябрьского солнца; легкий бриз подгонял разноцветные парусники. В синем небе гудели самолеты – одни привозили пассажиров сюда, другие развозили их по домам.

Именно такова и была цель Дебби Стоун.

Вместе с ней объявления посадки в самолет, отправляющийся рейсом до Нового Орлеана, ждал отец Джон Ланкастер. Они сидели бок о бок; по контрасту с обычной аэропортовской суетой, окружающей их, движения их были точны и неторопливы, как у людей, которым уже некуда спешить, они прибыли в назначенное место.

Она была в своей обычной дорожной одежде – джинсы, светло-голубая блузка и белый свитер, который выгодно подчеркивал загар лица и яркость больших серых глаз. Свитерок был тонким, рассчитанным на южный климат. Она перестала носить темные очки; глаза уже не страдали от солнечных полос, падающих сквозь окно на лицо и руки.

Джон тоже был в дорожном костюме. Он продолжал свое турне. Свежий белый воротничок был достаточно мягким. Кисть правой руки была забинтована, и узкая полоска бинта закрывала пулевое отверстие на шее.

Дебби вздохнула; это быт первый звук, который она издала за последние несколько минут. Потом взглянула на него и быстро отвела взгляд. Он подождал немного, а потом понял, чего на самом деле боится – объявления, которое могло прозвучать в любую минуту; объявления, которое унесет ее из его жизни навсегда.

– До сих пор не представляю, что будет делать дядя-Джо, – негромко сказала она. – Я оставила ему сообщение на автоответчике, но… Впрочем, кто его поймет….

– Не сомневаюсь, что дядюшка Джо в состоянии сам о себе позаботиться, – высоким и в то же время хрипловатым голосом отозвался он.

– Ты похож на лягушку, – нервно улыбнулась она. Он улыбнулся в ответ, и они снова отвернулись друг от друга. – Меня ждет трудный путь, – наконец произнесла Дебби.

– Ну что ты! Долетишь до Нового Орлеана, в городе можно взять напрокат машину…

– Ты понимаешь, о чем я. Это трудный путь. Не уверена, смогу ли я пройти его до конца.

– Пока не попробуешь – не узнаешь.

– Это верно, – кивнула Дебби и взглянула на свои руки. От накладных красных ногтей она уже избавилась. – Я боюсь, – призналась она. – Я стала совсем другой. Понимаешь… Возвращение домой – это страшно.

– Наверное, это неизбежно.

– Да. Но я не представляю, чем я смогу заняться. Да, конечно, матушка сказала, что рада меня видеть и все такое и что постарается отцепиться от бутылки, но.., все это очень непросто.

– Конечно, – кивнул Джон, любуясь ее прекрасным лицом. За ее фразой крылось очень много вопросов – вопросов, которые Дебра Рокс себе никогда бы не стала задавать. – Что достается легко, недорого стоит.

– Это верно. – Некоторое время она помолчала. Включились динамики. Кто-то кого-то разыскивал. Она подпрыгнула, как на иголках.

– Попробую завязать с кокаином, – сказала она. – Я поняла. Это место в Новом Орлеане…

– Это хорошее место, – подхватил Джон. Лицо, какое лицо! О Боже, как же больно на нее смотреть! – Там о тебе позаботятся. Но это тоже непросто. Они предоставят тебе все условия, но от тебя это тоже потребует определенной работы.

– Я всегда работала, – сказала Дебби. – Работы я не боюсь, – Она улыбнулась. Он обратил внимание, что улыбка стала немного иной, словно она мысленно уже была там, на юго-востоке, может быть, даже в том самом синем мире, на грани нового дня.

Опять раздался металлический голос из громкоговорителей:

– Пассажиров, вылетающих объединенным рейсом номер 1714 по маршруту Даллас – Мемфис – Новый Орлеан, просят приготовиться к посадке. Пассажирам с детьми и нуждающимся в дополнительной помощи…

– Это обо мне, – нервно хохотнула Дебби. – Я чувствую себя маленьким ребенком, очень нуждающимся в дополнительной помощи.

Джон встал. Ну что ж, пора. Дебби тоже встала. Они пошли к выходу на посадку.

