Глава 20
Король истекал кровью

– Да, – прозвучал ответ проститутки. – Знаю. – Нервы Арден были напряжены до предела. – Она умерла. То есть, сейчас, наверное, уже умерла. Она была очень старая и жила в церкви на Гоат-Айленд.

– Чепуха! – сказал Барт. – На Гоат-Айленд никто не живет!

– Но там была церковь! – настаивала проститутка. – Ее снесло ураганом лет пятнадцать или двадцать назад! Спасительница была монахиней, но влюбилась в священника, и ее выставили из монастыря. Она пришла сюда и поставила часовню, чтобы каяться в грехах! Это мне мама рассказывала!

– Энджи, у тебя не было никакой мамы! – Барт подмигнул мужчине. – Она вылупилась из яйца, разве не так, Кэл?

– Точно, из яйца канюка, – согласился Кэл. У него заплетался язык: он явно слегка перебрал. Энджи ткнула его локтем под ребра.

– А ты вообще ничего не знаешь, дурак! У Арден перехватило горло. Она пыталась заговорить, но не могла. Слово “умерла” звенело у нее в ушах как похоронный колокол.

– Гоат-Айленд, – наконец сумела вымолвить она. – Где это?

– Брось, – сказал Дэн, но он знал, что ее ничто не остановит.

– С десяток миль отсюда, в Террибон-Бэй, – сказал Барт. – Там одни дикие козы, и сроду не было никакой церкви.

– Мама никогда меня не обманывала! – огрызнулась Энджи. – Ты и родился-то не здесь, откуда ты знаешь?

– Я охотился на Гоат-Айленд! Исходил его вдоль и поперек! Если там когда-то и была церковь, то теперь от нее остались одни развалины!

– Мисс? – обратился Дэн к проститутке. – Вы сказали, что Спасительница была старая женщина?

– Да. Мама говорила, что видела ее, когда была маленькой девочкой. Она пришла в Форт-Форкон осмотреть кузена моей мамы. Его звали Перли, и ему было семь лет, когда он обгорел при пожаре. Мама говорила, что Спасительница была калекой и ходила с палочкой. Я думаю, что это было… – она сделала паузу, вычисляя, – лет тридцать назад.

– Угу. – Дэн почувствовал, как вздрогнула Арден, и решил, что должен сделать следующий шаг сам. – А что насчет Перли – ваша мать не говорила. Спасительница вылечила его или нет?

– Она сказала, что Спасительница взяла его с собой.

– И куда?

– Наверное, на Гоат-Айленд. Она больше не видела Перли. Мама говорила, что он был очень плох, чтобы его могла вылечить даже Спасительница.

– Идем, крошка! – Кэл схватил Энджи за руку. – Давай потанцуем!

– Подождите! Пожалуйста! – страдальческий голос Арден как ножом полоснул Дэна по сердцу. – И она похоронена там? Вы видели ее могилу?

– Нет, могилы я не видала. Но она умерла. Наверняка умерла, ведь прошло столько времени.

– Но вы же не знаете наверняка? Ведь вы не уверены, что она умерла?

Проститутка уставилась на Арден и смотрела на нее несколько секунд.

– Я уверена, потому что так и должно быть, – сказала она и, помолчав, кивнула, как будто ей все стало ясно. – 0-о-о-о-х, я понимаю. Ты ищешь Спасительницу, чтобы она вылечила твое лицо. Верно?

– Да.

– Тогда мне очень жаль. Насколько я знаю, она действительно умерла. Но я не знаю, где ее похоронили. Я могу спросить у других девушек. Многие из них родились в этих местах, может быть, они знают.

– Давай потанцуем! – взвизгнул Кэл. – Забудь об этом дерьме!

Но женщины не обратили на него внимания.

– Мне хотелось бы взглянуть на церковь, – сказала Арден. – Вы можете отвезти меня туда?

– Нет, не могу. Понимаешь, я бы с удовольствием, но у меня нет собственной лодки. Лодка принадлежит Лоррейн, и она разрешает пользоваться только здесь и в Гранд-Айсл.

