На следующее утро Кэт пришла в ужас, увидев Джона. Она открыла ему дверь и бросилась бежать в поисках матери.

– Снова пришел судья! – зашептала девушка с глазами полными страха, и Скарлетт пошла спросить, что нужно от них судье. Но тут же расхохоталась, когда поняла, в чем дело.

– Это же не судья. Это Джон Мак-Гроув, мой друг, – и добавила, объясняя, – это кузен Ричарда.

– А я думала… Вы же сказали… – Кэт снова стала ребенком, с умытым от косметики лицом, с просто причесанными волосами, хотя уложить их на естественный манер было практически невозможно, настолько испортили их в Париже. Кэт заулыбалась ясной чистой улыбкой, прекрасная и успокоенная после того, как Скарлетт объяснила, что Джон просто назвался судьей, чтобы напугать Боксли.

– Ведь Ваш друг причинил нам столько хлопот, – объяснил Джон, а затем сказал, обращаясь к Скарлетт, что ей нужно получить паспорт в посольстве.

Они завтракали в «Ритц», после чего отправили багаж на «Италию» и пошли забирать паспорт для Кэт. Им повезло: «Италия» отправлялась на следующее утро, и Скарлетт неожиданно почувствовала волну паники, накатившую на нее при мысли о разлуке с Джоном. Она быстро взглянула на него, он кивнул ей в ответ, и взял два билета в смежных каютах первого класса для Скарлетт и Кэтти.

Вечером, когда Кэт заснула, Скарлетт проскользнула в каюту к Джону.

– Ты не думаешь, что Кэт снова ускользнет? – озабоченно спросил Джон, когда они собрались на ужин в посольский клуб.

Скарлетт засмеялась, успокоив Джона, что, наверняка, в этот раз Кэт получила хороший урок.

И снова вечер пролетел мгновенно, они были вынуждены вернуться в отель, где у них не было возможности разделить нежность и близость, как они делали это в Ирландии. Скарлетт хотела, чтобы Джон снова ласкал и любил ее, но оба понимали, что это невозможно.

– Я не представляю себе разлуки с тобой, Джон. Я ведь только что нашла тебя. – Столько времени потребовалось для расставания с Реттом, а жизнь требовала от нее, чтобы она простилась с Джоном в считанные мгновения. – Ты проводишь нас завтра в Саутгемптон? – Но Джон покачал головой. – Это будет слишком болезненно для нас обоих. И совершенно непонятно для Кэт.

– Я думаю, она и так догадывается.

– Тогда вы обе возвращаетесь домой с сердечными тайнами, – Джон нежно поцеловал Скарлетт.

– Увижу ли я тебя когда-нибудь снова? – спросила Скарлетт на прощание. – Она понимала теперь, что ничто не изменит решения Джона.

– Может быть. Если ты вернешься сюда. Или я приеду в Штаты. Я никогда не был в Сан-Франциско. – Но Скарлетт уже не верила в то, что когда-нибудь Джон там будет. Именно это и говорил он с самого начала: им предстояло расстаться и продолжать свободный полет. Скарлетт ощущала подарок Джона на своей руке, где ему всегда будет место, так же как Джон навсегда останется у нее в душе, останутся счастливые воспоминания о нескольких неделях радости, неделях, которые освободили Скарлетт от тех цепей, сковавших ее последние годы.

– Я люблю тебя, – прошептал Джон, прежде чем уйти. – Я люблю тебя бесконечно… и всегда буду любить… всегда буду улыбаться при воспоминаниях о тебе… об Ирландии. – Джон поцеловал Скарлетт в последний раз и вышел, не оборачиваясь. Скарлетт долго-долго стояла, глядя на дверь, в которую он ушел, потом вернулась в спальню, чувствуя, как ей одиноко без Джона. «Когда все неприятности кончатся, я постараюсь, чтобы он стал моим. Я подумаю об этом потом, а сегодня я должна подумать о Кэт…»