Они сделали слабую попытку засыпать яму, которую он вырыл под оградой, но, очевидно, лопаты их были ленивыми. Ему потребовалось не– сколько минут, чтобы выбросить из нее рыхлую землю, и он пробрался под оградой. Похожий на сердцебиение стук на фабрики продолжался, над головой на надземных переходах светились лампочки. Он прошел по алле– ям, выбирая дорогу к краю летного поля, где была тюрьма. Из-за угла вышел солдат и направился к нему.

– Эй! Сигареты есть? – спросил человек.

– Конечно.– Майкл подпустил его поближе и сунул руку в карман за сигаретами, которых там не было.– Сколько времени?

Немец посмотрел на наручные часы.

– Двенадцать сорок две.– Он посмотрел на Майкла и нахмурился.– Тебе необходимо побриться. Если капитан увидит тебя таким, он даст тебе…– Он заметил кровь и дырки от пуль, прошивших куртку. Майкл увидел, как глаза его расширились.

Он ударил немца концом приклада в живот, потом треснул его по голове и оттащил тело к куче пустых бочек из-под смазки. Снял часы, засунул тело в бочку и накрыл крышкой. Потом опять двинулся в путь, почти бегом. Сорок две минуты после полуночи, думал он. Но какого числа?

Вход в здание тюрьмы не охранялся, но один солдат сидел за барь– ером прямо в дверях, задрав сапоги кверху, глаза его были закрыты. Майкл вышиб из-под его ног стул, шмякнул солдата головой об стену, и тот вернулся обратно в страну сновидений. Майкл снял с крючка на сте– не за барьером связку ключей и пошел по коридору между камерами. Он мрачно улыбнулся; коридор наполнял знакомый густой храп бородатого русского.

Когда Майкл примеривал разные ключи к замку камеры Лазарева, он услышал вздох изумления. Он глянул на камеру двумя дверьми дальше по другую сторону коридора и увидел в зарешеченном окошке лицо Чесны, грязное, изможденное. Глаза ее переполнились слезами, она пыталась заговорить, но не могла найти слова. Наконец они вырвались:

– Где, черт побери, ты все это время был?

– Отлеживался на дне,– сказал он и прошел к двери ее камеры. Он нашел нужный ключ, задвижка стукнула. Как только Майкл распахнул дверь, Чесна упала в его объятья. Он держал ее, потому что ее трясло; он ощущал, что одежда и сама она были грязные, но, по крайней мере, ее не били. Она издала только одно душераздирающее рыдание, а потом постаралась собраться с силами.

– Все в порядке,– сказал он и поцеловал ее в губы.– Сейчас мы уйдем отсюда.

– Эй, сперва вытащи отсюда меня, негодный! – заорал из своей ка– меры Лазарев.– Черт возьми, мы уже думали, что ты оставил нас сгнить тут!

Волосы его напоминали воронье гнездо, глаза дико светились. Чес– на взяла автомат и следила за коридором, пока Майкл нашел нужный ключ и освободил Лазарева.

Русский появился, благоухая куда более пронзительно, чем аромат роз.

– Боже мой! – сказал он.– Мы не знали, убежал ты или нет! Мы ду– мали, что они, наверное, убили тебя.

– Они стреляли метко.– Он посмотрел на часы. Стрелки подползали к часу ночи.– Какое сегодня число?

– Если бы я знал, черт побери! – ответил Лазарев.

Но Чесна вела счет дней по двухразовой ежедневной кормежке.

– Слишком поздно, Майкл,– сказала она.– Ты отсутствовал ровно пятнадцать дней.

Он уставился на нее неверящим взглядом.

– Сегодня – шестое июня,– продолжила она.– Слишком поздно.

Слишком поздно. Слова тоже умели кусаться.

– День Икс был вчера,– сказала Чесна. Она ощущала себя слегка пьяной и вынуждена была ухватиться за его плечо. Нервы ее дошли уже до предела.– Теперь все кончено.

– Нет! – Он затряс головой, отказываясь верить.– Ты неправа! Я не мог… я не мог исчезнуть на такое долгое время!

