— Ариадна, — проговорил мистер Холбрук хорошо поставленным голосом, вышагивая перед классом, — была принцессой Фив, и она...

— Крита, — сказал Дион.

Учитель замолчал, перестал ходить и уставился на него. Взгляды остальных проследовали за учителем.

— Что? — спросил мистер Холбрук.

— Крита, — робко повторил Дион. — Ариадна была принцессой Крита. А вы сказали Фив. — Он был смущен и смотрел вниз, на парту, на свои руки, уже жалея, что выскочил с этой поправкой. И зачем это нужно было вылезать, исправлять оговорку преподавателя? А кроме того, он не понимал, откуда ему стало известно, что учитель сказал неправильно.

Мистер Холбрук кивнул.

— Ты прав, Дион, я действительно ошибся. Спасибо.

Урок продолжился.

Двадцать минут спустя прозвенел звонок. Учитель, который в это время что-то писал на доске, прервался на середине предложения и начал вытирать с пальцев мел. Школьники вскочили и заторопились к двери, захлопывая на ходу книги и рассовывая по карманам ручки.

Мистер Холбрук обернулся.

— Дион, — сказал он, — задержись на минутку, я хотел бы с тобой поговорить.

У выхода из класса галдели ребята.

— Я подожду в коридоре, — сказал Кевин, проходя мимо.

Дион поймал взгляд Пенелопы, и на душе у него потеплело.

Когда класс опустел, преподаватель подошел к своему столу и сел на вращающийся стул. Откинувшись назад и сцепив пальцы, он посмотрел на Диона.

— Должен отметить, — произнес он, — что у тебя весьма глубокие знания по классической мифологии.

Дион неловко переминался с ноги на ногу.

— Не думаю, что очень глубокие.

— Да нет же, именно очень. И я хочу, чтобы ты знал: для тебя можно организовать свободный график занятий по этому предмету. На моих уроках тебе скучно, это совершенно ясно. Это ведь всего лишь вводный, обзорный курс для начинающих. Я думаю, тебе следует проработать углубленный курс.

— Нет, — быстро ответил Дион.

— Не торопись. Подумай над этим. Я не знаю, какие у тебя планы на будущее, но могу заверить: это мероприятие существенно улучшит показатели в твоем транскрипте.

Через приоткрытую дверь из коридора доносились обрывки разговоров, крики, хлопанье дверей шкафчиков. Звуки, возвещающие о том, что пришло время обеда. Дион беспокойно посмотрел в сторону двери.

— Хорошо. Я подумаю об этом.

— Обсуди это со своими родителями. Скажи им, я считаю, что на этом курсе ты просто теряешь время.

— Я обсужу, — сказал Дион, пятясь. — Я передам. — Он поднял с крышки парты свои вещи.

Мистер Холбрук улыбнулся.

— Понимаю, сейчас время обеда. Иди. Иди скорее. Но обещай мне, что ты обдумаешь эту возможность, хорошо? Более подробно мы поговорим об этом позднее.

— Хорошо, — пробормотал Дион. — Хм... спасибо. До свидания.

Он вышел из класса. В холле, у одного из шкафчиков, стояли Кевин, Пенелопа и ее подруга Велла. Дион чувствовал, что они говорили о нем, и это делало его неимоверно счастливым. Он поторопился к ним, но Пенелопа, увидев его, только помахала рукой, кивнула Кевину, и они с подругой исчезли в людском потоке, струящемся по коридору по направлению к кафетерию.

— В чем дело? — спросил он Кевина.

— Ты что, ревнуешь?

У него и в мыслях такого не было.

— Не беспокойся, — засмеялся Кевин. — Она твоя, с потрохами. Я не собираюсь ее кадрить. Просто поговорил, вот и все.

Дион усмехнулся.

— Конечно, ведь тебе нужна ее подруга. Верно?

— Что верно, то верно. Тут ты попал в точку. А теперь пошли. Мы и так опаздываем, сейчас там уже полно народа.

Они двигались к кафетерию, прокладывая себе путь через толпу.

Дион стоял в очереди за Кевином и силился расслышать, о чем рядом говорят двое парней спортивного вида. Это были откровения явно сексуального свойства. Кто-то легко тронул его за плечо. Все его тело сразу же покрылось мурашками. Он обернулся.

Это была Пенелопа (как он и надеялся и одновременно боялся). Только сейчас Дион обратил внимание на восхитительную нежность ее кожи и естественный яркий цвет губ. Она улыбнулась, и в ее глазах он разглядел смутный намек на участие.

