10
В подворотне маячили какие-то странные фигуры, но Ванзаров пошел напрямик. Не пристало чиновнику полиции шарахаться от теней. Навстречу отделилась фигура невысокого роста.
– Добрый вечер, Родион Георгиевич.
Обух выглядел все тем же неуловимо серым человечком, которого и филер не возьмется описать.
– И вам, Семен Пантелеевич.
Коротко присмотревшись, вор спросил:
– С вами все в порядке? Выглядите странно.
Родион заверил, что это показалось, уличное же освещение. Несколько устал, но и только. Полон сил, кипит энергией.
– Очень рад. Просьба ваша исполнена. Господин доктор на улице нашел потерянный кошелек. Вещей не было, не наши постарались. Но ему компенсировано.
– Благодарю. Это справедливо.
– И еще одна мелочь, – теперь Обух смотрел прямо в глаза, как умел. – Я решил, что ваша жизнь еще пригодится. Столице и вообще…
– Вот как?
– Я не шучу, Родион Георгиевич. Наверное, знаете, что на своей территории держу порядок. Не скажу, что каждый кошелек срезанный знаю, но что касается убийства – с этим у нас строго.
– Кого убили? – спросил Родион.
– Собирались вас. Были заплачены деньги, оставалось только наше согласие. Но я подумал, что такой чиновник, как вы, дороже каких-то двадцати рублей.
Обиднее всего, во сколько оценили его жизнь. Хотя бы сотню-другую накинули. А так – по ставке бильярдной партии.
– Желаете взглянуть на гайменника?
Из-за темных спин, маячивших в отдалении, выступил довольно крепкий парень в сюртуке, ворот сорочки расстегнут. Не силач, примерно двадцати лет, худощав, среднего роста, нервный, волосы длинные, прямые. Ничего примечательного. С таким запросто справиться в честном бою. Но кому нужен честный бой? Ударил сзади по затылку – и был таков. Парнишка глаз не отводил и вообще не показывал, что ему стыдно или неловко, как будто заявлял: каждый имеет право зарабатывать, как умеет. Ты – умом, я – кистенем. Извини, дружище, ничего личного.
– Он ответит на любой ваш вопрос.
Вынув одну из карточек, запасливо хранившихся в кармане сюртука, Родион молча предъявил.
Так же молча ему кивнули.
– Вот и поговорили, – обрадовался Обух, незаметным знаком отсылая безвестного подручного. – Теперь ваш черед. Услуга за услугу.
– Что вы хотите?
– Назовите, кто погубил Марфушу.
Родиону потребовалась пауза, чтобы собраться с духом. Сами понимаете, не с начальством разговаривать, тут каждое слово на вес чьей-то жизни.
– Марфушу убил лакей Орест. Ударил сзади бильярдным шаром. Она умерла сразу. Чтобы замести следы, изобразил несчастный случай: якобы стукнулась о ручку лестницы. Убил в первый раз, поэтому, конечно, наделал много ошибок. Сразу было видно, что несчастный случай грубо сфабрикован.
– Зачем слуге убивать блаженную?
– Жадность и глупость, что же еще.
– Прошу подробности.
– Марфуша – внебрачная дочь Филомены Платоновны, матери господина Бородина. Не знали? В том-то и дело. Она держала ее при себе. По завещанию Бородиной, в случае ее смерти Марфуше оставалось содержание. А лакею – ничего. Случайно узнав об этом, Орест решил отомстить, сделать больно хозяйке. Филомена Платоновна так рыдала над телом дочери, у меня чуть сердце не выскочило.
– Спасибо за искренность, – глухо сказал Обух. – Теперь уж мы сами.
– К сожалению, вас опередили, – честно признался Родион.
– Кто посмел?
– Судьба или высшая справедливость, уж не знаю. Сегодня утром лакей принялся играть в бильярд, шарик неудачно отскочил и пробил ему висок. Орест умер на месте. Похоже, рок любит подобные шутки. Его тело в мертвецкой 4-го участка Московской части, можете проверить.
Обух молчал. Ждал и Ванзаров.
– Так тому и быть, – сказал вор, кивнул и пропал в ночи вместе со свитой.
А чиновник полиции до печенок прочувствовал, что если б не странная прихоть судьбы или рока, валялся бы под воротами с проломленным черепом. Так и не сыграл бы свою партию с Бородиным. Какая все-таки капризная дама – судьба. Надо жить и радоваться, пока дают.