– Эй, послушай, ты, чучело! – крикнул Кэл Арден. – Я нанял эту сучку на час, понимаешь? И не собираюсь тратить это время на…

– Эй, пойди-ка сюда на минутку. – Дэн потянул Кэла в сторону, и пиво выплеснулось из его кружки. Глаза Дэна стали жесткими и блестящими. – Пусть дамы поговорят.

– Мистер, оставь меня лучше, или я вышибу тебе мозги!

– Только не здесь! – предупредил Барт. – Если хотите подраться, выйдите наружу!

– Ты просто пьян, приятель. – Дэн положил руку Кэлу на плечо и встал вплотную к нему, чтобы тот не мог ударить его кружкой. – Не нужно нарываться на неприятности.

– Ладно, – сказала Арден. То, что она услышала, слишком отличалось от того, что говорили ей раньше. – Пусть будет так.

Внезапно она почувствовала сильный запах пота и болотной грязи. Кто-то в темном костюме встал между ней и Дэном, и Арден невольно подумала о крыльях стервятника.

– Ламберт? – раздался тихий голос у самого уха Дэна, и в тот же момент он почувствовал, что ему в ребра уперся маленький ствол пистолета. – Игра окончена.

Дэн вскинул голову и узнал то мертвенно-бледное лицо, которое видел при свете фонаря в парке Бэзил, только сейчас оно было покрыто укусами москитов. Сердце его забилось, как пойманная птица.

Флинт сказал:

– Делай все очень, очень спокойно. Никто не должен пострадать. Хорошо?

Чуть поодаль Дэн увидел двойника Элвиса Пресли со своим неизменным бульдогом. Музыка внезапно оборвалась. Двойник Пресли неожиданно оказался в центре внимания; все засмеялись и засвистели.

Флинт быстро взглянул на девушку; то, что он принимал за обширный синяк, на самом деле было огромным родимым пятном.

– С вами все в порядке, мисс Холлидей?

– Вполне. А кто… – Она вдруг поняла, кто он такой и что он проверил ее сумочку, там, где они упали с моста.

– Меня зовут Флинт Морто. Приятель, – сказал Флинт Кэлу, – почему бы тебе не забрать свое пиво и не отвалить?

– Я собирался надавать по заднице этому сукиному сыну, – ответил Кэл и слегка пошатнулся.

– К сожалению, он должен пойти со мной.

– В любом месте, в любое время! – Кэл ухмыльнулся Дэну в лицо, ухватил за руку Энджи и потащил ее к площадке для танцев. – А ну, веселей! – крикнул он музыкантам. – Что же вы затихли, мерзавцы?

Скрипач начал играть, затем вступили аккордеон и пианино. Пелвис изо всех сил старался не замечать подначек и смеха. Его парик начал сползать – видимо клей размок от воды – и Пелвис, подняв руку, торопливо поправил его.

– Что, черт возьми, это такое? – хихикнул Барт, не вынимая сигары изо рта. Он не видел пистолета, который Флинт приставил к ребрам Дэна. – Это животное, растение или минерал? – Он струей выпустил дым и посмотрел на Флинта. – Клянусь Богом, неужели это приехал цирк? Откуда вы взялись?

– Мы ехали вместе с этим малым, – сказал Флинт, кивнув на Дэна. – Только немного задержались в пути, – ответил Флинт.

– А ваш приятель – не рановато ли он приоделся для Хэллоуина?

– Он большой поклонник Элвиса. Но в остальном безобиден.

– Может и так, но наши местные псы всегда чуют кровь. Прислушайся, как они воют! – Он отошел от стойки, чтобы налить пива очередному клиенту.

– Эй, Элвис! – крикнул кто-то. – Давай-ка, дуй на эстраду и потряси своим толстым задом, приятель!

– Спой нам, Элвис! – подхватил другой голос. Флинт не мог позволить себе вмешаться. Он знал, что рано или поздно это случится – но сейчас важнее всего был Дэниэл Льюис Ламберт.

– Он причинил вам неприятности, мисс Холлидей?

– Нет.

– Значит, вам повезло. Вы знаете, что он убил двух человек?