— Что там у тебя случилось с мистером Холбруком? — спросила она. — Какие-нибудь неприятности?

Дион изучал ее лицо. Это ее заботит? Ее это интересует? Его ладони вспотели, и он вытер их о джинсы.

— Он сказал, что мне нужно пройти углубленный курс мифологии, но, поскольку такого здесь нет, он предлагает свободный график обучения, — произнес он, стараясь не выдавать голосом волнения.

Ее озабоченность переросла в тревогу.

— И ты согласился?

Это ее интересовало.

— Нет, — улыбнулся он.

Густая краска начала распространяться по ее щекам.

— Это только... я имела в виду... хм, я...

Кевин просунул свою голову между ними.

— Ты ей нравишься, вот в чем дело. Ну, что молчишь? Ведь правда? Господи, почему бы не взять и не сказать прямо?! Я устал от всего этого. Сначала я наблюдаю, как вы ходите вокруг да около, причем не меньше полутора часов, затем всю оставшуюся неделю мне приходится выслушивать его предположения, что бы твои намеки означали. Ты ему нравишься. Он тебе нравится. Вы оба нравитесь друг другу. Зачем же это скрывать? Кому это надо?

Теперь и Дион, и Пенелопа покраснели и сконфузились. Они стояли молча, не глядя друг на друга, не зная, что сказать.

— Может быть, ты сядешь с нами? — спросил Кевин. Вопрос этот, разумеется, должен был задать Дион.

Пенелопа бросила взгляд на Диона.

— Я собиралась сесть с...

— Ну так приведи ее с собой, — сказал Кевин и сделал им знак двигаться вместе с очередью. — И давайте пошевеливаться. Мы задерживаем движение. — Помолчав немного, он добавил: — И пожалуйста, скажите, могу я еще что-нибудь для вас сделать?

Дион и Пенелопа одновременно посмотрели на Кевина, затем друг на друга и засмеялись.

Пенелопа заплатила за обед и пошла за Веллой, которая приносила еду с собой из дома. Девушки присоединились к Диону и Кевину за столом в том углу, где обычно обедали старшеклассники. Вначале инициатива в разговоре принадлежала Кевину, он очень грамотно втянул всех троих в дискуссию, но вскоре компания разделилась: Кевин принялся оживленно что-то обсуждать с Веллой, а Дион остался как бы один на один с Пенелопой.

Он быстро выпил свою коку, едва прикоснувшись к гамбургеру. Взгляд его был прикован к Пенелопе. Он ожидал, что разговор у них будет скованный, наполненный банальными штампами, вопросами типа "что ты больше всего любишь из еды?", "из музыки?", "из фильмов?", "а я вот то-то и то-то". Собственно, поначалу так и было, но потом все как-то пошло естественно, органично, без принужденности или фальши. Им не приходилось заниматься лихорадочными поисками предмета для разговора — а он очень этого боялся, — получалось как раз наоборот: каждый вопрос, каждый ответ, каждое замечание, каждый намек открывал для обсуждения все новые и новые темы. Проблемы, которую поднял Кевин, они, конечно, не касались, но у Диона почему-то все время сильно пульсировала в висках кровь.

Обед кончился до обидного быстро.

Прозвенел звонок на шестой урок. Кевин встал, выбросил мусор, оставшийся от обеда, в металлическую урну и, помахав на прощание рукой, скрылся. Велла тоже поднялась и убрала остатки еды, ожидая подругу на почтительном расстоянии. Все ребята вокруг торопились в свои классы.

Пенелопа бросила взгляд на Диона и отвела глаза.

— Что ты сегодня делаешь после уроков?

— В общем, ничего особенного. А почему ты спрашиваешь?

— Просто я подумала, что мы могли бы вместе позаниматься. Дело в том, что я плохо справляюсь с мифологией. А с этими титанами и олимпийцами вообще разобраться не могу. — Она улыбнулась. — Ну а поскольку ты в этом вопросе большой специалист, я решила обратиться за помощью к тебе.

У нее не было никаких проблем ни по одному предмету, в том числе и по мифологии, и он это знал, но игру, разумеется, поддержал.

— Хорошо, — ответил он.

— Может быть, встретимся в библиотеке?.. — Она на мгновение задумалась. — Или, еще лучше, давай пойдем ко мне домой. Там, конечно, не так тихо, как в библиотеке, но зато намного удобнее.

— Конечно, — согласился он. — Я с удовольствием.

— У тебя есть машина?

Он смущенно покачал головой.

— Нет.

