Неделя пролетела в том причудливом ритме, типичном для всех школ, когда отдельный день тянется до безобразия медленно, а в целом время проходит необычайно быстро. Дион продумал несколько вариантов разговорных тем с Пенелопой, но в понедельник она не пришла, а ко вторнику его решимость поубавилась, если вообще не пропала. Они кивнули друг другу, обменялись приветствием, но робкие шаги к более близкому знакомству, сделанные в пятницу за обедом, те скромные достижения перед уик-эндом, похоже, возобновить не удалось. Они вновь были далеки друг от друга и ощущали неловкость. Они вновь — всего лишь одноклассники. Тем не менее в четверг Дион поймал ее взгляд, и это его безмерно развеселило.

С начала недели, когда Эйприл пришла домой почти в одиннадцать, Дион с матерью не разговаривал. На этот раз она действительно напилась, как в "старые добрые времена", — речь была бессвязна, язык заплетался, она говорила сама с собой. В тот вечер она его просто не замечала, все его попытки объясниться с ней остались без внимания. Он игнорировал ее, пытаясь наказать своим подчеркнутым молчанием, хотя это, похоже, не действовало. Наступившая в доме тишина расстраивала юношу больше, чем что-либо еще. Лучше бы мать разозлилась. Ситуация сложилась очень напряженная, просвета впереди, кажется, не наблюдалось, и он с ужасом ожидал уик-энда.

После уроков Дион увидел Кевина. Тот стоял на автостоянке у красного "мустанга" и болтал с длинноволосым парнем, которого Дион не знал. Он намеревался прямым ходом направиться домой, но Кевин его окликнул и сделал приглашающий знак подойти. Дион подошел к ним.

Дождавшись, когда он приблизится, Кевин повернулся к нему.

— Итак, чем ты собираешься заняться сегодня вечером? Что будешь делать? Играть в карманный бильярд?

— Возможно. Я как раз недавно купил в киоске красивую картинку, девочка что надо.

Кевин засмеялся.

— Кроме шуток, если тебе нечего делать, поедем, покатаешься с нами. Кто знает, быть может, нам повезет, и мы найдем желающих путешествовать автостопом. — Он показал на номерной знак "мустанга". На тонком металле снизу было написано: "Даром никого не подвожу. Беру натурой: спиртное, травка или трахнуться". А чуть ниже приписка: "К сведению желающих: у меня всегда полный бак, и я не курю".

Дион засмеялся.

— Ну, так что скажешь?

— Не знаю.

— Стало быть, ты кладешь на нас, так надо понимать?

Дион размышлял совсем немного. Кевин предлагает поехать с ними. Подразумевается, что в машине, на заднем сиденье, они будут распивать бутылку и курить марихуану, а вот это ему было ужасно неприятно. Но, с другой стороны, Кевин его единственный приятель, больше у него никого нет, и обижать его не хотелось. Он посмотрел на длинноволосого парня, прислонившегося к капоту машины, и повернулся в Кевину.

— А куда вы собираетесь ехать?

— Мы собираемся повеселиться с отцом Ральфом.

— А кто этот отец Ральф?

— Епископальный священник.

Длинноволосый парень осклабился.

— Это мой отец.

Дион покачал головой.

— Вообще-то мне бы хотелось, но не сегодня. Может быть, как-нибудь в следующий раз.

Кевин посмотрел на него.

— А что ты планировал на сегодня? Сидеть дома со своей мамочкой? Брось ты все это! Давай, поехали с нами, повеселимся.

Дион понял, что придется согласиться.

— Куда все же вы собираетесь ехать?

— Увидишь, когда приедем, — ответил длинноволосый парень.

— Пол любит секреты, — объяснил Кевин, — любит, чтобы во всем присутствовал элемент сюрприза. Но я гарантирую, что все будет первый класс.

— Надеюсь, это не что-нибудь противозаконное?

— Пошел он куда подальше, — сказал Пол. — Этот парень пентюх, давай оставим его в покое.

— Нет. — Кевин решительно встал рядом с Дионом. — Я поеду только с ним.

— Хорошо, хорошо, все в порядке... — начал Дион.

