Возможно, покажется странным, что Антон Житкевич – успешный ученый, неверующий человек – вдруг легко поддался такой несерьезной и авантюрной идее. Но в тот момент он готов был поверить во что угодно. Всю жизнь он старался выверять логику своих поступков, действовал только по велению разума – и что? Много счастья он заслужил себе этой логикой, этим разумом? В конце концов татуировка – это обычное дело для многих молодых людей. «Пусть это будет моя авантюра, – повторял он про себя как заклинание, отчаянно пытаясь поверить в то, во что поверить на самом деле никак не мог. – Небольшая такая авантюра, как раз в масштабах моей скромной личности. Могу я себе позволить, в конце концов, что-то иррациональное? Почти не пью, в карты не играю, в казино не хожу, даже футбол не помню когда в последний раз смотрел. Пусть это будет моя собственная маленькая глупость, дань времени, мое включение в мировой масскульт… Для других это пустяк, модная и случайная деталь внешности, а для меня – настоящий поступок, можно сказать, начало новой эры».

Посмеиваясь и иронизируя над собой, он обратился за помощью к Сергею, и тот, не скрывая удивления по отношению к странной идее друга, свел его со знакомой девушкой, мастером по тату. У общительного Сереги всюду в Москве были знакомые, преимущественно девушки – хорошенькие, модные, не отягощенные чрезмерным интеллектом и не слишком требовательные, словом, как раз такие, чье общество особенно ценят холостяки вроде Пономарева.

Друзья приехали в закрытый, предназначенный лишь для постоянных клиентов салон, у которого не было даже вывески, спустились в подвал, прошли по темному коридору и оказались в небольшой студии, оборудованной по всем правилам маленькой операционной. Знакомая Сергея оказалась мастером высокого класса, настоящим профессионалом в своем деле. Художественные тату только входили в моду, и у нее делали наколки многие известные деятели шоу-бизнеса, политики да и просто продвинутая московская молодежь. Девушка привыкла ни о чем не спрашивать своих клиентов, и это было Антону как раз на руку – он, пожалуй, сгорел бы со стыда, если б она попросила его как-то обосновать свое решение сделать татуировку.

Мастер показала ему альбомы с рисунками, спросила о самочувствии. Все было просто, как будто он выбирал прическу у парикмахера или фасон костюма. В альбоме внимание Антона привлек только один рисунок, обозначенный, как «улыбающийся черный кот». Котище лукаво, во всю свою красивую породистую морду, улыбался со страницы, точно подмигивая Антону, и тот вспомнил и про Чеширского кота, и про кота, жившего у него в детстве, когда все они были счастливы, а родители молоды, и про то, как любит кошек его Костик… Решение было принято мгновенно: только кот! Тем более что этот рисунок был выполнен не как все прочие – в зеленом, синем или рыжем цвете, а в черно-белом, и кот получался реальным и выпуклым, совсем как его Дымок из далекого прошлого.

Рисунок был большим, его полагалось делать над лопаткой, и в радиусе морда кота занимала семь-восемь сантиметров. Девушка осмотрела широкую спину Антона, пощупала кожу, определила, что на такую работу понадобится не меньше чем час или даже полтора. Анестезии не полагалось – от лекарства расплывалась краска, – а потому она предупредила клиента, что процедура может быть довольно болезненной. Девушка держалась строго, она не могла определить, с чего это серьезному на вид молодому человеку понадобилась такая богемная фишка, но, впрочем, это ее не касалось. Она назвала цену, еще раз осведомилась о твердости принятого решения, напомнила, что вся эта затея не из области приятного, расслабляющего времяпрепровождения… Антон был согласен на все.

Наблюдавший за другом Сергей нервничал и чертыхался про себя. Поездка в Китай должна была состояться во что бы то ни стало, и ехать первый раз непременно нужно было Антону – его ждало решение научных вопросов, осмотр лабораторий, выяснение подробностей контракта. И вот теперь из-за какого-то глупого каприза Житкевича все могло затянуться.

Нет, ну кто бы мог подумать, что его чудаковатый приятель способен на такие бессмысленные выходки? Если рисунок не заживет быстро и кожа воспалится, Антон не сможет поехать. Поэтому Сергей пустил в ход все свое обаяние и, шепнув своей бывшей подружке несколько магических слов, упросил ее принять друга как можно быстрее, уже на следующее утро, отменив при этом визит другого клиента. «Сделай все, как если бы это был я, ладно?» – жарко и требовательно попросил он, не забыв при этом поцеловать девушку.

Антон волновался. Как врач он понимал, что подвергает свой организм испытанию. Но авантюра на то и авантюра, нужно уметь рисковать. Антон купил в аптеке на всякий случай заживляющие мази, приготовил шприцы и антибиотик. Однако все это ему не понадобилось. Уже через десять минут после начала процедуры он заснул крепким сном; его здоровая нервная система защитилась таким образом от варварского поступка хозяина.

Из салона Антон вышел с улыбающимся котом на плече под рубашкой. Теперь это была его тайна. Он решил не показывать свой талисман никому, даже Настеньке, невольно подкинувшей ему эту идею. Оставалось только увидеть, изменится ли действительно хоть что-нибудь в его жизни. До поездки в Китай оставалось всего две недели.

Кстати, ему стоило немалого труда удержаться от того, чтобы не признаться в своей выходке именно Насте. Она забежала к нему ненадолго, когда он собирался в дорогу, по его приглашению; им предстоял короткий, но важный разговор, и Антон с удовольствием бы продемонстрировал ей котяру на спине, но, во-первых, времени было в обрез, а во-вторых, он все же хотел сохранить свой секрет в тайне хотя бы ненадолго.