— Прекрасно. У меня тоже нет. Зато автобус идет прямо до нашего дома. Поедем на автобусе. А вечером одна из моих... ну, я хочу сказать, моя мама отвезет тебя домой.

— Пошли, — подала голос Велла. — Мы опаздываем.

Дион улыбнулся.

— Ты опоздаешь.

— Мы оба опаздываем.

— Значит, где встречаемся?

— После занятий у входа в библиотеку.

— Я буду там.

— Тогда до встречи.

Она поспешила к Велле, и обе девушки скрылись в холле.

Прозвенел второй звонок, а он все стоял и смотрел им вслед.

В автобусе разговор не клеился. Не то что за обедом. Дополнительную неловкость, видимо, создавало отсутствие Кевина и Веллы. То напряжение, которое существовало между ними прежде и которое им как-то удалось преодолеть за обедом, теперь выступило на первый план. Сейчас уже невозможно было поддерживать иллюзию, что они всего лишь одноклассники, просто едут вместе позаниматься. Вся их беседа сводилась к быстрому обмену репликами — короткие, неуклюжие вопросы и столь же короткие ответы. Тем не менее их тяга друг к другу победила, и к тому времени, когда автобус затормозил перед воротами винного завода, они были уже чуть ли не приятелями, во всяком случае, вели себя так, как будто не стесняются друг друга.

Автобус медленно отъехал, а Пенелопа открыла ключом небольшой черный ящик, прикрепленный к низкой перекладине рядом с воротами, и быстро нажала на маленьком пульте серию кнопок. Затем закрыла ящик, и огромные ворота с низким рокочущим шумом поползли в сторону.

— Пошли, — улыбнулась она.

Дион вошел вслед за ней в стальные ворота, и они двинулись дальше по извилистой мощеной дорожке, обсаженной с обеих сторон деревьями, которые служили естественным забором. Однако вскоре дорожка оборвалась, и перед ними открылся виноградник — далеко вперед простирались параллельные ряды кустов, подпертых колышками. В дальнем конце этого огромного двора он увидел дом Пенелопы и примыкающие к нему заводские здания.

Дион присвистнул.

— Здорово!

Пенелопа усмехнулась.

— Я никогда ничего подобного не видел, — вырвалось у него.

Высокие ионические колонны, которые окаймляли перистиль, отделяли винный завод от автомобильной стоянки. Позади нее были видны три заводских здания в неоклассическом стиле, располагавшиеся ступенями. Все, однако, было выполнено очень по-современному. Когда они подошли ближе, он смог разглядеть встроенные металлические корпуса кондиционеров, зеркальные оконные стекла, двери служебных помещений с кодовыми замками, но издали комплекс выглядел, как часть греческого античного города, расположившегося на вершине холма. Дом отличался от заводских зданий: он был выстроен в колониальном стиле, типичном для Америки, но с определенными элементами античной архитектуры, поэтому не портил общего приятного впечатления.

Дион вспомнил маленький домик, который снимали они с матерью. Неужели люди могут жить среди такой роскоши? Он посмотрел на Пенелопу. Его внезапно испугала разница в их положении, которая показалась ему сейчас просто огромной.

Девушка взглянула на него и улыбнулась.

Он тоже попытался изобразить улыбку, лихорадочно соображая, что бы такое сказать, дабы не выглядеть дураком, и наконец откашлялся.

— Я тут как-то просматривал туристскую карту винных заводов, а вас не нашел.

— А мы туристов сюда не пускаем, — объяснила она. — Здесь вообще посторонние бывают очень редко.

— Вот как? — Диона это удивило. Казалось, этот винный завод был специально выстроен, чтобы привлекать туристов. Нестандартное расположение зданий, псевдогреческая архитектура — все это должно было бы вызвать несомненный интерес, гораздо больший, чем предприятия Эдингера, Скалии или любые другие обычные винные заводы, предлагаемые туристам для посещения.

Он нахмурился.

— В таком случае почему все это выглядит так... Почему завод выглядит таким образом?

Пенелопа пожала плечами.

— Так пожелали владелицы завода.

Дион снова посмотрел на комплекс зданий и внезапно почувствовал неприязнь. Восхищение и интерес, испытанные им всего несколько секунд назад, вдруг пропали. На него неожиданно накатила волна антипатии, даже отвращения. Он ощутил это почти физически. Юноша быстро отвернулся, но Пенелопа заметила внезапное изменение выражения на его лице.

— В чем дело?

Он махнул рукой, показывая, что все в порядке.