– Может быть, я там не останусь, – заговорила она. – Дома, имею в виду. – Она бросила в его сторону быстрый взгляд и тут же отвернулась. Смотреть на него было больно, как на солнце; она боялась расплакаться. – Это маленький городок. Думаю, я из него выросла. Но.., кажется, сначала я все-таки должна пожить там. Понять, что стало с Дебби Стоун. Такое ощущение, что я оставила ее там – давным-давно, ей тоже надо дать какой-нибудь шанс, согласен?

– Согласен. – Горло перехватило. Рана еще болит, только и всего.

– В общем, я постараюсь сделать все, что… – Она оборвала фразу, глядя куда-то за спину Джона. Взгляд застыл в изумлении.

– Эй, долбозвон, – рявкнул Джо Синклер. – Эй, Лаки, я к тебе обращаюсь! Дебра, я получил твое сообщение! Черт побери, что это вы надумали? – Он грубо схватил Джона за руку и отпихнул в сторону.

– Здравствуйте, дядюшка Джо, – проговорил Джон и увидел, как старик уставился на его белый воротничок.

Джо Синклер появился в сопровождении обоих сыновей – двух крупных мясистых шкафов. Но внезапно начал буквально съеживаться на глазах, словно таять, а лицо приобрело цвет подпорченного сыра. Он шагнул назад, наткнулся на одного из сыновей и чуть не сбил того с ног. – Ты.., священник? – придушенно прошептал Джо Синклер. – Когда ты успел стать священником?

– Я всегда был священником.

– Всегда? Всегда? – Он продолжал уменьшаться в объемах, и Джон даже подумал, что еще немного, и Джо Синклер прямо сейчас превратится в маленького шишковатого карлика. – Всегда? – Похоже, это слово просто застряло у него в глотке. – Как.., всегда?

– Так. Всегда, – подтвердил Джон.

– Хочешь сказать, я священника называл долбо… – Он не договорил, потрясенный. Глаза полезли на лоб.

– Мисс Стоун уезжает домой, – сказал Джон и твердо положил руку на плечо Синклера. – Вы хорошо себя чувствуете? . – Я? Да! Прекрасно! У вас есть билеты? Я куплю билеты! В первый класс!

– Бизнес-класса вполне достаточно, – подала голос Дебби.

Синклер еще больше задохнулся. Наконец его взгляд – уже не такой яростный, но еще испуганный – остановился на Дебби.

– Ты… Ты всегда была хорошей девочкой. Отличный работник. Высшее качество. Звезда!

– Звезда сгорела, – спокойно урезонила его Дебби. – Я решила, что пора становиться человеком.

– О да! Человек! Это прекрасно! – Испуганный взгляд метнулся к Джону. Потом обратно к Дебби. И замер. – Послушай, Дебби… Ты… Ты – самый лучший человек. Ты меня слышишь?

– Я тебя слышу, дядя Джо.

– Вот! И если кто-нибудь попробует создавать тебе проблемы, скажи, что у тебя есть связи в верхах! Понимаешь?

Она кивнула и улыбнулась.

Синклер, все еще не придя в себя от изумления, с тем же лицом цвета сыра, снова уставился на Джона:

– Всегда?

– Всегда. В соборе Святого Франциска, на Вальехо-стрит. Загляните как-нибудь, сходим на ленч. У меня связи в верхах.

– Да, конечно, отец! Безусловно! Связи в верхах! – Он осклабился и заехал локтем под ребро Чаку с такой силой, что парень поморщился. – Связи в верхах! Ну и шутник!

– Прощайте, дядя Джо, – Произнесла Дебби и взяла его за руку.

– До свидания, детка. Отец… Надеюсь, мы с вами увидимся.

– Как-нибудь.

– Да! Да, безусловно! – Он расплылся в улыбке, обхватил за плечи сыновей, и все трое двинулись к выходу.

– Производится посадка на объединенный рейс 1714 по маршруту Даллас – Мемфис – Новый Орлеан, – объявил металлический голос.

Они подошли к дверям трапа, ведущего на борт.

– самолета. Дебби крепко сжимала в руке билет. Мимо торопились пассажиры с ручным багажом. Неумолчный гул стоял в здании вокзала.

– Наверное, тебе пора, – сказал Джон и уставился в пол.

– Отец, – судорожно вздохнула Дебби. – Она хочет попрощаться.

– Что? – не понял он.