– Я знаю, что он застрелил управляющего в банке в Шривпорте. Он сказал мне об этом. Но он еще сказал, что не убивал человека в Александрии, и я ему верю, – Выберите ему? – Флинт посмотрел на нее новым взглядом. – А я думал, что он взял вас в заложники, – Нет, – сказала Арден, – это не так. Я поехала с ним по собственному желанию.

«Или она сумасшедшая, – подумал Флинт, – или Ламберт каким-то образом ее обработал. Впрочем, она явно не имеет к нему отношения”. Он по-прежнему держал пистолет у ребер Ламберта. – Ты заставил меня побегать, и я этого тебе не забуду.

Дэн не ответил. Его сердце перестало судорожно трепыхаться, и теперь в его крови растекался холод и лед. Он смотрел на закрытую дверь в десяти футах от него. Может быть, за ней комнатушка с окном, и если бы он смог прорваться туда и запереть за собой дверь, то выиграл бы несколько секунд для побега.

– Встань лицом к бару и положи руки на стойку.

Дэн подчинился, но его внимание по-прежнему было приковано к двери. Лишь бы добраться до болот, а там…

А что – там? Он чертовски устал и изголодался. Его силы иссякли. Дэн уже сомневался, смог бы он справиться с Кэлом, не говоря уже о том, чтобы плыть по воде, где полно крокодилов. Флинт быстро обыскивал его, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, и Дэн осознал, что суровая реальность еще раз с размаху ударила его по лицу.

Идти было некуда. Его путь окончен.

– А где же твой розовый “кадиллак”, Элвис?

– Черт возьми, поднимайся сюда и спой что-нибудь!

– Да, да, это будет чертовски здорово!

Пелвису и раньше приходилось выступать в таких неприветливых местах, где пьяницы с горящими глазами вырывали у него микрофон и норовили показать своим подружкам, как Король истекает кровью. Это место даже было менее опасным, и он старался не обращать внимания на крики, но все-таки у него была гордость.

– Да ты не Элвис, ты просто толстый кусок дерьма!

– А что это у тебя на руках, Элвис? Твоя подружка? – Взрыв хохота заглушил музыкантов.

Флинт поморщился, но продолжал не спускать глаз с Ламберта, у которого – он с удивлением обнаружил это – не было никакого оружия, даже простого ножа.

– Выверни карманы.

– Что вы хотите сделать? – спросила Арден. – Ограбить его?

– Нет. Ламберт, я завидую твоему успеху у женщин. Сначала твоя бывшая жена защищала тебя, а теперь и она. А ведь мисс Холлидей даже не знает, кто ты на самом деле.

Дэн положил на стойку бара бумажник, еще несколько промокших банкнот и фотографию Чеда.

– Как вы меня нашли?

Флинт раскрыл бумажник и просмотрел все отделения.

– Я слышал, как твоя бывшая жена говорила тебе насчет домика в Вермильоне. Я прождал тебя там целый день. – Флинт взял в руки фотографию Чеда. – Твой сын?

– Да.

– Понятно. Вот где ты промахнулся. Тебе не стоило показываться в этом парке. Если бы ты не поехал в Александрию, тебя не обвинили бы в двойном убийстве. – Он сунул бумажник и деньги в карман. – Картинку можешь оставить себе.

Дэн убрал фотографию Чеда.

– Тот человек был еще жив, когда я уехал. Его убила собственная жена, и теперь она сваливает все на меня.

– Неплохо придумано. Расскажи это полиции, и посмотрим, что они ответят.

– Он уже сказал, – вступила в разговор Арден. – Он звонил в полицию Александрии, когда мы были в Лафейетте. Он сказал им, чтобы они проверили ружье на отпечатки пальцев.

– Угу. Это он тебе так сказал?

– Я при этом присутствовала.

– Скорее всего, он говорил в пустую трубку или передавал сообщение на автоответчик, не снимая палец с рычага. Ламберт, вытяни руки вперед и сложи их вместе.

– Тебе ни к чему надевать на меня наручники, – спокойно сказал Дэн. – Я не убегу.

– Заткнись и делай, что говорят.

