21

Среди вывесок, облепивших все этажи здания, были замечены: магазин канцелярских принадлежностей, салон мужского платья, юридическая контора и уроки игры на фортепьяно. Только вывеска товарищества «Борей» скромно умалчивала, чем же занимаются товарищи, составившие это общество. Ванзаров поднялся на третий этаж и позвонил в дверь, украшенную такой же скромной бронзовой табличкой. Клерк, подтянутый, но ничем не примечательный, проводил к управляющему обществом, занимавшему угловой кабинет. Судя по столам, вся канцелярия предприятия состояла из двух служащих.

Серж выпустил густой столб дыма. Из него выросли усы и глаза, смотревшие с внимательным интересом.

– Вовсю пользуетесь моим советом. – Ванзаров помахал ладонью и слегка прокашлялся. – Так изголодались, что третью сигару приканчиваете. О, отличный сорт, старый добрый Old Crown. У вас хороший и не дешевый вкус. Вам бы сюда господина Лебедева, он бы вас поддержал. Не то что ваш покорный слуга. Открыли бы окно, а то, чего доброго, у вас найдут мой труп…

Серж затушил сигару, отдернул шторы и распахнул створки. В помещение ворвался шум улицы и солнечный свет, наполнив жизнью эту комнату с серыми обоями, стеллажами, полными папок, и протертыми стульями для посетителей. Обстановка богатого товарищества выглядела на редкость скромно.

– Не думал так скоро вас увидеть, – сказал Серж, тяжело опускаясь в кресло. Последние часы он пребывал в состоянии между сном и бодрствованием, ныряя в вязкую дрему наяву, возвращаясь обратно и с трудом вспоминая, где он и что произошло.

– А я вот всегда опережаю желания, – ответил Ванзаров, стараясь реже дышать, дым убывал плавно и тягуче. – Например, сейчас у любого прокурора или судебного следователя возникло бы неудержимое желание взять вас под стражу.

– Не стоило тянуть время, могли бы сразу, – ответил Серж.

– Не нашлось веских оснований.

– Что же теперь изменилось?

– Теперь я знаю точно, что вы мне врали, господин Каренин. Причем врали дважды. Не очень умно и не расчетливо. Я бы сказал: наудачу. Готов списать это на ваши нервы или другие обстоятельства.

– Что вы хотите? – тихо спросил Серж.

– Расскажите мне то, что я и так уже знаю.

– Не понимаю, о чем вы…

– Постараюсь наглядно, – Ванзаров вынул ключ и записку. – Вот этот предмет от вашей входной двери был обнаружен в мешочке мадам Остожской, более известной, как Мушка, вашей любовницы и содержанки. А вот это… – он развернул записку, – … ваш призыв к любящему сердцу: «Непременно приходи сегодня вечером после спектакля. Буду у себя. Твой нежный С.К.».

Нацепив очки в тонкой круглой оправе, Серж глянул на записку, даже не попытавшись ее взять.

– Я этого не писал и писать не мог, – сказал он.

– Иными словами, вы не отрицаете, что Остожская была вашей любовницей и что подчерк удивительно похож на ваш.

Серж потянулся за новой сигарой.

– Вы ошибаетесь.

– Мы разобрали только малую ложь, – сказал Ванзаров, забирая со стола коробок спичек. – Большая ложь в том, что на вокзал вы приехали вовсе не с дачи. Во-первых, я видел, когда вы появились на перроне. Это было минут за десять до прихода поезда. Мы с филерами старались засечь тех, кто мог встречать Соньку-Брильянт, потому в зону внимания попадал каждый солидный господин. Могли бы заявить, что находились в зале ожидания. Но, к сожалению, есть улика, опровергающая это.

– Какая еще улика?

– Она у вас на ногах: ваши ботинки.

Все-таки Серж предпринял попытку насильно улыбнуться.

– Неужели криминалистика продвинулась так далеко, что по ботинкам вы можете определить, где я был?

– Криминалистика не может, – ответил Ванзаров. – Зато я могу сказать, что ботинки ваши были начищены половым одной из гостиниц. Они ленивы, начищают только нос, а про задник вечно забывают. Так в какой гостинице вы провели ночь?

– Это вас совершенно не касается.

– Полагаю, там и забыли свой портсигар. Вот и сейчас из коробки берете.

