Отрывки из дневника Анрэ Орелли
20 января 1970 года
Сегодня впервые после долгой и пасмурной зимы выглянуло солнце. Я поднес моего ангелочка к окну. «Гляди, там солнышко, – сказал я. – На улице солнышко, и на руках у меня солнышко. Получается, у меня два солнышка». Не знаю уж, что поняла моя девочка, но она радостно засмеялась. Я залюбовался ею. У нее совсем белые волосики, восхитительно нежная кожа и карие глазки. Да-да, карие, моя теща Тереза оказалась права – они действительно потемнели. Точь-в-точь такие веселые темные глаза с искоркой были у моей мамы… И еще – у Наташи.
13 ноября 1973 года
На днях меня в банке посетил старый знакомец Иоганн Лансель. Сначала мы поболтали о делах – он занимается рекламой. Несколько его предложений меня заинтересовали, я обещал подумать. А потом он увидел у меня на столе фотографию Анжелы.
– Какая у тебя прелестная дочка! Хочешь, снимем ее для рекламного плаката? У нас сейчас как раз запланирован такой.
– А что там будет?
– Сюжет такой: маленькая девочка держит на коленях старую, потрепанную книгу. Улавливаешь мысль – книге несколько веков, она из далекого-далекого прошлого, и рядом ребенок – как символ будущего. – Лансель был ужасно доволен своей идеей.
Я живо представил себе эту фотографию: фолиант тяжелый, еле умещается на детских коленках; маленькие ручки Анжелы переворачивают истлевшую страницу, глаза устремлены вдаль, в будущее. Здорово!
Я согласился, и сегодня мы с моим ангелочком были на съемках в фотомастерской на Виа Нисса. Нас встретил старый фотограф. В очках, с длинными волосами, он был точь-в-точь как волшебник из сказки Андерсена, как сказала про него Анжела. Он улыбался, шутил, говорил всякую чепуху, чем привел малышку в восторг. Съемки проходили весело. Сделали уйму снимков: Анжела анфас, Анжела в профиль, Анжела читает старую книгу. Если из задумки с рекламой ничего не выйдет, по крайней мере, у меня будет подборка отличных фотографий моей крохи.
24 ноября 1973 года
Звонил Лансель, очень извинялся, но сказал, что фотографии Анжелы не подошли заказчику. Тот сказал, что потребуется другая модель: девочка прелестна, но она выглядит очень серьезно, а им нужна проказница, для которой книга – развлечение на минутку.
Услышав это, я ничуть не расстроился, скорее даже обрадовался. Как говорила Наташа, все, что ни делается, – к лучшему. Меньше всего я хотел бы, чтобы Анжела становилась моделью. Не дай бог моему ангелочку попасть в этот мир зависти, интриг и разврата! Нет уж, только через мой труп. Ее ждет в жизни что-то совсем другое… Вообще я еще не очень уверенно представляю себе ее будущее, но четко знаю одно – моя девочка всегда будет со мной.
10 мая 1979 года
Моя ненаглядная дочка растет, хорошеет и продолжает радовать меня. Она чудесный ребенок, милый и послушный во всем. И такая умница, столько читает, столько понимает… Я повсюду вожу ее с собой.
12 марта 1982 года
Сегодня ездили с Анжелой в магазин, покупать ей одежду на весну из новых коллекций. Она мерила облегающие джинсы и батники, а я любовался ею. У моей девочки уже совсем сформировалась фигурка. Просто глаз отвести невозможно. И ведь это вижу не только я!.. Я уже несколько раз замечал, как мужчины смотрят на моего ангелочка такими похотливыми взглядами, что я готов разорвать их на куски. Одна мысль о том, что эта красота может достаться какому-то постороннему мужчине, приводит меня в бешенство. Наверное, мне было бы легче умереть, чем увидеть Анжелу в чьих-то объятиях.
11 июня 1983 года
Сегодня заглянул в библиотеку и снова обнаружил там Анжелу.
– Не надоело тебе здесь просиживать целыми днями? – спросил я. – Лето, жара, а ты сидишь тут в четырех стенах.
– Нет, – отвечает моя принцесса, – мне здесь хорошо.
Я посмотрел на столик перед ней. Там лежали литературные журналы «Итальянская Швейцария» и «Родимый уголок. Литературное обозрение».
– Ого! И что, тебе это интересно? – удивился я.
– Еще как! Здесь такая полемика между Франческо Филиппини, автором «Вечернего паука», и Джанлуко Боналуми, ну который, ты знаешь, написал «Заложников».
Я был в замешательстве и даже не сразу решился признаться ей, что не только не читал этих романов, но даже никогда не слышал об их авторах. Моя дочь не перестает меня поражать… Неужели она так повзрослела за то время, пока я ездил в Россию?