– Я не ошибаюсь.– Она взяла его за запястье и посмотрела на ча– сы.– Уже один час и две минуты шестого июня.

– Мы должны разузнать, что происходит. Где-нибудь должно быть радио.

– Есть,– сказал Лазарев.– Оно в том доме, что рядом с цистернами топлива.

Он объяснил Майклу, что его заставили как-то работать вместе с другими рабами-рабочими, чтобы устранить засор в переполнившейся вы– гребной яме около солдатских бараков, отчего так и воняла его одежда. Пока он был по пояс в дерьме, ему удалось разузнать от своих напарни– ков некоторые сведения о фабрике. Например, Гильдебранд жил в своей лаборатории, которая располагалась в центре фабрики, возле трубы. В огромных топливных цистернах был мазут для обогрева зданий в долгие зимние месяцы. Рабы-рабочие содержались в других бараках, неподалеку от солдатских. И, сказал Лазарев, есть у них оружейный арсенал на случай партизанского нападения, но где он находится – он точно не знал.

– Ты сможешь влезть в одежду этого человека? – спросил Майкл Ла– зарева, когда они дошли до убитого охранника.

Лазарев сказал, что постарается. Чесна обыскала тумбочку стола и нашла «Люгер» с патронами. Через некоторое время Лазарев переоделся в немецкую форму, рубашка на его плечах чуть не лопалась, а брюки спол– зали. Он затянул поясной ремень на последнюю дырочку. Только фуражка охранника пришлась ему впору. На Лазареве по-прежнему были те самые сапоги, в которые его обули, когда они улетали из Германии, но теперь к ним присохли куски дерьма.

Они двинулись в сторону того помещения, где было радио. Чесна еще хромала, но могла идти сама. Майкл увидел радиомачту, на которой мигали два фонаря для предупреждения низко летящим самолетам, и повел их по направлению к ней. После пятнадцатиминутного извилистого, с ог– лядкой, продвижения по аллеям они добрались до маленького каменного строения, которое не охранялось. Дверь была заперта. Пинок одного из облепленных дерьмом сапог Лазарева понудил ее поддаться. Майкл нашел выключатель, и там они обнаружили на покрытом прозрачным пластиком столе радио. У Чесны было больше опыта обращения с немецкими радио– приборами, чем у него, поэтому он отступил в сторону. Она включила радио, циферблаты засветились зеленоватым светом, и стала шарить по частотам. Из маленького динамика раздавались трески атмосферных по– мех. Затем послышался слабый голос, говоривший по-немецки про дизель– мотор, нуждавшийся в переналадке – это было с парохода на море. Чесна нашла голос, по-норвежски обсуждавший лов королевской макрели, воз– можно, шифр, передававшийся в Англию. Еще одна радиостанция – и в комнату полилась оркестровая музыка, погребальная панихида.

– Если бы вторжение началось, то о нем должны были говорить на всех волнах,– сказал Майкл.– Что происходит?

Чесна покачала головой и продолжала искать. Она нашла выпуск но– востей из Осло; спокойный немецкий диктор извещал об очередной от– грузке железной руды, которая поплыла морем во славу Рейха, и о том, что перед Правительственным собранием в шесть часов будет начата раз– дача в соответствии с очередью молочных пайков. Погода скорее всего будет по-прежнему неустойчивой, с семидесятипроцентной вероятностью ливневых дождей. Теперь возвратимся к успокаивающей музыке Герхарда Каатховена…

– Ну, так где же вторжение? – поскреб в бороде Лазарев.– Если оно было запланировано на пятое…

– Должно быть, не состоялось,– сказал Майкл. Он посмотрел на Чесну.– Должно быть, его отменили или отложили.

– Нужна чертовски важная причина, чтобы отложить что-нибудь столь глобальное.

– Может быть, и была причина. Кто знает, что могло за это время произойти? Но я не думаю, что вторжение уже произошло. Если бы оно началось утром пятого числа, то сейчас можно было бы слышать об этом по всем частотам.

