Эпилог

Хоронили Андрея Шелаева на престижном теперь Ваганьковском кладбище. И не где-то в глухом углу, в глубине аллей, где когда-то упокоилась его мать, а почти у самого входа, рядом с церковью, где находят свое последнее пристанище только или очень известные, или очень богатые люди — Андрей незадолго до смерти без особого труда сумел купить здесь себе хороший участок.

Похороны были мало сказать многолюдными — они стали информационным поводом для многих СМИ: не каждый день крупные фигуры бизнеса покидают сей бренный мир для вечной жизни. Но, несмотря на траурные одеяния, прощальные речи, море цветов и бесчисленные венки, действо непостижимым образом напоминало светскую тусовку. Женщины всех возрастов явились сюда продемонстрировать наряды черного цвета из последних коллекций. А мужчины не столько стояли со скорбными лицами и вздыхали о земной суете, сколько переглядывались, пожимали руки знакомым, о чем-то озабоченно переговаривались, будто присутствовали не на погребении, а на деловой встрече, куда прибыли с целью заключить важную сделку. Журналистов и прочих представителей СМИ, казалось, было едва ли не больше, чем провожающих яркого бизнесмена, работало несколько телекамер, там и сям взблескивали фотовспышки.

Стоявший чуть в стороне Костя чувствовал себя в этой компании не в своей тарелке. Вокруг не было ни одной знакомой персоны, если, конечно, не считать нескольких примелькавшихся лиц, известных ему по прессе и телевидению. Но — никого из друзей, старых знакомых, одноклассников. Только он да Катя. Да, она тоже была здесь, сегодня впервые за время болезни вышла на улицу. Выглядела Катя неважно, была бледна и слаба, но теперь уже не сомневалась, что выздоравливает. Оплаченная Андреем операция прошла успешно, и недавнее обследование показало, что страшного заболевания больше нет.

— А деньги? Кому он оставил свои деньги? У него ж их была хренова туча? — спросил за спиной у Кости женский голос с характерной гламурной манерой растягивать гласные.

— Говорят, Шелаев перед смертью открыл новую компанию с каким-то дурацким названием, что-то вроде «Светлые воспоминания», — ответил хрипловатый мужской голос. — И перевел все средства на ее счет.

— «Светлые воспоминания»… Это похоронное бюро, что ли? — негромко хихикнула женщина.

— А я почем знаю? — хмуро отозвался мужчина. — И перестань ржать, не забывай, где находишься.

Костя хотел было обернуться, но не стал этого делать. Все равно все тусовщики на одно лицо, он давно это понял.

Прощание затянулось, сказать речь над гробом усопшего стремились на удивление многие. Ну конечно, когда еще представится такая удачная возможность «пропиариться»? Вот из толпы вышел приземистый мужичонка, лысый и толстый, в дорогом, но кургузо и нелепо сидевшем на нем костюме. Говорил он тягуче и долго, но, хоть и назвался близким другом покойного, слова его больше походили не на прощание с дорогим ему человеком, а на зачитанную вслух заказную рекламную статью.

— Да, годы и обстоятельства безжалостны к нам, — глубокомысленно вещал он, — но у каждого есть возможность получить власть над временем. И я, как дилер наручных часов самых престижных и элитных марок, обязательно должен сказать, сколь важно для современного человека иметь подобный фирменный аксессуар — неотъемлемый штрих респектабельности.

Казалось, что еще немного — и он объявит распродажу в честь смерти его «лучшего друга» Андрея Шелаева и вот-вот начнет оглашать систему скидок. Не выдержав, Костя с раздражением отошел подальше и неожиданно столкнулся с той, которую, в общем-то, и ожидал здесь увидеть, хотя и не был психологически готов к встрече.

— Привет! — с вечной язвительной улыбкой первой поздоровалась с ним Старьевщица.

— Привет, — не слишком охотно ответил он. А потом вдруг предложил: — Знаешь, я, похоже, поторопился, когда сказал тебе, что все наши дела закончены. Пожалуй, я готов продать тебе еще одно свое воспоминание…

— Ох, и хитрец же ты, Костян, — негромко рассмеялась дама, оглянувшись по сторонам. — Чует мое сердце, ты попытаешься обдурить даже чертей, которые, когда придет твой час, потащат тебя на адскую сковородку. Но только со мной этот номер не пройдет. Я заранее знаю, что ты хочешь мне предложить. И не стану покупать у тебя воспоминание об Андрее.