— Ничего. — И снова бросил взгляд на здания винного завода. Ему стало страшно. Тело покрылось гусиной кожей, он вспомнил, что на прошлой неделе с ним было то же самое, когда, остановившись на некоторое время по дороге домой, он смотрел на горы.

Дион кашлянул, пытаясь подавить смущение.

— Пошли.

Пенелопа кивнула и двинулась вперед. Они прошли мимо виноградника с бригадами сборщиков, через автостоянку и дальше по дорожке к дому. Страх прошел так же внезапно, как и возник, и к тому времени как они приблизились к ступеням, ведущим к входным дверям, от него не осталось и следа.

— А вот и мой дом, — объявила Пенелопа.

Дион посмотрел на трехэтажный особняк.

— И ты что, всегда здесь жила?

— Всю жизнь.

— У вас, наверное, большая семья.

— Нет. Только я и мама.

— Но твой папа... Значит, он не...

— Нет.

— То есть вас здесь только двое, в таком огромном доме?

— Нас не двое. Мои остальные... хм, остальные владелицы завода здесь тоже живут.

Дион кивнул, не сказав ничего.

Пенелопа остановилась и повернулась к нему.

— Я знаю, что болтают ребята, — произнесла она, понизив голос, — но я не лесбиянка.

Дион почувствовал, что краснеет.

— Я никогда и не верил этому.

— И ни одна из живущих здесь женщин тоже, — добавила она твердым голосом.

Выражение ее лица было очень серьезным. Она казалась сейчас гораздо старше своих сверстниц.

— Послушай, — продолжила Пенелопа, — все эти наши ребятишки — мальчики и девочки — проходят стадию полового созревания, и им все время мерещится что-нибудь этакое. Так вот, я должна заявить, что ничего подобного здесь нет. Да, эти-женщины живут вместе. Но объединились они на чисто деловой основе. Именно так. Мы все живем в одном доме, но он большой, и нам здесь удобно. Наш винный завод вовсе не секс-клуб определенного сорта или что-то в этом роде. Ничего подобного здесь не происходит и никогда не происходило. Должна предупредить тебя, что все женщины, живущие здесь, убежденные феминистки, но это совсем не то, что думают о них люди, в этом нет ничего плохого. Они резковаты в общении, но так и должно быть. Ведь они занимаются бизнесом. И все, чего они достигли, они достигли своим трудом, своими силами. Им никто не помогал и не помогает. В самом начале, когда они приехали сюда и искали места на винных заводах, их никуда не брали. Они решили создать это предприятие назло мужчинам, как бы в пику им, но это совсем не говорит о том, что они лесбиянки. — Она остановилась, чтобы перевести дух.

Дион мягко улыбнулся:

— Мне абсолютно безразлично, даже если бы они были лесбиянками. Что же касается тебя, то меня бы сейчас здесь не было, если бы я думал, что ты лесбиянка.

Теперь наступила ее очередь покраснеть.

Они помолчали некоторое время. Руки Диона вспотели, и он украдкой вытер их о брюки.

Это был решительный шаг с его стороны. "Но я должен был сказать это, — думал он, — произнести вслух то, что переполняло меня все это время. Пусть теперь Пенелопа знает, что нравится мне и нравится давно. — Он облизнул губы. — Что она ответит? Как отреагирует?" Молчание затягивалось, и внезапно он понял, что совершил ошибку, что высунулся слишком рано.

Ее ответом было отсутствие ответа. Она решила на эту реплику никак не реагировать.

— Пить хочешь? — Ее голос был чуть нежнее, чуть мягче, чем до сих пор. У него слегка отлегло на сердце. Не глядя в глаза, она сделала ему знак подниматься по ступеням.

— Там в холодильнике есть сок.

Он чувствовал облегчение, но одновременно и некоторое разочарование. Каких-то определенных свидетельств взаимности он пока не получил, но и отвергнут тоже не был. Так что для начала вполне достаточно.

Он кивнул.

— Звучит заманчиво.

Они вошли внутрь.

Интерьер дома впечатлял меньше, чем внешний вид. Дион ожидал увидеть какие-нибудь музейные экспонаты, антиквариат, к которому страшно прикоснуться, а вместо этого обнаружил смешение всевозможных стилей, в большинстве своем современных, причем ни один из них не соответствовал той грандиозной архитектуре особняка, которая поразила его, когда они к нему приближались. Здесь было комфортно, прочно, стабильно, комнаты теплые и уютные. В гостиной сразу бросился в глаза телевизор с большим экраном, на низком деревянном столике, инкрустированном белыми плитками, были разбросаны дневные газеты. На подлокотнике дивана лежал раскрытый роман Даниелы Стил в бумажной обложке. Рядом с дверью стояли две пары женских туфель.