Чесна понимала, что он прав. В случае вторжения все радиочастоты должны были бы быть забиты последними данными и обменом информацией между различными действующими в тылу противника группами. Вместо все– го этого было еще одно утро с погребальными панихидами и очередями за молоком.

Майклу стало ясно, что им нужно делать.

– Лазарев, ты можешь летать на каком-нибудь из тех истребителей, которые стоят на полосе?

– Я могу летать на всем, что имеет крылья. Хотя предпочел бы «Дорнье-217». Если топливные баки заправлены, у него радиус дейст– вия – тысяча миль, и причем это скоростная сучонка. Куда двинемся?

– Сначала нужно добраться до доктора Гильдебранда. Потом точно узнать, где спрятан Стальной Кулак. Сколько времени нужно, чтобы до– лететь отсюда до Роттердама? Это почти тысяча миль.

Он задумчиво нахмурился.

– Это почти на пределе, даже если баки заправлены по горлышко.– Он раздумывал.– Максимальная скорость у «Дорнье» выше трехсот. Можно уложиться и в два часа беспосадочного полета. В зависимости от вет– ра… я бы сказал, не более пяти часов.

Слишком много здесь всяких неопределенностей, подумал Майкл, но что им еще оставалось делать? Они начали обыскивать дом. В другой комнате, полной шкафов с папками, он нашел карту «Химическое Предпри– ятие Гильдебрандов на Скарпе», прикрепленную кнопками на стене рядом с портретом Адольфа Гитлера. Красным крестиком было отмечено располо– жение радиорубки, а другие здания были помечены надписями: «Цех», «Столовая», «Испытательная камера», «Арсенал», «Барак N1» и так да– лее. Лаборатория экспериментальных разработок была примерно в сотне ярдов от их теперешнего местонахождения, а арсенал – на противополож– ной от летного поля стороне фабрики. Майкл свернул карту и положил ее в запачканный кровью карман для дальнейшего пользования.

Лаборатория экспериментальных разработок, длинное белое строение с частоколом труб, присоединенных к ряду построек меньшего размера, стояла поблизости от центральной трубы. Сквозь узкие заиндевевшие стекла окон был виден свет лампочек: доктор работал. На самой крыше лабораторного здания стоял большой бак, но были в нем химикаты, мазут или вода, Майкл не знал. Входная дверь была заперта изнутри, однако на крышу вела лесенка с металлическими ступенями, и они решили вос– пользоваться этим путем. На крыше был открытый прямоугольный световой фонарь. Майкл перегнулся через край, Лазарев придерживал его за ноги, и стал рассматривать, что было внутри.

За рядом длинных столов, на которых были установлены микроскопы, штативы с рядами пробирок и другие приборы, работали три человека в белых халатах и белых перчатках. Четыре больших герметических бака, похожие на кастрюли-скороварки, стояли в дальнем от Майкла конце ла– боратории, и от них исходили ритмичные звуки, похожие на биение серд– ца. Майкл решил, что это звуки электромоторов, помешивающих то, что было в той дьявольской закваске. На высоте около двадцати футов от пола во всю длину лаборатории проходила подвесная площадка, начинав– шаяся в нескольких футах от светового фонаря и шедшая к щитку с пере– ключателями возле герметичных баков.

Один из трех человек внизу был почти семи футов ростом, на голо– ве у него поверх светлых волос, спадавших на спину, была белая шапоч– ка. Он был занят просмотром пачки слайдов.

Майкл отполз от светового фонаря. Он работы моторов внизу на крыше ощущалась вибрация.

– Я хочу, чтобы вы оба прямо сейчас шли на летное поле,– сказал он им.

Чесна хотела было возразить, но он приложил к ее губам палец.

– Сначала послушай. Лазарев, если тот «Дорнье» не заправлен, те– бе с Чесной придется сделать это. Помнится, на поле стоит топливозап– равщик. Сможешь с ним управиться?

– Мне приходилось самому заправлять моего «Задиру». Я сам был своей наземной командой.– Он пожал плечами.– Этот топливозаправщик почти такой же. Но там может быть охрана, следящая за самолетами.

