6. Искушения
Еще по-летнему теплый, но по-южному навязчивый ветер с Москвы-реки ерошил волосы, щекотал щеки и нос выбившимися из прически прядками. Алиса все пыталась заправить их обратно, но они все равно вылезали.
— Ты знаешь, что ты очень красивая?
Криш, повернувшись спиной к ветру, прищурившись, смотрел на нее. Девушка смутилась.
— Я не красивая, — сказала она тихо, — вот Юля, например…
— Да что ты понимаешь в девушках! — Криш засмеялся. — Да, я заметил, что ваша Юля пользуется вниманием мальчиков на курсе. Но спроси у нее, нравится ли это ей. Не нужно нравиться многим, достаточно нравиться кому-то одному. Тому, кому ты будешь казаться лучшей…
Не умело доселе любить
Сердце мое… не умело! Клянитесь вы, очи!
Я не видал красоты до сегодняшней ночи!..
— Это Шекспир? — Алису завораживал его голос, меняющийся, когда Криш читал стихи, становящийся более мягким и более настойчивым в то же время.
— Да. — Криш улыбнулся, отвел от ее лица волосы, и от этого мимолетного прикосновения сердце Алисы гулко забилось. — Вы же, кажется, ставите «Ромео и Джульетту».
— Я не участвую, — призналась Алиса. Ей было очень приятно рядом с Кришем, но вместе с тем как-то страшно. Слишком неожиданно и быстро развивались их отношения. Поэтому она с удовольствием увела разговор от темы чувств. — Хотя, возможно, и надо было, учитывая вашу балльную систему… Кстати, скажи, а зачем все это? Зачем нас стравливают?
— Пойдем, — Криш потянул ее за руку, — ты должна понять одно: это урок и это испытание на прочность. Человек не учится ничему, что далеко от него, что он не прочувствовал и не пережил сам. Я не могу ни рассказать тебе, как будет вестись обучение, ни сделать за тебя выводы. Вся суть: чтобы каждый из вас сделал их сам. Могу сказать только, что никто не желает вам зла. Из вас и хотят сделать… из тех, кто понимает и чувствует, элиту общества, людей, способных бороться и умеющих видеть суть вещей, несмотря на любую маску.
Криш умел быть убедительным. Его слова казались девушке логичными, и она кивнула.
— Кстати, знаешь что для меня главное в трагедии «Ромео и Джульетта»? — спросил Криш, хитро покосившись на свою спутницу. — Готовность дерзать, сражаться за свою любовь и право, хоть ненадолго, но быть вместе. Если бы про этих юных возлюбленных писали греки, все закончилось бы мрачной сценой, в которой слышалась бы тяжелая поступь рока, предназначения. Нельзя преступать законы и любить человека из враждебного рода, наказание неизбежно. А у Шекспира это не так. Его влюбленные борются до последнего. Он — певец нового времени, новой веры в человека как в существо, способное самостоятельно принимать решения, как существо, борющееся за это право.
— Это лекция? — улыбнулась Алиса, на самом деле заслушавшаяся тем, что говорил Криш.
— Нет, это совет. И… признание в любви. — Он взял ее руки в свои сильные ладони.
Алиса окончательно смутилась. Ей вспомнились его губы. До головокружения отчетливо, что стало страшно. Нет! Она не готова! Рано! Еще слишком рано!..
— Я не тороплю. — Криш выпустил ее руки. — Просто хочу, чтобы ты знала, что я буду тебя ждать. Столько, сколько потребуется. Поняла?
Девушка кивнула.
— Вот и хорошо, — сказал Криш как ни в чем не бывало. — Пойдем, неподалеку есть очень уютное кафе. Девушек нужно кормить не баснями, а правильно приготовленным тирамису и клубникой со взбитыми сливками.
