Днем Скарлетт нанесла визит кузине Молли, вызвав у своей тщеславной родственницы такой всплеск светской активности, что ее бесцеремонные вопросы по поводу графа Фэнтона были едва ли замечены. Она пробыла там недолго. Молли не знала ничего, кроме того, что решение графа пожить в своем имении Адамстаун привело его прислугу и агента в состояние крайнего изумления. И дом, и лошади всегда содержались в порядке на случай, если бы он заехал в имение, но это было впервые почти за пять лет, что граф появился там.

Сейчас, по словам Молли, прислуга готовилась к большому приему. Последний раз, когда граф был здесь, у них было сорок человек гостей, все со своими слугами и лошадьми. Также привозили и графских гончих с псарями. Устраивали охоту, которая продолжалась две недели, и охотничий бал.

В доме дяди Дэниэла слуги О'Хара невесело вздыхали при разговорах о приезде графа. Фэнтон выбрал не самое лучшее время, говорили они. Земля в полях и без того была чересчур суха и тверда, зачем ее опять топтать охотникам, как было в прошлый раз. Засуха побывала здесь раньше графа и его друзей.

Скарлетт вернулась в Баллихару, зная про графа не намного больше, чем раньше. Фэнтон ничего не сказал ей ни про охоту, ни про прием. Если он устроит прием и не пригласит ее, это будет удар по ее самолюбию. После обеда она набросала несколько писем людям, с которыми познакомилась летом. «У нас здесь только и говорят, — писала она, — про неожиданный приезд лорда Фэнтона. Он не был в своем имении столько лет, что даже лавочники ничего о нем не помнят».

Она улыбнулась, запечатывая письма. Не будь я Скарлетт О'Хара, если я не узнаю про него все, что только можно знать о человеке.

На следующее утро она надела платье, в котором принимала гостей в Дублине. «Мне наплевать, выгляжу ли я привлекательной для этого ужасного человека, — сказала она себе, — но я не позволю ему снова застать меня врасплох, когда я не в лучшем виде».

Кофе остыл.

Днем Фэнтон нашел ее на площадке, верхом на Комете. На Скарлетт были ее ирландский костюм и плащ.

— Как это мудро с вашей стороны, Скарлетт, — сказал он. — Я всегда был убежден, что дамское седло портит хорошую лошадь, а эта, похоже, недурна. Хотите, устроим небольшие скачки, чтобы посмотреть, чья лучше. Ваша или моя.

— С удовольствием, — медовым голосом произнесла Скарлетт. — Но земля так выжжена засухой, что, боюсь, как бы вы не задохнулись от пыли позади меня.

Фэнтон поднял брови.

— С проигравшего — бутылка шампанского, чтобы пыль улеглась в горле у обоих, — предложил он.

— Идет. В Трим?

— В Трим. — Фэнтон повернул коня и пустил его галопом, прежде чем Скарлетт поняла, что происходит. Она была вся в пыли, когда догнала его на дороге; задыхаясь и кашляя, она подгоняла Комету. Они прогремели по мосту и голова в голову ворвались в город.

Они осадили лошадей на зеленой лужайке у стен замка.

— С вас шампанское, — сказал Фэнтон.

— К черту! Это была ничья.

— Тогда и с меня тоже. Остановимся на двух бутылках или поскачем обратно и разобьем ничью?

Скарлетт дала Комете шенкелей и первой пустилась обратно по дороге. Она слышала, как Люк смеется позади нее.

Гонка закончилась во дворе Баллихары. Скарлетт выиграла, но с трудом. Она радостно улыбнулась, довольная собой, довольная Кометой, благодарная Люку за доставленное удовольствие.

Фэнтон коснулся края полей своей пыльной шляпы рукоятью плети.

— Я привезу шампанское к ужину, — сказал он. — Ждите меня к восьми.

И он поскакал прочь.

Скарлетт смотрела ему вслед. Какое самообладание! Комета сделала несколько шагов в сторону, и Скарлетт осознала, что отпустила поводья. Она подобрала их и похлопала Комету по взмыленной шее.

