Генеральный директор весь день никуда не отлучался из Гранд Отеля.

— Вот я и снова здесь! — наигранно весело проговорил Петрусенко, распахивая дверь в его бюро.

— Я вас ждал, — с кроткой надеждой сказал Леваневский.

— Пока ничего нового, — ответил прямо Викентий Павлович на немой вопрос в его взгляде. — Давайте мы с вами сейчас посмотрим список ваших иностранных гостей — медицинских светил. Сколько их человек и кто есть кто.

Приехавшие на симпозиум врачи занимали лучшие номера второго и третьего этажа. Их было десятеро. Три француза: два практика из парижского госпиталя, и профессор из Тулузы — научный руководитель медицинского центра при университете. Доктор Хэмперлинг из лондонского госпиталя Святой Марии; австриец профессор Хлодвиг; молодой, но уже хорошо известный врач из Стокгольма Ивар Эрикссон; американец Питер Квинслей — ведущий специалист Нью–Йоркского офтальмологического госпиталя, и его ассистент Саймон Картер. А также — два гостя из дальних, заокеанских краёв: австралиец Рональд Бергер из Мельбурна, и бразильский хирург Диего Перейру. Помимо мсье Аржена, с жёнами приехали также Бергер и профессор Хлодвиг.

Просматривая список, Викентий Павлович сразу же прикинул: кто бы мог заинтересовать мадам Аржен и пойти на интрижку с ней? Ведь навещала же она кого–то в эту ночь! Вероятнее всего предположить, что кого–то из делегации: возможности познакомиться с посторонним мужчиною у неё было немного. А среди коллег её мужа — семеро мужчин от двадцати семи до сорока восьми лет. Особенно подозрительны в этом плане самый юный, американец Саймон Картер, тридцатидвухлетний Эрикссон и, конечно же, француз Анри Деплесси — тоже парижанин, которого мадам, вероятно, знала и раньше. Впрочем, так ли это важно, с кем легкомысленная француженка провели ночь? К ограблению это может не иметь никакого отношения. Хотя… Уж этот–то мужчина точно знал, что номер Арженов пуст…

Леваневский первый обратил внимание на шум в коридоре. Уж ему–то точно было известно, что такое нарушение порядка может быть вызвано только особыми обстоятельствами.

— Что это?

Петрусенко поднял голову, удивлённый испуганным голосом директора. Ну, шумят люди немного по какому–то поводу… Однако Леваневский уже шёл к двери:

— Ох, Викентий Павлович, чует моё сердце — что–то случилось! Одна беда не ходит!

Петрусенко тоже уловил в общем гаме истеричные выкрики. Быстро встал:

— Пойдёмте вниз!

В холле гостиницы, ярко освещённом, несколько человек суетились около одного из диванов. Две горничные стояли на коленях, ещё одна, испуганно прижав ладони к губам, жалась в углу, пробегали мимо служащие. В распахнутые двери ресторана видно было, что сидящие там люди оглядываются, встревожено. А несколько постояльцев уже вышли в холл.

На диване распростёрлась хрупкая фигурка — девушка в платье горничной. Её голову поддерживал пожилой портье. Он оглянулся на быстро подходящих следователя и директора — губы его дрожали, по щекам катились слёзы.

— Господи, Боже мой, — проговорил он растеряно. — За что девочке такие испытания! Снова то же самое! Как она переживёт?

Петрусенко уже увидел, что на диване без сознания лежит Варя. Чепца на девушке не было, волосы растрепались, на щеке — ссадина и царапины, рукав платья оторван.

— Что случилось? — воскликнул Леваневский и схватился за сердце.

Горничные и служащие окружили его.

— На Вареньку напали!

— Во дворе, где подсобки!

— Бандит какой–то. Душил её, тянул к сараям!

— А шофёр спас, такой молодчина!

— А бандита Кузьмич и Петро держат!

Викентий Павлович первым сориентировался в этом многоголосом рассказе. Он быстро выхватил взглядом человека в форменной тужурке шофёра. Высокий мужчина средних лет стоял недалеко от дивана, тревожно поглядывал на девушку и на гомонящую толпу. Портье, не отходивший от Вари, услышал, что назвали шофёра, и быстро закивал головой.

— Да, да, вот он, спаситель! Какое счастье, что рядом оказался…

Викентий Павлович быстро подошёл к шофёру, протянул руку:

— Следователь Петрусенко из сыскной полиции.

Мужчина был приблизительно его ровесник — около сорока лет, приятное, несколько суровое лицо, заметная седина в густых волосах. Его рукопожатие оказалось крепким и коротким.

— Коринцев, Александр Игнатьевич. Шофёр муниципального управления. Прикомандирован к иностранной делегации.

— Где тот, кто напал на девушку?