…Алиса постучала в комнату Олега и тут же рванула дверь на себя. После встречи с Кришем она просто не могла оставаться в одиночестве! Ей требовалось с кем-то разговаривать, кружиться по комнате — в общем, как-то тратить ту энергию, которая выработалась в ней от нервной эйфории.
— Привет! — выпалила она. — Ты, наверное, меня уже потерял!
И замерла на пороге, потому что к ней одновременно повернулись сидящие рядышком у компьютера и Олег, и Юля. К тому же было очень непохоже, чтобы они разыскивали Алису или вообще хоть сколько-нибудь волновались по поводу ее отсутствия.
— Привет, — отозвалась Красицкая. — Олег помогал мне с вычислениями. До сих пор не понимаю, зачем нам эти математические дисциплины…
— Во-первых, они отлично тренируют мозг, а во-вторых, практически полезны, так что знать хотя бы основы необходимо, — учительским голосом ответил Олег.
Алиса как-то сразу сникла. Похоже, кроме прыгающего вокруг и облизывающего ее руки Чуда, ей тут никто не рад. Она почесала щенка за ушами и посмотрела на парочку, снова отвернувшуюся к компьютеру.
— Ну и хорошо, что все в порядке. Просто зашла сказать, что вернулась, — пробормотала она, отступая за дверь, — пожалуй, я пойду к себе.
— Ужинать с нами будешь? — спросил Волков, не отрываясь от компьютера.
— Нет, спасибо, я недавно поела…
Девушка осторожно закрыла дверь. Останавливать ее никто не стал. Но радостное возбуждение вдруг погасло, как перегоревшая лампочка. Алиса вернулась в свою комнату, подхватила на руки вышедшую встречать хозяйку Маркизу и уселась в кресле, рассеянно поглаживая кошку.
Она ни о чем не думала, просто смотрела в темноту за окном, где плавал огонек ее лампы. Заблудившийся одинокий огонек…
* * *
То, что Алиса встречается с Кришем, не было новостью. И все равно эта мысль царапала, как ржавый гвоздь. Олег подмечал случайные взгляды, которыми обменивались эти двое, разглядывал Криша на его уроках, видел, что молодой преподаватель нравится большинству девушек с их курса, и сдерживал невольное раздражение, не позволяя этому чувству прорваться. Криш казался ему позером — он явно играл на публику. Становился, небрежно облокотившись о стол какой-нибудь студентки, та млела и таяла от близости кумира, и Криш не мог не знать и не замечать этого. Конечно, замечал и мило беседовал с окружавшими его во время перерывов девушками. Он привык к женскому вниманию и пил его большими жадными глотками, не забывая сохранять на красивом лице загадочно-равнодушное выражение и говорить: «Маша (Катя, Кристина, Станислава — нужное подставить), я очень рад, что вы интересуетесь моим предметом…»
В общем, позер. Точнее, избалованный позер. А эти его тонкие накрахмаленные рубашечки?! Нет, конечно, молодой человек должен следить за своей внешностью и гардеробом, но тут, пожалуй, перебор.
Правда, как вынужден был признать Волков, свои достоинства у Криша имелись. Например, он отлично знал и любил свой предмет, обладал феноменальной памятью, был умен и уже не раз выручал Олега с Алисой из опасных ситуаций.
Итак, Криш был хорош.
А другого бы Алиса и не выбрала, это факт. Поэтому приходилось смириться с ее выбором и терпеть. В этом, как ни странно, очень помогла учеба. В академии их действительно загружали так, что можно было больше ни о чем другом не думать. Многие предметы оказались интересными, даже достопамятная теория знаний, а уж тем более семинары.
Таких, как Олег, специалистов по технике оказалось немного. Пять человек со всего курса. Четыре парня и одна девушка, Марина. У нее, кстати, были неплохие способности, а еще она умела генерировать электрические разряды. Звездой их семинара считался Артем — тот самый, который играл в спектакле роль Ромео и был влюблен в англичанку Жанну. У него выявился самый мощный дар, но Олег не чувствовал в Тёме соперника, скорее даже испытывал к нему некий род жалости, потому что в бытовом плане Тёма оказался весьма беспомощным. Семинары проходили действительно интересно. Группа собиралась в одном из подвальных помещений и под руководством немолодого, но весьма бодрого педагога изучала и совершенствовала свои способности.