– Я хотел бы доесть суп и допить пиво. Или ты собираешься меня кормить? – Дэн взглянул в холодные голубые глаза охотника за наградой. Морто выглядел измученным и усталым, его темные волосы с седой прядью были спутанными и грязными, лицо стало серым. – Я не убегу, – повторил Дэн. – Я слишком устал, да в этом и нет никакого смысла. – Он заметил, как недоверчиво изогнулись тонкие губы мистера Мор-то. – Я даю тебе слово. Все, что я хочу – это немного поесть и отдохнуть.

– Да, цену твоим словам я знаю. – Флинт полез было в карман за наручниками, но заколебался. У Ламберта не было оружия, и вид у него был действительно истощенный. И, по крайней мере на этот раз, между ними не стояло женщины, знакомой с таэквондо. – Клянусь Богом, если ты попытаешься сбежать, я всажу пулю тебе в колено или прямо в лоб, а потом пусть это дело улаживают адвокаты. Понял?

Дэн кивнул, не сомневаясь, что Флинт выполнит свое обещание.

– Хорошо. Тогда ешь.

Тощий человек в шляпе с красным значком и в грязной спецовке дернул Пелвиса за руку.

– Эй, ты! – Пелвис заметил, что у него нет передних зубов. Глаза у него были красные, с тяжелыми веками, изо рта разило перегаром. – Я знал Элвиса, – тяжело сопя, заявил тощий, – г Он был моим другом. А ты просто старое дерьмо, и никакой ты не Элвис!

Пелвис почувствовал, как кровь прилила к щекам. Крики и насмешки летели в него, словно зазубренные копья. Он подошел к блондинке с родимым пятном на лице и произнес с нарастающим раздражением в голосе:

– Извините, вы не могли бы подержать Мамми?

– Что?

– Мою собаку, – пояснил он. – Не подержали бы вы ее всего пару минут? – И сунул Мамми ей в руки.

– Эйсли! – рявкнул Флинт. – Что ты задумал?

– У меня есть собственная гордость. Они хотят песню, так пусть получат ее.

– Ты что, свихнулся? – Но Пелвис уже шел к эстраде сквозь насмешки и оскорбления. – Эйсли! – закричал Флинт. – Вернись сюда!

Едва Эйсли подошел, музыканты прекратили играть. Барт вернулся за стойку и крикнул Флинту:

– Твоему приятелю не понадобится похоронная команда! Хоронить будет просто нечего!

– Он просто дурак! – Флинт весь кипел, но не мог позволить себе отойти от Ламберта или хотя бы опустить пистолет. Арден держала на руках бульдога и вспоминала, что говорила ей Энджи. Дэн съел первую ложку супа; он был таким острым, что язык у него сразу начал, гореть.

– Эй, парни, вы знаете “Hound Dog”? – спросил Пелвис у музыкантов и увидел, как три головы отрицательно качнулись. – А как насчет “I Got a Woman”? “Heartbreak Hotel”? “A Big Hunk of Love”? Да хоть какую-нибудь песню Элвиса вы сыграть в состоянии?

– Мы играем только местные мелодии, – сказал аккордеонист. – Знаешь, вроде “My Toot-Toot” и «Diggy Liggy Lo”.

– О Боже, – простонал Пелвис.

– Нечего торчать там, как пень, Элвис! – раздался выкрик из публики. – Ты ведь еще не умер, а?

Пелвис повернулся лицом к аудитории. Пот бежал по его лицу, сердце бешено колотилось. Он поднял руки, и когда шум немного утих, объявил:

– Должен сказать вам, парни, что обычно я сам аккомпанирую себе на гитаре. Кто-нибудь одолжит мне гитару, если она у него есть?

– Здесь тебе не какой-то вонючий Нэшвилл, ты, вонючая задница! – выкрикнули из публики. – Или начинай петь, или мы пустим тебя поплавать!

Пелвис оглянулся на Флинта, но тот лишь с жалостью покачал головой и отвернулся. В груди у Пелвиса взмахнула крылышками бабочка страха.

