Скарлетт и не представляла, что до Дублина, оказывается, рукой подать. Вроде только-только села она в Триме на поезд, как уже объявили Дублин. На вокзале ее встречала Эванс, служанка Шарлотты. Отдав распоряжение носильщику взять чемоданы, служанка со словами «следуйте за мной, миссис О'Хара» быстро засеменила в сторону выхода. Не привыкшая двигаться при таком скоплении народа, Скарлетт едва поспевала за ней.

Скарлетт никогда не видела здания более внушительного, чем Дублинский вокзал. Впервые она видела в одном месте и такое количество суетящихся, спешащих людей. Но еще больше ее поразили полные жизни городские улицы. В экипаже Скарлетт сразу прижалась носом к стеклу, испытывая необыкновенное возбуждение. Да, Шарлотта была абсолютно права, сказав, что ей понравится Дублин.

Быстро, даже слишком быстро, экипаж остановился. Слуга в затейливо расшитой униформе помог Скарлетт сойти. Она во все глаза смотрела на проезжающую конку, пока Эванс не дотронулась до ее руки:

— Сюда, пожалуйста.

Шарлотта ждала ее в гостиной номера-люкса, сидя за чайным столиком.

— Шарлотта! Я только что видела двухэтажный трамвай, и, представляешь, оба этажа были битком набиты людьми, — с ходу выпалила Скарлетт.

— Рада тебя видеть, Скарлетт. Приятно слышать, что Дублин тебе понравился. Раздевайся! Эванс позаботится о твоих вещах. Сейчас мы будем пить чай. Нам так много предстоит сделать.

Ближе к вечеру приехала миссис Симе. Вместе с ней прибыли три ее помощницы, нагруженные коробками с платьями и одеждой из муслина. Скарлетт то стояла смирно, то поворачивалась налево-направо, реагируя на указания миссис Симе и миссис Монтагю, которые обсуждали между собой всякую, даже самую незначительную, деталь ее будущего туалета. Каждое новое вечернее платье, достававшееся из бесчисленных коробок, казалось еще более элегантным, чем предыдущее. Скарлетт то и дело замирала перед зеркалом, прихорашиваясь, пока ее снова не начинала тормошить неумолимая миссис Симе.

Когда портниха с помощницами отбыли, Скарлетт неожиданно обнаружила, что она устала и здорово проголодалась. Поэтому она с радостью согласилась на предложение Шарлотты поужинать прямо в номере.

— Ты не налегай особенно, а то как бы не пришлось снова звать миссис Симе и делать новую примерку, — сказала Шарлотта, заметив, с какой жадностью ее подруга набросилась на еду.

— Ничего, растрясу все лишнее, разъезжая по магазинам, — ответила Скарлетт и намазала маслом очередной кусок хлеба. — Пока мы ехали с вокзала, я разглядела витрины по крайней мере восьми магазинов. Они выглядели просто потрясающе.

Шарлотта довольно улыбнулась. Она сможет рассчитывать на неплохие комиссионные от каждого магазина, чьим клиентом станет Скарлетт.

— Ты сможешь сделать любые покупки — стоит тебе только пожелать.

Это я тебе обещаю. Но только давай займемся магазинами после полудня. А по утрам ты будешь позировать художнику для портрета.

— Что за чепуха, Шарлотта! Ну что я буду делать с портретом, скажи на милость? У меня уже как-то был один и, сказать по правде, я его просто ненавидела. На нем я получилась угрюмой и неприветливой, прямо как змея какая-то.

— Поверь мне на слово, на этом портрете ты не будешь казаться угрюмой букой. Очень важно, чтобы ты имела собственный портрет. А мсье Эрве — большой мастер своего дела.

— Хорошо, я сделаю все, как ты говоришь, хотя и против своей воли.

На следующее утро Скарлетт проснулась от шума транспорта. За окном было еще темно, но уличные фонари освещали широченную проезжую часть, по которой в четыре ряда взад-вперед сновали повозки, телеги, экипажи и прочие средства передвижения. «Не удивительно, что в Дублине такие широкие улицы, ведь здесь сосредоточен практически весь колесный транспорт Ирландии», — думала Скарлетт. Вдруг она повела носом, глубоко вдохнула. «Нет, не может быть!» — она явственно ощутила запах кофе. «Неужели я схожу с ума?»

В этот момент послышался мягкий стук в дверь.

— Завтрак в гостиной, — донесся голос Шарлотты. — Официанта я отослала, так что можешь выходить в халате.

Скарлетт чуть не сбила с ног миссис Монтагю, распахнув резко дверь.

— Кофе! Если бы ты знала, как я скучала по кофе! О, Шарлотта, что же ты мне раньше не сказала, что в Дублине пьют кофе? Я бы каждое утро ездила сюда на поезде завтракать.

