3
Обрывки снов
После исчезновения цирка жизнь вернулась на круги своя. Олег ходил в школу, занимался со своим щенком Чудом, который удивительно подрос за короткое время, став размером почти с большую собаку, и по этому поводу ревниво утверждал во дворе свой статус, доставляя хозяину массу хлопот. В свободное время Олег пытался отыскать хоть какую-нибудь информацию о цирке монстров. Информации не попадалось, из чего Волков сделал вывод, что в Сети ее нет вообще. И это тоже показалось ему странным. Кто же откажется от рекламы через Интернет? Если странный цирк шапито не задействовал это мощное рекламное средство, значит, что-то там и в самом деле не совсем чисто.
В процессе поисков Волков наткнулся на статью об опытах над людьми, проводившихся в нацистской Германии на базе концлагерей, куда свозились пленные с захваченных территорий. Все эксперименты были чудовищными и в большинстве случаев приводили к смерти, калечили или лишали рассудка. Один из врачей, Йозеф Менгеле по прозвищу Доктор Смерть, проводил опыты и стал причиной гибели тысяч узников Освенцима. После поражения фашистов в войне он бежал, но не отказался от своего «призвания», сделав собственной базой один из маленьких бразильских городков, где прятался от возмездия. В этом городке он продолжал опыты над близнецами и долгое время действовал вполне успешно.
Олег прекрасно знал, что обычно ничего не попадается ему случайно, и статья эта заставила его серьезно призадуматься. Неужели кто-то специально создает уродцев для цирка, чтобы выставлять их на потребу публике? Вряд ли. Это было бы слишком страшно и жестоко.
Как-то вечером, когда Олег в очередной раз бороздил виртуальные пространства, в комнату заглянула мама.
– Что это ты смотришь? – она брезгливо поморщилась при виде уродов на экране. – Гадость какая!
– Это несчастные с врожденными мутациями, – объяснил Олег. – Ошибки в генах. Еще и не такое бывает. Помнишь, я ходил в цирк? Там этих мутантов уйма.
– Плохая тема. Лучше не увлекайся ею, – мама нагнулась, чтобы потрепать за ухом вздумавшего охотиться на ее тапки Чуда. – Знаешь, когда твой отец работал в лаборатории, еще в советское время, у него был коллега, помешанный на разных мутациях. То ли Михаил, то ли Игорь, уже и не вспомню. Очень неприятный тип, – она покачала головой.
– И чем неприятный? – Олег насторожился.
– Ну… – мама задумалась. – Взгляд у него какой-то не такой… И руки. Такие нервные руки с тонкими пальцами. Он еще постоянно ими перебирал, и они казались мне похожими на пауков… Да бог с ним! Ведь сто лет не вспоминала, а теперь вспомнила на ночь глядя! Еще приснится не дай бог!
– А что с ним стало? – Олег даже приподнялся из кресла. Бывают же такие совпадения: вдруг это как раз тот Доктор Зло , которого он ищет?
Чуд, поддерживая хозяина, подал голос.
– Тихо! – прикрикнула на пса мама. – Не знаю я, что с этим странным типом сделалось. Отец твой его всего-то раза два приводил. А потом настали перемены, лабораторию закрыли. Сидит, наверное, тот тип в каком-нибудь захолустном научном институте и до сих пор опыты над крысами ставит.
– А отец?.. – тихо спросил Олег.
– Что отец? – мама, уже повернувшаяся к двери, замерла, словно по спине ей ударили бичом.
– Отец же тоже какие-то опыты ставил? – теперь Олег говорил едва слышно.
Но мама расслышала, потому что не ответила, а сгорбившись, вышла из комнаты.
Когда-то отец говорил, что наука все больше приходит на помощь медицине. Олег помнил белую мышку с механическими лапками, которая жила у них в доме. Это была совершенно обыкновенная мышка, обожавшая морковку и семечки, и только когда она бежала по столу, куда отец выпускал ее иногда, слышалось это душераздирающее: клац, клац, клац…
Что, если Доктор Зло – это…
Нет, не может быть! Нельзя даже думать об этом!
Олег изо всей силы ударил кулаком по столешнице, чувствуя такую отрезвляющую, такую благодатную боль.
Думать об отце такое – значит предать. А это хуже забвения, хуже смерти.