— В хозяйственном дворе, связанный. С ним двое работников, охраняют.

— Хорошо. Я сейчас распоряжусь насчёт него, а потом мы с вами побеседуем.

Коринцев кивнул и вновь посмотрел на девушку.

— Что с Варей? Она не слишком пострадала?

— А? — Мужчина перевёл взгляд на Петрусенко. — Её зовут Варя? Не знал. — Уголки его твёрдых, чёткого рисунка губ дрогнули. — Нет, только сильно испугалась. Мерзавец ничего не успел сделать.

Через десять минут приехала полицейская карета. К этому времени Петрусенко уже успел повидать задержанного. Молодой парень, явно криминальный тип: серая нездоровая кожа, мутные глаза, распущенные толстые губы, редкие жирные пряди нестриженых волос, закрывающие лоб. Он был крепок фигурой, но двое мужчин — грузчик и помощник повара, державшие его, выглядели ещё мощнее. Петрусенко думал, что, может быть, узнает нападавшего. Но тот ему оказался незнаком: наверное, мелкая сошка в бандитском мире.

— Ты кто? Имя, фамилия? — спросил следователь парня.

Но тот лишь постанывал с подвыванием.

— Ладно, — махнул Викентий Павлович рукой и сказал уже ожидавшим городовым. — Везите в управление, там разберёмся.

И поспешил наверх, в бюро Леваневского. Варю к этому времени тоже уже увезла карета скорой помощи в больницу, с ней поехал её дядя и одна горничная. Директор встретил следователя тяжёлым вздохом.

— Какой несчастный день для гостиницы! Такое роковое совпадение двух печальных событий. И одно–то — редкость, из ряда вон! А тут — сразу два!

— Вы правы, странное совпадение, — протянул Петрусенко. Леваневский сразу уловил его мысль:

— Как? Вы думаете?.. Но как эти два события могут быть связаны между собой?

— Вот и я думаю… Девушка первой узнала о краже в номере Арженов. Она кое–что заметила.

— Заметила? Я не знал!

— Да, этот разговор произошёл не при вас. Варя обратила внимание на некоторые манипуляции мадам с одеждой. Вывод напросился такой: жена мсье Аржена сегодня не ночевала у себя в номере.

Леваневский минуту молчал, поражённый. Потом покачал головой:

— Но всё же… Не думаете вы, что мадам Аржен?..

— Нет, — Петрусенко засмеялся. — Конечно, нет! Покушаться на девушку, чтобы скрыть измену мужу — такое допустить можно. Но, во–первых, мадам знать не знала, что Варя догадалась. И, главное, — абсурдно искать связь между приехавшей на днях парижанкой и этим бандитом.

— Ну вот! — Леваневский вздохнул облегчённо, но следователь тут же прервал его:

— Но! — Викентий Павлович поднял палец, как бы фиксируя мысль. — Всё–таки такие совпадения странны. Впрочем: Veritas — temporis filio. Истина — дочь времени! Однако, времени у нас не так уж много.

— Да, господин Петрусенко, я всё время об этом думаю! Гости наши здесь будут ещё только пять дней. Неужели уедут, а кража останется не раскрытой?

— Я тоже об этом помню… Пойдёмте, господин директор, вниз, к этим самым иностранным гостям. Я так понимаю: ужин оканчивается, а они не расходятся, ждут наших разъяснений.

— Вы будете говорить только о нападении на горничную? Впрочем… — Леваневский обречено махнул рукой, — теперь уж всё равно, коль такой скандал! И о краже, видно, слухов не избежать.

Викентий Павлович согласился:

— Да, надо говорить и о краже. Пойдёмте.

Они спустились в холл. Там и в самом деле было шумно. Кто–то ещё оставался за столиками в ресторане, но многие уже оккупировали диваны и кресла холла, стояли группами, оживлённо разговаривая. Несколько человек тут же устремились навстречу Петрусенко и Леваневскому.

— Господин директор, что случилось?

— Да, расскажите подробно!

— Что с девушкой? Она жива?

Директор и следователь прошли к диванам, где расположились в основном дамы. Мужчины подтянулись к ним. Викентий Павлович только собрался заговорить. Но не успел.

Крик, раздавшийся откуда–то с верхних этажей, был так пронзителен и резок, что шум мгновенно стих. В холле и без того царило нервное возбуждение, а тут!.. В наступившей тишине, не выдержав, вскрикнула одна из дам. И тут же ещё один, исполненный жутью и истерикой вопль донёсся от центральной лестницы. На её верхнем пролёте показалась женская фигура. Это была мадам Аржен. Она бежала вниз, одной рукой приподнимая длинную юбку, вторую протягивая к ним, стоящим внизу. Бежала и кричала:

— Он мёртв! Там, в комнате! Моего мужа убили!