Глава 20

Они не ходили в кино уже несколько недель, поэтому решили съездить в соседний с Бреа городок и посмотреть в тамошнем кинотеатре новый импортный фильм — изысканную французскую романтическую комедию. Эленор понравилось, а Яну — нет. На обратном пути остановились в магазине "Хааген-Дас", купили несколько свежих йогуртов, без консервантов, затем прошлись по берегу, взобрались на утес и сели на парковой скамейке. Оттуда открывался прекрасный вид на океан.

Йогурты они съели в тишине — доносился лишь плеск океанских волн. Когда Ян был рядом с Эленор, университет в Бреа казался далеким кошмарным сном. Безумие последних нескольких недель выветривалось из памяти, становилось давней историей.

Объятый душевным покоем, Ян смотрел на барашки волн, чуть фосфоресцирующих на общем темном фоне. Вдалеке покачивались огоньки кораблей.

— Так почему же ты не хочешь, чтобы я занималась в Бреа? — спросила Эленор. — Только по-честному. Ты и впрямь считаешь, что в этом университете небезопасно?

Вопрос застал его врасплох. Мгновенно все прежние тревоги вернулись, и вечер был необратимо испорчен. В невинную прелесть окружающей природы вторглось нечто враждебное, отвратительное.

— Нет, — сказал Ян. — Конечно же, нет.

— Я и не предполагала, что ты относишься к этому типу мужчин. Как трудно угадать, что у мужчины в душе! Мой бывший муж казался мне таким современным человеком, таким прогрессивным, когда мы с ним познакомились. Но как только я стала продвигаться по служебной лестнице, а он застрял в своей карьере, у него появились недобрые чувства — будто мой успех ущемляет его в чем-то.

Впервые Эленор по своей воле заговорила о своем бывшем муже. Обычно приходилось выдавливать информацию по капле. И этих капель набралось совсем немного. Ян поспешил воспользоваться ее необычной разговорчивостью.

— Именно эта ревность к твоим успехам и привела вас к разрыву?

— И это, и то, что он завел за моей спиной одну блондинистую засранку. — Эленор улыбнулась, но какой-то невеселой улыбкой. — Так что у нас с тобой в этом вопросе кое-что общее.

Было странно слышать из ее уст грубое слово — обычно она избегала вульгарных выражений.

— Ты когда-нибудь скучала по нему? Эленор посмотрела на Яна и ответила вопросом на вопрос:

— А ты когда-нибудь скучал по Сильвии?

— Иногда, — признался он.

— Ну, вы-то были вместе намного дольше.

— А ты совсем не скучаешь по нему? Она отрицательно мотнула головой.

— Что ж, это хорошо.

Они посмотрели друг на друга и разом расхохотались.

Ян бросил пустую коробочку от йогурта в мусорную корзину, обнял Эленор и поцеловал ее. Ее губы имели шоколадный привкус, а язык — кокосовый.

Она отодвинулась от него и спросила:

— Ну и что теперь?

— То есть?

— Ты уже не против того, чтобы я занималась в Бреа?

— Ну, я ведь и раньше не топал ногами и не размахивал пистолетом.

— Как сказать. Пистолетом ты действительно не размахивал, но слышал бы ты, каким грозным тоном ты велел мне заниматься где угодно, только не в Бреа. Практически это был категорический запрет.

— Ты преувеличиваешь.

— Не увиливай. Ты мне строго-настрого запретил ходить на занятия в Бреа. И я хочу знать — почему?

— Я же говорил тебе — статистика преступлений...

— Брось! Тут кроется еще что-то. Я хочу знать настоящую причину.

Он посмотрел на волны, потом снова повернулся к Эленор.

И начал рассказывать.

Он рассказал ей все — начиная с появления Стивенса на его семинаре и кончая зеленой рожей, которую Джим видел на экране компьютера. В промежутке вкратце перечислил самые мерзостные преступления, совершенные за этот период на территории университета: изнасилования, массовые беспорядки и прочее.

Ему стоило большого усилия довериться ей и ничего не утаивать — ни своих чувств, ни своих страхов. Однако по мере рассказа Ян ощущал, как с него спадает груз этих последних недель — ему стало заметно легче. Это было что-то вроде... что-то вроде победы — то ли над собой, то ли над чем-то посторонним и враждебным внутри себя.

Доверие.

Вот к чему все свелось. Он обрел доверие. И в этом была его победа. После Сильвии, после той ужасной сцены на полу, с другим мужчиной, ему казалось, что ни одна женщина не достойна доверия...

До сих пор Ян боялся раскрыться перед Эленор — стать уязвимым. Но вот он начал выговариваться — и она не спешила смеяться, не спешила с порога отметать все его страхи и предположения. Это было так отрадно! В нем росла уверенность, он говорил все горячее, все раскованнее, уже меньше придерживался конкретных фактов, а больше описывал свои неясные чувства... Ему хотелось, чтобы она в итоге сама поняла, как ей опасно учиться в Бреа.

Когда он закончил рассказ, Эленор энергично кивнула.

— Хорошо, — сказала она.

Он непонимающе заморгал глазами.

— Хорошо? Что значит "хорошо"? "Хорошо" — больше ничего?

— Я не дурочка. Ты и сам знаешь, я не очень-то верю в сказки о сверхъестественном. Но мне не хочется отвергать что-то лишь потому, что оно не совпадает с моими собственными взглядами. Я не думаю, что ты мне лжешь. Возможно, ты заблуждаешься, но говоришь ты искренне, и это главное. Если правдой является хотя бы часть из того, о чем ты рассказал, то мне, естественно, нечего делать в Бреа. Я буду заниматься в Ирвине.

— Стало быть, ты мне поверила?

— Вряд ли я способна безоговорочно принять любую профессорскую теорию. Ты умница и можешь придумать такое!.. И даже поверить в это! Однако тут столько убедительных фактов, странных для восприятия любого нормального человека, что волей-неволей усомнишься. К тому же не ты один заметил противоестественность происходящего... — Тут она посмотрела ему прямо в глаза. — Я поверила не столько твоим теоретическим построениям, сколько твоему инстинкту, который чувствует что-то дурное.

— Ну и слава Богу, — сказал Ян, радостно улыбаясь. — Большего я и требовать не могу. Я долго ломал голову над тем, как мне отговорить тебя от учебы в Бреа, — и при этом не сказать всей правды.

— Напрасно ты так долго держал все это в себе. Он согласно кивнул.

— Да. В следующий раз буду умнее.

— Уж ты постарайся.

Эленор бросила свою коробочку от йогурта в корзину для мусора. Они встали и в обнимку направились вниз, к морю.