— Нет, не в порядке. Ты что, хочешь сидеть дома со своей мамочкой и смотреть этот чертов телевизор, пока мы будем развлекаться с отцом Ральфом и заниматься поиском честных давалок?

Диону хотелось ответить "да", но он произнес:

— Нет.

— Чудесно. — Кевин кивнул Полу. — Мы встретимся с тобой в девять в "Бергер Кинге".

Снисходительно улыбаясь. Пол пожал плечами.

— Хорошо, увидимся там.

Он сел в "мустанг" и завел машину, а Дион с приятелем направились в противоположный угол стоянки к "тойоте" Кевина.

— Этот парень местами мудак, но в общем и целом с ним дело иметь можно. Ты к нему привыкнешь.

— А вы с ним часто вот так... чудите? — Сейчас не так часто, как прежде.

— А почему он так ненавидит своего отца?

— Он его не ненавидит. Просто... хм, словом, это длинная история. — Они дошли до машины, Кевин достал ключи и открыл дверь. — Сейчас мы поедем к тебе, и ты сообщишь матери о своих планах, затем мы смотаемся ко мне домой.

— Хорошо, — сказал Дион. — Согласен.

— Впрочем, можешь мать не предупреждать. Тоже хорошо. Отплати ей. Пусть она немного испугается, пусть подождет на сей раз тебя.

— Мне бы хотелось так сделать, но лучше не надо.

— Тебе решать, — сказал Кевин.

Они влезли в машину, и Кевин вставил ключ в гнездо зажигания.

— Ремень.

Прежде чем Дион успел это сделать, они отъехали.

Комната Кевина выглядела необыкновенной. Такие ему приходилось видеть только в кино. Стены были оформлены причудливо и с фантазией: обклеены, возможно, подлинными плакатами старых фильмов ужасов вперемешку с металлическими знаками различного назначения — дорожными указателями с названием улиц, этикетками от коки. С потолка свисала красочная реклама сэвен-ап. Над внушительных размеров кроватью с водяным матрацем висели полки, заполненные большим количеством компакт-дисков и кассет, стоявших в два ряда. Рядом с телевизором, установленным прямо на полу, возвышался светофор, на котором последовательно переключались сигналы — зеленый-желтый-красный, а около него располагался настоящий рекламный щит магазинов Бартли и Джеймса. Дион, пораженный, остановился у двери.

— Ого.

Кевин усмехнулся.

— Клево, да?

Дион вошел в комнату.

— И где ты все это достал?

— Да уж постарался.

— Ты их...

— Украл, ты хочешь сказать? Нет. Это сделал мой дядя. Не все, правда. Только кое-что из этого. Он работал в департаменте транспорта в Сан-Франциско, но его оттуда турнули под задницу. Прежде чем уйти, он прихватил с собой пару сувениров. — Кевин засмеялся, показывая на светофор. — Не знаю, как ему удалось это заполучить.

— Как здорово!

— Ага. — Кевин смахнул со столика в горсть кучку монет, а также небольшую пачку банкнот. — Пошли, пора отваливать.

— Я думал, мы не сейчас поедем, ведь встреча назначена в девять.

— Да, но я не хочу здесь околачиваться весь вечер. Мы, найдем, чем заняться. Пошли.

Все закончилось тем, что они просто поехали вперед без всякой цели. Дион спросил, где находится винный завод семьи Пенелопы, и Кевин повез его по узкой дороге, которая шла вдоль подножия невысоких гор на выезде из города. Он остановил машину на мгновение, показав на большие белые ворота из сварной стали.

— За этими стенами находится территория тех, кто любит чавкать друг друга в пипиську.

Дион попытался хоть что-то рассмотреть по другую сторону ворот, но уже было темно, а фонари зажжены не были. Единственное, что ему удалось разглядеть, — это какие-то здания, смутно вырисовывающиеся на фоне темнеющих гор.

Они проехали мимо еще раз, но ничего не заметили.

— Брось ты, — сказал Кевин. — Никого там нет. Кроме того, нам лучше поторопиться. Пол, наверное, ждет.