– Знаю. Когда я закончу здесь, я проведу небольшую диверсию. Вы заметите, когда она произойдет.– Он поглядел на часы. Было тридцать две минуты второго. Он снял часы и дал их Чесне.– Я буду на взлетном поле через тридцать минут,– пообещал он.– Как только услышите взрыв, сразу же займитесь заправкой баков «Дорнье».

– Я останусь с тобой,– сказала Чесна.

– Лазареву твоя помощь нужнее, чем мне. Не спорь. Идите прямо сейчас на поле.

Чесна была в достаточной степени профессионалом, чтобы понять, что они напрасно теряют время. Она и Лазарев поспешили спуститься с крыши по лестнице, а Майкл закрепил автомат на плече, спустился через край светового фонаря и уцепился за железную трубу, змеившуюся под потолком лаборатории. Перехватываясь руками, он продвигался к подвес– ной площадке, затем ступил на ее ограждение.

Он пригнулся и посмотрел на троих внизу. Гильдебранд подозвал одного из них к себе и показал ему что-то на слайде, потом закричал и стукнул кулаком по столу, и лаборант послушно кивнул, плечи его по– корно опустились. Работа идет неважно, подумал Майкл. Какая жалость.

Рядом с ним на площадку упала капля влаги. Он поглядел вверх. Вдоль всего протяжения железной трубы располагались разбрызгивающие сопла, и одно из них протекало. Он выставил кверху ладонь и собрал несколько капель, потом понюхал их. Пахло морской водой. Он лизнул ладонь. Соленая вода. Из бака на крыше, догадался он. Вероятно, обыч– ная морская вода. Зачем на крыше лаборатории установили бак с морской водой?

Он вспомнил нечто, сказанное Блоком: на карнаген как-то действу– ет натрий, который есть в соленой воде. Вероятно, соленая вода разру– шает карнаген. А значит, Гильдебранд оборудовал лабораторию так, что если хоть сколько-нибудь газа вырвется, то из сопел будет разбрызги– ваться соленая вода. Включение сопел должно быть легко доступно любо– му, работающем внизу. Майкл встал и пробрался к щиту с кранами, рас– положенному возле герметичных баков. Там был ряд красных переключате– лей, все они были в положении «включено». Он стал их все выключать. Гудение и стуки стали затихать и смолкли.

О пол разбилась мензурка. Один из людей вскрикнул. Это был Гиль– дебранд.

– Ты, дурак! – закричал он.– Включи обратно вентиляторы!

– Всем ни с места! – Майкл пошел назад, в их сторону, ствол «Шмайсера» поднят кверху.– Доктор Гильдебранд, нам нужно немного по– говорить.

– Вентиляторы! Включите! Включите же их!

– Я хочу знать, где находится Стальной Кулак. Как далеко от Рот– тердама?

Один из лаборантов неожиданно кинулся к входной двери, но Майкл застрелил его прежде, чем тот успел сделать три шага. Человек упал, по его белому халату стали расплываться розовые пятна.

Звуки выстрелов эхом прокатились по лаборатории. Кто-нибудь на– верняка их услышал. Время шло. Он направил дымящийся ствол на Гиль– дебранда.

– Стальной Кулак. Где он?

– Васс…– Гильдебранд крупно сглотнул, уставившись в дуло «Шмайсера».– Летное поле «Лютваффе» в Вассенааре. На берегу, в шест– надцати милях к северо-западу от Роттердама.– Он поглядел на баки.– Пожалуйста… Я вас умоляю! Включите снова вентиляторы!

– А что случится, если я не включу? Карнаген будет уничтожен?

– Нет. Он…

Майкл услышал звуки лопающегося металла.

– Он все здесь разорвет! – закричал Гильдебранд, голос его дро– жал от страха.

Майкл поглядел на герметичные баки. Крышки на них распирало, вдоль швов стали появляться трещины от внутреннего давления. Боже мой! – дошло до него. Эта штука раздувает баки изнутри, как дрожжи!

Неожиданно второй лаборант схватил стул и подбежал к окну. Он разбил стулом стекло и закричал:

– На помощь! Кто-нибудь…

Автомат Майкла заставил его замолчать. Гильдебранд воздел руки.