– Начинай квакать, ты, большая толстая жаба! – выкрикнул кто-то еще. Капля пота затекла в левый глаз Пелвиса, и несколько секунд глаз нестерпимо горел. Неожиданно с одного из столов полетела тарелка с супом и угодила Пелвису прямо в живот. Раздался взрыв смеха, а затем кто-то начал реветь, подражая ослу. Пелвис уставился на свои измазанные замшевые ботинки, и подумал в том, что эти люди ничего не знают о том, сколько долгих часов потратил он, изучая фильмы о Пресли, осваивая его походку, улыбку и речь; они не знают, сколько ночей он слушал записи Элвиса в маленькой грязной комнате, ловя каждую фразу и каждый нюанс этого богатого, прекрасного голоса, того голоса, который стал душой Америки. Они не знали, как сильно он любил Элвиса, как поклонялся могиле в Грейсленде и как жена назвала его глупым толстым неудачником и сбежала, взяв все его деньги, с водителем грузовика по имени Буумер. Они не знали, сколько он выстрадал за свое увлечение.

Но публика ждала. Пелвис распрямил плечи, втянул живот и повернулся к пианисту:

– Вы не возражаете, если я сяду на ваше место? – И скользнул на табурет, который с радостью был ему предоставлен, Пелвис поддернул рукава, опустил пальцы на грязные разбитые клавиши и начал играть.

Звуки классической музыки раздались из разбитого пианино. На мгновение все замолкли – но никто не был потрясен так, как был потрясен Флинт. Потому что только он узнал эту музыку: величественные вступительные аккорды прелюдии номер девять ре-минор Шопена, которую он слушал каждый день.

Пелвису позволили играть секунд десять, а потом крики возобновились. Вторая тарелка ударила в пианино, а в голову Пелвиса врезалась половинка гамбургера. Рокот недовольства взмыл под потолок, как атомный гриб.

– Мы не хотим слушать это проклятое дерьмо! – вопил мужчина с лицом, напоминающим обезображенный кулак. – Играй что-нибудь помелодичней!

– Попридержите-ка лошадей! – огрызнулся Пелвис. – Я разминаю пальцы! Ладно – вот песня, которая называется “A Big Hunk of Love”. – Он ударил по клавишам, и пианино издало звук, похожий на грохот локомотива, прорывающегося сквозь преисподнюю. А потом его пальцы запорхали легко и быстро; крики, гам и хлопанье дверей потонули в мощных аккордах. Пелвис склонил голову набок, открыл рот и завопил о том, что его крошка отдала ему свою большую, большую, большую любовь.

Флинта тоже открыл рот – от изумления. Когда Эйсли говорил, его голос напоминал голос Элвиса, но пел он совсем по-другому; хотя в его пении присутствовали резкие мемфисские тона королевского рок-н-ролла, но, кроме них, в нем было глубокое плачущее завывание, более характерное для Роя Орбисона. Глядя, как Эйсли буквально разносит в клочья бедное пианино, словно безумный Джерри Ли Льюис, и прислушиваясь к его ревущему голосу, который метался между полом и потолком. Флинт понял правду: этот разряженный под Пресли парень был отвратительным и мерзким Элвисом, но сказать так было все равно что назвать рубин грязным и мерзким бриллиантом. И хотя Флинт ненавидел эту музыку, ему стало ясно, что Пелвис Эйсли отнюдь не двойник мертвой рок-звезды. Этот человек, которого он, как оказалось, совсем не знал, сам был настоящим болидом.

Дэн запил ложку супа пивом и теперь внимательно разглядывал Пелвиса, склонившегося над пианино. Пистолет Морто по-прежнему тыкался ему ребра, но внимание охотника было сосредоточено на напарнике. И в мозгу Дэна пронеслась мысль, что если достаточно быстро и ловко двинуть Морто по голове пивной кружкой, то можно выиграть пару секунд, чтобы добраться до двери.

«Давай же! – говорил он самому себе. – Стукни этого сукина сына, пока есть время”.

Он сделал еще один глоток и приготовил кружку для удара. Мышцы на его руке напряглись, и вытатуированная змея зашевелилась.