* * *
Несколько ночей после встречи с похожей на ангелка девочкой Алисе снились кошмары. И она, чтобы избавиться от них, стала уходить в чужие сны.
Оказалось, это можно делать так, чтобы своим присутствием не потревожить спящих людей. Чтобы ее не замечали, как заметила когда-то Светка. И теперь девушка бродила по этим снам, проникая в чужие жизни.
Алиса поняла, что ей совершенно не интересны подростковые эротические фантазии, ужасы и монотонное перемалывание трудовых будней офис-менеджеров, и стала выбирать для прогулок романтические сны или сновидения творческих людей.
Однажды она подсказала из-за плеча удачную рифму начинающему поэту, тот рассеянно поблагодарил Алису, а когда с удивлением обернулся, девушка из его сна уже сбежала. В другой раз она решила не прятаться и довольно долго проговорила с маститым киносценаристом на тему того, чего ждет современная молодежь от посещения кинотеатра. Несмотря на все Алисино красноречие, мэтр остался при своем мнении и наверняка проснулся злым и раздраженным.
Спустя некоторое время Алиса научилась мгновенно засыпать и так же мгновенно просыпаться. Правда, такое она позволяла себе только дома, ну или на прогулке, сидя в тихом месте, где никого не могла удивить задремавшая на солнышке девушка. А еще некоторое время спустя она уже могла проникнуть в чужой сон не засыпая, а войдя в своеобразный транс с открытыми глазами. Теперь она проделывала этот трюк и в школе, на особо нудных уроках. Одна часть ее сознания находилась в классе и даже следила за учителем, а другая в это время витала во снах. Ведь на земле в любую секунду всегда кто-нибудь да спит, поэтому без развлечений Алиса не оставалась.
Однажды, стоя перед серым «экраном» чужих снов, она вдруг заметила очаровательного карапуза, сидевшего на полу и готового разреветься. Перед ним была высоченная стойка с различным мороженым, конфетами и иными сластями. Только вот беда: как малыш ни пыжился, а достать до стойки не мог, тянулся изо всех сил, терял равновесие и опять и опять падал на попу. И вот слезы навернулись на его глаза уже бесповоротно, мир вокруг него начал таять, и Алиса поняла, что малыш вот-вот со слезами проснется. Недолго думая, она решительно влетела в его сон.
– Привет, горемыка! – весело сказала Алиса. – Ты чего нюни распустил?
Малыш, надо сказать, такого никак не ожидал. Он моментально передумал плакать и уставился на Алису.
– А ты кто? – осторожно поинтересовался он.
Алиса брякнула первое, что пришло ей в голову:
– Добрая фея, не видишь, что ли?
Малыш замотал головой.
– Не-а! Добрые феи бывают с крылышками, у них есть волшебная палочка и вообще, они живут в сказках… – малыш опять пригорюнился.
– Глупенький, а мы где? Ну, посмотри на меня внимательно, чем это я на фею не похожа?
Малыш поднял на нее глаза, и тут пришла пора удивляться Алисе.
Она вдруг оказалась в переливающемся всеми цветами радуги платье, в хрустальных туфельках, и, кроме того, стала обладательницей пары крыльев, как у махаона! Совладав со своим удивлением, девушка сказала:
– Во, так-то лучше! А ну, говори, из-за чего были слюни и сопли?!
Малыш отвернулся и ткнул пальцем в сторону гигантской барной стойки.
– Всего-то? – засмеялась Алиса. – Дружок, в сказке мы или нет?
– Не знаю… – малыш все еще хмурился.
– Так, – скомандовала Алиса, – закрой глаза, вот хорошо, а теперь представь, что этот стол совсем низкий. И представляй его огромным, чтобы уместить на него всего побольше! Вот молодец, открывай глаза!
Когда Алиса уходила из этого сна, малыш, сидя на попе, взмахом руки подгонял к себе очередное лакомство и вгрызался в него. При этом он умудрялся оставаться чистым и мог съесть еще много всяких вкусностей. Где-то в середине стола все ярче и резче проступали детали новенькой игрушечной пожарной машины. Исчезновения доброй феи малыш не заметил.