Руководитель семинара Олега не хвалил, поскольку это не было принято в академии, но уделял ему и Артему много внимания, что свидетельствовало о том, что Волков не кажется ему безнадежным.
Дни шли за днями. Учеба, семинары, занятия в театральной студии и репетиции спектакля, которые неожиданно увлекли Олега. Он даже заинтересовался Шекспиром и после «Ромео и Джульетты» с удовольствием прочитал еще несколько пьес. Читать он в последнее время вообще стал больше, к этому его подталкивала Юля. В отличие от Алисы, она не стеснялась укорять Волкова за то, что он мало читает и не знает то или другое выдающееся, по ее мнению, произведение.
— Вот ты любишь технику. Так? — утверждала она.
— Допустим, — соглашался Олег, хотя уже понимал, что сейчас будет подвох.
— А «Гиперболоид инженера Гарина» не читал! — торжествовала Красицкая, словно уличила его в чем-то постыдном. — И «Час быка» тоже!
Сначала он взялся за чтение, чтобы не забивать голову ненужными мыслями, а потом действительно как-то втянулся, а еще неожиданно для себя оказался одним из тех, кто набрал на курсе наибольшее количество баллов.
И вот однажды…
Этот день начинался совершенно так же, как другие учебные дни. Занятия по расписанию, но вместо последней лекции их вдруг попросили спуститься на один из подземных этажей. В этом в целом тоже не было ничего особенного: для студентов периодически устраивали разные эксперименты, демонстрируя, скажем, действие отравляющих и взрывчатых веществ, наблюдать за которыми можно было через толстую перегородку из ударостойкого стекла.
Но сегодня их отвели не в обычную комнату для экспериментов, а в странное пустое помещение, посреди которого стоял… электрический стул. Олег впервые видел его вживую. Это была какая-то современная усовершенствованная модель — не такая ужасная, как показывают в фильмах. В целом можно было даже не догадаться о предназначении этого предмета, но Волков догадался и сразу почувствовал, что дело неладно.
Догадка тут же подтвердилась, когда выяснилось, что преподавателя, вроде бы спускавшегося с ними, в помещении нет, а дверь наглухо заблокирована.
— Новое задание, — пошутила староста курса Ника, — выбраться на волю, а кто не справится, того посадят вот сюда. — Она кивнула на электрический стул.
— Уважаемые студенты, — донесся вдруг из динамика приятный женский голос, — сегодня вам предстоит выполнить новое и весьма сложное задание. Пожалуйста, выслушайте это сообщение очень внимательно.
Олег посмотрел на Алису, ее лицо выглядело напряженным. Ждать чего-то хорошего не приходилось.
— Посреди помещения, как вы заметили, стоит электрический стул, — продолжил голос, — от вас требуется выбрать из всего курса одного человека и, посадив его на этот стул, нажать большую красную кнопку на ручке. Будьте серьезны и беспристрастны в выборе.
— Что за фигня?! — крикнул один из студентов. — А если мы не станем выбирать?!
Олег молчал. Инициаты, кажется, вышли за пределы разумного. Правда, они не сказали, что тот, кого посадят на электрический стул, умрет, но они и не заявили обратного.
— Ваш курс может принять решение об отказе от испытания, и тогда он будет распущен. У вас имеются два пути: пройти испытание, до окончания которого все его участники останутся в этой комнате, или покинуть ее и академию. Желаем вам удачи в выборе. — Динамик, отключившись, щелкнул.
С минуту в аудитории стояла оглушительная тишина.