Девушка и раньше была в курсе всех его дел, он сообщал ей про организацию фирмы, привлекал к подписанию договоров, объяснял ее роль и участие в делах, ее долю прибыли. Теперь, перед отъездом, он еще раз напомнил ей, что в будущем у нее есть шанс стать хозяйкой фирмы, и еще о том, что она уже и теперь участник серьезного бизнеса, и в дальнейшем он намерен привлекать ее к работе, от которой ей удается отлынивать только благодаря учебе.

– Кстати, Настя, – уже серьезно сказал он, перестав шутить и всем своим видом показывая, как важен этот разговор, – ты не потеряла бумаги, которые я тебе передал? Помнишь, договор, акции, устав фирмы… Все это очень серьезно. Где ты их хранишь? Ячейку в банке еще не завела?

– Да бог с тобой, Антон, ты все смеешься. Дома держу, в дедушкином серванте. Никуда они не денутся.

– Смотри, я в тебя верю, мы с тобой одна семья, хотя по крови и не родственники… Так, теперь главное на сегодня. Я говорил тебе, что уезжаю в Китай на неделю, не больше. Возьмешь на себя Костика на это время?

– Разумеется. И это даже очень здорово, я люблю с ним возиться. Только жить мы будем здесь, у тебя, ладно? Мне отсюда ближе на занятия ходить.

– Ну да, ты же у меня умница, отличница, красавица… Не перезанимайся, смотри; ты мне нужна здоровенькая и с крепкой головой. Деньги на жизнь оставляю, вот тебе моя сберкнижка, там доверенность. Остальное ты все знаешь… Ну, целую. Пожелай мне удачи, девочка…

И Настя, крепко обняв его и обдав свежим, очень девичьим ароматом каких-то легких духов, умчалась по своим делам.

А Антон продолжал тщательно готовиться к поездке. Это была его первая заграничная командировка. Прежде он был так занят учебой, работой, диссертацией, что ни разу не был за пределами России, даже на отдыхе. Да он и вообще не помнил, когда отдыхал. И хотя перед поездкой была проведена большая подготовительная работа, Антон испытывал волнение, понятное каждому ответственному человеку. К тому времени они с Сергеем успели сделать многое: зарегистрировали компанию, оформили российско-китайское совместное предприятие, разделили доли, а главное, наметили тот фонд, который китайская сторона обещала предоставить. Он составил космическую по тем временам сумму – около двадцати миллионов долларов.

По поводу сроков реализации проекта у них разгорелся жаркий спор. Пономарев настаивал на сроке в три года, Антон же считал, что разработка готова и им не нужно так много времени. Они с коллегами уже провели несколько успешных операций, и хотя это были только опыты на трупах, но «металл с памятью» срабатывал замечательно, точно фиксировал нужные кости, надежно соединял позвонки. Все эксперименты прошли удачно. И Антон полагал, что при нормальном финансировании, хорошей работе лаборатории и при наличии больных, которые дадут свое согласие на такой опыт, можно в ближайшее время – за десять месяцев или максимум за год – испробовать новую технологию в действии.

Однако искушенный в бизнесе Сергей настаивал на своем: три года, не меньше. Так и только так! Ему-то было понятно, что чем больше срок договора, чем длительнее финансирование, тем больше денег можно увести из китайской фирмы.

– Ты просто не понимаешь, это не тот случай, когда нужно торопиться, – уговаривал он друга. В конце концов Антон сдался, решив, что в доводах Сергея есть какой-то неведомый, недоступный ему самому смысл. Ведь Сергей лучше его разбирается в финансовых операциях, лучше представляет себе способы ведения дел в Китае, да и вообще он опытнее его, Антона.

Ситуация созрела. Один из директоров (а всего их было шестеро – трое с китайской стороны и трое с российской) должен был съездить в Китай для того, чтобы реально продемонстрировать партнерам новую медицинскую технологию. Это и была миссия Антона. Загруженный работой, уставший, он уже не испытывал от предстоящей поездки никакой радости; он волновался и даже несколько робел. Это был его первый опыт подобного масштаба. Сергей же, напротив, был весел и воодушевлен. Вот-вот, уже очень скоро, в его руках появятся большие деньги, и мечты о безбедном, даже роскошном существовании воплотятся в жизнь.

Перед тем как двинуться в Шереметьево-2, Антон все же позвонил Светлане на мобильный, предупредил, что Костик остается с Настей, а Настя ведь, в сущности, тоже еще ребенок… До сих пор не подозревая, что жена живет с его лучшим другом, он рассказал о том, что ей уже было известно – о своей поездке в Китай. И, стараясь, чтобы голос его звучал бесстрастно, попросил: «Если вдруг у тебя будет время, загляни к Костику, он очень ждет тебя». Так он пытался дать Светлане еще один шанс… Может, она все же вернется в семью… Надежда была слабой, почти призрачной, но, во всяком случае, он сделал еще одну попытку.

Светлана небрежно зевнула и сонным голосом произнесла: «Ладно, Антошка, если смогу – загляну… Удачи тебе в Китае!» Антон выбежал под дождь с чувством непонятной тревоги в груди и с горькой уверенностью, что Светка ни за что «не сможет» и «не заглянет» к сыну. Так под гнетом этой заботы он и отправился в аэропорт на тот злополучный пекинский рейс.