64

Дежурный чиновник 3-го Казанского участка не поверил своим глазам. Прямо перед его столом, защищенным от просителей деревянными перилами, возникло лицо из Департамента полиции, столь влиятельное, что заикнуться о нем было страшно. Хуже того. По правую руку от него виднелся строгий господин в длиннополом сюртуке с шитыми золотом лацканами, означавшими Министерство иностранных дел. А с другой стороны нетерпеливо топтался чрезвычайно рассерженный господин иностранного вида, у которого в галстуке блестел брильянт. Чиновник побежал за приставом.

Пристав Минюхин прибежал сломя голову. И не зря спешил. Лицо из Департамента полиции было рассержено сверх всякой меры. С пристава спросили, что у него в участке творится? Минюхин честно доложил, что творится то же, что и всегда. Не хуже и не лучше. Тогда его потребовали к ответу: каким образом может быть задержана совершенно невинная барышня, которой устраивают омерзительные допросы и обыски? Как такое возможно в российской полиции? Что о нас подумает Европа? Столь грандиозные мысли в голову приставу не приходили. Зато он смекнул, что Европа в лице господина с брильянтом, который к ним захаживал, должна быть немедленно порадована. Минюхин не посмел напомнить, что барышня – знаменитая воровка. Начальству виднее.

Сонька вышла из камеры с гордо поднятой головой. Увидев милого немца, она взвизгнула и бросилась к нему на шею, целуя в самые усы. От такой русской непосредственности кронпринц Леопольд окончательно растаял, а крепкое тело, что так и льнуло к нему, было лучше всяких слов. Не зря он поднял на уши весь двор. Милая и невинная барышня обрела свободу, что обещало много радостных минут. Чтобы не мешать его светлости, сопровождавшие его лица деликатно отвернулись.

Пристав не вовремя спросил, как поступить с делом о краже перстня. На что лицо из Департамента потребовало сдать его немедленно. Чтобы духу его не было.

Кронпринц уже готов был бросить к ногам спасенной все развлечения столицы такой милой и дружественной империи, но она попросила перо и бумагу. Пристроившись на столе дежурного чиновника, Сонька быстро набросала записку, сложила ее и велела передать Ванзарову. Она просила, чтоб передали лично ему и никому иному.

Ванзаров выглянул в окно, чтобы посмотреть, что за шум на Офицерской. Сонька распевала на всю улицу, дирижируя из кареты кронпринца, на радость официальных лиц. Ему принесли записку. Прочитав, Ванзаров улыбнулся и спрятал записку в карман. У воровки был удивительно ровный почерк, чистый слог и доброе сердце. Словом, все, что нужно для настоящей принцессы.