— Почему? — недоуменно напрягся Костя. — Это самое что ни на есть приятное воспоминание. По-моему, как раз такие ты особенно ценишь. Дрон мой друг с самого детства, нас с ним связывало столько хорошего…

— Будь это так, ты бы не стремился избавиться от воспоминаний о нем, — перебила его Старьевщица. — Я вижу тебя насквозь, и обмануть меня тебе не удастся. Ты хочешь вместе с этим воспоминанием избавиться от мук совести. От памяти о том, как всю жизнь завидовал другу, как несколько раз его предавал. Взять хотя бы те самые старые дневники. Ты ведь думаешь о том, не можешь не думать, что, не стащи ты тогда эти тетрадки из его квартиры, твой друг, скорее всего, остался бы жив. Ну ладно. Как вы говорите, ты не парься особо по этому поводу. Я не куплю у тебя воспоминание об Андрее не потому, что не считаю его хорошим, а совсем по другой причине.

— И по какой же? — уязвленно спросил Костя. Его всерьез задели слова Старьевщицы.

— Потому что я наконец отошла от всех этих дел. — Она счастливо улыбнулась, и от этого словно бы помолодела на много лет. — Наконец-то я могу позволить себе отдохнуть. И сюда я пришла как свободный человек — попрощаться, — она неопределенно повела рукой, — со всем этим…

Оборвав фразу, она коротко кивнула, повернулась и неторопливо пошла по аллее.

Разговор со Старьевщицей оставил в душе Константина горький осадок. Было ощущение, что он крупно проиграл. И проиграл в тот момент, когда был абсолютно уверен в нешуточном выигрыше. Но он не знал, что это не последнее прощание, уготованное ему на сегодня судьбой. Роскошный, отделанный золотом гроб опустили в землю. Все, как положено, кинули на его крышку по горсти земли и начали расходиться. К нему вдруг подошла жена.

— Костя, послушай, нам надо поговорить, — слабым, но решительным голосом объявила Катя.

— Что, прямо сейчас и прямо здесь? — хмыкнул он. — Думаю, можно и обождать немного.

— Да, именно сейчас и именно здесь, — кивнула она. — Ждать мы не будем. Я давно должна была сообщить тебе кое-что, и виновата, что не сделала этого раньше. Но меня извиняет то, что уже очень давно я стала тебе безразлична.

— А можно без мелодрам? — раздраженно скривился он.

— Можно, — Катя снова кивнула. — Я буду кратка. Спасибо тебе за все хорошее, что ты мне дал. А сейчас я ухожу. Ухожу к человеку, которого полюбила по-настоящему. Прощай, Костя, я всей душой желаю тебе счастья.

И, прежде чем «пока-еще-муж» успел что-то ответить, Катя решительно, как чуть раньше Старьевщица, зашагала в сторону выхода, туда, где, переминаясь с ноги на ногу, ее дожидался высокий бородатый мужчина.

Нельзя сказать, что Костя не был готов к такому повороту событий. Он давно подозревал, что у Катьки кто-то есть. Впрочем, что тут удивительного? Их семья давно существовала лишь номинально, каждый жил своей жизнью. Пожалуй, только болезнь Кати все несколько изменила. Но тем не менее поступок жены оказался для него досадным и задел очень больно. Злясь на жену, Костя вернулся к могиле и обнаружил, что все разошлись. Даже могильщики закончили свое дело (и когда только успели?) и, собрав нехитрые свои инструменты, ушли.

А перед свежим земляным холмиком, доверху скрытым цветами, спиной к нему стоял один-единственный человек. Человек этот, словно услышав его шаги, медленно обернулся и взглянул на него.

И Костя не удивился, узнав в нем Андрея.

— Ты… — устало вздохнул он. — Вот оно, значит, как! Что ж, этого следовало ожидать. Я почему-то догадывался, что ты, Андрюха, на самом деле не умер.

— Да, я не умер, — кивнул тот, кто когда-то был его другом. — Но я и не жив. И больше я не Андрюха.

— А кто же ты, можно узнать? — настороженно спросил Костя.

— Я Старьевщик, — услышал он. — Представитель новой, но весьма процветающей компании под названием «Светлые воспоминания». Наша фирма занимается покупкой у людей хороших воспоминаний.

Он поднял голову, посмотрел в небо, остро взглянул на Костю и усмехнулся:

— И я хочу предложить тебе стать нашим первым клиентом.