– Слушай, а поэт Джакомо Орелли нам случайно не родственник? – спросила она чуть позже.
Пришлось разочаровать девочку, сообщив, что эта фамилия очень распространена в Италии.
– Жаль, – огорчилась дочурка. – У него есть замечательные стихи. Хочешь, я тебе почитаю?
Но я отказался. С возрастом у меня выработалось что-то вроде идиосинкразии к стихам. Рифмованные строки, неважно на каком языке, почему-то напоминают мне не о старом добром любителе поэзии Зигмунде, а о Наташе…
28 октября 1984 года
Это ужасно! Впервые в жизни мне предстоит разлука с дочерью – целых три недели. После этого ужасного падения с лестницы и воспаления легких девочке необходимо подлечиться в горном санатории. Я выбрал самый лучший и самый дорогой, но, к несчастью, дела никак не позволяют мне отправиться туда вместе с Анжелой. Целых двадцать дней мой ангелочек будет совершенно один среди незнакомых людей…
Я очень волнуюсь. Дошел даже до того, что просил (просил!) Софи поехать туда с дочкой. Но она отказалась! Говорит, что девочке уже шестнадцать и ей пора привыкать к взрослой жизни. Мол, лежала же она в клинике Галлера, и все в порядке, ничего не случилось. Я стал настаивать, но эта дрянь уперлась как баран. Не поеду – и все, у меня дела. Догадываюсь, какие у нее могут быть дела. Наверняка завела себе очередного любовника. Но на Софи-то мне наплевать, а вот дочка меня очень беспокоит… Дурные предчувствия не покидают моего сердца.
3 декабря 1984 года
Старина Паоло знает свое дело. Я доверился ему и не жалею. Он сделал все чисто, так, что комар носа не подточит. Анре Пеера, этого недоноска, посмевшего осквернить моего ангелочка своими грязными лапами, больше нет. Мстить – особое наслаждение, не сравнимое ни с чем… Когда-то по просьбе Наташи я прочитал новеллу их культового писателя Пушкина «Выстрел» в ее собственном переводе. Теперь я понимаю ее героя. Только там мстителю довелось увидеть испуг в глазах врага, я же, в целях безопасности, был этого лишен, и довольствовался лишь фотографиями искореженного трупа этого недоноска в криминальной хронике.
26 марта 1985 года
Как говорят русские, не было бы счастья, да несчастье помогло… Теперь все мужчины поголовно вызывают у Анжелы стойкое отвращение. Она шарахается даже от меня. Мне это больно, но зато я могу не беспокоиться, что в ее жизни появится какой-то другой мужчина.
12 мая 1986 года
Моя девочка заявила, что хочет поступать в университет в Лугано или даже в Берн. Еще чего не хватало! Только через мой труп! Ни за что ей этого не позволю. Слишком хорошо помню по собственному опыту, что такое студенческая жизнь… Нет уж.
1 июня 1993 года
Сегодня случилось то, что когда-нибудь должно было случиться… Пишу, а у самого трясутся руки, в таком я бешенстве.
За ужином мы собрались всей семьей, что случается последнее время не так уж часто. Но сейчас Софи здесь, а не у себя в Милане.
Сначала все было хорошо, мы мило болтали ни о чем и обо всем на свете. Однако, как только на столе появилось фондю, Анжела тихонько прощебетала:
– Папа и мама, я хочу вас кое с кем познакомить.
Эти слова, как удар хлыста, обожгли мое сердце. Я сразу понял, о чем она говорит. Неужели?! Уже сейчас? Неужели пришло это время?
Я взял свой бокал, наполненный красным вином, и осушил одним глотком. От потрясения я даже лишился дара речи. А Софи, гадина, похоже, была даже рада этому известию…
– И кто же он такой? – закаркала она.
– Мы знакомы уже несколько месяцев, – говорила дочка. – Он вам обязательно понравится, он очень славный…
– Кто он? – еле выговорил я.
– Его зовут Владимир, Владимир Яковлевский. Папа, ты должен его знать, он работает у тебя в банке.
О мой бог! Я застонал и ударил кулаками по столу с такой силой, что тарелки и приборы подскочили.
– Да что, собственно, случилось? – как всегда не вовремя встряла Софи. – Девочка хочет познакомить нас со своим молодым человеком. По-моему, это нормально. Или для тебя стало неожиданностью, что твоя дочь уже выросла? Так ей уже двадцать четыре, к твоему сведению…
– А имя Владимир означает «властелин мира»! – прозвучал так некстати голосок дочки.
Я больше не мог слушать, встал и молча вышел из столовой. А потом и из дома. До глубокой ночи бродил по улицам, но так и не смог успокоиться.
Только не это! Только не этот русский! Не сын Наташи…