На вкус кофе оказался еще лучше, чем аромат. К счастью, Шарлотта предпочитала чай, и Скарлетт с наслаждением выпила все содержимое кофейника.

Потом она послушно надела шелковые чулки и трико, также шелковое, которое Шарлотта достала из коробки. Ощущения от холодной, скользкой на ощупь материи были ей неприятны — Скарлетт с детства носила одежду из батиста или муслина. Она глубже запахнулась в шерстяной халат, так как в следующий момент в гостиную вошла Эванс в сопровождении незнакомой женщины.

— Это Серафина, — представила ее Шарлотта. — Она итальянка, так что не пугайся, если не поймешь ни слова из того, что она будет говорить. Серафина сделает тебе новую прическу. Пускай она болтает сама с собой, ты просто сиди смирно и не двигайся.

«Такое ощущение, что она по очереди разговаривает с каждым волосом на моей голове», — подумала Скарлетт спустя час. Шея ее затекла, и она не имела ни малейшего представления, что эта странная женщина делает с ее головой. Шарлотта же удобно устроилась возле окна, где в этот ранний час было посветлей.

Миссис Симе с одной из помощниц прибыли на двадцать минут раньше обещанного. Видимо, они испытывали такое же нетерпение, как и Скарлетт.

— Ессо! — сказала Серафина.

— Начнем, — сказала миссис Монтагю.

— Начали, — сказала миссис Симе.

Ее помощница сняла кисейное покрывало с платья, которое было в руках у портнихи. У Скарлетт перехватило дыхание: белый атлас блестел на свету, а серебряная вышивка сияла так, что хотелось зажмуриться. Это было настоящее произведение искусства, а не платье. Руки Скарлетт сами тянулись к нему, чтобы убедиться: уж не сон ли это?

— Сначала перчатки, — строго сказала миссис Симе. — Пальцы оставляют следы.

Только тут Скарлетт заметила, что та держала ее платье в белых лайковых перчатках. Скарлетт взяла из рук Шарлотты новые длинные, почти до локтей, перчатки. Они были уже с закатанными краями и напудрены, так что надеть их для Скарлетт было секундным делом. Шарлотта быстро, со знанием дела работая маленьким серебряным крючком, застегнула на перчатках пуговицы. Скарлетт подняла руки, а миссис Симе через ее голову аккуратно надела на нее платье. Пока портниха застегивала пуговицы на спине, Серафина сняла с головы Скарлетт шелковый платок и несколькими мягкими прикосновениями поправила ее прическу.

В дверь постучали.

— Какая пунктуальность! — заметила миссис Монтагю. — Это, должно быть, мсье Эрве. Миссис Симе, с вашего разрешения миссис О'Хара встанет вот здесь.

С этими словами Шарлотта увлекла Скарлетт в центр комнаты. Скарлетт услышала звук открывающейся двери, а затем донесся низкий мужской голос. Она прислушалась: кажется, говорят по-французски. «Неужели Шарлотта хочет, чтобы и я… Да нет — она меня уже достаточно знает. Ну где же зеркало, ведь просто не терпится посмотреть, как я выгляжу в этом платье».

По требованию подручной миссис Симе Скарлетт подняла одну ногу, затем другую. Она не могла видеть, как ей надевали вечерние туфли-лодочки, и только почувствовала, как миссис Симе несколько раз ткнула ее в спину, прошипев, чтобы Скарлетт стояла прямо. Вторая женщина в это время колдовала над подолом платья.

Появилась Шарлотта.

— Миссис О'Хара, разрешите вам представить: мсье Франсуа Эрве.

Скарлетт увидела маленького толстого человечка, который, приблизившись к ней, низко поклонился.

— Как поживаете? — спросила Скарлетт («Интересно, а художнику нужно подавать руку?» — подумала она).

— Зеркало, — ответил художник.

Он щелкнул пальцами. В дверях появились два человека, которые несли огромное зеркало. Они установили его в простенке между окнами, и тут Скарлетт увидела себя.

Платье из белого атласа имело вырез более глубокий, чем она предполагала. Скарлетт увидела свои обнаженные плечи и декольтированную грудь. С отражения на Скарлетт смотрела женщина, в которой она с трудом узнавала себя. Волосы на ее голове были взбиты так искусно, что, казалось, это не ее волосы. Белый атлас подчеркивал ее изящную фигуру, а прошитый серебром шлейф платья волнистым полукругом ниспадал на белые атласные туфельки с серебряными каблучками.

«Я больше похожа на бабушку Робийяр в молодости, чей портрет я когда-то видела, чем на саму себя», — подумала Скарлетт.