"Бергер Кинг" был взят как будто прямо из "Американских граффити". Сверкающее хромом и никелем заведение, с полами, выложенными плиткой, где клиентов обслуживали прямо в автомобилях. Официанты все одеты в униформу. Пол, разумеется, уже ждал, а с ним трое парней, которых Дион видел впервые. Они сидели рядом с Полом на капоте "мустанга". Когда Дион с Кевином вылезли из машины, Пол осклабился.

— Кого я вижу, да это же наши знаменитые приятели, друзья-педики.

Кевин слегка хлопнул его по спине.

— А ты что, уже начал ревновать?

Пол засмеялся и спрыгнул с капота.

— Клево, значит, все собрались. Готов поутюжить асфальт?

— Ага, — сказал Кевин.

— Отлично. Нам, наверное, на этот раз лучше поехать на двух машинах. — Он многозначительно посмотрел на Диона. — Народу слишком много.

— Хорошо, я поеду за тобой, — безразлично произнес Кевин.

— Увидимся на месте.

Две машины быстро тронулись по улицам Напы, снижая скорость до разрешенной только у известных мест, где устраивала ловушки дорожная полиция, то есть у тех перекрестков, где парни в голубом сидели и ждали, чтобы подловить ничего не подозревающих водителей. Торговые кварталы сменились жилыми, яркие огни рекламы уступили место слабому свету, в основном из освещенных окон домов. Расстояния между домами увеличились, дорога стала более извилистой, начинался пригород. Наконец "мустанг" затормозил перед большим дубом, густые массивные ветви которого свисали на тротуар.

Пол подождал, пока его приятели выйдут из машины, затем вылез сам. В руках у него был коричневый продуктовый пакет.

Дион и Кевин встретили их на половине пути между двумя машинами.

— Надеюсь, вам одежды не жалко, — сказал Пол. — Похоже, придется немного поваляться в дерьме. — Он сделал жест в сторону двухэтажного здания в викторианском стиле по другую сторону дуба. — Мой старик расположился лагерем в гостиной, в задней части дома, и, чтобы добраться до окна, нам придется продираться через деревья и кусты.

Все кивнули в знак понимания.

— Давайте сделаем это быстро. — Пол нырнул под дерево и исчез в темноте, а остальная четверка последовала за ним. Идти в темноте Диону было неудобно, но Пол, несомненно, знал дорогу. Он стремительно двигался между деревьями, огибая кусты, пока перед ними внезапно не обозначилась задняя сторона дома.

Они низко пригнулись и полезли между ветвями олеандрового дерева. Сквозь просвечивающиеся шторы, закрывающие большое двойное окно, было видно мерцающее голубое сияние телевизора и рядом неясные контуры мужской фигуры.

— А что, собственно, мы должны делать? — прошептал Дион.

— Увидишь, — осклабился Пол. — Пошли. — Он начал крадучись пробираться через кусты. Остальные следовали за ним, пока все не оказались прямо под окном. Приложив палец к губам, Пол открыл пакет. Внутри был предмет, над изготовлением которого он трудился все время после обеда.

Огромный пенис, вылепленный из глины.

Диону было трудно удержаться от смеха. Этот гигантский фаллос Пол водрузил на оконный карниз и, ухмыляясь, оглядел всех по очереди.

— Будьте готовы поднять бузу, — прошептал он.

В груди у Диона сильно застучало сердце. Он и представления не имел, какую цель преследует Пол, что он собирается делать. Но глядя на предмет, силуэт которого вырисовывался на фоне освещенного окна, ему хотелось расхохотаться.

— Ни звука, — предупредил Кевин.

Внезапно Пол выпрямился и двумя кулаками постучал в окно. В вечерней тишине стук этот прозвучал, как взрыв.

— Пососи меня, отец Ральф! — завопил он что есть сил.

Остальные ринулись прочь, рассеявшись в темноте.

Дион нырнул под куст рядом с Кевином. Он увидел, как раздвинулись шторы, священник выглянул и, увидев глиняный член, замер в шоке. Через несколько секунд с шумом распахнулась входная дверь.

— Я вас достану, подонки! — закричал отец Ральф. В руке у него была бейсбольная бита, которой он угрожающе размахивал.