— Ты права, — сказала она вслух. — Тебе нужно остыть. Мне тоже. Кажется, меня ловко обвели вокруг пальца.

И она рассмеялась.

— А это зачем? — спросила Кэт. Она наблюдала, как Скарлетт надевает бриллиантовые серьги.

— Чтобы было красиво, — сказала Скарлетт.

Она вскинула голову, бриллианты, обрамляющие ее лицо, качнулись, искрясь и переливаясь.

— Как елка на Рождество, — сказала Кэт.

Скарлетт рассмеялась.

— Да, действительно. Это мне никогда не приходило в голову.

— А ты меня на Рождество тоже будешь наряжать в такие камешки?

— Только когда вырастешь, котенок. Маленькие девочки носят тоненькие жемчужные ожерелья или золотые браслетики, а бриллианты — это для взрослых дам. Хочешь, мы купим тебе какие-нибудь украшения к Рождеству?

— Нет. Такие, для маленьких девочек, не надо. А ты зачем наряжаешься?

Еще не Рождество, еще долго.

И тут Скарлетт с изумлением поняла, что Кэт никогда прежде не видела ее в вечернем туалете. Когда они жили в Дублине, то всегда ужинали в гостинице, у себя в комнатах.

— У нас будет гость к ужину, — сказала она. — Нарядный гость.

«Первый, с тех пор как мы приехали в Баллихару, — подумала она. —

Миссис Фиц кругом права. Мне нужно было это сделать раньше. Сколько удовольствия получаешь, когда в доме гости и есть повод принарядиться».

Граф Фэнтон оказался изысканным и забавным собеседником. Скарлетт обнаружила, что говорит гораздо больше, чем собиралась — про охоту, про то, как она ребенком училась ездить верхом, про Джералда О'Хара и про его истинно ирландскую любовь к лошадям. Она чувствовала себя с Фэнтоном очень легко. Настолько легко, что лишь в конце ужина она вспомнила о том, что собиралась у него спросить.

— Я полагаю, ваши гости могут появиться в любое время, — сказала она, когда подали десерт.

— Какие гости? — Люк поднял бокал с шампанским, чтобы посмотреть его на свет.

— Вы же устраиваете охоту, — сказала Скарлетт.

Фэнтон попробовал вино и с одобрением кивнул дворецкому.

— Зачем же вы тогда приехали в Адамстаун? Говорят, что вы здесь совсем не бываете.

Оба бокала были наполнены. Люк произнес тост за здоровье Скарлетт.

— Не выпить ли нам за то, чтобы мы хорошо провели время? — спросил он.

Скарлетт почувствовала, что краснеет. Она была почти уверена, что ей сделали предложение. Она подняла свой бокал.

— Давайте выпьем за вас, за то, что вы так замечательно проигрываете отличное шампанское, — сказала она с улыбкой, глядя на него сквозь опущенные ресницы.

Позже, когда Скарлетт готовилась ко сну, она снова и снова вспоминала слова Люка. Неужели он приехал в Адамстаун только для того, чтобы видеть ее? Собирался ли он ее соблазнить? Если да, то его ждет большое разочарование. В этом поединке она выиграет у него так же, как выиграла гонку.

Забавно представлять себе этого надменного самодовольного человека безнадежно влюбленным в нее. Мужчины не должны быть так красивы и так богаты — они начинают думать, что могут делать все, что им заблагорассудится.

Скарлетт забралась в кровать и уютно устроилась под одеялом. Ей хотелось, чтобы скорее пришли утро и прогулка верхом, которую она обещала Фэнтону.

К Угловой заставе Фэнтон прискакал первым. Обратно, к Адамстауну, Фэнтон тоже выиграл. Скарлетт хотела было сменить лошадей и попытаться снова, но Люк отказался со смехом.

— Вы так полны решимости, что сломаете себе шею, и я не получу свой приз.

— Какой приз? Мы ничего не ставили в этот раз.

Он улыбнулся и больше ничего не сказал, но взгляд его скользнул по ее телу.