– Дебра Рокс хочет попрощаться, – повторила она. И он понял, что это значит.

Из нее словно полыхнуло пламенем; этот жар опалил его с головы до ног. В глазах сверкнула страсть. Она потянулась к нему и обхватила за шею обеими руками. Губы, мягкие и горячие, прижались к его губам. Он ощутил запах корицы, которой пахла пена для ванной, и понял, что сейчас рухнет в обморок.

Она слегка раздвинула губы. Влажный язычок проник ему в рот и прикоснулся к влажной податливой плоти.

Она крепко прижимала его к себе, пальцы ерошили волосы на затылке. Вдруг она подняла ногу и закинула ее ему на бедро. Затем вторую, и они слились в поцелуе, как две души, наконец-то нашедшие друг друга.

– Заканчивается посадка на объединенный рейс 1714…

В здании вокзала наступила мертвая тишина, только почему-то продолжали громыхать багажные тележки.

Ее язычок дразняще неистовствовал в глубине его рта. Они слились воедино; в этот момент для Джона окружающая действительность просто перестала существовать, как провал во времени. Язычок прикоснулся к небу, потом прижал его собственный язык. Потом, он угомонился, она втянула в себя его нижнюю губу, нежно прихватила зубками и отпустила.

Потом – в продолжающейся тишине – сняла ноги с бедер и встала на пол. И снова превратилась в Дебби Стоун – молодую женщину, приготовившуюся к посадке в самолет.

– Вот так прощалась с тобой Дебра, – проговорила она, опустив взгляд, – Думаю, мы с ней больше не встретимся. Теперь осталась одна я. – Она снова обняла его и положила голову на плечо. Лицо его утонуло в ее густых волосах цвета воронова крыла; это шелковистое прикосновение ему запомнится на всю жизнь. – Спасибо вам, отец, – прошептала она. – Спасибо вам.., за любовь.

Глаза его налились влагой. Он понял, что надо срочно отпускать ее. Она сделала несколько шагов, потом остановилась и оглянулась. Лицо ее было залито слезами.

– Родственные души?

– Не сомневайся.

– Молитесь за меня, – бросила она и скрылась в дверях, ведущих к дому.

Женщина средних лет с накрашенными щеками и поджатым ртом прошла мимо, окатив его презрительным взглядом.

– А еще называете себя священником!

– Да, мэм, – ответил он. – Вот именно.

Он дождался, когда ее самолет поднимется в воздух. Серебристые крылья сверкнули в лучах солнца. Новый Орлеан не так уж и далеко, думал он. Существует телефонная связь, да и почта тоже работает. Не так далеко.., ну что ж, поживем – увидим…

Вернувшись к себе домой, он начал строить новый паззл – с изображением южного пейзажа. Ему было совсем нетрудно представить ее на этом фоне.

Может быть, когда-нибудь придет письмо, думал он. И из письма он узнает, что у Дебби Стоун все хорошо, что она встретила доброго человека, который ее любит, уважает и недоумевает, где же была Дебби Стоун всю его жизнь.

В этот день, наверное, он почувствует укол в сердце. Потому что любил ее.

Но это будет счастливый день.

– Джон! – послышался в дверях голос Дэррила. – Тебя кое-кто хочет видеть в храме.

Ощущая душевную тяжесть, он поглядел на краба, устроившегося в коробке с песком в углу комнаты.

– Спасибо. – Отложив паззл, он поспешил в церковь.

Она стояла с монсеньером Макдауэллом. Симпатичная молодая блондинка, лет девятнадцати – двадцати; макияж не мог скрыть выражения глаз – слишком еще юных, чтобы чего-то бояться.

– Вы.., отец Лаки? – спросила девушка.

– Можете называть меня так, – кивнул Джон, краем глаза поймав удивленный взгляд монсеньера.

– Меня зовут… Кэти Креншоу. – Девушка вздрогнула. Джон увидел на ее руках следы уколов. – Мне говорила про вас Дебби Стоун. – Она протянула вперед дрожащую ладонь. – Вы не могли бы.., помочь мне?

– Попробую, – ответил он и взял ее за руку. Они прошли к скамье и сели. Отец Лаки внимательно слушал ее, и в ухе его поблескивала серьга с алмазом.

Монсеньер Макдауэлл некоторое время постоял рядом, потом пошел к дверям и открыл их.