— Пососи меня, отец Ральф! — подал голос Пол из-за куста.

Остальные дружно подхватили:

— Пососи меня, отец Ральф!

— Пососи меня, отец Ральф!

— Пососи меня, отец Ральф!

Дион засмеялся.

— Пососи меня, отец Ральф! — закричал он.

Священник побежал к ближайшему кусту, на звук голоса Пола.

— Спасаем задницы! — крикнул Кевин, и все пятеро побежали к машинам. Только кусты трещали.

— Я сейчас вызову копов, — кричал священник им вслед.

Когда они выскочили на улицу, сердце Диона колотилось так, как будто было готово выпрыгнуть из груди. И он все еще продолжал смеяться.

— Вот это здорово!

— Сматываемся! — приказал Пол, вскакивая в свою машину. — Следуйте за мной!

— Поехали! — сказал Кевин.

Дион вскочил на сиденье рядом. Он не помнил, чтобы ему приходилось так веселиться. Такое случается только в фильмах. И уж определенно в его жизни подобного никогда не было.

Взвизгнули шины. Это два автомобиля одновременно рванули с места.

Когда Дион возвратился домой, огни все были погашены, хотя мамина машина стояла на своем обычном месте.

А рядом стоял красный "корвет".

Дион быстро глянул на исчезающие вдали огни стоп-сигналов машины Кевина. Слишком поздно. Он развернулся кругом.

"Ничего не случилось, — сказал он себе. — Она просто пригласила новую приятельницу, чтобы поболтать. Всего лишь поболтать. Вот и все".

Но если это так, то почему же везде погашен свет?

Осторожно ступая по гравиевой дорожке, на цыпочках он подошел к входной двери. Она была заперта, но у него был ключ. Он вытащил бумажник, достал ключ из кармашка позади банкнот и открыл дверь.

Теперь уже было совершенно ясно, что мать в своей спальне.

И не одна.

Он стоял не двигаясь. Значит, это все-таки оно. То самое. Она начала все сначала. А еще лапшу на уши вешала насчет того, что переворачивает новую страницу в своей жизни. Говорила и сама не верила ни одному своему чертову слову.

Значит, опять придется сматываться из этих мест. Куда же на сей раз?

И как скоро все это случится? Сколько пройдет времени, прежде чем она все здесь к черту поломает и ее опять выгонят с работы?

Он начал осторожно красться по деревянному полу к своей комнате. Двигался беззвучно, этому он научился уже давно. В застоялом воздухе чувствовался едкий запах виски. Как ему хотелось сейчас быть одним из тех крутых, которым все безразлично, которые могут просто плыть по течению и принимать вещи такими, какие они есть. Но он не был одним из таких, просто не мог.

Дион закрыл дверь своей комнаты, снял одежду и забрался в постель. Громкая беседа двух нетрезвых людей, обрывки которой он мог слышать вначале, когда вошел в дом, сейчас превратилась в нечто другое. Через тонкую стенку был отчетливо слышен гулкий скрип кроватных пружин, который сопровождался короткими высокими захлебывающимися нотками вскриков. Скоро мать начнет свою традиционную ночную серенаду: "О Господи, как мне хорошо! Какой ты хороший!.. Ты такой хороший!.. Да!.. Да!.. Хороший! О Господи!.. Ты такой... О Господи, ты такой большой!.. О Господи!" Он знал это все наизусть. Это никогда не менялось. Мать никогда не называла имен мужчин, которых приводила в дом, и он бы не удивился тому, что она просто их не знала.

Дион накрылся одеялом с головой и заткнул уши, пытаясь хотя бы приглушить звуки, но куда там. Вопли становились громче. "Это что, она так получает удовольствие? — размышлял он. — Эти выкрики что-то значат, она действительно так чувствует, или это просто ритуал, часть действия?" Он до сих пор не мог этого понять.

Закрыв глаза, он попытался сконцентрировать свое внимание на чем-нибудь другом, отвлечься от представления, разыгрывающегося в соседней комнате, но это было невозможно.

Сейчас он ненавидел свою мать.