Стало абсолютно ясно, что Алиса способна помогать другим людям, даже тем, кого не знает в реальном мире. Тогда девушка решила попробовать себя в роли «доброй феи» и стала искать те сны, где нужна ее помощь. Теперь гулять по снам стало гораздо интереснее. Сначала она специально выискивала малышовые сны, но потом круг снов расширился…
Правда, стоило забыться и расслабиться, как возвращался все тот же странный сон, который девушка видела в ночь после ужасного выступления. Он начинался всегда внезапно, только тогда, когда Алиса просто спала, а не гуляла по снам. Он вспыхивал так, будто в темной комнате разом зажигались тысячи прожекторов.
Перед ней возникала все та же богато обставленная комната со старинной мебелью и красивая, ухоженная француженка. Женщина подходила к колыбельке, наклонялась над ней, и вдруг лицо ее искажалось от ужаса. Но теперь Алиса не видела того, кто лежал в колыбельке, потому что в этот момент всегда просыпалась.
Каждый раз она говорила себе, что вот сейчас пойдет и досмотрит этот сон до конца, поймет, что же так ужаснуло француженку, и, каждый раз засыпая, оказывалась совсем не там. А через некоторое время и сам сон прекратился, и Алиса вроде бы забыла о нем навсегда. Так ей казалось…
* * *
Мысли об отце не давали Олегу покоя. Он больше не спрашивал о нем у матери, чтобы лишний раз не волновать ее, она и после прошлого разговора несколько дней пребывала в глубокой депрессии. Зато еще раз внимательно пересмотрел все вещи, оставшиеся от отца, зачем-то обстукал все стены в поисках тайников и, наконец, добрался до последнего подарка.
Трость с серебряной рукоятью в виде головы грифона принес курьер, не сообщив имени отправителя, но Волков каким-то глубинным чувством ощущал, что эта вещь связана с отцом.
После тщательного изучения рукояти у Олега почти не оставалось сомнений: перед ним один из хитроумных механизмов, в которых отец был большим мастером. Интересно, а можно ли открыть его, не ломая?
Эта задачка показалась Олегу интересной, и теперь он спешил из школы, чтобы просидеть за изучением трости целый вечер. При повороте рукояти раздавался легкий щелчок, значит, внутри – что-то вроде кодового замка. Олег попробовал разные комбинации, нащупывая правильную, и понял, что требуется что-то еще, какой-то неизвестный компонент. Глаза отлитого на ручке грифона были выполнены из камней и чуть выступали из оправы. Если нажать на них, ничего не щелкало, однако парень не сомневался, что они несут некую функцию. Например, как разделитель. Очевидно, что пароль – какое-то число, которое можно обозначить поворотами рукояти. Если есть разделитель, этим числом может являться дата. Например, день рождения отца – двадцать седьмое марта.
Он попробовал повернуть ручку нужное число раз. Не сработало.
Хитрый механизм так и не желал открываться. Не подошли и другие памятные для отца даты: день рождения мамы, дата их свадьбы, день рождения самого Олега. Он зашел в тупик. Пришлось оставить трость в покое.
Однако весь следующий день в голове вместо уроков крутились различные комбинации. Сдаваться было рано.
Перепробовав массу вариантов, парень вдруг догадался, что не учел один фактор: крутить рукоять можно как в одну, так и в другую сторону. Приходилось начинать все заново. Слава богу, упорства Олегу было не занимать. И вот на третий день наконец повезло.
Подошла дата его дня рождения: третье января – три щелчка в одну сторону, нажатие на разделитель и поворот в обратную. Сработало!..
Раздался легкий щелчок, и клюв грифона раскрылся, словно серебряное чудовище ожило.
Значит, Олег на верном пути, и трость действительно прислана отцом.
Но что же там, в небольшом углублении? Руки немного тряслись, когда Олег вытряхивал из тайника свернутую в трубочку тонкую бумажку.
Парень развернул ее и сразу узнал небрежный почерк отца. Буквы скакали по странице, сталкивались и разбегались, словно, как отец, все время куда-то спешили.
Ему отчего-то стало страшно. Два противоречивых чувства разрывали парня на части – он хотел и в то же время боялся прочитать записку, длил и длил этот миг на пороге, миг, к которому невозможно будет вернуться, отмотать время вспять…
Чуд, настороженный странным поведением хозяина, залаял. Ему совсем не понравились ни манипуляции с тростью, ни записка. Похоже, что щенок был готов разорвать ее в клочья прямо сейчас или сгрызть – чтобы она не расстраивала любимого хозяина.