Серж, который потянулся было к резному ящичку с затейливым орнаментом, нарочно убрал руку. Ему было трудно привыкнуть, что этот человек, моложе его лет на пять, умеет угадывать его желания и слишком настырно лезет к нему в душу. Что-то там выискивает и все старается дергать за струны. И не знает, что на нем играть нельзя.

– Не имею привычки следить за всякой мелочью, – ответил он.

– Скорее, не хотите вмешивать госпожу Левину.

Всегда сдержанный Серж все-таки сдержался и теперь, но ему нестерпимо захотелось запустить пепельницей в окно или в голову сидящего напротив него господина. Он только скинул невидимый сор со стола.

– Жоржу следовало бы придержать язык.

– Не понимаю, о чем вы, – сказал Ванзаров. – Мы же сыскная полиция, у нас везде глаза и уши.

– Прошу вас, ради всего, что еще для вас есть святого, уж не знаю даже что это, не впутывайте Ольгу во все это. Она здесь совершенно ни при чем.

– У вас есть кто-то, кто может подтвердить ваше ночное алиби?

Подумав, Серж предпочел сдаться.

– Меня видела сестра, – сказал он. – Я поселил Ани в «Англии», так мне казалось удобнее. И не учел всех факторов. Она случайно видела, как я шел по коридору к номеру Ольги.

– Вот как? Интересно.

– Только вы обещали не впутывать Ольгу…

– Я вам ничего не обещал, – сказал Ванзаров. – И не готов давать такие обещания. Раскройте тайну: чем же занимается общество «Борей»? Почему у вас карта на стене закрыта занавеской?

– Мы изыскиваем места под строительство железных дорог, – ответил Каренин слишком уклончиво.

Этого было достаточно. Ванзаров понял, в чем состояло богатство Каренина. О таких дельцах много судачили, про них писали язвительные фельетоны, впрочем, никогда не называя имен. Потому что само существование бойких господ вызывало у многих сомнение. Уж больно рискованным делом они занимались. А дело их было в том, что, когда прокладывалась новая ветка железной дороги, у владельцев их земли выкупало государство. Если знать, где именно лягут рельсы, можно из ничего не стоящего куска земли сделать золотую жилу. Только для этого надо иметь прочные связи и регулярно подкреплять их вовсе не дружескими обедами. Дело столь тонкое, что мало кому под силу. В таком предприятии требуется точный расчет, крепкие нервы и стальной характер. Без них и соваться нечего. Удивительно, что Каренин, не отличавшийся купеческой мощью, занимается подобными махинациями. И, судя по всему, занимается давно и успешно.

Ванзаров кивнул на скрытую карту.

– Через Петербург тоже железные дороги решено провести?

– Как вы узнали, что это карта города? – В голосе Сержа появилась напряженность.

– По размеру. Обычная карта для государственных учреждений. У начальника сыскной полиции такая же висит. Почему это вас так встревожило?

– Вы будете арестовывать меня наконец или нет?!

Серж сорвался на крик, высокий и писклявый, сломал сигару и швырнул ошметки на пол.

– В конце концов, лучше в тюрьму, чем терпеть все это…

– Не терпится в камеру? Кого-то боитесь?

– Господин Ванзаров, что вы из меня жилы тянете? Делайте то, за чем пришли.

– Уговаривать меня не надо. Арестовать вас я всегда успею. Только разберусь с одной мелочью…

– Что еще?

– Не могу понять, зачем украли вашу картину, – ответил Ванзаров. – Кстати, у кого может быть портрет госпожи Карениной? Очень нужно взглянуть.

Серж встал и засунул руки в карманы пиджака.

– Если у вас есть время, можем отправиться прямо сейчас, – сказал он.

Ванзаров был готов в ту же минуту хоть на край света и за его край тоже.

– Куда едем?

– Недалеко, в Петергоф. Там снимает дачу семья моего дяди Стивы… Простите, Степана Аркадьевича Облонского. Так или иначе, им надо сообщить о смерти отца. Мне будет легче в вашем присутствии. Не возражаете?

– Я бы предпочел вначале повидать вашу сестру Ани.

– Там и увидите, – пообещал Каренин. – Наши дачи поблизости. Ани как раз сегодня собиралась приехать.