Она внезапно ощутила, что беззаботной молоденькой девушки по имени

Скарлетт больше не существует. Она смотрела в зеркало и видела там женщину, а не красивую молодую кокетку из округа Клейтон. Она всматривалась в свое изображение и ловила себя на мысли, что оно ей очень-очень нравится. Ее озадачивала и волновала незнакомка в зеркале. Краешки ее губ слегка подрагивали, а в глазах стало больше глубины и загадочного блеска. Гордо поднятый подбородок свидетельствовал о высшей степени уверенности в себе. Она смотрела на себя в зеркало — прямо в глаза — с вызовом и одобрением.

«Свершилось, — подумала про себя Шарлотта Монтагю. — Вот женщина, которая завоюет всю Ирландию. Да и весь мир, если она того захочет».

— Дайте мне мольберт, — прошептал художник, завороженно глядя на Скарлетт, и тут же повысил голос. — Да пошевеливайтесь вы, кретины. Я напишу портрет, который сделает меня знаменитым.

— Не понимаю, — задумчиво говорила Скарлетт после сеанса позирования. — С одной стороны, ощущение, что никогда раньше не видела человека, что был в зеркале, а с другой — сознание, что это не может быть ктото еще, кроме тебя самой… Я в растерянности, Шарлотта.

— Просто ты становишься мудрее, дитя мое.

— Шарлотта, давай прокатимся на этом симпатичном трамвайчике! — попросила Скарлетт. — Думаю, я заслуживаю награды, отстояв несколько часов, как статуя, на пьедестале!

— Да, позировать пришлось долго, — согласилась Шарлотта. — Впредь сеансы, наверное, будут короче. Кроме того, вот-вот начнется дождь, а без хорошего света мсье Эрве работать не сможет.

— Ну что, ты согласна? Едем? Шарлотта кивнула. Скарлетт от радости готова была обнять ее, но Шарлотта Монтагю была не из тех, с кем можно было себе это позволить. Да ей, Скарлетт, уже тоже не к лицу выражать свои эмоции таким образом. Все более крепнущее ощущение, что она уже не девушка, а взрослая светская женщина, одновременно вызвало в ней трепет и легкое беспокойство. К своему новому состоянию нужно было еще привыкнуть.

Они забрались по железной винтовой лестнице на второй этаж трамвая.

По вагону гулял ветер, и было очень холодно, но вид из окна открывался восхитительный! Скарлетт увидела почти все части города, оживленные широкие улицы, заполненные людьми, пешеходные дорожки. Дублин был первым настоящим большим городом, в котором она оказалась. В нем проживало более трехсот тысяч человек. Ее родная Атланта возникла на месте небольшого поселения в годы экономического подъема, но население в ней не превышало двенадцати тысяч человек.

Трамвай резко катил по рельсам, и весь остальной транспорт, признавая его приоритет, почтительно уступал ему дорогу. Пешеходы, экипажи разбегались в разные стороны, заслышав грохот приближающейся махины. Это отчаянное лавирование на грани риска, сопровождавшееся шумом и криками, немало забавляло Скарлетт.

А потом она увидела реку. Въехав на мост, трамвай остановился, и она могла насладиться видами Лиффи. Неподалеку виднелся другой мост, за ним еще и еще, все очень не похожие друг на друга. На каждом виднелись фигурки людей и большое количество машин. Набережные манили витринами магазинов и множеством спешащих куда-то или просто прогуливающихся людей. Светило солнце, и вода в реке сверкала в его лучах.

А вот Лиффи позади, снова пошли дома. Высокие здания загораживали солнце, и Скарлетт стала замерзать.

— Нам лучше спуститься вниз. Следующая остановка наша, — сказала

Шарлотта.

Они направились к выходу. Когда они перешли через перекресток с совершенно безумным движением, Шарлотта показала рукой в сторону улицы напротив:

— Графтон-стрит, — сказала она тоном экскурсовода. — Если мы хотим сразу отправиться в отель, то нужно найти экипаж. Однако единственная возможность походить по магазинам — пойти пешком. Может, ты хочешь сначала выпить кофе? Ты должна обязательно познакомиться с Бьюли.

— Даже не знаю, Шарлотта. Давай сначала заглянем в этот магазин…

Ты посмотри на этот веер! Видишь, в том конце витрины? С розовой кисточкой? Прелестен, не правда ли?.. Ой, какая изящная фарфоровая штучка! Я и не заметила ее сначала. А этот роскошный флакон для духов! Глади, какая отделка на тех перчатках! Ты видела что-нибудь подобное? Боже мой, сколько же здесь всего!