Затем заговорили все разом. Возмущались, кричали, требовали ответа или появления руководства академии, но, конечно, безрезультатно. Дверь, как и предполагал Олег, оказалась заблокирована, а мобильники и прочие средства связи не работали. Алиса тоже попробовала и покачала головой: глухо, как в ледяных пещерах, словно барьер стоит.
Разумеется, никто не рассматривал возможность выполнения задания всерьез.
— Без паники! Они нас испытывают. Когда увидят, что мы проявляем спокойствие, отпустят, — заявила Ника. — Вы что, не просекли эту фишку?!
С ней согласились. Однако ожидание затянулось. В помещении стало душновато. Многие опустились на пол вдоль стен, ведя вялые разговоры между собой, но все громче стали раздаваться высказывания, что отпускать их никто не собирается и нужно что-то сделать.
— Наверное, она права, — робко сказала Алиса. — Они же не могут на самом деле заставлять нас совершить преступление?..
Олег хмыкнул. Он был об инициатах гораздо худшего мнения.
— Подождем, — согласилась Юля. — Но какими же чудовищами нужно быть, чтобы хотя бы в шутку предлагать подобное?!
В комнате становилось все более душно. Горло пересохло. Адски хотелось пить. Интересно, сколько они уже тут сидят? Час? Два? Три? Или целые сутки?.. Дурнота накатывала волнами. Олег посмотрел на своих соседок. Им было еще хуже. На лбу у Алисы выступила испарина, а Юлина голова безвольно клонилась к плечу. Что за садистские опыты? Тот первый, с пожаром, по крайней мере продолжался не так долго. Может быть, инициаты и вправду хотят, чтобы все они умерли? Навряд ли. Зачем бы им это… Например, для какого-то обряда. У них ведь есть колдуны. Может, им нужно замучить шестьдесят человек в качестве жертвоприношения каким-нибудь старым богам, которые нет-нет да и заглядывают через дыру в наш мир своими застывшими глазами, похожими на кроваво-желтые солнца.
Бред! Бред! Так и с ума сойти можно! Волков до боли стиснул рукоять трости в виде головы грифона, и это подействовало. Голова немного прояснилась. Их испытывают, это точно. Но вот что именно ожидают организаторы этого бесчеловечного испытания? Что они хотят показать или доказать? В их действиях прослеживается логика, по крайней мере до сих пор было именно так.
Вдруг Алиса вздрогнула.
— Что случилось? — забеспокоился Олег.
— Так… померещилось, будто стены сдвинулись, как во сне… От духоты, наверное, — вяло ответила девушка и снова опустила голову.
— Слушайте меня! — Ника, почувствовавшая себя командиром на плацу, вышла в центр комнаты. — Это испытание, правильно! Значит, нам нужно организоваться. У нас есть те, кто могут работать с техникой и электроникой? Поднимите руки!
Волков нехотя, вслед за участниками своего семинара, поднял руку. Ника, очевидно, пользовалась возможностью покомандовать, а заодно заработать побольше баллов.
— Попробуйте открыть дверь, — отдала распоряжение она.
— Есть, мой генерал, — отозвался Олег и не спеша стал подниматься с пола. Он уже давно пытался нащупать в помещении силовые линии и не находил их. Это было очень, очень странно. Он не чувствовал ни проводки в стенах, ни активных электромагнитных полей. Странный пугающий вакуум. Словно их поместили в коробку, обложенную ватой, куда не доходили сигналы из внешнего мира. Даже его встроенный вай-фай не работал. Полнейшая пустота.
— Ты что, не хочешь, чтобы мы отсюда вышли? Или хочешь, чтобы всех выгнали? Может, у тебя есть другие шансы пробиться в жизни, а у нас нет! Понял?!
Олег приоткрыл глаза и посмотрел на нависшую над ним Нику. На ее бледном лице горел лихорадочный румянец.
— Может, ты с ними заодно? — продолжила староста. — Может, это тебя нужно посадить на электрический стул?!