– Сидеть, Чуд! Все нормально, – скомандовал Олег.
Щенок недоверчиво поднял ухо, но все же сел, впрочем, готовый в любой момент вскочить и спасать из очередной беды своего глупого человека.
– Ты прав, пора с этим покончить, – пробормотал парень и принялся читать.
Мой дорогой Олежик!
Не думай, что я забыл о тебе или твоей маме. Вы оба по-прежнему в моем сердце и будете там, что бы ни случилось. Но обстоятельства складываются так, что я не могу находиться рядом с вами: опасность была бы слишком велика. Может, когда-нибудь ты поймешь мотивы моих поступков и сможешь меня простить. А пока не пытайся меня найти. Я обращаюсь к тебе как к взрослому, как к мужчине, и прошу не говорить об этом письме маме. Она ведь часто плачет по вечерам, я знаю, это так. Не стоит волновать ее понапрасну. Если дела изменятся, я вернусь к вам. Береги эту трость и бумагу, в которую она была завернута, – в них большая часть моей жизни. Остальная – в вас.
Люблю и целую, отец.
Олег перечитал записку несколько раз. Веселенькое дельце! Отец ничего не объясняет, ссылаясь на смутные обстоятельства, и просит беречь какие-то вещи. Он знает, что мама плачет, но его это, видимо, ни капли не волнует. Обделывает где-то свои тайные дела… «Грязные дела» – подсказал другую формулировку внутренний голос.
Отцу на семью наплевать.
Бешенство захлестнуло Олега. Он схватил трость и швырнул ее в стену.
Неужели его отец – негодяй? А что, вполне вероятно. Когда Алиса встретила его в мире снов, он вполне мог сыграть, преследуя какую-то свою цель. Он все время говорил о какой-то опасности. Тогда им показалось, что речь идет только о школе, где находилось что-то вроде портала, связывающего наш мир с зазеркальем, где томились закрытые боги. Но вдруг опасность была связана с экспериментами самого отца? Олегу казалось, что эту версию нельзя отбрасывать.
Чуд, бросившийся за тростью сразу же после броска хозяина, теперь грыз ее с яростным рычанием, словно злейшего врага.
Олег вдохнул поглубже, выдохнул и, подойдя к щенку, забрал у него трость. Не стоит давать волю гневу. Раз отец сказал, что это важная вещь – ее нужно сохранить, но вовсе не обязательно возвращать по первому требованию. А бумага… ах, в бумагу он завернул подаренную Алисе книгу, и девушка наверняка выбросила ненужную упаковку. Какие секреты может скрывать оберточная бумага? Жаль, что он не догадался сразу проверить ее на горячей лампе или под ультрафиолетовым фонариком. Существует множество способов писать невидимыми чернилами…
Чуд насторожился и тихо тявкнул, а вслед за тем послышался звук открывающейся двери. Это вернулась с работы мама, и уже через минуту она заглянула в комнату.
– Что случилось? – спросила она тихо и посмотрела на сына расширившимися глазами.
Он, комкая в кулаке записку, криво улыбнулся.
– А с чего ты взяла, что что-то случилось?
– У тебя такое лицо…
– От тебя ничего не скроешь, – Олег тяжело вздохнул. – Вот пару схватил…
Мама посмотрела недоверчиво.
– И всё? Больше ничего плохого не случилось?
– Тебе что, пары недостаточно? – буркнул Олег, опуская взгляд – лишь бы только не смотреть ей в глаза.
– Дурачок! – мама подошла и обняла его за плечи. – Бог с ней, с этой двойкой, исправишь, ты у меня очень умный. Главное, чтобы с тобой все было в порядке.
– А что мне сделается?! – он хмыкнул.
Когда мама ушла, он тяжело опустился в кресло. В животе было пусто, словно туда, как в воздушный шарик, закачали гелий. Олег солгал. Но это все-таки единственный пока выход. Он не скажет ей об отце ни слова. По крайней мере, до того, пока не убедится, кто его отец на самом деле и чем таким важным и опасным занимается там, вдали от семьи.