– Поверните выключатели! Я вас умоляю!

Баки по-прежнему раздувало. Майкл направился к щиту управления, но в этот миг Гильдебранд бросился к разбитому окну и, сузив плечи, начал протискивать в него свое длинное тело.

– Охрана! – визжал он.– Охрана!

Майкл остановился, не дойдя до выключателей десяти футов, и по– вернул оружие на создателя адского газа.

Пули раздробили Гильдебранду ногу. Он упал, корчась от боли, на пол. Майкл вставил еще один магазин в автомат и хотел было уже покон– чить с этим человеком.

Один из баков от разрыва заклепок лопнул по шву. Из него выбрал– ся поток густой желтой жидкости и стал растекаться по полу. Взвыла сирена, перекрывая вой Гильдебранда. Лопнул второй бак, словно вскры– тый нарыв, и еще одна желтая волна покатила по полу. Майкл стоял, за– гипнотизированный и очарованный этим ужасом, в то время как жидкость растекалась под площадкой, своей густой массой сметая столы и стулья. Через желтое химическое болото проходили полосы темно-бурой пены, ши– певшей, как масло на раскаленной сковороде. С третьего бака сорвало крышку, она ударила в потолок, а густая масса перелилась через край. Майкл отступил к световому фонарю.

Химикаты, на этой стадии представлявшие собой неочищенное гряз– ное вещество, а не газ, хлынули на пол. Гильдебранд отчаянно полз к красному маховику на стене,– открывающему бак с соленой водой, дога– дался Майкл. Гильдебранд оглянулся и заверещал от ужаса, когда уви– дел, что поток почти подступил к нему. Он потянулся, напрягая все си– лы, чтобы ухватиться за маховик. Его пальцы вцепились в него и повер– нули на четверть оборота.

Майкл услышал, как побежала по трубе вода, но в следующий момент карнаген уже настиг Гильдебранда, и он взвыл в его химических объяти– ях. Он извивался, как вытащенный из воды рак, его лицо и волосы были в брызгах карнагена. Он стал расцарапывать ногтями собственные глаза, от боли голос его стал сплошным воем, на белой коже рук вздувались и лопались волдыри.

Трубы извергали струи соленой воды. Там, куда она попадала, хи– мическая масса шипела и таяла. Но это уже не могло помочь Гильдебран– ду, который представлял собой массу кипящих красных волдырей, исте– кавших грязной жижей. Гильдебранд свалился на колени, от лица его от– валивались полоски мяса, а рот превратился в страшную гримасу без– звучного воя.

Майкл прицелился, нажал курок и выстрелом разворотил Гильдебран– ду грудь. Тело осело, от его развороченных легких пошел дым.

Майкл снова закрепил «Шмайсер» ремнем на плече, взобрался на ог– раждение подвесной площадки и подпрыгнул.

Он уцепился за трубу под потолком и на руках перебрался по ней к световому фонарю. Потом, подтянувшись, выбрался на крышу. Затем гля– нул вниз; карнаген дымился под струями морской воды, а Гильдебранд лежал как медуза, которую выбросила штормовая волна.

Майкл встал и побежал к лестнице. По ней взбирались два солдата.

– Карнаген пошел наружу! – закричал Майкл, изображая на лице та– кой ужас, что даже Чесна одобрила бы его игру.

Солдаты попрыгали с лестницы. Еще трое немцев пытались выломать дверь.

– Газ вышел наружу! – закричал один из солдат, уже с неподдель– ным ужасом, и все они разбежались, визжа во всю силу своих легких, в то время как сирена продолжала выть.

Майкл сверился с планом и побежал к арсеналу. Каждый раз, стал– киваясь с каким-либо солдатом, он истошно вопил об утечке карнагена. Через несколько минут крики звучали уже по всей фабрике. Последствия действия карнагена были хорошо известны даже обычным охранникам. Во всех направлениях оживали сирены. Добравшись до арсенала, он обнару– жил, что с полдесятка солдат уже ворвались в него, а затем удрали с противогазами и респираторами. Немец с округлившимися глазами крикнул ему:

– Карнаген вышел наружу! В секторе «С» уже все погибли!