— А ты очень хочешь это сделать? — Волков посмотрел Нике в глаза, она растерянно моргнула и поспешно отступила.
— Нет… Я, конечно, не хочу, — быстро-быстро проговорила девушка, — но почему ты ничего не делаешь?
— Потому что сделать ничего невозможно. — Олег не сводил с нее взгляда, а вот Ника отчего-то отводила глаза. — Поверь мне, я попробовал.
— Ничего не понимаю, — к ним подошел Тема, занимавшийся на семинаре вместе с Волковым, — здесь что-то не то. Так вообще не бывает, чтобы вокруг даже электричества не было.
— Значит, электрический стул не работает! Это просто проверка! — радостно объявила Ника. — Туда может сесть кто угодно и ничего плохого не случится!
— Вот и сядь сама! — крикнула одна из девушек.
— Я… — взгляд у старосты забегал, — не уверена, что так нужно. Нас просили быть внимательными при выборе. Взвесить все достоинства и недостатки… Лично я предлагаю голосование! И не бойтесь: мы подчинимся условиям, которые нам выдвинули, и ничего плохого не случится! Тока все равно нет!
Недаром Ника обучалась актерскому мастерству: по мере того как она говорила, ее голос обретал уверенность и убедительность.
— Я не буду голосовать! — Алиса возмущенно уставилась на старосту. — Это подло!
Волков улыбнулся: он не ожидал от нее ничего иного. Она бы перестала быть собой, если бы поступила иначе, да и он бы, наверное, не смог простить Пановой другого поведения… Или смог?..
— Пожалуйста! — Ника нарочито пожала плечами. — Сугубо добровольно! Кто не хочет, может не голосовать, хотя это шаг против всего курса! Лично я устала! Хочу пить! Нам нужно отсюда выбраться! Ну давайте! Голосование анонимное, а с тем, кого выберет большинство, ничего страшного не случится! Сейчас я раздам листки…
Олег не верил собственным глазам. Парни и девушки, с которыми он еще сегодня мирно ходил по коридорам академии, тщательно прикрывая свои листки от соседа, что-то в них писали. Значит, каждый из них сейчас, в эту самую минуту, совершал убийство. Пусть пока еще только на бумаге, от этого сам факт не переставал быть фактом. Это было настоящее убийство, это была подлость!
Неужели инициаты хотят пробудить в своих учениках самое дурное? Или нужно как раз тронуть это дурное, до поры до времени спрятанное на дне человеческой души, как ил на дне ручья, чтобы посмотреть, сколько в людях этой мути.
Но отчего же так тошно?!
Ни он, ни Алиса, ни Юля не написали на своих бумажках ничего. Алиса скомкала листок и бросила Нике под ноги. Олег и Юля отдали чистые, не сворачивая, и староста, принимая их, усмехнулась. На ее лице ясно читалось презрительное: «блаженные».
Подсчитывать голоса вызвалось десять человек. Наблюдающий за ними Олег заметил, что никто из них не доверяет другому. Все они боялись.
Волков пытался не вслушиваться в происходящее. Самоизбранный комитет что-то вполголоса обсуждал. Дышать становилось все тяжелее, и обе девушки рядом с ним держались из последних сил. Но вот совещавшиеся во главе с Никой неожиданно двинулись в сторону Олега и остановились прямо перед ним.
Он ухмыльнулся, хотя на это едва хватало сил и выдержки: так изматывало нахождение в этой странной комнате и вся эта нездоровая суета.
— Сейчас угадаю, — проговорил он, стараясь казаться беспечным, — выбрали меня. Какая неожиданность!
— С чего это ты взял, что тебя? — Ника уставилась на Олега в изумлении. — Ты отличник и уже проявлял свои способности, когда это было нужно. Не понимаю, с чего ты считаешь, будто между нами вражда? Я тебя очень ценю и ты полезный человек на курсе!