Шарлотта кивнула служителю магазина при входе. Он распахнул дверь с поклоном, она не стала говорить Скарлетт, что на Графтон-стрит еще по меньшей мере четыре подобных магазина с сотнями перчаток, вееров и прочих аксессуаров. Шарлотта хотела, чтобы Скарлетт без ее помощи убедилась, что большой город — неистощимый кладезь соблазнов.

После десяти дней позирования, примерок и походов по магазинам Скарлетт отправилась домой в Баллихару. С собой она везла кучу подарков для Кэт, презенты Колуму и миссис Фиц, десять фунтов кофе и кофеварку. Она просто влюбилась в Дублин и предвкушала тот момент, когда сможет вновь туда вернуться.

А в Баллихаре ее ждала крошка Кэт. Как только поезд выехал за пределы города, Скарлетт охватило чувство нетерпения: скорее бы очутиться дома! Ей многое хотелось рассказать Кэт. Скарлетт уже строила планы, как в один прекрасный день, который, она надеялась, уже не за горами, она заберет своего маленького забавного котенка из провинции в город. И уже скоро День святой Бриджид. Скарлетт подумала, что более подходящего момента не придумать, чтобы круто изменить свою жизнь. Именно тогда, когда плуг переворачивает первый пласт почвы, а земля начинает дышать, и наступает понастоящему новый год, а вместе с ним и новая жизнь. Как же ей все-таки повезло! И провинция, и город теперь принадлежат ей, О'Хара, и той волнующей незнакомке в зеркале.

Кэт была так поглощена рассматриванием картинок в книжке про животных, которую ей привезла из Дублина Скарлетт, что не обратила внимания на то, что ее мать на время покинула ее. Свертки с остальными подарками по-прежнему лежали нетронутыми.

А Скарлетт уже подходила к воротам Колума. Она несла подарок — кашемировый шарф. Но главное, она спешила поделиться с Колумом своими впечатлениями о столице.

— Прошу прощения, я, наверное, не вовремя? — сказала Скарлетт, увидев у Колума гостя. Этого хорошо одетого мужчину она видела впервые.

— Нет-нет, заходи, пожалуйста! Позволь представить тебе мистера Джона Девоя. Он только что прибыл из Америки.

Девой старался быть вежливым и обходительным, но было хорошо видно, что он недоволен неожиданным вторжением. Скарлетт извинилась, оставила подарок и, попрощавшись, отправилась домой. По дороге она гадала, кто же этот американец, который приезжает в такую глушь, как Баллихара, и не рад встрече с соотечественницей. Да он, наверное, из этих фениев Колума, вот оно что! А сердитый потому, что Колум отказывается участвовать в этой дурацкой революции.

В действительности же все было наоборот. Джон Девой всерьез подумывал о сотрудничестве с Парнеллом. Да, он был членом фенианского общества, но собирался прекратить поддержку революционного заговора в Ирландии. Если он сделает это, то делу Колума будет нанесен смертельный удар. Вот почему Колум до хрипоты спорил с Девоем, страстно доказывая пагубность Гомруля для страны.

— Этот человек жаждет власти и готов на любую подлость, чтобы добиться своего, — сказал он о Парнелле.

— Ну а ты, Колум? — резко спросил его Девой. — Сдается мне, что ты просто завидуешь человеку, который делает то же дело, но получается у него гораздо лучше, чем у тебя.

Ответ Колума не заставил ждать.

— Парнелл будет произносить пламенные речи в Лондоне, его имя попадет заголовки всех крупнейших газет, а здесь ирландский народ как голодал, так и будет голодать под каблуком у англичан. Никаких дивидендов для наших бедных людей деятельность Парнелла не принесет. И вот когда они устанут от бесчисленных восторженных статей о мистере Парнелле, они восстанут. Без организации и надежды на успех. Послушай, Девой, мы слишком долго ждем. Все говорим и говорим: Парнелл, ты, я… А в это время простые ирландцы страдают.

Девой уехал ночевать на постоялый двор, а Колум долго еще мерил шагами гостиную. В лампе кончился керосин, и она потухла. Он опустился на табурет возле камина, где догорали последние угольки и еще сохранялось тепло. Колум был подавлен резкой отповедью Девоя. А вдруг он прав? Может, и в нем, Колуме, говорит властолюбие, а не любовь к Ирландии? Знает ли он, что творится в его собственной душе?

Наступил День святой Бриджид. Когда Скарлетт воткнула лопату в землю, из-за туч на мгновение выглянуло солнце и тут же снова скрылось.

«Хороший знак!» — подумала Скарлетт. Чтобы отметить этот день, она обошла все дома в Баллихаре и пригласила каждого на постоялый двор Кеннеди выпить портера, закусить пирожком с мясом. Предстоит самый удачный год. Она была уверена в этом.

На следующий день она уезжала в Дублин, где собиралась провести шесть недель.