Августа 9 дня, около девяти утра, +18° С.
Александровский лицей,
Каменноостровский проспект, 21

Правила царили просто иезуитские. Распорядок и дисциплина. Благообразное направление мозгов. Отличное образование. Так ведь и готовили не каких-нибудь студиозусов – будущих бунтарей, а верных сынов отечества, чиновников не ниже четырнадцатого, а то и девятого класса, судя по прилежанию. Все будущие министры да их товарищи. Штучный товар-с!

Дыхание государственных пределов ощущалось даже в коридоре. Идеальная чистота с тишиной напомнили ротмистру казарму перед высочайшим смотром. На этом сходство заканчивалось. По стенам красовались портреты значительных выпускников и отличившихся преподавателей, а свободные места опрометчиво отдали книжным шкафам.

Аккуратненький старичок швейцар проводил Джуранского в канцелярию и предоставил заботам лицейского чиновника, коротавшего остаток лета в одиночестве. Господин Вихарев, коллежский секретарь, любезно осведомился, чем он может быть полезен.

– Я хотел бы получить сведения о вашем питомце, – сообщил ротмистр.

– Какого года выпуск?

– Скажем, год или два тому назад.

Милейший Вихарев извлек из шкафчика голубую книгу с золотым тиснением и с готовностью раскрыл:

– Изволите сообщить фамилию?

– Петр Николаевич Морозов.

Чиновник поводил пальчиком по списку и с сожалением сообщил, что таковой не числится.

– Простите, видимо, напутал. Возможно, его зовут Петр Александрович Ленский, – предположил Джуранский.

Вихарев внезапно помрачнел, захлопнул талмуд и спросил строго:

– По какому праву занимаетесь подобными расспросами?

– Я из сыскной полиции…

– Предъявите документ, удостоверяющий вашу личность.

Железный Ротмистр характер проявлять пока не стал, а покорно развернул книжечку Департамента полиции. Коллежский секретарь не только прочел, но и тщательно переписал сведения, а потом решительно заявил:

– Такое лицо в списках не числится.

– Но позвольте… – попытался возмутиться Мечислав Николаевич.

– Не числится, господин ротмистр! – оборвал Вихарев. – Это все. Ничем помочь не могу. Прошу простить, у меня много работы.

– Вы, кажется, не поняли…

– Это вы не поняли, ротмистр. Рекомендую покинуть канцелярию немедленно и более в лицее не появляться. По-доброму вам советую…