— Тогда…
И вдруг Олег все понял. Они пришли не за ним, а за Алисой! Должно быть, зная, что это нанесет удар и ему. Он оперся на трость, чтобы приподняться…
— Юля Красицкая, восемьдесят процентов твоих сокурсников проголосовали за тебя, — вдруг отчетливо произнесла Ника.
Первым чувством оказалось облегчение, за которым последовал жгучий стыд. Как он мог обрадоваться тому, что выбрали не Алису, а Юлю? Это каким же чудовищем нужно быть!
Юля, бледная до синевы, смотрела на тех, кто пришел, чтобы вести ее на расправу, остановившимися широко раскрытыми глазами.
Это противоестественный эксперимент! Если бы сейчас перед Волковым оказался хоть один из профессоров, пусть даже красавчик Криш, Олег, не задумываясь, придушил бы его голыми руками. Нельзя поступать так с людьми, какие бы благие цели ни существовали при этом в твоей голове. Кто вообще придумал дурацкую поговорку «Цель оправдывает средства»? Отсюда и до фашизма недалеко!
— Не бойся, это всего лишь испытание. Твои друзья сами сказали, что здесь нет электричества, а значит, ничего плохого не случится. Пойдем. — Ника протянула Юле руку.
Опираясь на трость, Олег тяжело поднялся с пола. Нога болела так, словно в нее всаживали раскаленную стальную спицу.
— Оставьте ее, — сказал он, не глядя ни на кого из участников происходящего фарса, — вам нужна любая жертва, и я пойду добровольно.
— Олег! — Юля вцепилась ему в ногу, пришлось сделать колоссальное усилие, чтобы отцепить девушку. — Не надо!
Ника смотрела на него подозрительно.
— Нам вроде сказали выбрать, — напомнил Никита — один из парней, составляющих ее свиту.
Волков шагнул к нему, уже не чувствуя больную ногу, словно она онемела или ее ампутировали.
— Или возьмете меня, или будем драться, и остаться чистенькими, решить все тихо-мирно у вас не получится. — Он поднял трость так, чтобы можно было сразу бить — рукояткой, которая тяжелее и гораздо опаснее из-за выступающего острого клюва грифона.
Драться Олег не любил даже в младших классах, но раз надо, значит, надо.
Видимо, его вид и реальная готовность ударить произвели на парня впечатление, тот отступил, стараясь оказаться за спинами друзей.
— Ну, есть храбрые?..
Какая-то девушка истерично зарыдала.
— Может, не нужно нажимать на эту кнопку?.. — послышался робкий девичий голос.
— Ага, умная! И будем сидеть здесь до скончания века! — Димка, второй верный спутник Ники, оглядел притихшую аудиторию. — Он сам вызвался, так пусть идет. А то легко типа храбрым показаться и помахать своей палкой!
— Ты обвиняешь меня в трусости? — Олег уставился на нового противника.
Тот скорчил задумчивую рожу:
— Погоди, погоди, дай подумать. Не все же такие умные, как ты!.. А вообще, да, обвиняю!
Слушать, что будет дальше, Волков не хотел. Опираясь всем весом на трость, он двинулся к электрическому стулу, стоявшему ровно посередине аудитории, словно эшафот… или трон…
— Не делай этого! Ты сошел с ума! — Алиса кинулась к нему, вцепилась в руку, а с другой стороны на нем повисла Юля.
Олег с трудом переводил дух. Ему и так было тяжело, а каждая секунда промедления подтачивала и без того скудные силы. Не хватало только грохнуться на пол, чтобы эти выродки сказали, будто он и вправду струсил.
— Пожалуйста, подержите девушек, — проговорил он сквозь зубы, борясь с новым приступом головокружения.
Кто-то отцепил от него руки Алисы, другие оттащили Юлю. Обе девушки кричали и плакали. В кино это, наверное, была бы красивая сцена. Как жаль, что они сейчас не в кино.