— Вы невыносимы, лорд Фэнтон.

— Я это уже слышал от многих. Но еще никогда — с такой горячностью. Все американские женщины такие страстные?

«Ну, у меня вам этого никогда не узнать», — подумала Скарлетт, сдерживая лошадь, однако прикусила язык. Зря она позволила ему вывести ее из себя. Теперь Скарлетт больше злилась на себя саму, чем на него. «Уж я-то знаю. Когда Ретт доводил меня до бешенства, это давало ему возможность делать со мной все, что угодно».

Ретт… Скарлетт взглянула на черные волосы Фэнтона, его темные насмешливые глаза, великолепно сшитый костюм. Не удивительно, что он бросился ей в глаза тогда» во время охоты в Голвей Блейзерс. Он действительно походил на Ретта. Но только на первый взгляд. Что-то в нем было совсем другим, а вот что — она не знала.

— Спасибо вам за гонку. Люк, хоть я и проиграла, — сказала она. — К сожалению, мне нужно домой, у меня еще есть дела.

Выражение удивления промелькнуло у него на лице, затем он улыбнулся.

— Я думал, вы позавтракаете со мной.

Скарлетт улыбнулась в ответ.

— Я знаю, что вы думали.

Она чувствовала на себе его взгляд, направляясь в сторону дома. Когда днем в Баллихару прискакал грум с букетом оранжерейных цветов и приглашением от Люка к ужину, Скарлетт не удивилась. Она отдала груму записку с отказом.

Смеясь, она побежала наверх, чтобы снова надеть амазонку. Скарлетт ставила его цветы в вазу, когда Люк вошел в дверь длинной гостиной.

— Вы желаете еще одного забега до Угловой заставы, не так ли? — сказал он.

Она улыбнулась одними глазами.

— Вы не ошиблись.

Колум взобрался на стойку бара Кеннеди.

— А теперь вы все прекратите драть глотки. Что еще могла сделать бедная женщина, я вас спрашиваю? Она же простила вам вашу арендную плату? И разве не она привезла вам продуктов на зиму? А зерно и мясо на складах на случай, если у вас выйдут все запасы? Мне стыдно, что я вижу, как взрослые люди хнычут, словно малые ребята, и придумывают сами себе обиды, лишь бы был повод опрокинуть кружку-другую. Можете напиваться хоть до полусмерти, если вам это нравится — каждый человек имеет право травить тебе желудок, — но О'Хара тут ни при чем.

Кабачок наполнился громкими криками.

— Она ездит к землевладельцам… Так и скачет все лето к разным лордам и леди… Ни дня не проходит, чтобы она не носилась по дороге с этим черным дьяволом, хозяином Адамстауна.

Колум резко оборвал этот хор сердитых голосов.

— Что вы за мужчины, если обсуждаете платья и любовников женщины, будто старые сплетницы. Ей-богу, вы мне надоели.

Он сплюнул прямо на стойку.

— Кто хочет это слизнуть? Вы не мужчины, это вам как раз подходит.

Внезапная тишина могла кончиться чем угодно. Колум расставил ноги и принял боевую стойку, готовый в любую минуту сжать руки в кулаки.

— Ладно, Колум. Никто пока не собирается жечь амбары и браться за оружие, как в других городах, — примирительным тоном произнес самый старый из фермеров. — Слезай-ка оттуда, да прочисти горло. Я буду свистулькой, а Кеннеди изобразит нам флейту. Споем-ка о ратных делах и выпьем вместе, как добрые фенианцы.

Колум обеими руками схватился за подвернувшийся выход из положения.

Он запел, еще не коснувшись подошвами пола:

Видишь, войско там, у речки, волны песнею шумят.

Высоко над бранным полем реет наш зеленый стяг.

Под луной мы дружно грянем: «В бой! Труба уже зовет.

И ура, мой друг, свободе! Смерть изменникам? Вперед!»