Говорят, тинейджеры бунтуют против родителей, сознательно отказываясь от их системы ценностей в попытке сохранить свою собственную индивидуальность. Это звучит хорошо, но только на уроке психологии, а в действительности он совершенно не ощущал себя восстающим против чего-либо. Тем не менее у него были серьезные подозрения, что его постоянная неловкость и напряженность в общении с людьми, в особенности с девушками, есть реакция на "слишком свободный, до чрезвычайности" стиль жизни его матери.

Может быть, именно поэтому он до сих пор не имел ни с кем сексуальной близости.

Разумеется, Дион не признался бы в этом открыто, не поделился бы даже с Кевином, но это было правдой. Достаточно того, что он осознавал это. При этом юноша убеждал себя, что это даже хорошо, что лучше подождать, когда найдешь человека по душе, но ведь это было только оправданием, и он знал это. Конечно, прекрасно, что у него такие высокие моральные принципы. Он слегка успокаивал себя тем, будто он сознательно принял решение поступать именно так, но на самом деле он был такой же, как все остальные. Он никогда бы не отказался от секса, ухватился бы за это с радостью, если бы такой шанс представился.

Только такого шанса никогда еще не было.

Да к тому же, может, он бы и не воспользовался представившейся возможностью. Совсем не обязательно. Существует мнение, что дети так называемых либеральных родителей в вопросах секса чувствуют себя много свободнее, но Дион по себе знал, что не в этом дело. Напротив, зная интимную жизнь своей матери во всех деталях, он чувствовал отвращение к сексуальному акту, он отторгал его от себя, вместо того чтобы испытывать восторг и гореть желанием. А кроме того, сравнивая пошлые утренние реплики матери с восторженными ночными стонами, молодой человек приходил в ужас.

— Ты такой хороший! — снова раздалось из соседней комнаты. — Такой большой!

Он еще плотнее зажал уши и так уснул.

Дион проснулся среди ночи, чтобы сходить в туалет, и вышел в коридор, где... столкнулся с маминым "гостем".

И в испуге отскочил назад.

— Извини, — произнес "гость" сонно, ухватив Диона за плечи. — Я тебя не заметил.

Он выглядел очень неплохо — как все они, разве не так? — высокий, мускулистый, с черными, густыми, курчавыми волосами и с красивыми усами. Он был совершенно голый.

Дион смотрел, как он вошел в спальню матери и закрыл за собой дверь.

Утром он, видимо, ушел, поскольку, когда Дион проснулся и вышел на кухню к завтраку, мама была уже там, читала газету и пила кофе. Она подняла на него глаза, делая вид, что ничего чрезвычайного не произошло. Как будто абсолютно ничего не случилось.

— Во сколько ты пришел вчера вечером? — спросила она бодрым голосом.

— Около одиннадцати, — ответил он.

Он прошел к столу, отрезал два кусочка хлеба от лежавшего там батона, опустил их в тостер и нажал ручку вниз.

— Ну и как повеселился?

"Ну а ты?" — хотел спросить он, но просто кивнул и достал из холодильника масло.

— Ночью мне было трудно уснуть, — многозначительно добавил он. Мама, похоже, пропустила это замечание мимо ушей, и он налил себе стакан апельсинового сока.

Сегодня мать была с ним мила, все следы враждебности последней недели исчезли, но почему-то он чувствовал от этого себя даже хуже. Он вспомнил приятеля, оставшегося в Аризоне, который всегда повторял, что девушки обращаются с ним как с грязью и все, что им нужно, так это "хорошо потрахаться".

Его гренки выскочили из тостера, он намазал их маслом и сел за стол напротив мамы. Она улыбнулась ему.

— Чем ты хочешь заняться сегодня?

— Не знаю, — пробормотал он.

Она открыла страницу в газете, где были объявления о развлечениях, и углубилась в чтение.

— Мы сейчас найдем что-нибудь.

Продолжая медленно жевать, он кивнул.

Эйприл читала, а сын смотрел на нее. Его взгляд вдруг сконцентрировался на маленьком красном пятне на правом рукаве ее халата.

Это было похоже на кровь.