— Это испытание. — Олег посмотрел на обеих девушек… похоже, их тройственный союз сейчас на грани распада, — ничего со мной не случится. Просто обыкновенный фарс, как у нас в театральной студии. Давайте поскорее закончим с этим, а то пить и вправду очень хочется.
Он не стал смотреть, подействовали ли на девушек эти слова, хотя надеялся, что занимался у Романа Антоновича не зря, а опустился на металлическое кресло и сам пристегнул к левому запястью проводок.
И вправду, закончилось бы все это уже поскорее!
Дима, самый отвязный из Никиной группы, подошел к стулу и остановился, оглядываясь на товарищей.
Те молчали. Никто не спешил взять на себя ответственность и подать сигнал.
А все потому, что никто из них не верил, что все действительно обойдется. В аудитории висела тяжелая тишина. Небеса не спешили разверзнуться, а суровый, но по-матерински добрый голос директрисы — оповестить, что испытание закончилось, все молодцы и могут взять себе по конфетке или даже по две.
— Отпустите, — послышался вместо этого голос Юли. — Вы забыли, что это проверка и мы должны действовать сообща. — Пустите меня к Волкову. Если с ним все-таки что-то случится, я попробую помочь.
Ее отпустили, и Юля встала рядом с его стулом, как раз напротив Димки.
«Забавно, — подумал вдруг Олег, — а ведь если испытание в том, чтобы мы действовали совместно, я самый неудачный кандидат на роль жертвы. Чтобы перезапустить мое сердце, требуется не целитель, а механик… Хорошо что Юля этого не знает… И все же, знать бы, что здесь происходит на самом деле!»
Олег сосредоточился. Он по-прежнему не ощущал присутствия электричества. Может, происходящее все же только комедия…
— Что, сам сдрейфил? — Олег уставился на Диму.
Так или иначе, пора кончать с этой дурацкой ситуацией. Димка не слишком умен, его можно спровоцировать.
— Сам сдрейфил! — вяло огрызнулся тот, все еще оглядываясь на молчавшую Нику. Похоже, та как раз решила взять эффектную паузу и выждать.
— Я-то нет. А вот ты да, — препираться Волкову не хотелось, но закончить бы с неопределенностью побыстрее. — Ждешь приказа? Шестеришь? Или боишься тявкать сам? Читал я как-то, что шакалы охотятся стаей…
— Это ты мне?! — Димка, и без того красный, наверное, от недостатка кислорода, побагровел, даже глаза у него стали какие-то кровавые. — Нашелся умник! Думал, умнее всех? Так вот тебе!
Его палец коснулся красной кнопки, и Олега пронзила боль такая сильная, словно теперь вместо спицы через него, прямо через затылок, продевали раскаленную сваю.
А потом вдруг стало легче… Кислород теперь свободно проникал в грудную клетку. Олег моргнул и понял, что сидит на обычном деревянном стуле посреди аудитории, которая тоже изменилась словно бы волшебным образом.
И все его сокурсники тоже находились там, оглядываясь с искренним недоумением.
Ах вот почему Алисе на миг показалось, что она во сне. Они и были во сне. Все вместе. Устроить такое для инициатов не составляло труда.
— Поздравляю, — по тону преподавателя теории знаний было ясно, что поздравлять тут совершенно не с чем, — только что вы убили своего товарища. Волкову плюс шесть баллов, Красицкой — плюс шесть. Остальные пусть напишут мне по скайпу, сколько баллов с каждого из вас мне нужно снять. Выводы из сегодняшнего практического занятия извлечете сами. Урок окончен. Все свободны.
На стене над дверью висели большие круглые часы. Олег уставился на них почти невидящим взглядом, но постепенно глаза его немного прояснились. Судя по этим часам, с начала испытания прошло не более сорока минут. Пусть в воображаемом мире, где они очутились, время текло немного по-другому, всего сорок минут потребовалось людям на то, чтобы потерять основной человеческий принцип: не убивай себе подобного. Всего сорок минут. Немного, правда?..