Дион чувствовал себя почти спокойно. Семья Пенелопы, наверное, богатая, но живут они так же, как и все остальные.

— На кухню вот сюда!

Он прошел за Пенелопой на кухню, где среднего возраста женщина, одетая в линялые джинсы и простую белую блузку, нарезала на кухонном столе сладкий перец. Когда они вошли, она вскинула голову, обменялась быстрым взглядом с Пенелопой, а затем ласково улыбнулась Диону.

— Добрый день.

Дион с улыбкой поклонился.

— Добрый день.

— Дион, это моя мама. Мама, это мой приятель Дион.

Мать Пенелопы была совсем не похожа на свою дочь. Щуплая и темноволосая (в то время как дочь была высокая блондинка), с совершенно обычным незапоминающимся лицом, резко контрастирующим с бросающейся в глаза красотой Пенелопы. Кроме того, она была старше, чем он ожидал, и казалась изнуренной заботами. Единственное, что было общим у матери и дочери, — это природная сдержанность.

— Хотите чего-нибудь попить?

— Да, — сказала Пенелопа. — Сок?

— У нас есть виноградный. Только сегодня отжатый.

— Прекрасно.

Мать Фелиция открыла дверцу белого холодильника и вынула большой кувшин, до краев наполненный виноградным соком.

— Откуда вы приехали, Дион? — спросила она, осторожно ставя кувшин на стол и доставая из буфета два стакана. — Я знаю, что вы нездешний.

— Из Аризоны, — сказал Дион.

— Вот как? А откуда именно?

— Меса. Это рядом с Финиксом.

— Я знаю Месу. У меня была подруга из Скоттсдейла, мы с ней учились в школе. — Она протянула стаканы, сначала ему, потом Пенелопе.

Пенелопа улыбнулась. Мать Фелиция всегда умела делать так, чтобы человек чувствовал себя легко и свободно. Из всех матерей она была самой доброй, самой участливой. Именно она всегда успокаивала бурю, которая поднималась после того, как мать Марго отчитывала за что-нибудь Пенелопу. Пенелопа была рада видеть, что ее мать, кажется, Диону понравилась, и наоборот.

Дверь отворилась, и в кухню шумно вошла мать Дженин, Она сняла рабочие перчатки, задев при этом оконную раму, и начала свое обычное:

— И зачем это... — Но, увидев Диона, остановилась на половине фразы и улыбнулась: — Привет.

— Это Дион, — сказала мать Фелиция. — Приятель Пенелопы.

— Дион? — Улыбка матери Дженин стала шире. Она потянулась, взяла его за руку и нежно пожала. — Очень счастлива познакомиться с вами. Очень. Я... тетя Пенелопы, меня зовут Дженин.

— Добрый день, — сказал он.

Увидев, что матери обменялись открытыми взглядами и одобрительными улыбками, Пенелопа покраснела, но глаза не отвела. Она была смущена, но одновременно и горда. Еще ни разу она не приглашала мальчика к себе домой, и ей было приятно, что первым, кого она выбрала, оказался Дион — хорошо воспитанный молодой человек, приятной наружности и с приятными манерами, уважительный, и что матери его явно одобрили.

— Не хотите пройти посмотреть винный завод? — спросила мать Дженин. — Я бы с удовольствием...

— Нам надо заниматься, — поспешно произнесла Пенелопа.

— Мы можем позаниматься и после, — предложил Дион.

— Нам нужно заниматься, — повторила она твердо.

Он кивнул.

— Хорошо, — согласился он. — Хорошо. — Он протянул пустой стакан матери Фелиции. — Спасибо.

Некоторое время стояла тишина. Дион сознавал, что все на него смотрят, и испытывал от этого неловкость. Он переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать, пока его не выручила Пенелопа, предложив пойти в сад.

— Мы будем заниматься в саду? — спросил Дион.

Она засмеялась.

— Я покажу тебе. Пошли.

Он попрощался с двумя женщинами и последовал за Пенелопой. Ничего особенного, кажется, не случилось, но у него было такое чувство, что он прошел своего рода испытание. Он шел за Пенелопой и никак не мог понять, понравились ему ее мать и тетка или нет.

Они прошли через библиотеку, Пенелопа отодвинула большую раздвижную стеклянную дверь и вышла наружу.