Он надел противогаз и, спотыкаясь, побежал, дыша из кислородного баллона. Майкл вошел в арсенал, распотрошил ящик с гранатами, потом ящик с патронами 50-го калибра для авиационных пулеметов.

– Эй! – закричал вошедший в помещение офицер.– Какого черта ты…

Майкл застрелил его и продолжил свою работу. Он поставил ящик с гранатами на ящик с патронами, втащил сверху второй ящик с гранатами и тоже разбил его. Потом он выдернул из двух гранат чеки, бросил их внутрь ящика и выбежал.

Лазарев и Чесна на летном поле подкрались к топливозаправщику, и как раз в это время завыли сирены. В двадцати футах от него лежал ох– ранник, застреленный в грудь из «Люгера».

Заработал насос топливозаправщика, подавая топливо для двигате– лей самолета по брезентовому шлангу в правый крыльевой бак ночного истребителя «Дорнье». Оба крыльевых бака, как определил Лазарев, были на три четверти наполнены, но здесь у них была единственная возмож– ность заправиться топливом, а полет должен быть долгим. Он держал за– правочный пистолет в горловине, бензин тек под его руками, в то время как Чесна следила за другими охранниками. В тридцати ярдах от них бы– ла будка из рифленой жести, служившая летчикам помещением для ожида– ния, и когда Чесна взломала дверь, то внутри нашла приз: карты Норве– гии, Дании, Голландии и Германии, на которых было точное расположение аэродромов «Люфтваффе».

Небо осветила вспышка. Раздался мощный взрыв, про который Чесна вначале подумала, что это гром. Взорвалось что-то огромное. Она услы– шала словно бы шум стрельбы, звучавший так, будто стреляли сразу сот– ни человек. Раздались еще взрывы, и она увидела оранжевые штрихи ле– тящих трассирующих пуль, взлетающих в ночи над противоположной сторо– ной фабрики. По полю повеял горячий ветер, несущий запах гари.

– Проклятье! – сказал Лазарев.– Не думал, что когда этот сукин сын говорит «небольшая диверсия», он имеет в виду такое!

Она поглядела на часы. Где же сам он?

– Давай,– шептала она.– Ну, давай же, пожалуйста.

Прошло около пятнадцати минут, в течение которых не смолкали звуки разгрома, она услышала, что кто-то бежит в ее сторону. Она плашмя легла на бетон, приготовившись стрелять из «Люгера». И тут до нее донесся голос:

– Не стреляй! Это я!

– Слава Богу! – Она вскочила.– Что взорвалось?

– Арсенал.

Его фуражка исчезла, рубашка была почти разорвана порывом ветра от взрыва, под который он попал как раз когда бросился в аллею.

– Лазарев! Сколько еще?

– Три минуты! Я хочу залить баки под завязку!

Через три минуты он закончил. Майкл поставил топливозаправщик на курс столкновения с «Мессершмитом» BF-109, разбившего крыло, потом он и Чесна забрались в «Дорнье», в то время как сам Лазарев взгромоздил– ся в кресло летчика.

– Все в порядке! – сказал Лазарев, щелкнув костяшками пальцев.– Теперь мы узнаем, что сможет русский летчик сделать с немецким истре– бителем!

Заревели винты, «Дорнье» рывком оторвался от площадки. Лазарев пустил самолет вокруг бушевавшего центра Скарпы.

– Держитесь! – закричал он.– Будем завершать работу!

Он нажал на кнопку, от которой в самолетные пушки вошли ленты, а затем бросил его в завывающее пике, от которого их вжало в сиденья.

Он направлял самолет к огромным бакам с горючим. После третьего ураганного захода на одном из баков заискрился красный огонек, а за– тем в один миг расцвел бело-оранжевый огненный шар. «Дорнье» швырнуло ударной волной, и Лазарев тут же сделал «свечку» в небо.

– Ага! – сказал он, широко улыбаясь.– Вот я и снова дома!

Лазарев сделал последний круг над островом, как стервятник над пепелищем, а потом повернул самолет в сторону Голландии.