Неистовый «Пекод» уходил все дальше и дальше, дни и волны катились назад; по-прежнему покачивался на корме Квикегов гроб, приспособленный под спасательный буй, и вот в один прекрасный день на горизонте показался еще корабль, чье название – «Восхитительный» – самым прежалостным образом противоречило его внешнему виду. Когда он достаточно приблизился, все глаза на «Пекоде» устремились на шканцы незнакомца, где стояли так называемые «ножницы» – толстые, скрещенные футах в восьми над палубой брусья, на которых китобойцы обычно несут свои запасные, неоснащенные или поврежденные вельботы.

На «ножницах» незнакомца можно было видеть переломанные белые ребра шпангоута и несколько расщепленных досок – все, что некогда было целым вельботом; но теперь этот остов светился весь насквозь, точно оголенный, разваливающийся, побелевший лошадиный скелет.

– Видели Белого Кита?

– Взгляните! – отозвался худой капитан у гакаборта и указал своим рупором на обломки вельбота.

– Вы убили его?

– Не выкован еще тот гарпун, которым его убьют, – ответил капитан встречного судна, печально взглянув к себе на палубу, где молчаливые матросы торопливо зашивали с боков свернутую койку.

– Не выкован? – вскричал Ахав, выхватив из развилки оружие Перта и потрясая им в воздухе. – Взгляни сюда, земляк, здесь, в моей руке, я держу его смерть! Это лезвие закалено в крови, оно закалено в блеске молний, и я клянусь закалить его в третий раз в том горячем месте позади плавника, где всего острее чувствует Белый Кит свою проклятую жизнь!

– Ну, так бог да поможет тебе, старик. Погляди, – капитан «Восхитительного» указал на зашитую койку, – вот я хороню лишь одного из пятерых крепких парней, которые вчера были живы и здоровы, но умерли еще до наступления ночи. Одного только этого я хороню, остальные были похоронены, еще не успев умереть; ты теперь плывешь над их могилой. – Тут он обратился к своей команде:

– Эй, все у вас готово? Тогда положите на борт доску и поднимите тело; вот так. Ну, господи милосердный, – он подошел к телу, воздев кверху руки, – да будет воскрешение из мертвых и жизнь вечная…

– Брасопить реи! Руль под ветер! – громом грянул Ахав своим матросам.

Но внезапно рванувшийся «Пекод» все же не успел отойти настолько, чтобы не услышать всплеска, с которым труп ушел под воду, и несколько взметнувшихся пузырьков долетели до его корпуса, окропив его своим загробным крещением.

Когда «Пекод», бегущий от охваченного горем «Восхитительного», повернулся к нему кормой, висевший там странный спасательный буй открылся всем взорам.

– Эгей! Взгляните-ка туда, ребята! – послышался вещий голос за кормой «Пекода». – Напрасно, о, напрасно, земляки, спешите вы прочь от наших печальных похорон; вы только поворачиваетесь к нам гакабортом, чтобы показать нам свой собственный гроб!