Скарлетт и Люк и вправду гоняли своих лошадей целыми днями по дорогам вокруг Баллихары и Адамстауна. Через заборы, канавы, кусты, через Бойн. Почти каждое утро Люк переезжал верхом вброд ледяную реку и входил в гостиную, требуя кофе и бросая ей вызов к состязанию. Скарлетт всегда ждала его с кажущимся равнодушием, однако на самом деле Фэнтон постоянно держал ее в напряжении. Он был умен, непредсказуем, и она ни на минуту не могла позволить себе расслабиться и потерять над собой контроль. Люк смешил ее, порой приводил в бешенство, благодаря ему она чувствовала ожившей каждую клеточку своего тела.

Их изнуряющие состязания немного ослабляли напряжение, которое она ощущала в его присутствии. Их противостояние принимало более понятную ей форму, их обычная безжалостность друг к другу была открытой. Однако вызывающее дрожь возбуждение, которое она испытывала, начинало становиться опасным, доходя порой до пределов безрассудства. Скарлетт чувствовала глубоко внутри себя какую-то мощную и не известную ей силу, которая готова была вырваться из-под контроля.

Миссис Фицпатрик сочла своим долгом предупредить, что в городе недовольны ее поведением.

— Вы хотите подорвать репутацию своей семьи? — спросила она сурово. — Ваша светская жизнь и друзья англичане — это совсем другое, это далеко. Но когда вы носитесь, грохоча по всей округе, с графом Фэнтоном, вы вызывающе демонстрируете, что предпочитаете чужаков.

— Люди могут воображать себе все, что им угодно. Это мое личное дело.

Горячность, с которой были сказаны эти слова, заставили миссис Фицпатрик насторожиться.

— Ах вот как, — сказала она, и в голосе ее не было и следа прежней суровости. — Уж не влюблены вы в него?

— Нет, не влюблена. И не собираюсь влюбляться, так что оставьте меня в покое вместе с вашими горожанами.

После этой сцены Розалин Фицпатрик решила держать свои мысли при себе. Однако лихорадочный блеск в глазах Скарлетт безошибочно подсказал ее женскому чутью, что дело неладно.

Была ли она влюблена в Люка? Вопрос миссис Фицпатрик заставил ее честно спросить себя. Нет, ответила она тут же.

«Тогда почему же я все утро сама не своя, если он не приходит?» Она не смогла придумать вразумительного объяснения.

Она вспомнила, что ей писали о нем друзья. Граф Фэнтон был весьма известной личностью. Он обладал самым большим состоянием в Великобритании, являлся владельцем собственности в Англии и Шотландии, не говоря уже о его ирландском поместье. Граф был близким другом принца Уэльского, владел огромным домом в Лондоне, где шумные вакханалии сменялись изысканнейшими развлечениями, быть приглашенными на которые стремились все сливки общества.

Вот уже двадцать лет с того момента, как, достигнув совершеннолетия, Фэнтон унаследовал свой титул и богатство, он являлся объектом пристального внимания родителей всех девушек на выданье, однако сумел избежать их сетей. Среди отвергнутых им невест были признанные красавицы, к тому же весьма состоятельные. Рассказывали всевозможные истории о разбитых женских сердцах, подорванных репутациях и даже самоубийствах. Не раз и не два оскорбленные мужья вызывали его к барьеру. Он был аморален, жесток, опасен, поговаривали даже, что связан с нечистой силой. Таким образом, граф был одним из самых загадочных и притягательных людей в мире.

Скарлетт представила, что будет, если ирландская вдовушка, которой перевалило за тридцать, да еще родом из Америки, преуспеет там, где потерпели поражение все эти титулованные английские красавицы, и у нее на губах заиграла легкая улыбка, которая, впрочем, тут же и исчезла.

Пока что по Фэнтону не было похоже, чтобы он был безнадежно влюблен в нее. Он намеревался не жениться на ней» а обладать ею.

Ее зрачки сузились. Я не позволю этому человеку добавить мое имя к списку его побед».

Но ей было страшно интересно, какое испытываешь чувство, если позволишь ему поцеловать себя.